К XVI веку территории, на которые распространялась юрисдикционная власть Восточных патриархатов, были захвачены турками и вошли в состав Османской империи.
К Восточным патриархатам относились Константинопольский (Вселенский), Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский патриаршие престолы. Православная экклезиология утверждала их равенство. Однако Константинопольский патриарх среди них обладал «первенством чести». В качестве обобщающего названия четырех патриархатов, именуемых Восточными, используется термин «Восточная Церковь».
Следствием турецкого завоевания явилась политическая зависимостьАлександрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархов от патриарха Константинопольского, который был назначен султаном главой византийского миллета в пределах Османской империи.
В Османской империи «господствующей» религией был ислам, Православие получило статус «терпимого» вероисповедания. Православное население было включено в категорию зиммиев, покровительствуемых иноверных подданных исламского государства. При условии признания иноверцами верховной власти султана и согласии платить подушную подать – джизью – мусульманская община Османской империи брала на себя защиту жизни и имущества иноверцев и предоставляла им свободу вероисповедания[1].
Для удобства управления православные подданные империи были объединены в рамках экстратерриториального сообщества – византийского миллета. Вслед за православным миллетом были образованы еврейский и армянский миллеты. Византийский миллет представлял собой форму конфессиональной государственности. По словам А.П. Лебедева, Восточная Церковь и ее иерархия в Османской империи составляли «государство в государстве»[2]. Н.А. Иванов называет миллеты «теократиями иноверцев», возникшими «в рамках османской теократии»[3].
Главой миллета (миллет-баши) султаном был назначен Константинопольский патриарх, получивший всю полноту светской и духовной власти над населением православного вероисповедания[4]. Руководитель византийского миллета «имел титул трехбунчужного паши и был одним из важнейших османских сановников, являясь членом имперского дивана (диван-и хумайюн)… Миллет-баши … считался как бы наместником султана и отвечал перед ним за состояние дел в миллете»[5]. В бератах, выдававшихся на имя Вселенского патриарха, султан повелевал, «чтобы все, касающееся управления всей греческой нацией на всем пространстве Империи, относилось к компетенции исключительно патриаршей кафедры и синода»[6]. Самоуправление в миллете осуществлялось на основе византийского свода законов, разработанного в XIV в. Арменопулом, канонов и обычаев Восточной Церкви[7]. Отношения между миллетом и мусульманским государством строились на основе шариата, в частности на предписаниях о статусе иноверческого населения[8].
Вселенский патриарх избирался миллетом, после чего утверждался султаном. Вступление патриарха на престол сопровождалось выплатой крупной суммы турецкому правительству, в несколько меньшем размере денежные суммы взимались турками при выборах нового епископа. Турки были заинтересованы в частой смене патриархов, в чем принимали деятельное участие[9]. Так, например, в период времени с 1596 по 1632 гг. 15 раз менялись предстоятели на Константинопольском престоле, а Константинопольский патриарх Кирилл Лукарис на патриарший трон восходил семь раз[10].
В качестве этнарха Вселенский патриарх был облечен «гражданской светско-судебной и полицейской властью» над православным населением Османской империи[11]. Он «имел собственную казну, тюрьму, полицию, собирал налоги и различного рода пожертвования. В его руках были суд, школа, религиозные и благотворительные учреждения»[12]. Согласно бератам, он являлся собственником недвижимого имущества всей Православной Церкви[13]. Церковное имущество в Османской империи не подлежало налогообложению[14].
Константинопольский патриарх назначал, с последующим утверждением Портой, всех иерархов миллета. Митрополитам и епископам предоставлялись такие же права, как Вселенскому патриарху, но их власть была несколько меньше и ограничивалась пределами митрополии или епархии. Являясь членами меджилиса, архиереи принимали участие в турецком провинциальном управлении[15]. Греческие архиереи и священники выступали одновременно как духовные иерархи, судьи и гражданские администраторы[16]. Они свободно и самостоятельно управляли своей епархией и имели абсолютную власть над своим клиром. Духовная иерархия освобождалась от уплаты государственных налогов и была наделена правом материально обеспечивать себя за счет церковных налогов и сборов с православного населения. Размер церковных налогов устанавливали сами архиереи[17].
По словам А.П. Лебедева, в Османской империи «христианская иерархия … приобрела даже более самостоятельности и более полновластное положение, чем как это было при византийских императорах»[18].
Необходимо отметить, однако, и негативные тенденции в жизни Восточной Церкви под властью мусульман. В период турецкого ига наблюдался упадок церковного просвещения; общий уровень образования духовенства был низким; книгопечатание не развивалось. На территории Османской империи действовало несколько греческих школ, но они не могли удовлетворить потребность населения в высшем теологическом образовании[19]. В то же время практически неограниченные полномочия греческой православной иерархии и фанариотов стали причиной деморализации отдельных представителей православного духовенства, злоупотребления ими властью, симонии, коррупции и безжалостного грабежа христианского населения.
В Османской империи православные «подвергались тяжелому экономическому гнету, как, впрочем, и мусульмане»[20]. Крупная феодальная собственность на землю в Османской империи сочеталась с системой небольших земельных наделов, к которым были прикреплены крестьяне. Феодальная рента взималась частично в пользу государства, частично в пользу землевладельца. Мусульмане платили десятину (ашар); немусульманское население (в т.ч. и христиане) облагалось аналогичным ашару налогом, который назывался харадж и составлял по одним данным от 1/8 до 1/3 урожая, по другим – от 20 до 50 % урожая. Немусульмане в Османской империи уплачивали еще и подушный налог (джизью), являвшийся выкупом за освобождение от военной службы, право на которую имели только мусульмане[21]. Подушный налог взимался только с совершеннолетних, свободных мужчин; больные, дети, женщины, рабы, старики освобождались от джизьи. Размер джизьи зависел от материального положения людей. Помимо натуральных налогов крестьяне облагались рядом денежных сборов, а также были обязаны выполнять различные повинности, определявшиеся канун-наме той или иной провинции. Одной из повинностей христианского населения Османской империи был набор детей в янычары (девширме – «налог кровью»)[22].
