В характеристике личности протоиерея Алексия Русецкого необходимо учитывать следующие обстоятельства: шесть лет он провел на фронтах Первой мировой и Гражданской войн, неоднократно бывал на передовой под огнем противника, получил ранение и, как говорится, «не один раз смотрел смерти в лицо». К природным качествам решительности и смелости военное лихолетье добавило мужество и отвагу, что в конечном итоге сформировало в нем энергичного борца за правду, защитника Православия. В свое время он занимал очень высокое положение в армейской иерархии, поэтому к его словам прислушивались офицеры и генералы Белого движения. С ними, да и с самим отцом Алексием, ни по уровню образования, ни по качеству воспитания не могли сравниться мелкие польские служащие из уездного города Пружаны, которые, к слову сказать, и по возрасту были гораздо моложе Русецкого. Однако воспитанный и сформировавшийся как личность в одних исторических условиях, он попал в другую политическую реальность. Пружанские чиновники были представителями государственной власти, враждебно относившейся к Православной Церкви, за ними стояла государственная машина подавления, поэтому пользуясь своей силой, они решили ему отомстить. В тот же день, 24 июня, была составлена коллективная жалоба, подписанная семью лицами, по поводу поведения православного священника Алексия Русецкого, проявившего неуважение к служащим государственного учреждения (25). Как результат, на следующий день отец Алексий получил оскорбительную для себя повестку, в которой предписывалось явиться в Пружанское староство в строго назначенное время, в противном случае он будет доставлен принудительным способом с помощью полиции (26).
Ровно в 2 часа дня 25 июня протоиерей Алексий Русецкий вошел в кабинет Пружанского старосты Евгения Носля, который при его появлении схватился со своего места и в «диком исступлении» начал кричать, обвиняя священника в не желании выполнять распоряжения староства. «На мое замечание, – докладывал впоследствии отец Алексий правящему архиерею, – какое право имеет он, г. староста, так кричать на меня, последний с поднятыми кулаками и криком «Вон!» бросился на меня. Я поспешно удалился из кабинета старосты, боясь получить оскорбление действием». Конечно же, отец Алексий не был робким человеком и смог бы постоять за себя, но в данной ситуации принял мудрое решение, не давая повода уронить авторитет священного сана. Несколько раз священника догоняли посланцы от старосты с требованием вернуться. Обладая чувством собственного достоинства, не терпевший издевательства по отношению к себе и неуважения к Церкви, он решительно отказался.
По возвращении домой отцом Алексием Русецким в тот же день была составлена письменная жалоба министру внутренних дел Польши для привлечения Пружанского старосты к ответственности за применение к нему насилия при исполнении служебных обязанностей благочинного, а затем рапорт от 28 июня 1924 г. на имя епископа Александра (Иноземцева). «Настоящий случай, – писал он архиерею, – есть своеобразная фабрикация гонения на православное духовенство». На притеснении православных староста делал себе карьеру, поэтому после насильственного удаления Пилинкевича он наметил новые жертвы среди духовенства: Соботковского, Шумаковича, Крейдича, Станкевича, Вольховского – лучших священников благочиния. «Или будет энергичное вмешательство Вашего Преосвященства, или будут новые жертвы за веру со стороны лучших Ваших подчиненных пастырей», – предупреждал Русецкий правящего епископа (27).
В спешном порядке Пружанским старостой 25 июня были собраны показания участников и свидетелей событий, происходивших в сеймике и старостве, которые были оформлены в виде шести протоколов. В этих документах больше всего уделялось внимание поведению священника, его словам, тону, жестам, расставлялись акценты, искажались факты. Например, по всей вероятности отец Алексий ходил с тростью, а в протоколах она фигурирует как палка, которой он якобы размахивал. Ну, а дальше, читавший эти бумаги вышестоящий начальник смог и сам додумать: «Размахивал палкой – значит угрожал. Где и кому? В государственном учреждении представителям власти!!!». В целом, этот бытовой конфликт приобрел политическую окраску и был направлен в Полесское воеводство. О действительной же причине произошедшего инцидента и способах его разрешения, то есть возвращении квартир соборному приходу, в этих бумагах ничего не говорилось (28).
Реакция воеводства не заставила себя ждать. 27 июня 1924 г., то есть через два дня (!), на имя епископа Александра (Иноземцева) было отправлено официальное предписание, в котором указывалось, что по причине беспрецедентного до сих пор случая на территории воеводства, связанного с поведением священника Алексия Русецкого, его необходимо безоговорочно удалить от всех занимаемых должностей и впредь никакого места в пределах воеводства не предоставлять. Далее говорилось о том, что содержание протокольных показаний свидетельствует о занятой священником позиции непримиримого противника государственной власти Польши, поэтому дело передано на рассмотрение суда (29).
