Известный галицко-русский общественный деятель, учёный-славист и публицист Дмитрий Николаевич Вергун (1871-1951), уроженец небольшого местечка Городок на Львовщине, являлся одним из видных представителей галицко-русского движения в Галиции в первой половине ХХ века. Будучи высокообразованным учёным-славистом, талантливым публицистом и эрудитом, Д.Н. Вергун изучал славянскую филологию в Венском университете, где под руководством крупного учёного-слависта профессора И.В. Ягича успешно защитил диссертацию о деятельности Мелетия Смотрицкого.
Не избежал Д. Вергун и традиционного для галицко-русских активистов печального знакомства с австрийскими тюрьмами. В первый раз в австрийской тюрьме Вергун оказался ещё в 1897 г. за составление «Программы червоно-русской молодёжи», имевшей ярко выраженный общерусский характер, что сразу же вызвало пристальное внимание и последующие репрессии со стороны австрийских властей. Второй раз Вергун был арестован и заключен в тюрьму за активное участие в славянском движении и за издание в Вене журнала «Славянский мир», выходившего в 1900-1905 годах. В 1907 г. Вергун был вынужден переехать в Россию, где продолжил работу в славянском движении. В частности, Вергун являлся одним из организаторов Славянских съездов в Праге в 1908 г. и в Софии в 1910 году.
В 1915 г. во время Первой мировой войны Д.Н. Вергун, ориентируясь на широкую русскую общественность, имевшую крайне смутное представление о Карпатской и Галицкой Руси, издал небольшую брошюру под названием «Что такое Галиция?», где в краткой и доступной форме изложил историю этой самой западной части Русского мира, уделив особое внимание историческим связям Галицкой Руси и России. Дополнительным и весьма мощным стимулом к написанию данной работы стало занятие Галицкой Руси и её исторического центра Львова русской армией осенью 1914 года, когда деятели галицко-русского движения уже не сомневались в том, что на сей раз исторические земли Подъяремной Руси – Галиция, Буковина и Угорская Русь – будут навсегда воссоединены с Россией.
Отвечая на поставленный им самим вопрос «чем же должна быть родною нам эта Галиция?», Д.Н. Вергун подчёркивал, что Карпаты – древняя колыбель русского народа, откуда «русская земля пошла есть» (Вергун 1915: 36). Изначально будучи органичной составной частью Древней Руси, в 1340 г. в результате завоевательных походов польского короля Казимира Великого галицко-русские земли были насильственно включены в состав Польши. «Но галичане, несмотря на чужое иго, не переставали участвовать в общерусской жизни, – отмечал Д. Вергун. – Во время битвы на Куликовом поле в 1380 г. галичане послали на помощь московским полкам великого князя Дмитрия Донского два своих полка. Во главе их стоял Игнатий Рябец, родоначальник русского рода Квашниных-Самариных. После Куликовской битвы галицкие полки были поселены в Костромской губернии и обосновались в городах, которые носили имена их прикарпатских гнёзд на родине: Галич и Солигалич» (Вергун 1915: 20).
Д.Н. Вергун обращал внимание на то, что помимо Галича в Карпатской Руси «есть целый ряд других городов, имеющих своих тёзок в России. Так, например, галицкий Перемышль имеет брата в Перемышле Калужской губернии. Соседний город на Сане, Ярославль, построен тем же великим князем Ярославом Мудрым, что и Ярославль на Волге. Есть ещё несколько Звенигородов, Городков, Городищ – все памятники общей истории русского Прикарпатья с остальной Русью» (Вергун 1915: 20).
Подобно другим деятелям галицко-русского движения (Мончаловский 1903), Д. Вергун усматривал один из наиболее ярких символов единства Галицкой Руси с остальной Русью в личности и деятельности уроженца Галиции Петра, в начале XIV века избранного митрополитом всея Руси. Именно Петр перенес митрополичью кафедру в Москву «к великому князю Иоанну Калите» и создал «Успенский собор, «венчальный чертог» русских великих князей и впоследствии царей. За свои заслуги и добродетели он признан святым наряду с другими московскими святителями Ионой, Алексеем и Филиппом» (Вергун 1915: 21).
