В последний момент, когда наши войска готовились к отражению нового наступления противника, выяснилось, что полученные фронтом с восточных заводов ЯКи, составлявшие подавляющее большинство истребительных самолетов на Курском направлении, оказались небоеспособными.
3 июня 1943 г. Москва. Кремль. В Ставку Верховного Главнокомандования вызваны авиаконструктор А.С. Яковлев и первый зам. народного комиссара авиационной промышленности СССР П.В. Дементьев, отвечающий за серийный выпуск самолетов.
По воспоминаниям Александра Сергеевича Яковлева: «В кабинете кроме Сталина находились маршалы Василевский и Воронов. Мы сразу заметили на столе куски потрескавшейся полотняной обшивки крыла самолета и поняли, в чем дело. Предстоял неприятный разговор.
Дело в том, что на выпущенных одним из восточных заводов истребителях ЯК-9 обшивка крыльев стала растрескиваться и отставать. Произошло несколько случаев срыва полотна с крыльев самолета в полете. Причиной этому явилось плохое качество нитрокраски, поставляемой одним из уральских химических предприятий, где применили наспех проверенные заменители.
Краска была нестойкой, быстро подвергалась влиянию атмосферных условий, растрескивалась, и полотняная оклейка крыла отставала от фанеры.
Сталин, указывая на куски негодной обшивки, лежавшие на столе, спросил: – Вам об этом что-нибудь известно? — и зачитал донесение из воздушной армии, дислоцированной в районе Курска, присланное вместе с образцами негодной обшивки.
Мы сказали, что случаи срыва обшивки нам были известны. Он перебил нас: –Какие случаи? Вся истребительная авиация небоеспособна. Было до десятка случаев срыва обшивки в воздухе. Летчики боятся летать. Почему так получилось?!
Сталин взял кусок полотна, лакокрасочное покрытие которого совершенно растрескалось и отваливалось кусками, показал нам и спросил: – Что это такое?
Сталин с негодованием обратился к нам: – Знаете ли вы, что это срывает важную операцию, которую нельзя проводить без участия истребителей?
Да, мы знали, что готовятся серьезные бои в районе Орел — Курск, и наше самочувствие в тот момент было ужасным.
Почему же так получилось?! — продолжал все больше выходить из себя Сталин, — Почему выпустили несколько сот самолетов с дефектной обшивкой? Ведь вы же знаете, что истребители нам сейчас нужны как воздух! Как вы могли допустить такое положение и почему не приняли мер раньше?
Мы объяснили, что в момент изготовления самолетов этот дефект обнаружить на заводе невозможно. Он обнаруживается лишь со временем, когда самолеты находятся не под крышей ангара, а на фронтовых аэродромах, под открытым небом — под воздействием дождя, солнечных лучей и других атмосферных условий. Выявить дефект на самом заводе трудно было и потому, что самолеты сразу же из цеха отправлялись на фронт.
Никогда не приходилось видеть Сталина в таком негодовании.
Значит, на заводе это не было известно?
Да, это не было известно.
Значит, это выявилось на фронте только перед лицом противника?
Да, это так.
Да знаете ли вы, что так мог поступить только самый коварный враг?! Именно так и поступил бы, — выпустив на заводе годные самолеты, чтобы они на фронте оказались негодными! Враг не нанес бы нам большего ущерба, не придумал бы ничего худшего. Это работа на Гитлера!
Вы знаете, что вывели из строя истребительную авиацию? Вы знаете, какую услугу оказали Гитлеру?! Вы гитлеровцы!
Трудно себе представить наше состояние в тот момент. Я чувствовал, что холодею. А Дементьев стоял весь красный и нервно теребил в руках кусок злополучной обшивки…»[1].
Итог этой встречи авиаконструктор Яковлев оценил как «неприятный разговор», а Верховный Главнокомандующий – как акт хорошо рассчитанной диверсии. Приглашенные в Кремль ответственные лица замалчивали случившееся и принижали количество самолетов, выведенных из строя.
Из строя были выведены не только истребители, но и штурмовики, которым в Курской битве предназначалась особая роль.
«В 16-ой воздушной армии количество дефектных самолетов составляло 358 единиц (100 Як-7/9, 97 Як-1, 27 Ла-5, 125 Ил-2 и 9 машин других типов). В частности, на истребителях Ла-5 были отмечены массовые случаи отставания обшивки и срыва полотна с плоскостей центроплана в полете и на земле, а также коробление фанеры, трещины шпона обшивки фюзеляжа вследствие плохой просушки и оклейки. Все дефектные самолеты принадлежали сериям, выпущенным в феврале — марте 1943 года. Аналогичная ситуация сложилась во 2-й воздушной армии, где осмотр нескольких десятков машин выявил недостаточно прочное крепление обшивки к поверхности крыла у Як-1 и Як-7б, выпущенных в марте 1943 года. На ранее построенных истребителях подобных дефектов обнаружено не было»[2].