Конфликт между поветовым старостой и православным благочинным в г. Пружаны приобрел широкий общественный резонанс. К тому же, в руководстве Полесским воеводством произошли кардинальные изменения. В октябре 1924 г. вместо Станислава Довнаровича, подавшего в отставку после нападения советских диверсантов на поезд, в котором он ехал, воеводой стал Казимир Млодзяновский. Если предшественник отличался жесткостью и непримиримостью в своих решениях, касавшихся православного духовенства, то его преемник занял более осторожную позицию, поэтому дело Русецкого оставалось в подвешенном состоянии.
Между тем, история с ветлечебницей имела свое продолжение. 14 сентября 1924 г. под председательством Пружанского старосты состоялось заседание поветового сеймика, на котором при общей численности 38 членов присутствовал 31 человек. На этом совещании, конечно же, единогласно было принято решение: в связи с тем, что ветеринарная амбулатория необходима в городе для эффективного лечения домашних животных, и найти подходящее здание не представляется возможным, она по-прежнему будет располагаться в церковном помещении. Однако было обещано, что в следующем году администрация заложит необходимую сумму в местный бюджет на строительство собственного здания для амбулатории. На этот раз власти официально уведомили Пружанского благочинного, прислав ему выписку из протокола заседания сеймика (30).
Наступил 1925 год. Отец Алексий 20 января в письменной форме напомнил местным властям о давней проблеме. В полученном им письме содержался прежний ответ, сообщавший о том, что не удалось найти другое помещение, а строительство нового здания начнется только после утверждения бюджета. Если же будет предложена альтернатива решения жилищного вопроса, то местная администрация выразила готовность ее рассмотреть. Отец Алексий занялся поиском подходящего здания, которое вскоре было подобрано в городе на улице Горка, о чем 3 февраля сообщил поветовому руководству. После месяца ожиданий наконец-то была создана специальная комиссия, которая 7 марта осмотрела это здание, однако признала его не пригодным для размещения амбулатории. Другими словами, наблюдалась обычная бюрократическая волокита. Соборному причту оставалось только одно: годами ожидать милости от поветового руководства, когда оно все-таки построит новое здание ветлечебницы и освободит церковное жилье. Что же касается квартиры, занятой М.Бискупским, то местные власти заявили о том, что они к этому делу не имеют ни какого отношения (31).
Возле Александро-Невского собора продолжались безобразия, так как дом, разделенный на две квартиры, в одной из которых размещалась ветеринарная амбулатория с изолятором, находился за алтарем храма на расстоянии 25-30 метров, поэтому запахи и звуки, издаваемые больными животными, разносились по церковному погосту. Необходимо отметить, что чиновник М.Бискупский выбрал себе более выгодное место: он проживал в другом доме, который располагался на значительном расстоянии от храма (на соседней улице) и, соответственно, от амбулатории.
Забегая вперед, скажем, что только в середине 1930-х годов амбулатория была перенесена на окраину города в новое здание (в настоящее время в нем располагается мясной магазин). В освободившейся квартире соборный причт обустроил просфорню. После Великой Отечественной войны советской властью все здание было конфисковано. Вначале в нем открыли столовую, а в 1960-е годы его снесли и на этом месте в целях атеистической борьбы с Церковью построили кинотеатр «Спутник», который существует по настоящее время (32).
Протоиерей Алексий Русецкий оставался непреклонным и продолжал требовать от местной администрации возвращения церковных помещений, чем вызвал очередную волну недовольства. Полесский воевода К.Млодзяновский обратил на это внимание и своим письмом от 24 июня 1925 г. напомнил епископу Александру (Иноземцеву) о необходимости увольнения Русецкого из Пружан (33). Отец Алексий добился аудиенции у К.Млодзяновского и 26 июня 1925 г. был им принят в г. Бресте. В ходе беседы выяснилась вся абсурдность обвинения его в политическом выступлении против Польского государства, поэтому воевода отметил, что не видит политических мотивов для перевода, об этом он сообщил и в письме от 8 июля епископу Александру. Однако пан воевода лукавил: священнику Алексию Русецкому он сказал, что лично против него ничего не имеет, и перемещение зависит исключительно от воли епархиального архиерея, а в упомянутом выше письме от 8 июля заявил о неизбежности перевода. Подобные замечания со стороны воеводы для православного епископа, стесненного в своих действиях «Временными правилами», являлись указанием к действию. К.Млодзяновский мотивировал свое решение конфликтом, якобы возникшим между священниками Русецким и Пилинкевичем (34).
