При изучении истории в учебных заведениях устоялась группировка тем по трем блокам: история политическая, социально-экономическая и культурная. Факты религиозной жизни общества в такой схеме сводятся к культуре, когда речь в учебной литературе заходит о письменности, живописи, архитектурных строениях. Представляется, что религиозный феномен социальной жизни при таком подходе оказывается зауженным. Применительно к белорусской истории необходимо иметь в виду влияние религиозных факторов во всех сферах: и в политической, и в социально-экономической, и в культурной. Это справедливо, во всяком случае, до времени установления советской власти на всей территории Белоруссии в 1939 г. В связи с такой постановкой вопроса хотелось бы обозначить, в чем заключается влияние конфессионального фактора в общественно-политической истории Белой Руси, интерес к которой обусловливается современными поисками «национальной исторической концепции». Кроме того, рассмотрение белорусской истории в цивилизационном контексте, что становится естественным при отходе от советских марксистских установок, должно включать такой важный цивилизационный маркер как приверженность определенной духовной традиции. В ограниченных рамках статьи невозможно детально остановиться на всех аспектах религиозного влияния в общественной жизни. Будем полагать, что такое влияние бесспорно значимо для культурно-этической сферы, поэтому займемся, главным образом, политическими сюжетами, следуя принятому для государственной истории делению по периодам.
На белорусских землях прошла конфессиональная граница между Православием и Католичеством, между западным и восточным христианскими мирами-цивилизациями. Эта граница не была зафиксированной, с течением времени она передвигалась то на восток, то на запад при сменяющихся политических обстоятельствах. Можно говорить, в таком случае, что политика влияла на религиозную ситуацию, однако, в равной мере, справедливо заметить и обратное влияние.
Образование древнерусского государства происходило с установлением суверенной княжеской власти на территории Поднепровья, где доминирующим населением были восточные славяне. Важнейшим условием политогенеза стало образование областей с главными центрами – городами. Вечевой уклад городской жизни сложился с княжеской властью в военной и судебной сферах. Великие князья в Киеве сосредоточили в своих руках военный контроль над различными областями («племенными княжениями», «славиниями») и наложили на их жителей дань. Конечно, великий князь обеспечивал защиту контролируемой территории: на границах строились новые крепости, в них размещались гарнизоны дружинников, назначались наместники, организовывались совместные походы на соседние страны и племена. Такая государственная организация устраивала само население Древней Руси, обеспечивая земледельцам и охотникам доходы от их занятий, ремесленникам обмен их произведений, торговцам сбыт товаров. Безусловно, политическая интеграция была не только делом «верхов», но и откликом «низов».
К этой обобщенной картине необходимо добавить важный связующий элемент формирующегося политического строя – христианскую религию. Крещение Руси стало завершающим этапом образования древнерусского государства, поскольку Церковь освятила этот политический союз своим духовным влиянием, действуя по византийскому образцу. Конфессиональный фактор сказался здесь во всей силе, когда на смену бывшим областным наименованиям «полян», «кривичей», «северян», «дреговичей» и др. пришло единое самоназвание народа – «русь». Само государство стало называться «Русской землей», а религия – «русской верой». Обозначение «русь» из этнонима («рода русского») превратилось в политоним «русь» в сочетании с конфессиональным указанием приверженности Православию («род христианский»). Церковная организация связала все области древнерусского государства единым сознанием конфессиональной принадлежности. Это коснулось, конечно, и западнорусских земель, т.е. земель, расположенных к западу от днепровской оси, в частности, Полоцкого и Туровского княжеств. Не случайно свт. Кирилл Туровский в своем каноне равноап. княгине Ольге говорит о духовном единстве Русской земли: «Духовно возвеселитесь, рустии вси концы, память чтуще Ольги богомудрыя»; «Рускому языку, Плесковской стране, богоизбранному от варяг княжьскому племени праматери наречеся Ольга»; «Закон Христов ты приобрела своим учителем, который просветил землю Рускую». Своим проповедническим талантом и благочестием Туровский епископ, как говорится в его житии, просиял во всех концах Русской земли («Радуйся, святителю честный и учителю наш, другий Златоуст, иже нам в Руси паче всех воссия»). Таким образом, приверженность Православию стала политически важным консолидирующим фактором, содействующим формированию единого самосознания. Крещение страны придало ее названию «Русь», «Русская земля» конфессиональный смысл в значении «православная».
