Дискриминация Православной Церкви в Речи Посполитой на уровне сеймов и судов после Брестской церковной унии (1596-1632 гг.)

В результате решений Брестского униатского Собора 1596 г.,утвержденных королем Сигизмундом III, Православная Церковь в Речи Посполитой лишилась юридического статуса, а православное население – религиозных прав, что сопровождалось его дискриминацией в области прав политических и гражданских. В то же время вновь созданная Униатская Церковь обрела поддержку со стороны правительства Речи Посполитой.

Реализации дискриминационной религиозной политики государства по отношению к Православию препятствовало покровительство Православной Церкви православного дворянства, зависимость правительства Речи Посполитой от казаков, а также в некоторых случаях внутриполитическая ситуация в государстве.

Несмотря на это, государственной властью осуществлялась дискриминация Православной Церкви в Речи Посполитой на уровне сеймов и судов.

Ни на одном из сеймов 1596, 1597, 1598, 1600, 1601, 1603, 1605 гг. вопрос православных, касающийся восстановления их прав, не был удовлетворен. Лишь на сеймах 1607 и 1609 гг. под воздействием рокоша Зебржидовского (восстания шляхты против короля) и внешнеполитических причин были приняты сеймовые конституции, благоприятные для православных, которые так и не были реализованы на практике. На сеймах 1616, 1618, 1620, 1621, 1623, 1624, 1625, 1626, 1627, 1628, 1629 и 1631 гг. правительством, несмотря на настойчивые и многочисленные заявления православных, не было сделано никакого определенного и нового постановления относительно положения лиц православного вероисповедания, часто рассмотрение их проблем просто откладывалось с сейма на сейм^[1].

Одной из форм дискриминации Православной Церкви и одновременно поддержки Церкви Униатской стало изъятие церковного имущества Православной Церкви и передача его в собственность униатов, что происходило при поддержке королевской власти. Православные монастыри и церкви с их земельными угодьями насильственно изымались из юрисдикции православной иерархии и передавались в собственность Униатской Церкви.

В качестве примера можно привести королевский приказ Виленской ратуше от 20 февраля 1609 г. о передаче православного виленского Троицкого монастыря, по прошению униатского митрополита Потея, в управление униату Рутскому^[2].

По словам М.Г. Шукан, «смена собственника на имущество Православной Церкви после заключения унии являлась неправомерной. Властными решениями монарха униатской церкви искусственно придавался статус правопреемницы Православной Церкви. … С целью передачи церковного имущества в собственность униатов государственной администрацией и духовенством использовались как неправовые, однако считавшиеся ими законными, так и открыто незаконные способы присвоения имущества»^[3].

Необходимо обратить внимание также на следующий момент. После Брестского церковного Собора 1596 г. произошел раскол белорусско-украинского населения, проживающего на территории Речи Посполитой, на православных и католиков восточного обряда. В связи с этим стало возможным «смешение» понятий. Представители обеих конфессий относили себя к «русскому» народу, считали свою религию «русской» «греческого закона», оба первоиерарха носили титул «митрополита Киевского, Галицкого и всея Росии». Используя сложившуюся ситуацию, Ипатий Потей и король Сигизмунд III относили выражения «религия греческая», «закон греческий» и «митрополит Киевский и всея Руси», к католической вере греческого обряда. По словам В.А. Беднова, «смешение тех и других, игнорирование давнего и полного разрыва православия с унией, – это был … неизменно-постоянный официальный прием польской правительственной политики»^[4]. Все это «позволяло» юридически игнорировать существование Православия, перенося все прежние права и акты законодательства в пользу Православной Церкви на Унию. Различие между православными и униатами было официально установлено только в сеймовой конституции 1609 года.

Конституция 1609 г. также определила в качестве судебной инстанции для решения униатско-православных споров общее собрание трибунала, состоящее из светских лиц. Однако в печатном варианте постановлений сейма 1609 г. указывалась иная инстанция для судебных разбирательств – смешанный суд трибунала, включавший духовных судей католического исповедания, что лишало православную сторону возможности выигрывать судебные процессы^[5].

При разрешении межконфессиональных имущественных споров (между униатами и православными) в Великом княжестве Литовском в конце XVI – первой половине XVII в., как утверждает М.Г. Шукан, «прослеживалась тенденция вынесения судьями центральных судов (великим князем и духовными членами Главного Суда (Трибунала) решений в соответствии с религиозно-политической линией руководства государства. Светская часть Трибунала признавала легитимность Православной Церкви и ее подчиненность Константинопольскому патриарху, однако их решения часто аннулировались монархом, причем не по существу дела, а по формальным основаниям…»^[6].

Осуществив анализ судебной практики, М.Г. Шукан заключает, что решения на судах большей частью выносились в пользу униатов: «Наблюдалась явная тенденция вмешательства государства в вопросы церковной подсудности (относительно церковной юрисдикции), в большинстве с целью защиты имущественных интересов Униатской Церкви, что существенно нарушало права Православной Церкви»^[7].

Обладая мощной поддержкой государственной и судебной власти, католическое и униатское духовенство выступало в ряде случаев обвинителем православных на судебных процессах.

