Германии удалось восстановить свои позиции в Центральной Европе, а соглашение с Россией позволило последней исправить ошибки Первой мировой войны. «Россия и Германия в некоторых направлениях ещё не достигли предвоенных границ, но в некоторых направлениях их уже перешагнули. Россия получила от Польши на основании соглашения с Германией 13 миллионов белорусов и украинцев. В Балтийском море России удалось получить в Эстонии, Латвии и Литве новые стратегические базы, которые в действительности означают военный протекторат славянской великой державы над этими государствами. Можно надеяться, что реализуется и русско-финское соглашение, и что Россия будет иметь выгодное стратегическое положение и в Финском и Ботническом заливах Балтийского моря». И, несколько неожиданно заключает Гарин-Михайловский, «чем теснее и искреннее будет русско-немецкая дружба, тем лучше будут результаты этой дружбы не только для Германии и России, но и для остальных миролюбивых европейских народов».
Почему? Здесь автор возвращается к характеристике версальской системы и подчёркивает, что «Версальский мир имеет двойное лицо. С одной стороны, его целью было ослабление Германии, а с другой стороны ослабление России. Германия была ограблена в колониях, а в Европе территориально искалечена, не говоря уже об экономическом рабстве, которое угрожало существованию немецкой нации…. Что касается России, то Англия и Франция боялись панславизма, то есть объединения всех славян под главенством России, также точно, как они боялись пангерманизма. Победители на Версальском конгрессе поддерживали “панполонизм” и “панчехизм” как противовес славянофильскому “панрусизму”. Вся Средняя и Восточная Европа была дезорганизована политически и экономически, чтобы воспрепятствовать Германии и России. Эта дезорганизация проявлялась в создании множества государств с совершенно невозможными границами, которые были в противоречии с этническими принципами «теории самоопределения наций». В статье «Некролог Версальского договора» Гарин-Михайловский поясняет свою мысль: «Вместо одной большой Австро-Венгрии Версальский договор создал несколько малых Австро-Венгрий. Приведём, например, Польшу и Чехословакию, которые со своими невозможными границами включали несколько народностей. Эти государства имели все недостатки Габсбургской монархии, но не имели экономических преимуществ, которыми обладала 50-миллионная держава»[1]. Затем Г.Н. Гарин-Михайловский поднимает свой анализ на новый уровень. Создатели Версальской системы старались повредить не только России и Германии. Речь идёт о заговоре в сущности «внеевропейских держав» (Америки, Японии и Англии), стремившихся воспрепятствовать возможной европейской интеграции. «Настоящей целью Версальского мира было создание таких условий, которые вызвали бы постоянную слабость Европы и сделали бы невозможной её консолидацию». Тот факт, что европейская страна – Франция, выступила орудием в руках «заговорщиков», стал трагической ошибкой, сыгравшей роковую роль в её судьбе. «Франция взяла на себя роль жандарма Версальского диктата, и результатом этого является сегодняшняя трагедия Франции. Немецкое знамя реет над Версальским дворцом в день 21 годовщины Версальского мира, когда Франция в Версале предала европейскую солидарность в пользу Англии»[2].
Как видим, нет больше морализаторских сентенций об исторической несправедливости к побеждённой Германии и её союзникам, об отказе от христианских принципов милосердия, а главное, ни слова о большевизме и его преступлениях. Всё предельно просто: версальская система есть реализация дьявольского плана неевропейских по своей сути стран, прежде всего английского империализма, по сохранению и укреплению господства над намеренно погружённой в хаос Европой. Историческая миссия разрушить эти козни и создать новую объединённую и сильную Европу принадлежит восставшим из пепла естественным союзникам Германии и России, в прочность союза между которыми Гарин-Михайловский в это время, как представляется, искренне поверил.
Может быть, поэтому он так болезненно воспринял советско-финский конфликт, «зимнюю войну» (30 ноября 1939 г. – 12 марта 1940 г.), когда не удалось реализовать «русско-финское соглашение», на которое, как мы видели, он надеялся в связи с подписанием советско-германского договора о ненападении. Этому посвящена публикация «Трагедия русско-финской войны»[3].
