В Первой мировой войне хорватская часть в австро-венгерской армии составила 30 из 315 генералов и 2 из 17 адмиралов. Особо выделялись генералы Степан Саркотич, Антун Липовчак, Степан Любичич, Эмиль Узелац и Лука Шнярич, адмиралы Заккария, Шустерчич и Неговань, а также Светозар Бороевич – австро-венгерский фельдмаршал, удостоенный высших австрийских наград. Бороевич был этническим сербом из Бании, «перед гением которого и сегодня склоняют головы военные аналитики и историки»[1].
Выделим основных представителей 42-ой домобранской дивизии и политических деятелей. Генерал-майор графа Иван Салиса Сивиса был назначен командующим 42-ой пехотной домобранской дивизии ополчения 11 ноября 1914. Он возглавлял дивизию во время сербского наступления (операция Колубара), после чего дивизия была выведена для отдыха, восстановления и пополнения запасов. Снова особую известность она приобрела в январе 1915 г. во время захвата Черногории, в ходе оккупации ее территории он первым делом приказал снести часовню в Ловчене, а могилу Негоша осквернить. За боевые заслуги Саркотич был посвящен в рыцари Ордена Железной короны Второй степени и был повышен – назначен первым оккупационным губернатором, затем ушел на должность военного губернатора Боснии и Герцеговины.
Отметим известного члена Хорватской партии права Анте Трумбича, который активно руководил Югославянским комитетом с декабря 1914 г., особенно в период, когда в Нише парламент Сербии принял Нишскую декларацию о военных целях страны. Трумбич был участником конференции на Корфу в июле 1917 г. и подписал Корфскую декларацию как основополагающего документа для создания будущего общего государства, в котором отказывалось от идеи реставрации сербской монархии с законными территориальными приобретениями. Один из ведущих современных хорватских историков, профессор Загребского университета Твртко Яковина предельно ясно и четко указывает, что «без сербов у хорватов государства бы не было», «Сербия спасла хорватов как народ в 1918 году», «без этой сербской доброй воли спасать «братские народы» создавая государство южных славян несмотря на то, что великие державы еще в 1915 году предлагали возможность создания великой Сербии с западными границами по линии Сплит – центральная Босния – Градишка – Венгрия», «Хорватия была бы провинцией в составе Венгрии», точнее, «малой областью, охватывающей Загреб и хорватское Загорье». Кроме того, Яковина твердо указывал на убедительную роль сербов-католиков в хорватской истории[2]. В Конституцию 1921 г. (Видовданская) вошли положения Корфской декларации о создании конституционно-парламентарной монархии. Отметим попутно, что хорватские депутаты белградского парламента отказались от участия в подготовке Видовданской конституции. Причина постановки и усиления «хорватского вопроса» (в действительности, создания атрибутов и государственности) в подавляющей своей части секулярная сербская политическая элита с бурной энергией сосредоточилась исключительно на политической борьбе – точнее, на взаимных распрях и склоках, в то время как на другой стороне оказалась политическая элита западной части страны, взросшая на феодально-сословной атрибутике Австро-Венгрии и идеологии Анте Павелича – Йосипа Франка. Это действительно было столкновение двух миров, двух цивилизаций. Сербская элита оказалась не в состоянии ни выявить, ни, тем более, адекватно ответить на угрозы подобного типа. Эта проблема не только оставалась, но обретала все больший размах на протяжении всего периода существования Югославии, не потеряв актуальности и в настоящий момент. Здесь уместно будет привести яркий пример лидера «хорватских сербов», т.н. «пречанских сербов» (Банской Хорватии и Славонии) Светозара Прибичевича (1875–1936), лидера Демократической партии, затем – Самостоятельной демократической партии (в КСХС он занимал посты министра образования и министра внутренних дел). Этот «горячий унитарист», сторонник «югославянского унитаризма» в бытность свою депутатом Загребского сабора буквально ни единого слова не сказал против австрийского режима, занимая выжидательную позицию. В 1927 г. он (снова) присоединился к Степану Радичу и его идее федерализма, основав совместно с ним Крестьянско-демократическую коалицию, уведя с собой на хорватскую сторону многих «пречанских сербов». Напомним, что С.Радич был тот, кто серьезно на международной арене интернационализировал хорватский вопрос, убеждая Лондон, Париж и Москву поддержать хорватов, даже со своей носившей тогда название Хорватская республиканская (!) крестьянская партия, вошел в состав Крестьянского интернационала. Однако в 1925 г. Радич признал монархию и династию Карагеоргиевичей, исключив из названия партии «республиканская». Именно Радич сформировал единый оппозиционный Белграду блок, бросив вызов государственной системе, монархии и королю лично.