Внимания заслуживает заявление бурмистра г. Мельника о протесте представителей города от 13 апреля 1600 г., выраженном ими ксендзу Яну Витковскому, плебану Мельницкому, по поводу его притязаний на угодья, капщину (доход с постоялых дворов) и десятину с жителей г. Мельника. Мельницкий магистрат заявил, что ксендз Ян Витковский несправедливо подал в королевский суд жалобу о том, что жители г. Мельника, захватив землю, принадлежавшую местному костелу, не выплачивали костелу капщины и десятины. Жители г. Мельника потребовали, чтобы ксендз при помощи землемера проверил свои владения. B случае подтверждения притязаний ксендза относительно земельных угодий жители обещали поступить по справедливости, но по поводу десятины заявили, что ни их предки, ни они сами десятины не давали и давать не должны^[8]. В данном случае интерес представляет тот факт, что ксендз требовал уплаты десятины от православных мещан^[9]. К сожалению, из имеющихся документов невозможно заключить, чем закончилось данное дело.

Интерес представляет также жалоба — обвинение католическим духовенством православных в нарушении общественного спокойствия.

1 июня 1610 г. мельницкий ксендз Ян Витковский подал жалобу на православное население г. Мельника, устроившее народное гуляние по случаю праздника Святой Троицы. Ксендз обвинил войта Иоанна Щербича, ратмана, райцев, лавников и всех жителей г. Мельника в том, что они, несмотря на неоднократное публичное указание и напоминание с костельной кафедры, не только не удерживали и не запрещали, но, напротив, позволяли русским праздновать «клечане» («Kleczanie», т.е. «зеленые святки») и “совершать при этом всякие отвратительные поступки.” По словам ксендза Яна Витковского, в ближайший к празднику Святой Троицы воскресный день “русские ходили по городским улицам и возле мельницкого костела, по полям и лесам с различными музыкальными инструментами, совершая разные языческие танцы, скакали вверх и вниз как саранча, кричали, призывая Ваала, что делали в пьяном виде и без перерыва. Они подходили к костелу, кричали и шумели, совершая возмутительные поступки. Некоторые пьяные подвергали себя смерти, нанося себе ножевые ранения”. Жалобу ксендза подтвердил возный, ограничившись свидетельством о нетрезвом состоянии русских, о “производимом ими шуме и совершаемых плясках и непотребствах”^[10].

В повествовании ксендза присутствует некая доля преувеличения виденного им. Трудно согласиться, например, с утверждением ксендза о том, что православное население г. Мельника могло призывать Ваала – древнее языческое божество.

Отдельно необходимо упомянуть случаи отстранения православных от членства в городских магистратах и отказы вносить жалобы лиц православного вероисповедания в официальные книги Речи Посполитой.

28 августа 1600 г. было записано объявление возного о вручении судебной повестки православному населению г. Мельника в королевский суд. Православные жители обвинялись в том, что должности райцев занимают еретики, т.е. православные, а не католики. Это явилось, как указано в документе, предметом преткновения для католической конфессии, поскольку богопочитание и католические праздники не совершались надлежащим образом и умножились разного рода нестроения. Ратману и райцам было приказано явиться в королевский задворный суд для получения инструкций по избранию райцев^[11].

Из письма православных Виленских братчиков Янушу Радзивиллу от 3 февраля 1615 г. узнаем о том, что протестации, репротестации и реляции возных и генералов по делам братства в большинстве случаев не принимались для фиксации в городских (mieskich) и судебных (grodskich) книгах г. Вильно. По словам братчиков, принимать жалобы православного братства запрещали ксендзы по настойчивым просьбам униатов^[12].

Таким образом, правительством Речи Посполитой с 1596 по 1632 гг. целенаправленно осуществлялась дискриминация Православной Церкви и православного населения на уровне сеймов и судов. В течение данного периода ни на одном из сеймов не был рассмотрен вопрос о восстановлении прав православных, напротив, рассмотрение их проблем часто откладывалось с сейма на сейм. На судах Речи Посполитой решения в основном выносились в пользу униатов в соответствии с религиозной политикой государства, что также нарушало права Православной Церкви. Пользовавшееся мощной поддержкой как государственной, так и судебной власти католическое и униатское духовенство выступало обвинителем православных на судебных процессах. Одновременно православные отстранялись от членства в городских магистратах, а жалобы лиц православного вероисповедания не вносились в официальные книги Речи Посполитой. Следствием данных мер и дискриминационной религиозной политики католического государства в отношении Православия в целом должно было стать полное упразднение Православной Церкви на территории Речи Посполитой.

^[1] Беднов, В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по Volumina Legum) / В. А. Беднов. – Минск : Лучи Софии, 2002. – С. 127–205.

^[2] Aрхеографический сборник документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси : в 14 т. – Вильна : Печатня Губернского правления, 1867–1904. – Т. 6. – 1869. – С. 132–133.

 ^[3]Шукан, М. Г. Правовое положение имущества Православной Церкви в Великом княжестве Литовском в конце XVI – первой половине XVII в. : дис. …  канд. юрид.  наук : 12.00.01 / М. Г. Шукан. – Минск, 2007. – С. 99.

^[4] Беднов, В. А. Указ. соч. С. 228.

^[5] Беднов, В. А. Указ.соч. С. 170.

^[6] Шукан, М. Г. Указ. соч. С. 99.

^[7] Там же. С. 100.

^[8] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею для разбора древних актов : в 39 т. – Вильна : Тип. А. К. Киркора, 1865–1915. – Т. 33 : Акты, относящиеся к истории Западно-русской церкви. – 1908. – С. 150.

^[9] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею… Т. 33. С. 156–157, 191–192.

^[10] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею… Т. 33. С. 185–186.

^[11] Акты, издаваемые Виленскою комиссиею… Т. 33. С. 157–158.

^[12] Archiwum Główne Akt Dawnych w Warszawie (AGAD). – Archiwum Radziwiłłów. Dz. II. Sygn. 624. S. 1–2.