«Трагедия русско-финской войны заключается не только в том, что на одной стороне молодой финский народ, который насчитывает менее 4 миллионов человек, а на другой стороне огромная мировая держава, которая имеет 180 миллионов населения. Трагедия в действительности состоит в том, что Голиаф и Давид в этом случае являются родственниками по крови». Гарин-Михайловский в духе взглядов В.О. Ключевского прослеживает историю русско-финских связей с древнейших времён, когда в IX столетии некоторые славянские и финские племена основали новое государство, названное позже Русью, а затем славяне слились с финнами в новое великорусское племя. «Нам сейчас тяжело определить в точных числах, сколько процентов славянской, финской или норманнской крови в великорусском племени. Можно предположить, что финской крови больше, чем славянской и норманнской… Можно смело утверждать, что московское государство в действительности было государством этнически славяно-финским с преобладанием финской крови. Финский элемент под влиянием славяно-греческой христианской культуры полностью утратил своё национальное сознание и слился со славянами в русский народ, который стал господином огромной державы, распростирающейся от Балтики до Тихого океана».
Как считает автор, финны, живущие в современной Финляндии и столетия, находившиеся под господством шведов, «сейчас являются весьма развитым европейским народом, который принял скандинавскую культуру»[4]. Но при всех различиях между финнами в Финляндии и между русским полуфинским, полуславянским народом есть много общего. По убеждению Гарина-Михайловского, разразившийся конфликт представляет собой «братоубийственный бой», который должен быть как можно скорее прекращён. «Чтобы Финляндия не получила удар в спину, она должна повернуться лицом к русскому народу… Кроме того, культурный финский народ может играть значительную роль в культурном строительстве огромной России, которая будет и в будущем ещё долго нуждаться в культурных силах, так же как нуждалась в них и в прошлом. История финской расы в Восточной Европе диктует Финляндии русскую ориентацию, ибо западная ориентация является пережитком прошлого».
Мысль о продуктивности договора о ненападении между Советским Союзом и Германией, наш автор развивает и в других статьях 1940 г., в частности в аналитическом материале «Россия и Германия»[5]. Он отмечает, что многие сомневались в его долговечности из-за непреодолимых идеологических различий. Но по прошествии года очевидно, что пакт не только продолжается, но и принёс обоим государствам огромные выгоды. «Германия не смогла бы с такой лёгкостью и так быстро достичь победы над Польшей, Норвегией, Голландией, Бельгией, Люксембургом и особенно Францией… если бы её спина не была прикрыта именно со стороны России. И не только это! Экономическая помощь России позволила Германии высвободиться и сделать невозможным успех блокады западных держав. Выгоды для Германии, следовательно, целиком понятны… История Германии и России учит нас, что Германия всегда будет иметь врагов на западе и не будет в состоянии одержать победу над западным противником без дружественного отношения к России».
При этом, как считает Гарин-Михайловский, «выгоды для России еще больше. Война против Финляндии, если бы не было Германии, которая воспрепятствовала предоставлению помощи Финляндии со стороны Англии и Франции, могла легко вызвать общеевропейскую коалицию против России». Западные державы стремились повлиять на общественное мнение через Лигу наций, вынуждая её исключить Россию из этой организации. Это должно было послужить прологом широкой военной акции против России. Дипломатические документы, опубликованные Германией, ясно показывают агрессивные намерения против России, как на севере, так и на юге, в частности на Кавказе[6].
В статье особенно подчёркивается, что Россия без войны увеличила свою территорию более чем на 500 тыс. кв. км с 23 млн. населения. «России удалось получить территории, которые она потеряла после мировой войны, а кроме того некоторые территории, как например, Галицию, которая принадлежала России 700 лет назад. Все эти поразительные успехи Россия могла достичь лишь при договоре с Германией». Как считает автор, кроме политических выгод имеют место все предпосылки для экономического союза. Германия – промышленная держава с высокоразвитыми технологиями, а СССР при всех усилиях по индустриализации – по преимуществу аграрная страна с огромными природными богатствами и сырьём. Россия будет потреблять немецкие промышленные изделия, а Германия – российское сырьё и сельскохозяйственные продукты. «Взаимная выгода этого пакта продемонстрировала всему миру, что государственные интересы взяли верх над интересами идеологическими, хотя идеология государств находилась в большом противоречии», – заключает Гарин-Михайловский.
