В сентябре 1926 г. белорусское руководство вплотную начало работать над механизмом, по которому должно проходить присоединение. Было решено всю работу на местах проводить осторожно, чтобы перегибы «в сторону националистических увлечений и разжигания национальной розни» не вызвали, с одной стороны, «ответную реакцию со стороны русифицированных элементов Гомельщины и некоторой части местной партийной организации», а с другой стороны, не вызвали «подъём белорусского шовинизма среди некоторой части беспартийных элементов» [1]. И если подавляющее большинство населения спорного региона, названное «русифицированными элементами Гомельщины» могло объективно беспокоить белорусские власти, поскольку отношение к присоединению среди местного населения было крайне отрицательным, то «подъём белорусского шовинизма» был невозможен в принципе по причине отсутствия хоть какой-то серьёзной базы для этого. Для создания необходимой поддержки белорусские власти предполагали начать работу среди железнодорожников, чтобы те «не боялись белорусизации», а также направлять в Гомельскую губернию белорусских культурных деятелей. Рассматривался даже вопрос привлечения к этому одного из самых известных белорусских поэтов Я. Купалы [2]. Однако, видимо, белорусское руководство понимало слабый интерес жителей Гомельщины к белорусской культуре, поэтому предполагалось заинтересовать жителей региона приходить на встречи с белорусскими пропагандистами обещаниями работы модной тогда кинопередвижки [3] ‒ портативной установки, которая предназначалась для показа кинофильмов. Белорусские власти понимали, что интерес местного населения к белорусским поэтам и писателям крайне слаб, а посмотреть кино захотят многие.
Особо интересным представляется то, что некоторые методы работы белорусской стороны были не очень корректны. В частности, на закрытом заседании ЦК КП(б)Б [4] было предложено найти в Гомельском и Речицком уезде 2 ‒ 4 района «заведомо белорусских», т.е. таких, в которых большинство населения выступало бы за передачу территории в БССР, а также 2 – 4 района «сомнительных», т.е. где желание стать частью БССР было заметно, но не поддерживалось большинством [5]. Получалось, что районы, в которых население было против передачи их региона в состав Белоруссии, комиссия должна была игнорировать. В черновике протокола этого заседания было записано: «С нашей стороны наметить такие районы, которые в наибольшей мере характерны для Гомельщины как белорусской, по преимуществу, губернии. Районы, сельсоветы и селения наметить заранее […]». Рядом с этой фразой на полях простым карандашом было написано всего лишь одно слово: «Устно» [6]. Данная пометка указывает на то, что белорусское руководство не хотело письменно фиксировать своё стремление представить комиссии необъективную картину. Такая же пометка на полях стояла напротив поручения привлечь к работе членов Гомельского студенческого землячества [7]. Т.е. часть мероприятий, предпринимаемых Минском, вполне могла быть не отражена в протоколах и даже черновиках. Снизу данного документа также простым карандашом было написано: «Признать необход[имым] концентрировать все материалы в секретном отделе ЦК КПБ» [8].
В начале октября 1926 г. на Гомельщине действовала комиссия Я.Х. Петерса, которая выясняла этнический состав населения, отношения местных жителей к присоединению к БССР, к белорусизации и ряд других вопросов. Комиссия избрала методику проведения исследований, предложенную белорусской стороной. Так, было решено отказаться «от широких собраний населения, от постановки вопроса на голосование», а применить метод бесед. Также выбор волостей для обследования был предложен именно белорусской стороной. Однако комиссия решила обследовать ещё несколько волостей, в которых данные о национальном составе в переписях 1917 и 1920 гг. различались наиболее серьёзно [9]. Белорусские власти постарались максимально затруднить общение членов комиссии с гомельскими чиновниками, предоставив в распоряжение комиссии специальный железнодорожный вагон. А в местах работы комиссии предполагалось организовать выступление белорусской театральной труппы, чтобы комиссия могла видеть заинтересованность крестьян белорусской культурой. В реальности у крестьян было мало возможностей проводить культурный досуг, поэтому от безвыходности они готовы были смотреть и белорусские спектакли. Крестьянам не было предоставлено право выбора идти на просмотр спектаклей белорусской или русской театральной труппы. Просмотр крестьянами единственно предложенной белорусской постановки выдавался за интерес местного населения к белорусской культуре. По мнению гомельского начальства, председатель комиссии Я.Х. Петерс находился под влиянием А.И. Павлюкевича [10], который был в комиссии представителем БССР [11]. Таким образом, белорусская сторона постаралась максимально ограничить возможность для членов комиссии получать объективную информацию. Сам А.И. Павлюкевич обвинял гомельские власти в том, что в определённом местечке в день приезда комиссии вдруг «случайно» оказывались почти все коммунисты волости [12]. В самом деле, у гомельчан был единственный способ настоять на своём – показать массовое нежелание населения перемещению из состава РСФСР в состав БССР. Однако этот способ был заведомо проигрышный, поскольку именно он был использован в период укрупнения БССР 1924 г., когда местные власти также указывали на нежелание населения видеть свои территории в составе Белоруссии, что нисколько не смутило ни Минск, ни Москву.