Здесь необходимо заострить внимание. Польским властям удалось поссорить двух авторитетным протоиереев, действуя по принципу «разделяй и властвуй». Инициаторами устранения протоиерея Константина Пилинкевича от всех должностей, несомненно, являлись польские власти. В то время, когда уволенный за штат он с разрешения благочинного протоиерея Алексия Русецкого продолжал служить в Пречистенской церкви, в сентябре 1924 г. за подписью Полесского воеводы на имя архиерея было отправлено письмо, требовавшее окончательного удаления Пилинкевича. А в вышеупомянутой беседе с протоиереем Алексием Русецким воевода К.Млодзяновский назвал его главным виновником увольнения Пилинкевича, на том основании, что он занял место благочинного. Вот эту мысль постарались внушить Пилинкевичу. Обрадованный внешней любезностью новоназначенного воеводы во время личной встречи, протоиерей Константин Пилинкевич надеялся на полную реабилитацию и восстановление в прежнем статусе. 2 декабря 1925 г. он писал архиерею: «Казалось, что спокойнее становится на душе, легче дышится… Но увы! Все это только казалось… Кошмар явился, но с другой стороны… в лице о. Русецкого…» (35). Несмотря на последующее устранение отца Алексия от церковного служения в Пружанах, Пилинкевича так и не восстановили в должности настоятеля городского храма и Пружанского благочинного.
Не имея серьезных оснований для обвинения протоиерея Алексия Русецкого в политической неблагонадежности, власти решили пойти на компромисс, и 9 июля 1925 г. он был переведен в г. Кобрин на аналогичную должность настоятеля Александро-Невского собора и благочинного 1-го округа Кобринского повета (36). На новом месте служения священник стал трудиться с прежним рвением. Пострадавший в годы военного лихолетья собор нуждался в серьезном ремонте. Новому настоятелю удалось привести храм в надлежащий вид (37). 22 мая 1926 г. он, как благочинный, совершил закладку для строительства нового храма в д. Козище Кобринского повета, вместо старого, сгоревшего во время войны (38).
Более важная задача заключалась в православном просвещении местного населения, зараженного безбожием и сектантством. По свидетельству самих кобринских прихожан, в городе «после войны вообще упала религиозность, и зародились секты вроде баптистов, безрелигиозных, коммунистов, евреев-безбожников» (39). Особенно активную деятельность развили баптисты. Первый баптист приехал в город в 1922 г., а в 1924 г. прибыл из Америки миссионер К.Я.Ярошевич – выпускник специальной миссионерской школы «Библейский колледж Джонсона», который 28 сентября 1924 г. провел первое крещение восьми человек, ставшее датой основания их организации в г. Кобрине. Константин Ярошевич развил бурную деятельность в городе и организовал «Христианский миссионерский центр», журнал «Христианский союз», хор, кружок молодежи и курсы регентов (40). В результате город превратился в главный пропагандистский центр баптизма в межвоенной Польше, от которого стали создаваться общины в других городах и селах. Как говорили жители города, «…наш Кобрин стал гнездом и рассадником баптистов» (41).
В лице К.Я.Ярошевича протоиерей Алексий Русецкий встретил серьезного, опытного противника, имевшего поддержку и финансовую помощь из-за рубежа, и вступил в борьбу «за спасение православных от этой заразы, которая хотя не глубоко, но, надо признать, пустила корни…». Главными средствами этой борьбы он избрал молитву и проповедь. В сослужении диакона Иоанна Кирдана и псаломщика Григория Габрушука он совершал благоговейные торжественные богослужения в Александро-Невском соборе. Прихожане отмечали, что в ряду настоятелей бывших до него, из тех, кого они помнили, отец Алексий занимал особое место. За довольно короткий срок он сумел объединить паству, в результате Кобринский собор во время богослужений был переполнен не только городскими молящимися, но и деревенскими жителями, приходившими порой из других приходов (42).
В октябре 1927 г. протоиереем Алексием Русецким был организован крестный ход с чудотворной Иверской иконой Божией Матери, обновившейся ранее в д. Городняны, из Александро-Невского собора г. Пружаны в Кобринский собор. Маршрут проходил через деревни Ляхи, Чахец, Городечно Пружанского повета и Козище, Берки, Лесково, Именин Кобринского повета. На местах остановок для отдыха служились молебны с акафистом. Отец Алексий, принимавший участие в крестном ходе на всем его протяжении, использовал всякий удобный случай для противосектанских проповедей (43).