Трумбич же все это время работал против Королевства Сербии, упорно пытаясь продвинуть идею федеративного государства несмотря на то, что хорваты воевали на стороне Центральных держав. Тем не менее после создания югославянского государства Трумбич в качестве министра иностранных дел Королевства СХС возглавил государственную делегацию на переговорах с Королевством Италия в Рапалло и подписал так называемый Раппальский договор, регулирующий границу между Италией и КСХС. После этого он ушел с поста министра и переехал в Загреб, где открыл юридическую фирму и продолжил свою политическую деятельность как хорватский националист-праваш. Именно Трумбич защищал Степана Радича, когда его арестовали в конце двадцатых годов. Как самостоятельный кандидат он был избран в парламент, наладил сотрудничество с Анте Павеличем и в 1932 г. стал автором т.н. «Загребских пунктаций», направленных на федерализацию (конфедерализацию) страны.
В создании первого совместного государства Королевства сербов, хорватов и словенцев в ноябре 1918 г. в качестве президента самопровозглашенного Государства словенцев, хорватов и сербов (югославян распавшейся Австро-Венгрии) участвовал католический священник Антон Корошец (премьер-министр Югославии в 1928-1929 гг.), а от хорватов – Анте Павелич («дантист») как член руководства Партии права фракции милиновцев. Антон Корошец весьма быстро отказался от сиюминутных конъюнктурных соображений югославянского единства, также став на позицию федерализации Югославии.
В рядах хорватских ополченцев участвовал Влатко Мачек – будущий лидер Хорватской крестьянской партии после убийства Степана Радича (1928 г.). Мачек был резервным капитаном и командиром роты 25-го Загребского полка, был взят в плен во время битвы при Колубаре и до вывода сербской армии находился в Нише в офицерском лагере. Затем вместе с сербской армией был переброшен в Албанию, откуда вместе с другими пленными был передан итальянской армии, которая интернировала их на остров недалеко от Сицилии, где он и встретил конец войны. В Королевстве Югославия он был председателем Хорватской крестьянской партии (после С.Радича) и заместителем премьер-министра, а 10 апреля 1941 г. публично поддержал провозглашение НГХ, призвав всех членов ХКП быть лояльными усташской власти, а хорватских чиновников – стать на службу новой хорватской власти. Паравоенные партийные формирования Влатко Мачека – Крестьянская и Гражданская защиы – стали осью домобранских формирований НГХ. В отличие от Тито, всеми силами скрывавшего свое участие в войне против Сербии, Мачек в автобиографии, опубликованной в Нью-Йорке, описал все битвы, в которых он со своим полком участвовал в Сербии. В частности, он упомянул о том, что участвовал (а это значит, что и Тито) в кровавых стычках с сербской армией, которая пересекла Саву, у деревень Попинчи и Пещинчи, а затем в многочисленных боях на Колубаре. Кроме Мачека и другие лидеры ХКП (А.Кошутич и И.Шубашич) были военными ветеранами Великой войны.
Будущий идеолог усташей и НГХ Миле Будак был запасным лейтенантом 25-го Загребского полка, в битве при Колубаре был ранен в ногу, взят в плен, в связи с ранением помещен в больницу г.Валево, после выздоровления пребывал в офицерском лагере в Нише. После переброски в Албанию он, как и Мачек, находился в итальянском плену. Будак – один из главных основателей усташского нацистского движения, а также один из авторов Коммунистической партии НГХ (май 1941 г.). Ему принадлежит авторство «триады» о сербах: «треть окатоличить, треть изгнать и треть ликвидировать». Кроме того, Миле Будак – убежденный праваш (франковац) «с младых ногтей», он вступил в ряды партии права еще будучи студентом юридического факультета Загребского университета, после основания КСХС он выбрал франковскую ветвь партии, которая была категорически против сотрудничества хорватов с сербами.
Лидер усташей Анте Павелич в Первой мировой войне участвовал недолго, с августа 1914 г. примерно до мая 1915 г., когда был признан непригодным для военной службы и вернулся в Загреб.
В 25-ом Загребском полку командиром батальона был Славко Штанцер, который в 1941 г. станет первым человеком в армии усташей, т.е. в НГХ. Он был провозглашен «величайшим героем 42-ой «дьяволовой» дивизии», потерял правую руку уже в первую неделю войны в Сербии, бросившись в атаку впереди своих солдат.
И, наконец, запасным унтер-офицером 10-го отряда 25-го домобранского Загребского полка 42-ой «дьяволовой» дивизии был Иосип Броз (Тито). За проявленную храбрость он был награжден Малой серебряной медалью и повышен до звания унтер-офицера. Ему удалось избежать пленения в декабре 1914 г., после чего он был переброшен на фронт в Галицию, где за участие в боях был награжден еще одной серебряной медалью за храбрость, однако вскоре попал в плен к русским.
