***
Констатируя растущую зависимость восприятия исторического прошлого от сиюминутной околополитической конъюнктуры, И.А. Чарота с озабоченностью писал о колоссальной опасности специфической «виртуализации» современного сознания, умело навязываемой современным белорусам с помощью продвинутых манипулятивных технологий. По словам видного белорусского учёного-слависта, «это замечается на разных уровнях и во многих аспектах, особенно по отношению к истории политической и культурной: тут и виртуальное Великое княжество Литовское как белорусское (а не Литовское, Русское и Жемойтское…), и виртуальные герои белорусской истории – помимо упомянутого выше Сапеги, литовские князья Миндовг, Альгерд, Витовт и Ягайло, и виртуальный покровитель белорусскости король Речи Посполитой венгр Штефан Баторий («Сцяпан Батура»), и виртуальные лидеры именно белорусского национально-освободительного движения Тадеуш Костюшко и Викентий Константин («Кастусь») Калиновский, и виртуальная толерантность в ВКЛ и Речи Посполитой на протяжении всех времён её существования, и виртуально доминирующий на белорусских землях Константинопольский Патриархат в Новое время, и виртуальная Белорусская Народная Республика начала ХХ века вкупе с виртуальной Радой БНР…, и виртуально благотворное значение Брестской церковной унии, которая сформировала виртуально национальную веру – униатство, и виртуальная Белорусская Автокефальная Православная Церковь в Америке» (Чарота 2014: 112)[1].
Примечательным прилагательным «виртуальный» И.А. Чарота в данном случае деликатно и иронично обозначает своё в высшей степени критическое отношение к целому ряду активно продвигаемых с 1990-х годов модных псевдоисторических нарративов, не только не имеющих решительно ничего общего с истинными историческими реалиями, но и нередко прямо им противоположным. Данное явление известный белорусско-российский историк А.Д. Гронский именовал «белорусоморфизмом», определяя суть данного явления как «окрашивание» в белорусские национальные цвета тех явлений и исторических персонажей, которые в действительности белорусскими не являлись.
По словам А.Д. Гронского, «белорусоморфизм – это наделение нормативными белорусскими чертами лиц, не связанных напрямую с участием в белорусском национальном проекте. Вследствие чего данные лица воспринимаются как белорусские или действующие с точки зрения пользы для белорусов» (Гронский 2012: 349)[2].
Важность данной проблемы, столь настойчиво поднятой И.А. Чаротой, была более чем очевидна – развернувшаяся в 2014 году кровавая трагедия на территории бывшей УССР начиналась с предшествующей системной промывки мозгов и ловкой подмены базовых понятий (Борисёнок 2024)[3], завершившись серией кровавых «майданов», гражданской войной и продолжающимся мучительным самоубийством суицидальной новоукраинской государственности…
Между тем, «вначале было слово» – задолго до этих событий в результате масштабных манипуляций тотально насаждались изначально ложные исторические образы и потенциально взрывоопасные нарративы. Так, по авторитетному свидетельству известного российско-белорусского историка Ю.А. Борисёнка, во всех украинских учебниках по истории «фальсификации многочисленны, в особенности по части присвоения и украинизации неукраинских по природе своей гениев. Уроженца Курской губернии Михаила Семёновича Щепкина украинские учебники без лишних церемоний объявляют великим украинским актёром. Знаменитым украинским лётчиком стал даже Пётр Николаевич Нестеров только потому, что этот уроженец Нижнего Новгорода с 1913 г. служил в Киевском авиаотряде и 27 августа 1913 г. в Киеве сделал мёртвую петлю. Скульптор родом из деревни Максимково близ Смоленского Рославля Михаил Осипович Микешин тоже объявлен украинцем, как и родившийся в селе Карпово Новгородской губернии художник Василий Андреевич Тропинин…» (Борисёнок 2024: 51)[4].
Однако наиболее ярким примером галопирующего и агрессивного псевдоисторического маразма современных укропитеков стало причисление к «украинцам» представителей галицко-русского и карпато-русского движения Д. Зубрицкого, И. Наумовича, Я. Головацкого, А. Духновича, А. Добрянского и многих других деятелей, которые не только не признавали существования отдельной «украинской нации» и не были замечены в каких-либо проукраинских симпатиях, но и активнейшим образом боролись с зарождавшимся украинским движением на исторических землях Галицкой и Угорской Руси. Наглая и беспардонная кража чужих исторических имён и их перекрашивание в украинские национальные цвета изначально являлись визитной карточкой зарождавшегося украинского движения. Судя по всему, наиболее яркой чертой современной украинской политики исторической памяти является хроническая историко-культурная клептомания, не поддающаяся лечению.
