Аннотация
В статье анализируется деятельность молодежных студенческих организаций Венгрии периода Второй мировой войны, представлявших интересы уроженцев Подкарпатской Руси. Функционирование данных структур стало отражением имевшей место конкуренции различных моделей национальной идентичности автохтонного восточнославянского населения края, которые отстаивали немногочисленные представители интеллектуальных элит региона.
_________________________________________________________
После поэтапного включения Подкарпатской Руси в состав Венгрии (октябрь 1938 г., март 1939 г.) 150 из 600 человек, которые до этого являлись студентами вузов Чехословакии, продолжили обучения в университетах венгерских городов (Будапешт, Дебрецен, Шопрон, Печ) [1]. В первое время в региональной прессе обсуждалась возможность открытия университета в Ужгороде, однако данный план так и не был реализован [2]. В первый учебный год на основании решения министра внутренних дел Венгрии студенты из Подкарпатской Руси имели ряд льгот (например, в обеспечении питанием, выплате экзаменационных сборов), которые позже были отменены [3]. В 1943 г. лишь 22 студента из Подкарпатской Руси получали стипендии (400–600 пенго).
Регентский комиссар Подкарпатской территории В. Томчани выделил на 1944 г. 3350 пенго на стипендии для тех студентов русинской национальности, которые занимались изучением венгерской истории, а также тем венграм, которые исследовали русинскую проблематику. Для налаживания «взаимопонимания между народами» поощрялась практика проведения летних каникул студентами из Венгрии в Подкарпатской Руси, а русинов – во внутренних регионах Венгрии [4]. С этой же целью студентов из Подкарпатской Руси в общежитиях поселяли в одну комнату с венграми, что являлось одним из инструментов скрытой мадьяризации [5].
В межвоенный период, когда Подкарпатская Русь входила в состав Чехословакии, студенты вузов из числа русинов создавали свои организации. Их деятельность отражала общие тенденции национально-культурной жизни региона того времени и характеризовалась противоборством между русофилами и украинофилами. После событий марта 1939 г. русинское студенческое движение оказалось деморализованным и дезорганизованным. Только в сентябре 1940 г. по инициативе студента юридического факультета Печского университета русофила И. Ковача в Ужгороде состоялся съезд студенческой молодежи, на котором было объявлено о создании «Центрального союза русских университетских студентов» (далее – ЦСРУС) [6]. Венгерские власти отнеслись к данному съезду с крайней настороженностью. Так, жупан Ужской жупы в донесении премьер-министру Венгрии П. Телеки сообщал, что практически все присутствовавшие на съезде выступали на русском языке, «направляли свои взоры не на Будапешт, а на Москву», «возвышали великорусскую, московскую культуру, которую считали древнейшей в Карпатах». По мнению чиновника, эти идеи несли угрозу венгерской государственности. Он рекомендовал вести среди студентов из Подкарпатской Руси пропаганду в духе официального идеологического курса «угро-русинизма», в рамках которого русины считались отдельным славянским народом, ориентированным на Венгрию, а не частью русских или украинцев [7]. Ужгородский съезд показал, что студенческие лидеры не поддерживали данный курс и склонялись к русофильству. Так, И. Ковач объявил русский язык официальным языком организации и отказался от использования русинского языка, процесс кодификации которого проходил в то время, по причине его несоответствия «традиционному народному духу» [8].
Впрочем, уже в декабре 1940 г. часть студентов Дебреценского университета, который являлся наиболее популярным вузом у выходцев из Подкарпатской Руси, заявила о создании организации в духе «угро-русинизма». Заметка об этом событии появилась в русофильском издании «Русское слово». По сообщению автора статьи, планировалось создание организации в рамках ЦСРУС, но часть студентов «пошла на сговор и сгруппировалась в кружок», который «через одну ночь сменил свой русский облик и стал называть себя руським, русинским». В газетной заметке также подчеркивалось, что большинство «русских студентов Дебреценского университета всецело стали на сторону ЦСРУС и не принимали участия в работе, направленной против этой организации и против самих себя» [9]. Студенты, которые решили отделиться от русофильской организации, создали «Общество подкарпатских русинских университетских студентов» (далее – ОПРУС). Ведущую роль в данном объединении играли студенты Дебреценского университета В. Булеца и К. Яськов. Между лидерами русофильской и русинофильской организаций начался затяжной конфликт, который сопровождался взаимными обвинениями в неправомерном присвоении денежных средств студентов. При этом ЦСРУС помещал свои разоблачающие заметки на страницах издания «Русское слово» [10], а ОПРУС – на страницах газеты «Неделя», которая являлась рупором приверженцев «угро-русинизма» [11].