Будучи одаренным человеком и обладая особым духовным вдохновением, он действовал как энергичный проповедник, который в своем пастырском слове развенчивал сектантские заблуждения. Особенно убедительно и жестко священник критиковал баптизм. Обеспокоенный К.Я.Ярошевич стал принимать всевозможные меры для устранения своего противника. С этой целью он через доверенного человека предложил отцу Алексию огромную сумму денег, чтобы тот покинул город. По свидетельству современников, этой суммы хватило бы до конца жизни не только священнику, но осталось бы и его потомству. Отец Алексий не пошел на предательство и остался верным и честным пастырем (44).
Энергичная деятельность протоиерея Алексия Русецкого очень сильно обеспокоила врагов Православной Церкви и, как результат, вначале по городу поползли упорные слухи, что его сместят с должности благочинного и настоятеля собора. Священник старался не придавать значения этим разговорам, однако впереди его ожидали большие испытания. В это же время Полесской Духовной Конситорией было получено письмо из министерства исповеданий Польской Республики, в котором содержалось указание об освобождении протоиерея Алексия Русецкого от обязанностей благочинного 1-го округа Кобринского повета. В результате, 21 октября 1927 г. указом №2198 он был устранен от занимаемой должности (45). На этом испытания не закончились…
Помимо внешних врагов, были у отца Алексия и враги внутренние, пристроившиеся к Церкви ради материальной выгоды. В архивных материалах сохранилось описание одной громкой скандальной истории, в которой крестьянин д. Андроново Кобринского повета Емельян Ничипорук обвинял настоятеля собора в том, что он его избил. По мнению прихожан, защищавших отца Алексия от клеветы, в этой истории были замешаны баптисты, которые приложили свою руку с целью устранить неугомонного священника. Суть конфликта заключается в следующем. В д. Андроново имелась церковная земля, принадлежавшая Кобринскому Александро-Невскому собору, там же находилась и приписная к собору церковь. В 1926 г. ктитор этой церкви С.Т.Денисюк захватил весь урожай хлебов и сена, большую часть которого присвоил себе, а причту собора выплатил только 200 злотых. Настоятель храма заподозрил обман, поэтому в следующем году поручил реализацию урожая псаломщику Г.Габрушуку. Продажа, при такой же урожайности, принесла сумму в четыре раза больше, чем в прошлом году. У отца Алексия состоялся неприятный разговор с Денисюком и его помощником Ничипоруком, в ходе которого он заявил, что не позволит им хозяйничать на церковной земле. В ответ от Ничипорука раздалась нецензурная брань. Такого хамства Русецкий, конечно же, не мог стерпеть и выставил воров за дверь. На этом история должна была бы закончиться, но, нет… Озлобленный и подстрекаемый со стороны, Ничипорук подал жалобу в суд, заявив о том, что его избил священник Алексий Русецкий (46).
17 ноября 1927 г. состоялось судебное заседание. Отца Алексия в этот день срочно вызвали к умиравшему человеку, который проживал в д. Брилево, поэтому он опоздал на суд. В результате его заочно признали виновным. На докладе Полесской Духовной Консистории от 24 ноября 1927 г. по делу о наложении на протоиерея Алексия Русецкого уголовного наказания Кобринским мировым судом за оскорбление действием Емельяна Ничипорука последовала резолюция епископа Александра (Иноземцева) от 25 ноября за №2460 о перемещении священника в д. Ворониловичи Коссовского уезда (в настоящее время деревня входит в состав Пружанского района Брестской области). Официальный указ Консистории о переводе вышел 29 ноября (47). Настоятелем собора и благочинным стал протоиерей Владимир Самойлович.
Так, в результате тонко сплетенной интриги, был устранен от ключевых церковных должностей и фактически сослан в глушь деятельный и талантливый пастырь. Враги могли торжествовать. Однако они просчитались, не оценив в полной мере качеств его характера. 1 декабря 1927 г. отец Алексий подал заявление в суд о пересмотре своего дела. На следующий день он написал рапорт на имя епископа Александра (Иноземцева), в котором заявил, что «Указ Консистории от 29 ноября с.г. за №7396 поражает меня своей поспешностью, неслыханной жестокостью и несправедливостью». Далее он подробно разъяснил причины конфликта, отметил, что виновным себя не считает, а «приговор 1-ой судебной инстанции не есть окончательный и строить на нем обвинение слишком рискованно». К рапорту прилагалось свидетельство судьи 1-го участка г. Кобрина об отмене приговора и пересмотре дела (48).