В ходе образования Великого княжества Литовского (ВКЛ) разная религиозная принадлежность жителей Литвы и Руси определила двойственный характер нового государства. Хочется акцентировать внимание именно на религиозном, а не этническом различии. Этнические отличия не служили существенным препятствием для формирования государств в период Средневековья. Практически все европейские государства были тогда полиэтничными. Но религиозные отличия проводили более четкие границы между народами, допуская их торговые контакты, но препятствуя их смешению. Обращение в другую веру стало фактором этнокультурной ассимиляции. Если литовец принимал Православную веру для своего литовского окружения он становился русским. Не случайно великие князья литовские, назначая своих сыновей в западнорусские города, допускали их православное крещение. Для литовцев это церковное действие имело значение политического обряда, который освящал сближение правителя с его подданными, узаконивал князя в их глазах. Таким образом Ольгерд, становясь витебским князем, принимает православное крещение, но затем, когда перемещается в Вильно уже в качестве великого князя, ведет себя как традиционный язычник в литовском окружении и казнит своих придворных свв. Антония, Иоанна и Евстафия, принявших Православие. Религиозным фактором, вероятно, объясняется также дуализм управления ВКЛ при Ольгерде, когда его соуправителем был язычник-Кейстут. По той же причине еще ранее Миндовг, фактический язычник, держал своим наместником в Новогрудке своего крещенного сына Войшелка.
Для существования ВКЛ необходимо было выработать принцип сбалансированной религиозной политики. Этим принципом стала веротерпимость. Ее выражением может считаться известный ответ Гедимина римским легатам в 1324 г.: «Я позволю христианам молиться по обычаю их веры, русским – по их обычаям и полякам по своему, а сами мы будем молиться по нашим обычаям». Таким образом, религии рассматривались великим князем как этническая черта. Язычество считалось литовским, Православие отождествлялось с «русской верой», а католичество было терпимо только у переселявшихся в ВКЛ поляков и немцев (ремесленников, торговцев).
Сложившийся общественный баланс между приверженцами разных религий в ВКЛ нарушился Кревской унией 1385 г. и католическим крещением Литвы. Привилей литовским боярам за принятие Католичества в 1387 г. давал им преимущества перед православными боярами Руси. Комментируя эти события, историк М. О. Коялович, профессор СПбДА, в предисловии к изданию дневника Люблинского сейма писал: «До соединения Литвы с Польшей при Ягайло Литва в религиозном отношении имело одно великое благо, именно – что вера не соединена была с выгодами жизни – религиозный элемент оставался там во всей своей чистоте. Кто какую исповедовал веру, это знала его совесть, а не государство. Ягайло первый лишил религиозный элемент этой чистоты. Он соединил с латинством выгоды жизни, право на чины, имения».
Конфессиональная граница между Православием и Католичеством стала проходить теперь по территории ВКЛ, причем католическое духовенство, естественно, рассматривало земли, населенные православными, как свою миссионерскую территорию. Городельский привилей Витовта 1413 г. продолжил укреплять престиж Католической веры в глазах знати, латинские епископы стали постоянными членами великокняжеского совета. В борьбе с Тевтонским орденом королю Владиславу-Ягайло и Витовту приходилось отвечать на упрек, что они, хотя и осуществили крещение Литвы и Жемайтии, имеют, однако, среди своих подданных большое количество «схизматиков», отчего в опасности находится Католическая вера. В связи с этим правителям приходилось иметь вид защитников Римской Церкви. После смерти Витовта ВКЛ подверглось опасности разделения, поскольку между католической и православной частями государства разгорелась междоусобная война двух претендентов на великокняжеский стол – Свидригайло и Сигизмунда. Раздрай едва удалось погасить не без помощи привилеев 1432 и 1434 гг., наделявших сословными привлегиями знатных людей Литвы и Руси без различия их вероисповедания. Во внутренней политике как будто был снова найден конфессиональный баланс.
