Особенности православно-католических отношений в Речи Посполитой после Брестской церковной унии (конец XVI – первая треть XVII вв.)

В 1596 г. в г. Бресте состоялось два Собора – униатский и православный. На Брестском униатском Соборе был предан гласности факт присоединения православного митрополита и части православных епископов к Католической Церкви с сохранением византийского богослужебного обряда. Переход в Унию части высшей православной иерархии интерпретировался католической стороной как инкорпорация всей Православной Церкви в Церковь Католическую, т.е. как прекращение существования Православной Церкви и появление вместо нее Церкви Униатской.

Брестский православный Собор 1596 г., проходивший под председательством экзарха Константинопольского патриарха и с участием представителей Восточной Церкви, засвидетельствовал каноничность дальнейшего существования Православной Церкви в Речи Посполитой. Итогом данного Собора явилось сохранение юрисдикционной зависимости православного духовенства и паствы Киевской митрополии от Константинопольского патриарха и их принадлежности к Православной Церкви.

Королевским универсалом от 15 декабря 1596 г. правительство Речи Посполитой признало итоги работы Брестского униатского Собора и объявило недействительными постановления Брестского православного Собора. В результате, существование Православной Церкви на восточнославянских землях Речи Посполитой оказалось под угрозой. В конце XVI – первой трети XVII вв. в Речи Посполитой на государственном уровне происходило целенаправленное упразднение Православной Церкви как религиозного института путем лишения ее иерархии, духовенства, имущества и паствы^[1]. Все это свидетельствует о дискриминации Православия со стороны государства на политико-правовом уровне.

Сложившаяся в Речи Посполитой религиозно-политическая ситуация нашла отражение в области православно-католических отношений. На основании следующих документов можно заключить, что католическое и униатское духовенство проявляло «нетерпимость» к лицам православного вероисповедания, которая выражалась в форме религиозной дискриминации.

В 1618 г. в актовые владимирские книги была внесена жалоба Анны Колпытовской на униатского Владимирского епископа Иоанна Мороховского. Анна жаловалась, что Иоанн Мороховский, несмотря на свой духовный сан, в 1616 г. выбросил из соборной владимирской церкви тела некоторых православных дворян, в том числе и ее первого мужа Ивана Романовича Сенюты Ляховецкого, умерших до введения Унии. Открыв склеп, униатский епископ неизвестно куда выкинул останки Ивана Сенюты, на котором, как пишет Анна, были золотые цепь и перстень, общей стоимостью 200 червоных золотых, а также сабля, стоимостью 60 червоных золотых. Поскольку останки не были переданы родственникам и дальнейшее их местонахождение осталось неизвестным, то, по всей видимости, надо полагать, что в данном случае имела место кража. Вместо дворянина Ивана Сенюты в соборной церкви была захоронена «простая предмещанка львовская»^[2].

25 мая 1624 г. было подано заявление от имени дворянина Януша Оборского. Януш засвидетельствовал, что готов был выполнить последнюю волю своей православной супруги Маруши Боговитиновны Оборской, завещавшей похоронить ее в Жидичинском монастыре. Но, несмотря на неоднократные просьбы Януша, Жидичинский архимандрит Никодим Шибинский не позволил похоронить там умершую по причине того, что она не была униаткой^[3].

Вражда к православным со стороны католиков обоих обрядов проявлялась и на бытовом уровне в форме межличностных отношений. О «нетерпимости», непримиримой вражде и жестокости католиков и униатов к православным говорят следующие факты, в которых описываются случаи попрания человеческой чести, оскорбления, унижения православных верующих и физического насилия по отношению к ним.