Прихожане энергично выступили в защиту своего священника. Коллективное прошение, составленное 4 декабря 1927 г. на имя епископа Александра, под которым поставили свои подписи несколько сот человек, заканчивалось следующими словами: «Трудно перечислить всех заслуг о. Алексия Русецкого, и потому мы, прихожане, не можем помириться с утратой дорогого нам пастыря и вследствие этого просим Ваше Преосвященство взвесить на весах совести все вышеизложенное и не оставлять нас сиротами без нашего высокочтимого пастыря, отменив указ о его переводе из Кобрина» (49).
На повторном судебном заседании 6 декабря Е.Ничипорук отказался от своих претензий к священнику Алексию Русецкому и следственное дело было навсегда прекращено (50).
8 декабря последовало второе прошение на имя епархиального архиерея, в котором прихожане утверждали, что их настоятель за свои труды заслуживает не наказания, а поощрения. Смещение же его с должности только повредит общепастырскому делу. На этот раз просьбу подписали представители местной интеллигенции и должностные лица: бывший начальник Слонимской почтово-телеграфной конторы И.Контковский, бывший помощник тюремного инспектора В.Зинкович, бывший начальник железнодорожной станции А.Омельянюк, директор больницы г. Кобрина доктор А.Григорьев, доктор В.Костюшенко, помощник присяжного поверенного К.Павлович, помощник присяжного поверенного С.Ростовский, бывший помощник секретаря окружного суда А.Веремеев, билетный и багажный кассир станции «Кобрин» И.Ясенчук, кладовщик станции «Кобрин» Г.Рубан (51). Мощная поддержка прихожан и прекращение судебного дела сыграли свою роль, и 10 декабря 1927 г. Полесская Консистория уведомила протоиерея Алексия Русецкого, что резолюцией правящего архиерея от 9 декабря он освобожден от перемещения в д. Ворониловичи и прикомандирован к Александро-Невскому собору сверхштата (52). В прежней должности его так и не восстановили.
В следующем году, 1 декабря 1928 г., протоиерея Алексия Русецкого назначили настоятелем Петро-Павловской церкви г. Кобрина. Деятельный по натуре, не сломленный человеческой подлостью и неблагодарностью, он включился в приходскую жизнь и уже через три дня – 4 декабря, при Петро-Павловском храме организовал кружок благочестивых женщин и братство Святого Креста, заняв, как настоятель, должность председателя братства (53). В Почаевской лавре для братства было изготовлено специальное знамя с изображением, с одной стороны Животворящего Креста Господня, а с другой – святых апостолов Петра и Павла и текстом из Священного Писания. Это знамя освятили на мощах преподобного Иова Почаевского. (Оно сохранилось до настоящего времени в Петро-Павловском храме г. Кобрина).
Через полгода, когда братство окрепло, протоиерей Алексий Русецкий приступил к изданию духовно-просветительной литературы, которая была направлена против атеизма, баптизма и различных пороков. Как докладывал он 6 августа 1929 г. архиепископу Александру (Иноземцеву), в некоторых деревнях «благодаря проникновению большевистской безбожной литературы, а также разрушительной работы «Просвиты» и «Сельроба» начал сильно развиваться атеизм», поэтому, чтобы «парализовать это явление», он предлагал издать в тысячах экземплярах две листовки «Есть ли Бог» и «Великий грех», тексты которых сам составил, а также стихи Василия Клишевича «Выбор веры», «Баптисты» и «Пьянство» (54).
В своей пастырской деятельности отец Алексий старался поддерживать талантливых людей, используя их дарования на благо Церкви. Так, в период служения в Пружанах, он ценил Григория Романовича Ширму, который впоследствии стал видным деятелем белорусской культуры, композитором и собирателем народных песен, за его музыкальный талант. В Кобринском Петро-Павловском приходе он обратил внимание на Василия Францевича Клишевича, имевшего поэтические способности. Стихи В.Ф.Клишевича: «Выбор веры. Памяти святого князя Киевского Владимира» (55), «Баптисты» (56) и «Пьянство» (57) были опубликованы на страницах православного журнала «Воскресное чтение».