ОПРУС выражало полную лояльность официальному идеологическому курсу. Так, К. Яськов, выступая на торжественном собрании русинских студентов Дебреценского университета 22 мая 1941 г., заявил о приверженности организации «святостефанской идее общей судьбы венгров и русинов» [12]. Регентский комиссар М. Козма в своем выступлении на собрании ОПРУС в Дебрецене 22 октября 1941 г. еще раз очертил основные постулаты «угро-русинизма»: «Угро-русский народ хотели украинизировать, русифицировать, но подобная связь опаснее для угро-русского бытия, чем какая-нибудь иная. Венгерская политика такова, что я бесчисленное количество раз провозглашал, что угро-русский народ есть самостоятельно развившимся славянским народом» [13]. Накануне этого визита М. Козмы лидеры ОПРУС К. Яськов и И. Бреза предложили студентам из Подкарпатской Руси, которые обучались в Дебрецене и Будапеште, заключить с регентским комиссаром специальный договор в обмен на стипендии. Студенческое сообщество, однако, с прохладой встретило данный проект, который в итоге не был реализован. Студентов из Подкарпатской Руси, которые обучались в Будапеште, силовыми методами (под угрозой лишения стипендий) заставили вступить в общевенгерскую организацию «Ракоци» [14].
Таким образом, в 1939–1944 гг. деятельность организаций студентов из Подкарпатской Руси не вызывала доверия у венгерских властей. Поддержку получали лишь те объединения, которые действовали в русле «угро-русинизма».
Литература
1. Brenzovics L. Nemzetiségi politika a visszacsatolt Kárpátalján 1939–1944. Ungvár, 2010. 138. old.
2. Fedinec C. Fejezetk a kárpátaljai magyar közoktatás történetéből (1938–1991). Budapest, 1999. 17. old.
3. Ididem, 18. old.
4. Národní archiv České Republiky. F. MV-L. Sign. 2-10-11. Kart. 114.
5. Ididem.
6. Куцов К. Іван Іванович Ковач // Календар краєзнавчих пам’ятних дат на 2012 рік: Рекомендаційний бібліографічний посібник / укл. Н.М. Вачиля, Г.В. Бобонич. Ужгород, 2011. С. 176–177.
7. Государственный архив Закарпатской области (ГАЗО). Ф. 47. Оп. 1. Д. 139. Л 8.
8. Там же. Л. 10.
9. Фридманскій И. Кое-что о студенчестве // Русское слово. 8 декабря 1940. № 27. С. 2.
10. Ковачъ И.И. Наше студенчество // Русское слово. 1 іюля 1942. № 50. С. 3; Ковачъ И.И. Куда девалось имущество нашихъ студенческихъ организацій // Русское слово. 22 іюля 1942. № 56. С. 4.
11. Язьковъ К. Куда девалось имущество бывшихъ студенческихъ организацій // Неделя. 12 юлія 1942. № 27. С. 6.
12. A Kárpátaljai Ruszin Egyetemi Hallgatók Egyesülete megalakult Debrecenben // Kárpáti magyar hirlap. 1941. május 29. № 122. 1. old.
13. Регентскій комиссаръ Николай Козма среди угрорусскихъ студентовъ в Дебрецене // Карпаторусскій голосъ. 22 октября 41. № 77. С. 2.
14. Офіцинський Р. Політичний розвиток Закарпаття у складі Угорщини (1939–1944). Київ, 1997. С. 169.