25 декабря 1607 г. православный мельницкий мещанин Андрей Вержбинский подал заявление о своем решении «ради доброго примера» праздновать день Рождества Христова по римскому календарю, т.е. 25 декабря^[4]. 25 декабря 1608 г. похожее заявление было сделано мещанином Николаем Давидовским. Будучи католиком, он ради примера решил праздновать Рождество Христово по православному календарю^[5]. Еще одно заявление такого рода было подано 25 декабря 1611 г.: православный мещанин Василий Ярмолович изъявил желание праздновать день Рождества Христова по римскому календарю^[6]. Скорее всего, данные заявления свидетельствуют не о религиозной «терпимости», но о желании законным образом избежать штрафа в цеховую казну за пропущенный  рабочий день^[7].

6 мая 1628 г. когда иеромонах православного братского Луцкого монастыря Павел Телица шел по своим делам, ему были нанесены оскорбления звонарем Луцкого кафедрального костела, который также снял с иеромонаха Павла клобук, после допросов о его вероисповедании^[8].

В 1604 г. православный священник Гнойненской церкви Трофим Вержба возвращался из г. Янова, но был остановлен мещанином г. Мельника Симеоном Лосицким и бывшими с ним. Священника повалили на землю, вырывали из бороды волосы, затем повели его обратно в город, попрекая православную веру, называя ее языческой. Священника заставляли пить из больших чаш, после чего их разбили о голову священника. Избитого священника вновь повалили на землю и забрали у него деньги^[9].

12 августа 1627 г. дворянин Войтех Хелповский, встретив на р. Стыре плывшего в лодке православного монаха Серапиона из монастыря Луцкого братства, без всякой причины, для посмеяния православной веры, стал поносить и бить его, опрокинул со своими помощниками лодку, где находился монах и другие люди, намереваясь их утопить. Монах и бывшие с ним остались живы только благодаря тому, что вовремя подоспела помощь. Дворянин Войтех Хелповский бранил неприличными словами игумена и иноков православного братского монастыря, а также угрожал им: «Тут вас всих, як псов, с того манастыра будем волочыти и в той воде топити»^[10].

Среди крестьян и мещан, не обладавших магдебургским правом, Уния в основном распространялась путем насилия, среди свободных (высших) сословий, какими являлись рыцарство и аристократия, – при помощи убеждения и добровольного согласия. Если учесть тот факт, что в Унию переходили в основном низшие слои населения, поскольку дворяне и шляхта стремились сразу принять Католицизм, то меры принуждения становились более распространенными, чем меры убеждения^[11].

23 августа 1607 г. в актовых книгах Мельницкого гродского (замкового) суда был записан протест православных против описанных ниже действий Киевского униатского митрополита. Православные заявляли, что Ипатий Потей без согласия всего православного населения Речи Посполитой перешел в юрисдикцию папы Римского, после чего стал притеснять православных духовных и светских лиц и опустошать православные церкви. О противозаконных действиях Киевского униатского митрополита в отношении Православной Церкви было заявлено на сеймах и в гродских судах. Но, несмотря на постановление сеймовой конституции 1607 г. о беспрепятственном совершении богослужения христианами «закона греческого» (православными), произошло следующее. В воскресенье, 19 августа 1607 г. униатский Киевский митрополит Ипатий Потей, увидев в г. Бресте православного священника Пречистенской церкви Константина, идущего за Мухавец, своевольно и без всякого на то право поймал его, «ганебне и окрутне збил», после чего, надев на ноги священнику кандалы и привязав его за шею цепью к возу, отвез в свое имение Рожанец. Дальнейшая судьба и местопребывание священника Константина остались неизвестными для православных. Известно, что, уезжая из своего имения, Ипатий Потей угрожал православным мещанам внести протестацию, обещая им довести дело до казни и отнятия у них имения и чести. Данное заявление подписали четыре православных священника и около двадцати представителей шести православных приходов г. Бреста^[12].

Необходимо отметить, что зачастую оба метода сливались воедино, подкрепляясь такими средствами, как коварство и обман.