Протоиерей Алексий Русецкий поддерживал хорошие отношения с протоиереем Константином Губаревым, который в свое время помогал ему организовать крестный ход с Городнянской иконой, о чем было сказано выше. Выпускник 1896 г. историко-философского факультета Варшавского университета Константин Григорьевич Губарев долгое время трудился на светской работе. Последним местом его служения была должность податного инспектора Сквирского уезда Киевской губернии. В 1923 г. он принял священнический сан и стал настоятелем Петро-Павловской церкви г. Кобрина, где снискал уважение и любовь прихожан. После увольнения протоиерея Алексия Русецкого, 9 июля 1925 г. настоятелем Александро-Невского собора и Пружанским благочинным был назначен священник Константин Губарев (58). Ему досталось в «наследство» множество приходских проблем: остался нерешенным вопрос с ветлечебницей, предстояло наладить отношения с местной властью, происками которой были устранены два предшественника на посту благочинного – Пилинкевич и Русецкий, сказывалась кадровая проблема и нехватка духовенства для совершения богослужений в приписных к собору храмах (Пружанская Пречистенская, Добучинская и Куплинская церкви) и преподавания Закона Божия в городских школах. Отстраненный властями и запрещенный в священнослужении протоиерей Константин Пилинкевич продолжал жить в городе. Многие прихожане Пречистенской церкви с надеждой ожидали возвращения Пилинкевича к прежней должности. Для них он оставался родным пастырем, в то время как новый благочинный был человеком неизвестным: необходимо было заслужить авторитет у народа. Все это в сумме требовало много сил и трудов, что накладывало свой отпечаток на священника Константина Губарева и, в особенности, на состояние его здоровья, которое стало давать сбои, а в 1928 г. случился сердечный приступ.
О сложной ситуации церковной жизни в Пружанах, было хорошо известно протоиерею Алексию Русецкому, который и сам раньше много пережил неприятностей. Чтобы поддержать священника Константина Губарева он, движимый чувством пастырской солидарности, организовал прихожан Петро-Павловской церкви, которые помнили о своем бывшем настоятеле и решили поздравить его с днем хиротонии. В качестве подарка отцу Константину они приобрели священнический наградной крест с украшениями, а В.Ф.Клишевич написал посвященные ему стихи. 1 августа 1929 г. делегация от прихожан Петро-Павловской церкви г. Кобрина во главе с протоиереем Алексием Русецким прибыла в Александро-Невский собор г. Пружаны. После богослужения отец Алексий в торжественной обстановке перед соборными прихожанами поздравил священника Константина, зачитал подготовленный заранее поздравительный адрес и преподнес подарок – крест (59). Отец Константин не имел этой награды – он был протоиереем с наперсным крестом. Кобринские прихожане дарили ему крест с украшениями, можно сказать, на перспективу, то есть когда будет награжден, тогда и сможет носить. В этом не было нарушения. Никто тогда не мог и подумать, что подарок приведет к серьезным последствиям.
Правда всегда имеет одно, честное и открытое лицо. Только ложь многоликая. Она умеет принимать разные формы, в зависимости от внешних обстоятельств и личностных качеств слушателей. Каким-то образом о произошедшем событии в Пружанах стало известно правящему архиерею архиепископу Александру (Иноземцеву). Однако сообщили ему эту весть в искаженном виде: якобы протоиерей Алексий Русецкий дерзнул взять на себя архиерейские полномочия, наградив протоиерея Константина Губарева крестом с украшениями без разрешения епархиального начальства, а также организовал не санкционированные выступления в церкви мирян, в которых и сам принял участие (богослужебно-иерархическими наградами имеет право награждать только правящий архиерей). Нужно отметить, что архиепископ Александр (Иноземцев) был, прежде всего, строгим администратором, который зорко следил за соблюдением церковной дисциплины подчиненного духовенства. В результате, несмотря на всю абсурдность обвинения, протоиерею Алексию Русецкому, «осмелившемуся сделать это «подношение»», указом Полесской Консистории от 4 сентября 1929 г. был объявлен строгий выговор с внесением в послужной список. Протоиерею Константину Губареву, «за принятие сего креста», объявили выговор (60). Праздник был испорчен… Отец Константин вместо поддержки получил очередную неприятность, а через два года, 13 октября 1931 г., на 60-ом году жизни скончался (61).