Получалось, что Гомель использовал вполне демократические, но заведомо проигрышные методы, а правительство БССР могло воспользоваться для их критики той же аргументацией, что и в 1924 г. Итогом работы комиссии была докладная записка, в которой указывалось, что, несмотря на большое количество этнических белорусов, проживающих в Гомельском и Речицком уездах, отношение к белорусизации отрицательное, а в некоторых случаях – «самое отрицательное», крестьяне просили об «освобождении от белорусского языка», «совершенно отсутствует белорусское национальное самосознание и тяга к белорусскому языку» [13]. Первый же ответ на вопрос членов комиссии о национальности местных крестьян звучал так: «Мы русские, местные» [14]. Также на этот вопрос были разные ответы: «Уроженец Гомельской губернии или уезда», «здешние», «тутошние» [15]. Комиссия процитировала наиболее типичные ответы крестьян на вопросы о белорусском языке: «На белорусский язык нужно переламывать и малого, и старого», «белорусский язык калечит детей, создаёт мешанину», «это язык старины», «мы хотим идти вперёд, а не назад». В отдельных случаях крестьяне сами переходили в атаку и интересовались у комиссии, «почему так хотят, чтобы мы повернули свой язык на белорусский?» Встречались даже такие заявления, как «Россию мы делить не собираемся, а если захотим белорусский язык, нам советская власть даст школу на белорусском языке» [16]. Опираясь на такие выводы комиссии, советское руководство, полностью игнорируя мнения местного населения и обычную логику, решило «считать доказанным белорусский характер населения Гомельского и Речицкого уездов и признать необходимым присоединение намеченных уездов к БССР» [17]. Местное население отнеслось к присоединению равнодушно, понимая, что его мнение ни на что не влияет [18].
Первое в мире государство рабочих и крестьян не собиралось интересоваться мнением своих граждан, если оно потенциально не совпадало с политической и идеологической целесообразностью. Через несколько десятков лет большевистская национальная политика и формирование на её основе административно-территориальных единиц породила вооружённые конфликты в некоторых бывших союзных республиках. Белоруссии удалось избежать этого возможно потому, что радикальный белорусский национализм никогда не был силён. Тем не менее, после распада СССР белорусские националисты делали заявления о своих претензиях на другие регионы России.
[1] Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 1-2.
[2] Янка Купала (настоящее имя Иван Доминикович Луцевич) (1882 ‒ 1942) ‒ белорусский поэт.
[3] НАРБ. Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 14‒14об.
[4] Центральный комитет Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии ‒ высший партийный орган белорусских коммунистов.
[5] НАРБ. Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 15.
[6] НАРБ. Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 23.
[7] НАРБ. Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 25.
[8] НАРБ. Фонд 4п. Опись 1. Дело 3047. Л. 25.
[9] Государственные границы Беларуси: сб. документов и материалов. В 2 т. Т. 1. (март 1917 – ноябрь 1926) / сост.: В.Е. Снапковский [и др.]. Минск: БГУ, 2012. С. 372.
[10] Александр Иванович Павлюкевич (1887 ‒ 1938) ‒ государственный деятель БССР, в 1926 ‒ 1928 гг. председатель Витебского окружного исполнительного комитета. Проводил политику белорусизации.
[11] Хомич С.Н. Территория и государственные границы Беларуси в ХХ веке: от незавершённости этнической самоидентификации и внешнеполитического произвола к соврменному status quo. Минск: Экономпресс, 2011. С. 271.
[12] Там же. С. 271.
[13] Государственные границы Беларуси: сб. документов и материалов. В 2 т. Т. 1. С. 384‒390.
[14] Хомич С.Н. Территория и государственные границы Беларуси в ХХ веке. С. 270.
[15] Государственные границы Беларуси: сб. документов и материалов. В 2 т. Т. 1. С. 386.
[16] Там же. С. 388.
[17] Хомич С.Н. Территория и государственные границы Беларуси в ХХ веке. С. 273.
[18] Там же. С. 273.