Согласно А. Борковскому, чтобы ускорить процесс перехода в Унию православного населения Киевской митрополии, католики из Львова стали распространять ложную информацию о визите в Рим православного Александрийского патриарха Мелетия и принятии им Унии. Католические богословы, в особенности иезуиты, прилагали также все усилия с целью убедить православных в том, что они отступили от истинного христианства, не признав главенство Римского папы, в наказание за что лишись Византийской империи. Епископы, отступившие в Унию, в частности Ипатий Потей, также старались дезориентировать православное население ложными сведениями. Во время пребывания в Речи Посполитой экзарх православного Александрийского патриарха Кирилл Лукарис был вынужден опровергать слухи о том, что он якобы при посредничестве посольств западных стран намеревался подчиниться власти Римского папы^[13].

Православный Александрийский патриарх Мелетий Пигас опровергал недостоверные сведения, однако его письма в защиту Православия иезуиты объявляли подложными и приписывали их составление кальвинистам. Кроме того, православные, принимая патриаршие письма, оказывались в небезопасном положении, ибо обнаружение Яном Замойским, великим канцлером коронным и великим гетманом коронным, письма патриарха в руках православного могло обернуться для последнего смертной казнью^[14]. 

Таким образом, «нетерпимость» католического и униатского духовенства и части населения Речи Посполитой к последователям православного вероучения выражалась в стремлении достичь увеличения униатской паствы путем насилия, унижения православных, а также при помощи психологического давления на них, что поддерживалось и в какой-то мере инициировалось правительством Речи Посполитой.

На основании приведенных выше данных можно заключить, что в конце XVI – первой трети XVII вв. «нетерпимость» к Православной Церкви и верующим проявлялась в следующих формах:

1. дискриминация Православной Церкви со стороны католического и униатского духовенства в религиозной сфере;
2. вражда к православным со стороны верующих Католической и Униатской Церкви на бытовом уровне.

Итак, в Речи Посполитой в рассматриваемый период сосуществовали разные виды «нетерпимости» к православному исповеданию: политико-правовая, религиозная и бытовая.

^[1] Апанович К. Политико-правовое положение Православной Церкви в Речи Посполитой после заключения Брестской церковной унии (1596-1632 гг.) / К. Апанович [Электронный ресурс] // Наука Вера Культура. – Режим доступа: https://naukaverakuljtura.com/политико-правовое-положение-правосл/. – Дата доступа: 29.07.2023.

^[2] Сборник документов, уясняющих отношение латино-польской пропаганды к русской вере и народности. (Из исторических материалов, помещенных в «Вестнике Западной России») : в 2 вып. – Вильна : Тип. И. Блюмовича, 1865–1866. – Вып. 2. – 1866. – С. 55–56.

^[3] Aрхив Юго-Западной России, издаваемый Временною комиссиею для разбора древних актов : в 8 ч. – Киев : Унив. тип., 1859–1911. – Ч. 1, т. VI : Акты о церковно-религиозных отношениях в Юго-Западной Руси (1322–1648 гг.). – 1883. – С. 534–535.

^[4] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею для разбора древних актов : в 39 т. – Вильна : Тип. А. К. Киркора, 1865–1915. – Т. 33 : Акты, относящиеся к истории Западно-русской церкви. – 1908. – С. 172.

^[5] Там же. С. 172–173.

^[6] Там же. С. 192–193.

^[7] Там же. С. XIX.

^[8] Aрхив Юго-Западной России… Ч. 1, т. VI. С. 596–597.

^[9] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею… Т. 33. С. 161–162.

^[10] Aрхив Юго-Западной России… Ч. 1, т. VI. С. 582–583.

^[11] Коялович, М. О. Литовская церковная уния : в II т. / М. О. Коялович. –  СПб. : тип. В. Тихменева, 1859–1861. – Т. II. – 1861. – С. 9–12.

^[12] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею… Т. 33. С. 170–171.

^[13] Borkowski, A. Patriarchaty Wschodu w dziejach Rzeczypospolitej (1583–1601) / A. Borkowski. – Białystok : UWB, 2014. – S. 321–322.

^[14] Ibid. S. 322–323.