Православная Церковь в те времена переживала множество трудностей, требовавших от духовенства единства и взаимопомощи, на фоне которых так мелочно и ничтожно выглядит вся эта история с «награждением». Скорее всего, это был повод в очередной раз одернуть слишком деятельного священника Алексия Русецкого. Он относился к той группе пастырей, которые старались решительно и смело отстаивать позиции Православной Церкви. Его принципиальность и бескомпромиссность приводили к конфликтам с польскими властями, что раздражало епархиальное руководство, предпочитавшее не обострять отношений с государственной властью и спокойно существовать в Польском государстве. Однако слишком большую цену приходилось платить за политику соглашательства с властями.
Последним крупным мероприятием, организованным отцом Алексием Русецким в Петро-Павловском приходе, был крестный ход из г. Кобрина в Яблочинский монастырь (в настоящее время находится на территории Польши) ко дню преподобного Онуфрия Великого. Как докладывал пастырь 2 июня 1931 г. епархиальному миссионеру протоиерею Павлу Калиновичу, крестный ход должен был выйти из г. Кобрина 21 июня и маршрут его следования проходил через с. Озяты, с. Щебрин и с. Страдеч, мимо г. Бреста. Прибытие в Яблочинский монастырь 24 июня в 4 часа дня. Отец Алексий возглавлял крестный ход на всем его протяжении.
В 1931 г. протоиерей Алексий Русецкий перешел на служение в Гродненскую епархию и 24 октября был назначен настоятелем церкви в с. Негневичи Новогрудского повета. 28 октября 1932 г. ему за труды и заботы по постройке каменной часовни была выражена благодарность епархиального начальства. Помимо приходских трудов отец Алексий исполнял обязанности Новогрудского миссионера, за что 8 апреля 1934 г. был награжден митрой. 16 марта 1936 г. его назначили благочинным и настоятелем храма г. Скиделя, а 19 июля 1937 г. перевели настоятелем Георгиевского храма в г. Несвиж. За неполные три года на новом приходе он заслужил любовь и уважение народа, а на его проповеди приходили и католики. На месте сгоревшей в 1846 г. Преображенской церкви им был поставлен памятный крест (62).
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. Вторая мировая война положила конец политическому существованию Польши. 17 сентября Красная армия двинулась в свой «Освободительный» или «Польский поход», в результате которого Западная Украина и Западная Белоруссия вошли в состав СССР. С установлением советской власти православное духовенство было поставлено в жесткие условия выживания. В г. Пинске у верующих конфисковали здание, в котором размещалась Духовная Консистория. В нем открыли школу милиции. Уже на второй день пребывания в этом городе красноармейцы подожгли Феодоровский собор и стреляли в него из ружей. Архиепископа Александра (Иноземцева), считая тунеядцем, заставляли подметать улицы. После этого архиерей пребывал в подавленном расположении духа, и каждый день ожидал ареста (63).
Приход большевиков не сулил ничего хорошего и бывшему Главному священнику Восточного фронта армии адмирала А.В.Колчака протоиерею Алексию Русецкому. В г. Несвиже он жил один, так как семья в это время находилась в г. Варшаве. Не став дожидаться прихода красных, священник погрузил нажитое имущество в повозку и выехал из города для того, чтобы воссоединится со своими родными. Однако далеко он не смог уехать, так как по дороге был ограблен «освободителями». Священник вернулся в г. Несвиж только в одном подряснике и с кнутом в руках.
Новая власть конфисковала всю церковную землю, включая приусадебные участки священнослужителей, псаломщиков и пономарей. Приходские храмы были обложены огромными налогами, за неуплату которых священникам угрожал арест и ссылка. В то же время за духовенством была установлена слежка.
Согласно донесению Несвижского райотдела НКВД, получив извещение об обложении налогом, отец Алексий 12 мая 1940 г. выступил в своем храме перед паствой со словами: «Други мои, пришла на церковь скорбь, обложили налогом в 5 000 рублей, будьте крепки в своей вере, если хотите, чтобы большевики не закрыли церкви, собирайте деньги». Через неделю, 19 мая, в д. Пахобовщине в разговоре с чекистским информатором он заявил: «Вот пришла эта зараза большевистская. Нам надо усиленно молиться, чтобы нас Бог избавил от большевиков, иначе они нас задушат, – и в заключение добавил, – наверное, нам с вами придется расстаться». Отец Алексий предчувствовал свой арест. Вскоре ему увеличили размер налога до 15 000 рублей, а затем арестовали.