В связи с Тито и последующей коммунистической и посткоммунистической властью в Югославии и на постюгославском пространстве отметим невероятную преемственность правашско-франковской идеологии, т.е. переход базовых идеологических положений, ставших мировоззренческими установками, во властную практику несмотря на формальное название режима. Так, при вхождении титовских партизанских подразделений в Белград в конце Второй мировой войны было убито от 40 до 50 000 сербов, из среднего общественного класса – тех, кто формирует и генерирует будущее каждого народа[3]. Хорватские национальные лидеры после Второй мировой войны, став коммунистами, от Югославии получили максимальный «профит» для своего государства точно «по заветам» «хорватского исторического государственного права» Анте Старчевича: Истрию (а также Риеку, Задар, Црес, Лошинь и Ластово – которые после Первой мировой войны отошли к Италии), Далмацию, Славонию, Баранью (она никогда не входила ни в Банскую Хорватию, ни в НГХ). Эти территории никогда не были хорватскими даже в региональном смысле, в составе Австрии (Австро-Венгрии).
Нынешняя Хорватия обладает этническим и конфессиональным гомогенным составом («этнически чистая католическая Хорватия»), с 4 400 км морской береговой линии (у Сербии нет ни одного километра морского побережья). Национальным хорватским силам, окрашенным в коммунистические цвета, удалось провозгласить коммунистическую Хорватию республикой, принять ее конституцию, в которой было гарантировано равноправие Хорватии как одной из шести федеративных единиц в составе Второй Югославии и восстановить работу хорватского сабора. Далее речь идет о практически невозможном – коммунистическая власть Югославии (которая, по сути, была хорватской властью), включила хорватов в ряды ведущих антифашистских народов Европы («забыв» о том факте, что НГХ массово было поддержано хорватским населением, а НГХ было одним и основных союзников-сателлитов Третьего рейха Адольфа Гитлера)[4].
Относительно партизанского антифашистского движения на территории Югославии отметим следующее. До конца 1943 г. партизанские (герильские) формирования были составлены из сербов, число которых достигало более 90 %. Только после капитуляции Италии, когда стало ясно, что проект Третьего рейха завершен, началось массовое включение хорватов в партизанские отряды, поскольку – как отлично понимали коммунистические лидеры – хорватам грозят все последствия, вытекающие, как и в случае с Первой мировой войной, из статуса побежденной в войне стороны – международная изоляция и особый статус. Так, например, американский президент Ф.Рузвельт предлагал передать хорватов под международный контроль, однако Черчилль, протеже которого был Тито и его «партизанское движение», эту идею не поддержал. Югославская историография предпочла скрыть тот факт, что партизанское движение – сербское. Включение хорватов в статус антифашистов было сознательным проектом югославской коммунистической власти. Сербское партизанское движение послужило, как отмечает современный сербский исследователь Ратко Дмитрович, «мостом, по которому хорваты и Хорватия смогли перейти с фашистской на другую – антифашистскую, сторону, встав в ряды тех, кто вместе с русскими, американцами и англичанами победили Гитлера»[5]. Фактически, у Сербии и сербов был отнят антифашизм. Хотя, как совершенно справедливо указывает Дмитрович, «Тито организовывать партизанское движение, чтобы поднять восстание, направился не в родную Хорватию – Загорье, Чаковац, Вараждин, Забок, Кумровац… он прибыл в Сербию, а своих ближайших соратников… отправил в Банию, Кордун, Лику, Славонию – чисто сербские края, чтобы там поднять народ, уже восставший из-за усташских гонений и преступлений. Коммунисты не подняли восстание в краях с большинством хорватского населения. Нигде. Только там, где были сербы»[6]. Поэтому антифашисткое движение в Хорватии в период Второй мировой войны не является ни государственным, ни хорватским по характеру. Именно поэтому в современной Хорватии более 3 000 памятников и мемориальных досок, установленных в память о Второй мировой войне, разрушено, а хорватское правительство с 1993 г. ежемесячно выплачивает государственную пенсию еще живым усташам Павелича[7].
Коммунистическая власть, Титовская Югославия, создали в Сербии (и ни в одной другой республике) два автономных края (Косово и Метохия и Воеводина), приняла Закон о запрещении возвращения сербов в Космет в 1945 г., Конституцию 1974 г., по которой автономные края располагали компетенциями, не только равными, но превышающими республиканские (Республики Сербии), а ее прямые наследники лишили сербов статуса конституционного народа в Хорватии и Боснии и Герцеговине в 1991 г., что стало прологом к гражданской войне[8].
Продолжение следует…
[1] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 369.
[2] Цит. По: Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 421.
[3] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 52.
[4] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 261-263.
[5] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 263, 286-287.
[6] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 360.
[7] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 379, 395.
[8] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: «Новости» (Бачки Петровац: «HL Print»), 2016. С. 358.