В статье «Историческое значение 1940 года», опубликованной 1 января 1941 г., автор, оценивая военно-политическую обстановку в Европе, с удовлетворением констатирует, что Англия, начавшая войну вместе с Францией 3 сентября 1939 г., осталась единственной великой державой, которая ещё продолжает сопротивляться державам Оси после падения Франции и капитуляции Норвегии, Голландии и Бельгии. При этом он стремится доказать, что война, объявленная Англией, имеет агрессивный, а не оборонительный характер[7]. В этой связи интерес вызывает его оценка положения СССР в создавшейся ситуации, в которой лишний раз акцентируется необходимость его ориентации на Германию: «Россия является в этой войне нейтральным государством, что, не означает, что она занимает одинаковую позицию по отношению обеим ведущим войну великим державам. Россия хорошо знает, что все, что она получила благодаря своей дружбе с Германией, она потеряет в случае английской победы, ибо в Лондоне сейчас находятся эмигрантские правительства (польское и др.), официально признанные Англией. Это польское эмигрантское правительство уже является в принципе неприятелем России»[8].
В самом конце 1940 г. Гарин-Михайловский публикует статью, посвящённую проблеме черноморских проливов в «связи греко-итальянской войной и неясной ситуацией с Турцией с точки зрения главного интересанта, то есть России»[9]. Прослеживая историю этого ключевого вопроса российской внешней политики, он констатирует, что «рано или поздно Россия должна обеспечить в той или иной форме своё исключительное влияние на берегах Босфора и Дарданелл, причём в равной степени как по военно-стратегическим причинам, так и из чисто экономического интереса». А главного противника в деле утверждения России в проливах он усматривает в духе своих предшествующих публикаций прежде всего в Англии. В этой связи он указывает на её антироссийскую позицию, в период Крымской войны, русско-турецкой кампании 1877–1878 гг., а также во времена Первой мировой войны, явно давая понять, что и сейчас Советский Союз должен иметь в виду неизбежное противодействие Великобритании.
Не нужно думать, что в это время (1939– начало 1941 гг.) Г.Н. Гарин-Михайловский в связи с мировой войной концентрируется только на России и её отношениях с Германией, хотя эта проблематика преобладает. Понятно, что он пишет и на иные темы. Большое внимание уделяется, например, военно-стратегическому положению в Средиземном море[10] или на Дальнем Востоке[11].
Особое внимание привлекает статья «Индия или Гданьск? Что происходит на Дальнем Востоке?»[12], в которой автор стремится интерпретировать японскую агрессию в мировом контексте: «Существуют невидимые нити между отдалёнными странами Азии и актуальными вопросами в Европе, и тот, кто хочет ясно понять развитие событий в современной Европе, должен сначала понять то, что делается на Дальнем Востоке». С его точки зрения, «события на Дальнем Востоке имеют гораздо большее всемирное значение, чем то, что происходит в Европе». Говоря о «жёлтой опасности», Гарин-Михайловский подчёркивает, что «четыре великие державы – Франция, Англия, Североамериканские Соединённые Штаты и СССР имеют в лице Японии весьма опасного соперника. Европейцы и американцы могут успешно бороться с японским влиянием в Азии только тогда, когда сосредоточат все своё внимание на Дальнем Востоке», а в Европе обеспечат мир и стабильность как минимум на двадцать пять лет. Конкретно «перед английской дипломатией стоит вопрос: «Индия или Гданьск?» Если бы из-за Гданьска началась война в Европе, то, как бы она не кончилась, Англия бы не только утратила всё, что имеет на Дальнем Востоке, но и Индию». Но пострадает не только Великобритания: «В случае европейской войны Япония будет диктовать свои условия всей Азии, а Англия, Франция, Россия и Америка будут настолько заняты войной в Европе, что не будут иметь возможности вмешиваться в азиатские дела». К сожалению, имеет место
После нападения нацистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. и вступления Словакии в войну содержание публицистики Гарина-Михайловского существенно меняется. Нельзя сказать, что российская проблематика исчезает совсем, но сводится к минимуму. При этом он никогда не реагирует на развитие актуальной ситуации на восточном фронте, хотя страницы «Словака» буквально пестрят сообщениями с театра боевых действий. Даже в статье, приуроченной к падению Севастополя[13] и помещённой на первой странице газеты (!) рядом с восторженной передовицей «После падения Севастополя. Сокрушительное немецкое наступление на всех фронтах»[14], Гарин-Михайловский весьма сдержанно пишет: «Падение Севастополя явно имеет важное стратегическое значение. Даже беглый взгляд на карту указывает нам правильность выбора этого места как важного стратегического пункта, весьма подходящего для создания сильной морской базы, посредством которой можно надёжно контролировать все Чёрное море… Севастополь для России является самой сильной крепостью и портом на побережье Чёрного моря… Но не только сам город является крепостью, но и весь полуостров Крым. Утрата Севастополя невосполнима, ибо тем самым Крым полностью открыт и может служить восточными воротами для дальнейшего продвижения по направлению на Кавказ». А затем переходит к истории Крыма, которую в чисто академическом духе подробно описывает начиная с римских времён вплоть до Октябрьской революции и гражданской войны.