Начавшаяся Великая Отечественная война и приход немцев для священника Алексия Русецкого явились, как это не покажется парадоксальным, спасением – он оказался на свободе. В период фашистской оккупации священник продолжал служение в г. Несвиже, оставаясь верным своему пастырскому долгу. Рискуя собственной жизнью, он спасал евреев, выдавая им справки о крещении. Спас от расстрела ксендза Григория (Гжегожа) Викентьевича Колосовского, обвиненного в связи с Армией Крайовой – вооруженным подпольным формированием польского Сопротивления, которое подчинялось находившемуся в Великобритании «Польскому правительству в изгнании». За арестованного настоятеля костела Божьего Тела в г. Несвиже ксендза Гжегожа Колосовского удалось внести денежный выкуп. Остальные подозревавшиеся за связь с Армией Крайовой и арестованные восемьдесят человек были расстреляны в ночь на 5 марта 1942 г. Ксендз Колосовский прослужил в Несвижском костеле 52 года до самой смерти в 1991 г. (64).
В июле 1944 г. протоиерей Алексий Русецкий, опасаясь репрессий НКВД, ушел с отступавшими немцами. После окончания войны он служил в польском городе Плоцке, где и умер 16 декабря 1945 г. (65).
Митрофорный протоиерей Алексий Русецкий явился достойным пастырем Церкви Христовой. Его многотрудная жизнь прошла в переломные этапы отечественной истории, однако, где бы ему ни приходилось нести пастырское служение, везде он старался проводить его с честью и достоинством, не поступаясь со своей христианской совестью.
Источники:
25. ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Лл. 21,21 об.;
26.Там же. Л.14;
27.Там же. Лл. 12, 12 об.;
28.Там же. Лл.22, 22 об., 23, 24, 24 об., 25, 25 об.;
29.Там же. Л.20;
30. Архив музея-усадьбы «Пружанский палацик». Дело с перепиской по Александро-Невскому соборному приходу за 1920-1930 года. Л.13;
31.Там же. Лл. 14, 18, 20, 22;
32.Воспоминания жителя г. Пружаны Ляхоцкого Николая Ивановича, 1920 года рождения;
33.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Л. 19;
34.Там же. Лл. 26, 27;
35.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 276. Лл. 32, 32 об.;
36.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Лл. 28, 29;
37.Там же. Л. 49 об.;
38.Русецкий Алексий, прот. Хроника. // Воскресное Чтение. – 1926. – №35. – Сс. 553-554;
39.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Л. 57 об.;
40.Шулдяков В.А. Главный священник Восточного фронта протоиерей Алексей Русецкий. // Вестник Омской Православной Духовной Семинарии. – №2. 2018(5). – Сс. 117-118;
41.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Л. 49 об.;
42.Там же. Лл. 49 об., 57;
43.Архив Александро-Невского храма г. Пружаны. Письмо протоиерея Алексия Русецкого протоиерею Константину Губареву; Указ Полесской Духовной Консистории от 11 октября 1926 г.;
44.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Л. 50;
45.Там же. Л.69;
46.Там же. Лл.46, 46 об.;
47.Там же. Л.30;
48.Там же. Лл. 38, 46, 46 об., 47, 47 об., 48;
49.Там же. Лл. 49, 49 об., 50, 50 об.;
50.Там же Лл. 60, 61;
51.Там же. Лл. 57, 57 об.;
52.Там же. Л. 63;
53.Там же. Л. 75;
54.Шулдяков В.А. Цит. соч. – С. 120;
55.Клишевич Василий. Выбор веры. Памяти святого князя Киевского Владимира. // Воскресное чтение. – 1927. – №37. – Сс. 456-458;
56.Клишевич Василий. Баптисты. // Воскресное чтение. – 1927. – №38. – С. 473;
57.Клишевич Василий. Пьянство. // Воскресное чтение. – 1927. – № 40. – С. 501;
58.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 74. Лл. 10 об., 12 об., 28;
59.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 491. Л. 78;
60.Там же. Лл. 81, 82;
61.ГАБО. Фонд 2059. Опись 2. Дело 74. Л. 51;
62.Шулдяков В.А. Цит. соч. – Сс. 120-121;
63.Кривонос Феодор, свящ. Белорусская Православная Церковь в XX столетии. – Мн., 2008. – Сс. 95-97;
64.Шулдяков В.А. Цит. соч. – Сс. 121-122;
65. Sosna Grzegorz, ks., Troc-Sosna Antonina. Hierarchia i kler Kosciola Prawoslawnego w granicach II Rzeczypospolitej i Polski powojennej w XIX – XXI wieku. – Ryboly, 2012. – С.734.
Протоиерей Михаил Носко, кандидат богословия, настоятель Александро-Невского храма г. Пружаны, благочинный церквей Пружанского округа.