В качестве конкретных примеров, подтверждающих наблюдения о «виртуализации» многих исторических явлений, процессов и персонажей, И.А. Чарота, в частности, указывал на установку памятника князю Ольгерду в Витебске и Витовту в Гродно и в деревне Пелеса Вороновского района Гродненской области; принимались также решения о необходимости установить памятники Гедимину в г. Лида и Миндовгу в г. Новогрудок; при этом, как саркастически замечал белорусский учёный-славист и сербский академик, «предложение установить в Новогрудке памятник Ярославу Мудрому поддержки не нашло» (Чарота 2014: 112)[5].
Белорусский учёный-славист также обращал внимание на то, что «в РБ учреждались орден, литературная премия и стипендия имени Кастуся Калиновского; его имя носит гимназия, улицы ряда городов страны (две из них – в столичном Минске, хотя именем основателя научного белорусоведения – первого академика-белоруса! – всемирно почитаемого Евфимия Карского не назван даже какой-нибудь переулок)» (Чарота 2014: 113)[6]. К сожалению, с момента сей грустной констатации, сделанной И.А. Чаротой в конце 2014 года, мало что изменилось…
Будучи крупнейшим в современной Республике Беларусь балканистом и сербистом, а также академиком Сербской академии наук и искусств, И.А. Чарота прекрасно знал великую и трагическую историю братского сербского народа и в особенности ту зловещую роль, которую сыграла в истории сербов церковная уния. В сущности, униатство стало одним из действенных инструментов постоянной римско-католической экспансии на православные Балканы и одной из форм многовековой и системной политики этноцида, проводившейся в отношении православных сербов коллективным Западом. Так, в своей последней монографии, посвященной Йовану Пичете – отцу известного отечественного историка-слависта, первого ректора Белорусского государственного университета Владимира Пичеты – И.А. Чарота отмечал, что историческому центру православной сербской Герцеговины – г. Мостару – «отводилась роль центра католического прозелитизма, осуществлять который намеревалась польская эмиграция в первой половине XIX века», разумеется, при активнейшем содействии римской курии и австрийских властей (Чарота 2024: 11)[7].
По словам известного российского историка-балканиста А.И. Филимоновой, «римско-католическая церковь на пространстве Далмации и Задара сыграла роль идеологического и институционального катализатора этнополитической инженерии: через прозелитизм и образовательные практики она способствовала формированию исключительной хорватской идентичности, которая стала ресурсом для политической мобилизации и применения насилия в отношении сербов… Когда в конце XX века политические силы, такие как Хорватское демократическое содружество (ХДС) Франьо Туджмана, мобилизовали хорватскую идентичность, они опирались на набор символов и практик, давно формированных церковью: образ «исторического врага» – сербов и образ «католического народа», «оплота христианства» – хорватов. В этом смысле церковь являлась «долгосрочным фабрикантом» культурных смыслов, необходимых для этнополитической инженерии» (Филимонова 2025)[8].
Прекрасно зная механизм зарождения и реализации униатских проектов, а также разрушительные социокультурные последствия церковной унии на примере православных Балкан, когда значительная часть ранее сербской православной Далмации, Славонии и Боснии была окатоличена и хорватизирована, И.А. Чарота особенно болезненно переживал многочисленные «униатские увлечения» белорусской псевдоинтеллигентской «образованщины», представители которой, страдая острым дефицитом исторических познаний и болезненной евро-манией, вопреки историческим реалиям, пытались и пытаются трактовать униатство как некую «национальную» церковь белорусов. Полемизируя с данной откровенно антинаучной точкой зрения и апеллируя к историческому опыту сербов и православных Балкан, И.А. Чарота подчёркивал, что «одна лишь Сербская Православная Церковь осуществляла функции защиты народа и его сплочения как единого этноса…» (Чарота 2024: 14)[9].
Параллели между православной Сербией и православной Беларусью. находящихся на этноконфессиональном пограничье и ставших объектами многовековой цивилизационной агрессии со стороны коллективного Запада, которая в эпоху Средних веков и Нового времени проявлялась в форме католического прозелитизма и насильственных униатских проектов, более чем очевидны и поучительны. Если сербское население на исконно сербских землях в результате католическо-униатской экспансии окатоличивалось и превращалось в хорватов, то белорусское население на исконно белорусских землях, окатоличиваясь в результате аналогичных процессов, постепенно превращалось в поляков – сначала костельных, а потом и этнических.