Казалось бы, что в такой статье как «Ислам и большевизм»[15] есть прекрасная возможность коснуться положения и роли мусульманских народов СССР в Великой Отечественной войне. Но Гарин-Михайловский ограничивается анализом и критикой политики большевиков по отношению к исламу в первые послереволюционные годы.
Определённым исключением выглядит публикация «Исторические основы английской стратегии (к первой годовщине сотрудничества Англии с СССР)»[16], написанная в связи с заключением советско-английского договора от 26 мая 1942 г. Статья наполнена довольно резкими оценками этого сотрудничества. «Истинное значение новейшего дипломатического документа покажет будущее. Но и по подписании договора англичане и впредь остались англичанами, а большевики – большевиками… Оба партнёра хорошо знают, что между заключением соглашения и его реализацией точно такое же различие, как между адом и раем, когда один из партнёров является воплощением капитализма и плутократии в их наихудших формах, а второй партнёр является апостолом идеи мировой коммунистической революции». При этом для автора Великобритания является безусловно наиболее коварным из партнёров: «Отношение английской стратегии к английской дипломатии можно выразить так: стратегия всегда должна позаботиться о том, чтобы дипломатия не должна была выполнять договоры, которые должны быть по каким-либо причинам подписаны, но выполнение которых повредило бы интересам Англии». В этом контексте и в исторической ретроспективе Гарин-Михайловский и оценивает англо-советское военное соглашение 1942 г. «Согласно последнему договору Англия пообещала советской России, что примет активное участие в войне в Европе. Вы только посмотрите, только сейчас, после года ожесточённой борьбы, когда Россия уже потеряла большие территории, много войска и огромное количество военного материала, Англия приходит своему союзнику на помощь обещаниями! Но история является верным зеркалом английской стратегии и нам достаточно лишь бегло взглянуть в него, и нам становится ясным, какую цену будет иметь так горячо обещанная помощь Англии».
При всей своей нелицеприятности статья не содержит почти ничего нового. В сущности, Гарин-Михайловский возвращается к главным мыслям, изложенным им ещё в 1939 г. в упомянутой публикации «Возможен ли искренний союз между демократией и большевизмом?». По сути дела это всё, что написал Гарин-Михайловский о войне между Советским Союзом и Германией. Битва под Москвой, летнее отступление Красной армии в 1942 г., Сталинград, Курск, бои на подступах к Словакии – всем этими событиями заполнены страницы «Словака», а наш автор не реагирует никак. Вернее, пишет о другом, по преимуществу о ситуации на Дальнем Востоке, о победах и поражениях Японии в тихоокеанском регионе[17].
Совершенно очевидно, что Георгий Николаевич сознательно избегает проблематики, связанной с войной между Советским Союзом и нацистской Германией. Представляется, что это связано как с характером периодического издания, в котором он публиковался, так и со спецификой развития международной ситуации в предвоенные и военные годы. Сотрудничая в официозе правящей партии, он должен был придерживаться политики, проводимой словацком режимом, ориентированным на нацистскую Германию. До подписания советско-германского договора о ненападении это было в сущности несложно. Одновременно критикуя версальскую систему и большевистскую Россию, он как бы находился в русле нацистской пропаганды, которая при идеологической подготовке войны выставляла Германию как жертвой несправедливости Версаля, так и главным борцом с мировым коммунизмом. А с другой стороны, ему, как патриоту и убеждённому противнику советской власти, не приходилось в данном случае кривить душой.