О масштабах катастрофы свидетельствует Виталий Горбач в исследовательской работе «Над Огненной Дугой», когда после невероятных усилий по исправлению дефектов «количество неисправных самолетов сократилось до 10 % от общей численности. К 10 июля в районе Курского выступа удалось отремонтировать 577 самолетов».
Из приведенных данных следует, что в двух авиационных армиях, сосредоточенных под Курском, находилось порядка 800-900 неисправных самолетов (577 + 10% оставшихся неотремонтированных самолетов от общей численности, по разным сведениям составляющая от 2000 до 3000 самолетов). При этом оставалось неизвестным сколько дефектных самолетов было поставлено на другие фронты.
Сталин военной прокуратуре приказал немедленно расследовать обстоятельства дела и выяснить, каким образом некачественные нитролаки и клеи попали на авиационный завод, а также почему качество лаков как следует не проверили в лабораторных условиях. Тут же он дал указание отправить две комиссии для расследования: на Уральский завод лаков и красок и на серийный завод, производивший ЯКи.
После работы НКВД число брака в производстве самолетов резко снизилось, далее подобные дефекты не регистрировались ни на заводах авиационной промышленности, ни на фронтах.
По результатам расследования в марте 1946 года были сняты с должности и арестованы: начальник главного управления заказов ВВС Н.П. Селезнев, главный инженер ВВС А.К. Репин и член военного совета ВВС Н.С. Шиманов вместе c главнокомандующим ВВС А. А. Новиковым, наркомом А. И. Шахуриным и рядом других генералов по «авиационному делу». 10 мая 1946 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР под председательством генерал-полковника юстиции В. Ульриха на закрытом судебном заседании признала арестованных виновными в том, что «подсудимые протаскивали на вооружение ВВС заведомо бракованные самолёты и моторы крупными партиями и по прямому сговору между собой, что приводило к большому количеству аварий и катастроф в строевых частях ВВС, гибели лётчиков»[3].
Немецкая авиация в преддверии битвы пытается нанести максимальный урон массированными бомбардировками.
Если удары по железнодорожному узлу Курска, имевшего ключевую роль в снабжении Красной Армии были ожидаемы, и все службы были готовы к таким атакам, о чем свидетельствуют налет в начале июня 1943 г. более 400 бомбардировщиков, когда узел был разрушен, но силами ремонтных бригад восстановлен через 12 часов, то смена целей воздушных бомбардировок привела к тяжелым потерям для нашей страны.
В ночь на 5 июня 128 самолетов из состава 11 бомбардировочных групп атаковали Горький, сбросив около 179 тонн бомб на его промышленные объекты — в первую очередь на автомобильный завод, производивший танки. Всего в течение июня было совершено до 14 налетов на Ярославль, Саратов и другие промышленные города. Попытки командования ВВС Красной Армии сбить активность немецких бомбардировщиков путем организации ударов по аэродромам результата не дали. Участвовавшие 6–8 июня в налетах по орловскому и харьковскому аэроузлам части 1-й, 15-й и 2-й воздушных армий в ряде случаев понесли тяжелые потери от атак немецких истребителей.
Отметим, что наиболее успешным для люфтваффе оказался рейд на Саратов в ночь на 24 июня, в результате которого оказался сильно разрушен завод № 292. Этот удар, нанесенный буквально накануне Курской битвы, был очень болезненно воспринят высшим советским руководством. Достаточно сказать, что в результате указанного налета ВВС Красной Армии недополучили летом 1943 года порядка 800 истребителей Як-1 (!). Полностью восстановить уровень выпуска «яков» саратовскому заводу удалось лишь в октябре. Очевидные успехи противника вызвали острую критику боевой работы войск ПВО. Как отмечалось в советских документах, «вследствие ряда недочетов в управлении боевыми действиями…, боевая задача войсками ПВО не была полностью выполнена, значительная часть бомбардировщиков противника прорвалась к объектам, нанеся им ущерб»[4].
Уничтоженный авиазавод в г. Саратове производил истребители ЯК-1, которые составляли основу в Курской битве и требовали постоянного пополнения.
Удары по нашей истребительной и бомбардировочной авиации были настолько точно рассчитаны, что исход намечаемого вооруженного столкновения под Курском не вызывал никаких сомнений. Можно было задержать врага только бесчисленными жертвами и всё равно потерпеть поражение, последствия которого были для нашей страны непредсказуемы.
Только и оставалось надеяться на чудо. Но чуда не произошло, а произошли события, в корне изменившие ситуацию.
Продолжение следует…
[1] Яковлев А. Цель жизни // http:// militera. lib.ru > memo /russian/yakovlev-as/i ll.html.OCR. С. 108-109.
[2] Горбач Виталий Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве // royallib.com > read/gorbach_vitaliy/nad_ognennjy_…
[3] ru.wikipedia.org > Селезнёв, Николай Петрович; Репин, Александр Константинович; Шиманов, Николай Сергеевич…
[4] Горбач Виталий Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве // royallib.com > read/gorbach_vitaliy/nad_ognennjy_…