Примечательно, что хорошо организованная ползучая полонизация белорусских земель, прежде всего в западных регионах БССР, возобновилась уже в период поздней горбачёвской «перестройки» при активнейшем участии польского римско-католического духовенства и активистов польского национального движения (Казак 2025)[10].
Пагубное полонизационное влияние церковной унии на белорусов, угрожавшее самому национальному существованию белорусского народа, было прекращено только после ликвидации унии и воссоединения белорусских униатов с Русской Православной Церковью в результате Полоцкого церковного собора 1839 года, инициированного и успешно проведённого митрополитом Литовским и Виленским Иосифом Семашко.
***
Анализируя сущность гуманитарных процессов в эпоху глобализации и их особенности в белорусских условиях, И.А. Чарота приходил к выводу о том, что «отнюдь не любовь и уважение к Белой Руси, а тем более не защита её исконной сущности, культивируется в процессе глобализации. Большинство устремлений глобализаторов-европеизаторов на нашем пространстве, как правило, сводится к дискредитации Русскости и Православия. Это, можно сказать, общий знаменатель… Только слепые, глухие и бездумные могут не замечать, – подчёркивал белорусский учёный, – сколь активно и небезуспешно… идёт у нас полонизация вкупе с католизацией ради благотворной якобы европеизации. Для пущей убедительности не лишне вспомнить, как бывший главный представитель Католической Церкви в Республике Беларусь, архиепископ (впоследствии – кардинал) Казимир Свёнтек открыто декларировал: «Моя программа – распространение польскости на этой территории…» О Казимире Свёнтеке польские кинематографисты сняли документальный фильм…, в котором Свёнтек говорил о своих планах полонизации Беларуси, ни разу не упомянув имени страны, в которой он живёт и работает» (Чарота 2014: 115)[11].
Показательно, что данный польский римско-католический иерарх, всячески избегая упоминать о Беларуси, подчёркнуто говорил о «территории», на которой необходимо последовательно распространять «польскость»… Подобная политика проводилась и властями межвоенной Польши на землях Западной Белоруссии, что прекрасно отражает генетическую преемственность в отношении польских элит к своим восточнославянским соседям.
По этой причине, исследуя тот формат и идейное наполнение процесса «белорусизации», который был запущен в ходе «третьего белорусского возрождения» после распада СССР в 1990-е годы, И.А. Чарота приходил к совершенно очевидному и печальному выводу о том, что «в качестве белорусскости систематически навязывается польскость… и доказательствам того несть числа. Из них нельзя не упомянуть, к примеру, такие: на белорусской земле установлено множество памятников Римскому папе Иоанну Павлу II (т.е. поляку Каролю Войтыло); памятники ставятся даже мрачнопамятному «душехвату», униатскому архиерею Иосафату Кунцевичу; в первые строки реестров «белорусской» славы вписывается польская шляхта XV-XIX веков; массово «обелорушиваются» деятели польской культуры» (Чарота 2014: 116)[12].
Все эти явления и процессы, как обоснованно замечал белорусский учёный-славист, шли рука об руку с «фронтальной обработкой массового сознания в явно антирусском и антиправославном духе…» (Чарота 2014: 117)[13]. При этом с самого начала «пугалом у нас сделана «русификация» 1860-х годов и национальная политика советского периода. Хотя на удивление мало говорится о том, – подчёркивал И.А. Чарота, – как в XVI-XVIII веках на всех белорусских землях, а в 20-30-е годы ХХ века в Западной Белоруссии велась целенаправленная и жёсткая полонизация, что подтверждается свидетельствами многих учёных» (Чарота 2014: 118)[14].
Свои тревожные н невесёлые размышления, вызванные текущей ситуацией, И.А. Чарота завершал принципиально важной констатацией: «Краеугольный камень национальной (!) сущности белоруса – русскость. Если этот камень убрать, сущности не на чем будет держаться. «Белость» сама по себе пропадёт. Иными словами, тогда не только о здоровом национальном самосознании, но и ни о какой национальности не может быть речи» (Чарота: 2014: 121)[15].
Верность этого предостережения, сделанного мудрым и проницательным белорусским учёным-славистом и сербским академиком, быстро подтвердилась в ходе драматических событий лета и осени 2020 года, когда окрепшая и изрядно обнаглевшая прозападная националистическая оппозиция под бело-красно-белыми стягами при массированной поддержке коллективного Запада пыталась свергнуть законную власть и конституционный строй в Республике Беларусь, стремясь реализовать здесь преступный и самоубийственный «украинский сценарий».
ЛИТЕРАТУРА
Борисёнок Ю.А. Украина – не Россия? Украинские школьные учебники XXI века: методы и механизмы фальсификации истории. Москва: АО «Красная Звезда», 2024.