Более сложная дилемма встала перед ним после заключения пакта о ненападении. Тем не менее, для него оказалось возможным принести в жертву свои антикоммунистические убеждения во имя величия родной страны, которое будет достигнуто через советско-германский союз, который, как Гарин-Михайловский, скорее всего, искренне считал, является объективной необходимостью. Но когда эти надежды рухнули, и гитлеровская Германия напала на СССР, то следующий компромисс – свержение большевистского режима, но за счёт порабощения Родины, оказался для него, как русского человека, видимо, недопустимым. Оставалось только молчать, поскольку выступить против гитлеровской агрессии в легальной словацкой печати не представлялось возможным.
ЛИТЕРАТУРА
Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914-1920 гг.: в 2-х кн. М., 1993.
Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802-2002. Т. 2. М., 2002.
Baka I. Politický systém a režim Slovenskej republiky v rokoch 1939-1940. Bratislava, 2010.
Fedor M. Bibliografia periodík na Slovensku v rokoch 1939–1944. Martin, 1969.
Garin-Michajlovskij J. Die Entstehung der Slovakischen Republik als historische Notwendigkeit der Entwicklung Europas. Bratislava, 1944.
Harbuľová L. Ruský diplomat Georgij Nikolaevič Garin-Michajlovskij a jeho pôsobenie na Slovensku // Historický časopis. 2005. 53. №2.
Randin A. Взаимоотношения русского заграничного дипломатического корпуса с центральными внешнеполитическими ведомствами белогвардейских правительств (по «Запискам» Г.Н. Гарина-Михайловского) // Krym v kontexte európskej politiky a diplomacie na ceste k súčasnosti. Acta historica Posoniensia XXXVI. Bratislava, 2019.
Tokárová Z. Nedemokratické režimy podľa Juana J. Linza a štátny režim na Slovensku 1939 – 1945 v jeho typológii // Človek a spoločnosť. 2015. 18. № 4.
Slovák.1939.14. mája. S. 5. Veľká francúzska revolúcia okom dneška.
Slovak. 1939. 11 jun. S. 4. Či je možné úprimné spojenectvo medzi demokraciou a boľševizmom?
Slovák. 1939. 28 jun. S. 3. Prečo sa srútil versaillský mier (k 20. výročiu jeho uzavretia).
Slovák. 1939. 12 nov. S. 4. Krach versaillského mieru vo východnej Europe.
Slovák. 1939. 03 dec. S.5. Môže byť Anglicko vodcom Europy?
Slovák. 1940. 28 jun. S. 5. Nekrolog Versaillskej smluvy.
Slovák. 1940. 3 jan. Tragédia rusko-finskej vojny.
Slovák. 1940. 22 sept. S.4. Rusko a Nemecko.
Slovák. 1940.1 jan. S. 5. Dejinný význam roku 1940.
Slovák. 1940. 6 jun. S. 5. Taliansko v boji o Stredizemné more.
Slovák. 1940.22 okt. S. 4. Svetové poslanie Japonska.
Slovák. 1940. 14 dec. S. 5. Rusko a otázka černomorských úžin.
Slovák. 1942. 21 apr. S. 5. Islam a boľševizmus.
Slovák. 1942. 21 jun. S. 3. Dejinné základy anglické stratégie (K prvému výročiu spolupráce Anglicka so SSSR).
Slovák. 1942. 03 jul. S. 1-2. Význam Sevastopoľa v dejinách Ruska.
Slovák. 1942. 30 dec. S.4. Dejinná úloha Japonska vo východnej Ázii.
Slovák. 1943. 27 jun. S. 4. Vojenská a medzinárodnopolitickásituácia na Ďalekom východe.
[1]Slovák. 1940. 28 jun. S. 5. Nekrolog Versaillskej smluvy.
[2]Ibidem.
[3]Slovák. 1940. 3 jan. Tragédia rusko-finskej vojny.
[4] Примечательно, что Гарин-Михайловский совсем иначе и негативно оценивает перспективы финских народов, живущих на территории СССР: «И сейчас на территории России живут остатки диких финских племён с языческой религией и весьма примитивной культурой и очень простой речью для общения угро-финского происхождения. Это чуваши, мордва, черемисы и другие. Эти осколки финских народов настолько примитивны, что не играют никакой роли в российском государстве. Советская власть в последние 20 лет сделала многое, чтобы развить в этих диких осколках национальное сознание, но как кажется, эти племена со временем станут не финнами, а русскими, как это произошло в прошлом с остальными финскими племенами».