Необходимо отметить «слабую юридическую защищенность» податных сословий в целом в Османской империи[23]. Христиане и мусульмане зачастую в равной мере страдали от притеснений представителей османской администрации. Денежные поборы с христиан представляли собой «проявления обычного феодального гнета, но никак не религиозные гонения»[24]. Ответственность перед властями за политическую лояльность единоверного населения и поступление податей была возложена на Вселенского патриарха[25].
По словам К.А. Панченко, «на фоне экономического гнета и политических неурядиц обращает на себя внимание почти полное отсутствие религиозных преследований. В этом заключалось главное преимущество Османской империи перед европейскими странами в глазах православных. Религиозная «терпимость» османов, их невмешательство в дела веры подвластных народов обеспечили культурное выживание православных общин и лояльность многих православных по отношению к османской власти»[26].
Несмотря на ограничения, «в османский период жизнь восточных христиан и иудеев на системном уровне была устроена наиболее толерантно»[27]. Согласно М. Уолцеру, система миллетов, существовавшая в Османской империи, представляла собой одну из разновидностей имперского «толерантного» режима[28].
[1] Кобищанов, Т. Ю. Зиммии / Т. Ю. Кобищанов // Православная энциклопедия : в XXXIV т. / под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. –М., 2009. – Т. ΧΧ. – С. 145–146; Иванов, Н. А. Система миллетов в Арабских странах XVI–XVII вв. / Н. А. Иванов // Восток. – 1992. – № 6. – С. 30.
[2] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени : в 2 кн. / А. П. Лебедев. – СПб. : Изд-во Олега Абышко, 2004. – Кн. 1. – С. 104.
[3] Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 31.
[4] Панченко, К. А. Социально-политические и культурные процессы в православной общине Ближнего Востока XVI – начала XIX в. : автореф. дис. … д-ра ист. наук : 07.00.03 / К. А. Панченко ; МГУ им. М. В. Ломоносова, Ин-т стран Азии и Африки. – М., 2013. – С. 20; Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 31.
[5] Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 32.
[6] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 96.
[7] Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 33.
[8] Там же. С. 31; Панченко, К. А. Социально-политические и культурные процессы… С. 20.
[9] Gudziak, B. A. Kryzys i reforma. Metropolia kijowska, patriarchat Konstantynopola i geneza unii brzeskiej / B. A. Gudziak ; red. nauk. H. Łaszkiewicz. – Lublin : Wydaw. Uniw. Marii Curie-Skłodowskiej, 2008. – S. 49; Дворкин, А. Очерки по истории Вселенской Православной церкви / А. Дворкин. – Нижний Новгород : Изд-во братства во имя св. князя Александра Невского, 2003. – С. 767–768; Малышевский, И. И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви : в 2 т. / И. И. Малышевский. – Киев : Тип. Киево-Печерской Лавры, 1872. – Т. 1. – С. 12.
[10] Дворкин, А. Указ. соч. С. 768; Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 270.
[11] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 89.
[12] Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 32.
[13] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 94.
[14] Весела, З. К. К вопросу о положении христианской церкви в османском государстве / З. К. Весела // Османская империя. Государственная власть и социально-политическая структура : сб. ст. / Ин-т востоковедения АН СССР ; отв. ред. С. Ф. Орешкова. – М., 1990. – С. 122–123.
[15] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 97–98.
[16] Иванов, Н. А. Указ. соч. С. 33.
[17] Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 98–99.
[18] Цит. по: Лебедев, А. П. История Греко-Восточной церкви… Кн. 1. С. 88.
[19] Gudziak, B. A. Op. cit. S. 50–51.
[20] Панченко, К. А. Ближневосточное Православие под османским владычеством. Первые три столетия. 1516–1831 / К. А. Панченко. – М. : Индрик, 2012. – С. 37.
[21] Весела, З. К. К вопросу о положении христианской церкви в османском государстве / З. К. Весела // Османская империя. Государственная власть и социально-политическая структура : сб. ст. / Ин-т востоковедения АН СССР ; отв. ред. С. Ф. Орешкова. – М., 1990. – С. 118–119.
[22] Орешкова, С. Ф. Османская империя в первой половине XVII в.: социально-экономическое положение, внутренняя и внешняя политика / С. Ф. Орешкова // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. : в II ч. / Рос. акад. наук, Ин-т славяноведения и балканистики ; редкол.: Г. Г. Литаврин (отв. ред.) [и др.]. – М., 1998-2001. – Ч. I. – 1998. – С. 14.
[23] Панченко, К. А. Ближневосточное Православие под османским владычеством… С. 151.
[24] Там же. С. 29–30.
[25] Панченко, К. А. Социально-политические и культурные процессы… С. 20; Рансимэн, С. Великая Церковь в пленении. История Греческой церкви от падения Константинополя в 1453 г. до 1821 г. / С. Рансимэн ; пер. с англ. Л. А. Герд. – СПб. : Изд-во Олега Абышко, 2006. – С. 180, 183.
[26] Панченко, К. А. Проблема религиозных гонений в османо-православных отношениях в Сирии и Палестине (1516–1831) / К. А. Панченко // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13, Востоковедение. – 1995. – № 4. – С. 37.
[27] Там же.
[28] Уолцер, М. О терпимости / М. Уолцер ; пер. с англ. И. Мюнберг. – М. : Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. – С. 33.