Гронский А.Д. Методы национализации белорусской истории // Русский Сборник. Т. XII.М.: Регнум, 2012.
Безнюк Д.К. Цивилизационные войны: наука, идеология и язык как оружие // История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского мира. Минск: Ковчег, 2014.
Загорульский Э.М. Белая Русь с середины I тысячелетия до середины XIII века. Минск: Издательство «Четыре четверти», 2014.
Казак О.Г. Актуализация прошлого как социальный ресурс: конфликт между католиками и православными деревни Верейки Волковысского района Гродненской области в позднесоветский период. Часть 2 // https://naukaverakuljtura.com/%d0%b0%d0%ba%d1%82%d1%83%d0%b0%d0%bb%d0%b8%d0%b7%d0%b0%d1%86%d0%b8%d1%8f-%d0%bf%d1%80%d0%be%d1%88%d0%bb%d0%be%d0%b3%d0%be-%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d1%81%d0%be%d1%86%d0%b8%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d1%8b-2/
Криштапович Л.Е. Основные формы фальсификации отечественной истории ХХ века // История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского мира. Минск: Ковчег, 2014.
Филимонова А.И. Хрустальная ночь в Задаре как форма структурного геноцида. Часть 2. Роль римско-католической церкви в легитимации этнополитики и создании исключительной национальной идентичности // https://naukaverakuljtura.com/%d1%85%d1%80%d1%83%d1%81%d1%82%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d0%b0%d1%8f-%d0%bd%d0%be%d1%87%d1%8c-%d0%b2-%d0%b7%d0%b0%d0%b4%d0%b0%d1%80%d0%b5-%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d1%84%d0%be%d1%80%d0%bc%d0%b0-%d1%81%d1%82-2/
Чарота И.А. О сути деформации самосознания белорусов // История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского мира. Минск: Ковчег, 2014.
Чарота И.А. Иоанн Пичета (1844-1920). Минск: БГУ, 2024.
Шевченко К.В. Профессор Белорусского государственного университета, академик Сербской Академии наук и искусств Иван Алексеевич Чарота (1952-2024): жизнь во имя славистики // Славянский Альманах. 2025. № 1-2.
[1] Чарота И.А. О сути деформации самосознания белорусов // История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского мира. Минск: Ковчег, 2014. С. 112.
[2] Гронский А.Д. Методы национализации белорусской истории // Русский Сборник. Т. XII.М.: Регнум, 2012. С. 349.
[3] См. Борисёнок Ю.А. Украина – не Россия? Украинские школьные учебники XXI века: методы и механизмы фальсификации истории. Москва: АО «Красная Звезда», 2024.
[4] Там же. С. 51.
[5] Чарота И.А. Указ. соч. с. 112.
[6] Там же. С. 113.
[7] Чарота И.А. Иоанн Пичета (1844-1920). Минск: БГУ, 2024. С. 11.
[8] Филимонова А.И. Хрустальная ночь в Задаре как форма структурного геноцида. Часть 2. Роль римско-католической церкви в легитимации этнополитики и создании исключительной национальной идентичности // https://naukaverakuljtura.com/%d1%85%d1%80%d1%83%d1%81%d1%82%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d0%b0%d1%8f-%d0%bd%d0%be%d1%87%d1%8c-%d0%b2-%d0%b7%d0%b0%d0%b4%d0%b0%d1%80%d0%b5-%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d1%84%d0%be%d1%80%d0%bc%d0%b0-%d1%81%d1%82-2/
[9] Чарота И.А. Иоанн Пичета (1844-1920). Минск: БГУ, 2024. С. 14.
[10] Казак О.Г. Актуализация прошлого как социальный ресурс: конфликт между католиками и православными деревни Верейки Волковысского района Гродненской области в позднесоветский период. Часть 2 // https://naukaverakuljtura.com/%d0%b0%d0%ba%d1%82%d1%83%d0%b0%d0%bb%d0%b8%d0%b7%d0%b0%d1%86%d0%b8%d1%8f-%d0%bf%d1%80%d0%be%d1%88%d0%bb%d0%be%d0%b3%d0%be-%d0%ba%d0%b0%d0%ba-%d1%81%d0%be%d1%86%d0%b8%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d1%8b-2/
[11] Чарота И.А. О сути деформации самосознания белорусов // История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского мира. Минск: Ковчег, 2014. С. 115.
[12] Там же. С. 116.
[13] Там же. С. 117.
[14] Там же. С. 118.
[15] Там же. С. 121.