[5]Slovák. 1940. 22 sept. S.4. Rusko a Nemecko.
[6] Об этим подробнее говорится в статье, подводящей итоги 1940 года. Речь идёт о документах английского и французского генштабов, обнаруженных немцами в Париже. «Агрессивные планы Англии и Франции были раскрыты упомянутыми документами, которые были опубликованы и в мировой прессе. Интересно, что англичане готовили бомбардировку Баку и его широко известных нефтеперерабатывающих заводов, хотя ни Франция, ни Англия не находились в состоянии войны с СССР. Бомбардировкой нефтяных полей в Баку они хотели повредить нефтепровод между Батуми и Баку, чтобы таким образом воспрепятствовать снабжению Германии русской нефтью».См.: Slovák. 1940.1 jan. S. 5. Dejinný význam roku 1940.
[7] Ещё в конце 1939 г. Гарин-Михайловский критиковал лицемерие английской политики по отношению к малым народам Европы: «Английские министры Галифакс, Черчилль, Невилл Чемберлен в своих речах часто говорят об устройстве Центральной Европы в будущем», утверждая, что целью «английской политики является воскрешение Польши, ЧСР и Австрии». При этом, «когда 12 марта 1938 г. немецкие войска вторглись в Австрию, английская дипломатия проявила полную пассивность и бездействие… Англия де-факто признала аншлюс Австрии и в 1938-1939 гг. вплоть до 3 сентября, то есть до объявления войны Германии, в немецко-английских дипломатических переговорах о австрийском вопросе не было сказано ни слова». Автор не забывает и о последствиях Мюнхенского диктата: «Ни при распаде ЧСР в марте 1939 г., ни при провозглашении независимости Словакии 14 марта 1939 г., ни при установлении Протектората над Чехией и Моравией, Англия не предприняла активных действий в Центральной Европе. Английское правительство признало самостоятельность Словакии де-факто и поддерживало с ней дипломатические отношения…В дни Мюнхена Невилл Чемберлен сказал, что английский народ не может воевать за народы ЧСР, о которых ничего не знает». Объявление войны Германии Англией и Францией, якобы из-за нападения на Польшу, «не имеет ничего общего с военной помощью Польше. Англия и Франция с полным равнодушием и весьма слабой военной активностью наблюдали за ходом событий в Польше и, можно смело утверждать, что в действительности не оказали никакой помощи польскому народу в роковом сентябре». Slovák. 1939. 03 dec. S.5. Môže byť Anglicko vodcom Europy?
[8]Slovák. 1940. 1 jan. S. 5. Dejinný význam roku 1940.
[9]Slovák. 1940. 14 dec. S. 5. Rusko a otázka černomorských úžin.
[10]Slovák. 1940. 6 jun. S. 5. Taliansko v boji o Stredizemné more; Slovák. 1941. 16 apr. S.5. Vojensko-strategický význam Stredizemného mora; Slovák. 1941. 1 jun. S. 7. Medzinárodno-politický a vojensko-strategický význam Portugalska.
[11]Slovák. 1940.22 okt. S. 4. Svetové poslanie Japonska.
[12]Slovák. 1939. 9 jul. S.5. India alebo Gdansk? Čo sa robí na Ďalekom východe?
[13]Slovák. 1942. 03 jul. S. 1-2. Význam Sevastopoľa v dejinách Ruska.
[14]Slovák. 1942. 03 jul. S. 1. Po páde Sevastopoľa. Zdrcujúca nemecká ofenzíva na všetkých frontoch.
[15]Slovák. 1942. 21 apr. S. 5. Islam a boľševizmus.
[16]Slovák. 1942. 21 jun. S. 3. Dejinné základy anglické stratégie (K prvému výročiu spolupráce Anglicka so SSSR).
[17]Slovák. 1942. 30 dec. S.4. Dejinná úloha Japonska vo východnej Ázii; Slovák. 1942. 14 dec. S.5. Zázračný rozkvet japonského priemyslu za ostatné desaťročie; Slovák. 1943. 27 jun. S. 4. Vojenská a medzinárodnopolitickásituácia na Ďalekom východe.