Давая оценку деятельности митрополита Петра и его соотечественников из Галицкой Руси, Д. Вергун констатировал, что «инстинкт собирания русской земли, инстинкт необходимости племенного единения… составляет отличительную черту всех уроженцев Карпатской Руси, занявших видное место в общерусской культуре… После татарского разгрома, в годины общего смятенья, из всех тогдашних передовых людей только «червоноросс» Петр ясно и сознательно кинул клич о «собирании русской земли». Он, несмотря на заманивания других князей, потянулся в Москву к Иоанну Калите и, создав митрополичий престол, положил начало тому движению, которое в дальнейшем своём росте привело к женитьбе Ивана Великого на наследнице Византийского престола и определило миссию Москвы как «третьего Рима» (Вергун 1915: 22). Таким образом, по совершенно обоснованному мнению Д.Н. Вергуна, именно уроженец Галицкой Руси митрополит Петр, перенесший митрополичью кафедру в Москву к великому князю Ивану Калите, стоял у истоков процесса «собирания русских земель» вокруг Москвы, завершившегося образованием Российского государства.
Однако уроженцы Галицкой Руси стояли на страже общерусского единства и до митрополита Петра. Ещё ранее, до нашествия монголо-татар, автором многочисленных «гимнов русскому единству» был уроженец галицкого Перемышля «червоно-русский баян Митуса», которого, как указывал Д.Н. Вергун, многие литературные историки считали автором знаменитого «Слова о полку Игореве». Именно в этом шедевре древнерусской литературы в наиболее яркой и эмоциональной форме проявился призыв к единению русских князей перед лицом внешней угрозы (Вергун 1915: 23).
С образованием и последующим усилением Московской Руси взоры всего православного мира, по выражению Д.Н. Вергуна, немедленно обратились к Москве. Контактов с Москвой и покровительства со стороны Русской Православной Церкви активно искали и православные галичане, подвергавшиеся растущей дискриминации в Польше. «Львовское Ставропигийское братство, построившее во Львове храм, ктитором которого был царь Фёдор Иоаннович, снарядило депутацию в Москву с поздравлением царствующему русскому дому, с перечислением претерпеваемых православными галичанами гонений за веру и с просьбой о церковной утвари и материальной помощи. В депутации участвовали перемышльский епископ Исайя, львовский епископ Иеремия и строитель из Галича, некий Спиридон, – писал Д. Вергун. – Царь Михаил Фёдорович был весьма обрадован приезду депутации из Карпатской Руси и отпустил её с богатыми подарками для русских монастырей и братств в Галичине» (Вергун 1915: 25).
Поддержку православным галичанам оказывал и второй представитель династии Романовых – царь Алексей Михайлович. По словам галицко-русского учёного, «монахи из Креховского монастыря в Жолковском уезде, из Скита-Манявского в Карпатских горах часто прибывали в Москву и возвращались, ободрённые царской лаской. Его грамота львовскому Ставропигийскому братству доказывает, что он (царь Алексей Михайлович – прим. К.Ш.) обещал заступничество за православных перед польским королём. Тогда впервые завязались отношения и с закарпатской Угорской Русью. Пряшевский протопоп Василий Сабов удостоился в Москве царской милости и особой грамоты» (Вергун 1915: 25).
Как яркую страницу теснейших связей между Московской и Галицкой Русью выделял Д.Н. Вергун эпоху Петра Великого и его масштабных преобразований. В унисон со многими другими представителями галицко-русского движения (Мончаловский 1898) Д. Вергун подчёркивал, что именно галичане помогали Петру I «выковывать тот общерусский язык и ту новую русскую культуру, мировое значение и расцвет которых суждено лицезреть только нашим отдалённым потомкам. Стефан Яворский, уроженец Львова, занимает между петровскими сподвижниками одно из первых мест» (Вергун 1915: 27). Д.Н. Вергун обращал особе внимание на то, что возвращаясь из Вены в Москву после получения известий о стрелецком бунте, «царь Пётр проехал главные города Галицкой Руси, был в Перемышле, Львове, Раве Русской везде принимая депутации русского населения и щедро их награждая. В 1704 г. Пётр заключил во Львове с польским королем Августом союз против шведов. После Полтавской битвы, собираясь в Прутский поход, Пётр Великий еще раз посетил главные галицко-русские города. Всякий раз царь Пётр заступался перед польским королём за местное русское население, указывая на бесчинства иезуитов» (Вергун 1915: 29).