Ягеллоны, начиная с Казимира, были уже католиками по воспитанию и своим убеждениям. Они вполне усвоили взгляды латинского духовенства на необходимость обращения православных, а это не могло поддерживать конфессиональное равновесие в государстве. Литовский правитель попытался поддержать введение Ферраро-Флорентийской унии признанием присланного из Рима униатского митрополита Григория Болгарина. Это привело к разделению Русской митрополии в 1458 г на Киевскую и Московскую части. Но эти события не привели к утверждению в ВКЛ ни унии, ни латинства. В 1469 г. Казимир писал римскому папе, что в Литовской Руси много «схизматиков» и их число «со дня на день возрастает», что создает опасность для католиков. Для обращения православных было решено привлечь монашеские ордена. Стали фиксироваться случаи не только перекрещивания православных, но и насилия над ними. В послании 1476 г. римскому папе Сиксту IV епископа Смоленского Мисаила говорилось, что духовные лица Римской Церкви «думают яростью умножать стадо […] предают суду, вяжут и мучат, а иных силою влекут». В последствии, в ходе московско-литовских войн, отнявших у ВКЛ значительные области на востоке, конфессиональная проблема приобрела еще большую остроту в связи с необходимостью обеспечить лояльность феодального сословия и духовенства Литовской Руси.
Выход был найден в приближении ко двору православной знати. Чем нужнее государю был магнат, тем более близкое к Вильно он получал назначение. Яркий пример тому – гетман К. И. Острожский, бывший виленским каштеляном и воеводой трокским, членом великокняжеского совета-рады. Впрочем, случай этот был скорее исключительным. Православных обычно не назначали на должности в католической Литве, но давали им назначения вместе с католиками в воеводствах Руси. Кроме того, увеличилось влияние литовского двора на православную иерархию. При последних Ягеллонах, особенно при Сигизмунде Августе, королевское утверждение выбранного кандидата на епископскую кафедру сменилось назначением за заслуги перед господарем.
Распространение протестантизма в Польском королевстве и ВКЛ в середине XVI в. ознаменовалось переходом в новую веру представителей некоторых магнатских родов и части шляхты. В условиях изменяющейся конфессиональной ситуации в 1563 г. последовала отмена городельского ограничения назначать на высшие государственные посты только последователей «костела Римского». Теперь это право предоставлялось любому шляхтичу «веры христианской». Казалось бы, что конфессиональные различия перестали играть роль в общественно-политической жизни. Однако скоро наступила католическая реакция, в связи с чем конфессиональные отношения снова обострились, а вслед за этим обозначились новые общественные конфликты.
В 1569 г. на общем сейме Польской Короны и ВКЛ в Люблине произошло заключение государственной унии, образовалась Речь Посполитая. Для обеспечения внутреннего мира в государстве некоторым сенаторам и сеймовым послам представлялось желательным прекращение конфессиональных споров и установление единства всех вероисповеданий. Король Сигизмунд Август в заключительной речи на сейме назвал своей обязанностью соблюдение единства веры и Церкви. Однако он отметил, что не считает возможным прибегать для этого к мерам строгости и насилия над совестью. Тем не менее, было очевидно, что церковное объединение было бы полезной мерой для скрепления политического единства государства.
Таким образом, можно заметить, что в древнерусский период распространение Православной веры содействовало формированию общего самосознания восточных славян (народа «Русь»). В литовско-русский период до Кревской унии и католического крещения этнической Литвы религиозные отличия обусловливали культурный дуализм государства и политику веротерпимости. После Кревской унии влияние конфессионального разделения проявилось в неравном правовом положении католического и православного боярства (нобилитета). Ягеллоны были убежденными католиками по своему воспитанию и поэтому считали своим долгом защиту и распространение Католичества, однако при обширности земель с православным населением политические соображения диктовали определенную сдержанность миссионерских усилий, которые выразились в приглашении католических монашеских орденов, обращении некоторых представителей православной знати в Католичество и усилении контроля над православной иерархией, чему содействовало разделение Русской митрополии в 1458 г. Между тем государственное сближение с католической Польшей, завершившееся Люблинской унией, делало политической необходимостью конфессиональное сближение всех частей государства особенно в виду военно-территориальных конфликтов с набирающим силу Московским царством.