Новый приток уроженцев Карпатской Руси в Россию имел место в начале XIX века в связи с масштабными модернизационными реформами императора Александра I. Среди переселившихся в это время в Россию карпато-русских учёных Д.Н. Вергун особенно выделял П. Лодия, первого ректора Петербургского университета, и М. Балудьянского (Балугьянского) – воспитателя царя Александра I. По словам Вергуна, и Лодий, и Балудьянский до сих пор «не оценены по достоинству, но если указать на то, что Лодий своими «Началами любомудрия» создал первые научные термины чистой философии; Балудьянский же положил начало юридической терминологии, то сразу станет ясно, какую крупную долю внесли эти сыны Карпатской Руси в общую сокровищницу русской науки и культуры» (Вергун 1915: 27).
Д.Н. Вергун высоко оценивал и заслуги в развитии российского славяноведения уроженца Угорской Руси Ивана Гуцы, ставшего известным в России и Болгарии под именем Юрия Венелина. Как подчёркивал галицко-русский учёный, своими историческими трудами о Болгарии и древних болгарах Венелин «воскресил одно из забытых славянских племён и был отцом мысли об освобождении болгар. Он же, будучи домашним воспитателем в семье С.Т. Аксакова, духовно взрастил величайшего «славянского трибуна» Ивана Сергеевича Аксакова и его брата Константина, и, следовательно, имеет огромные заслуги в создании того направления в русской культуре, которое принято называть славянофильским и которое далеко ещё не исполнило своего исторического значения.
Возвращаясь к событиям начала Первой мировой войны и к занятию Галиции русской армией, что с восторгом приветствовалось в то время галицко-русским деятелями, Д.Н. Вергун с удовлетворением констатировал, что «в своих потугах осуществить мазепинскую идею австрийцы провалились… Народные низы в Галиции, как русские, так и польские, отнеслись с полным доверием к новой русской власти. Восточная часть Галиции, древняя Галичина, воссоединиться теперь навек с Россией…» (Вергун 1915: 29). Однако надежды галицко-русских деятелей были развеяны уже весной 1915 г., когда под давлением австро-германских войск русская армия была вынуждена оставить Галицкую Русь и отступить далеко на восток. После ухода русской армии галицко-русские активисты подверглись массовым преследованиям и внесудебным расправам со стороны австро-венгерских войск, которые имели, по сути, характер геноцида. Значительная часть галицко-русского движения была в это время физически истреблена, что позволило представителям украинского движения окончательно утвердиться в качестве ведущей политической и культурной силы в Галичине.
После революционных потрясений в России и окончания Первой мировой войны Галиция оказалась в составе Польши, а Угорская Русь – в составе Чехословакии, где они стали объектом активной политики этнокультурной инженерии со стороны польских и чехословацких властей.
Яркие и убедительные факты, изложенные Д.Н. Вергуном и свидетельствующие о теснейшей культурно-исторической связи Карпатской Руси и России сейчас, увы, неизвестны не только на территории превратившейся в бандерлянд Украины, где местные «министерства правды» калёным железом свирепо выжигают любую память об общерусском цивилизационном единстве исторической Руси, но и в современной России, где о приведённых в данной статье фактах практически не упоминается ни на страницах вузовских, ни тем более школьных учебников.
Литература
- Вергун Д.Н. Что такое Галиция? Петроград, 1915.
- Мончаловский О.А. Литературное и политическое украинофильство. Львов: Типография Ставропигийского Института, 1898.
- Мончаловский О.А. Святая Русь. Львов: Из типографии Ставропигийского Института, 1903.
