Записка «О греко-унитской церкви в западном крае России», принадлежащая перу преосвященного Антония (Зубко), архиепископа Минского и Бобруйского, является важным историческим источником личного происхождения. Записка была написана во время восстания 1863–1864 годов. Она представляет собой воспоминания высокопоставленного активного участника событий воссоединения белорусско-украинских униатов с православными, совершившегося на Полоцком Соборе униатского духовенства в 1839 году. Записка владыки Антония стоит в одном ряду с мемуарами двух других деятелей упразднения унии в пределах Российской империи – митрополита Иосифа (Семашко) и архиепископа Василия (Лужинского).
Архиепископ Антоний (Зубко) – в миру Зубко Антоний Григорьевич – родился 2 июля 1797 года в семье униатского священника в селе Белое Полоцкого уезда Белорусской губернии (существовала с 1796 по 1802 год). Антоний рано осиротел, лишившись отца в возрасте 6 лет. Несмотря на стесненное материальное положение семьи, он получил блестящее для представителя белого униатского духовенства образование. Первым его учителем был органист местной церкви. В 1809 году Антоний поступил в Полоцкую униатскую семинарию, а затем перешел в Полоцкую иезуитскую академию, имевшую статус университета, которую окончил в 1818 году со степенью кандидата философии. Не остановившись на этом, Зубко продолжил образование в католической Главной духовной семинарии при Виленском императорском университете, где познакомился и подружился с будущим митрополитом Литовским и Виленским Иосифом (Семашко). Из Главной семинарии Антоний выпустился в 1822 году со степенью магистра богословия, после чего занялся педагогической деятельностью: преподавал в Полоцкой духовной семинарии логику, риторику, церковную и всеобщую историю, нравственное богословие.
В 1824 году Антоний Зубко был рукоположен во священника без вступления в брак и определен к месту служения в Полоцком униатском кафедральном соборе с одновременным исполнением обязанностей члена Полоцкой консистории. В 1825 году он был избран заседателем 2-го (униатского) департамента Римско-католической духовной коллегии от Полоцкой епархии, возведен в сан протоиерея и отправился в Санкт-Петербург. В работе коллегии он участвовал вместе с заседателем от Луцкой епархии прелатом Иосифом Семашко и проявил себя не только как личный друг, но и как единомышленник последнего.
В 1828 году протоиерей Антоний возглавил новооткрытую Литовскую духовную семинарию в Жировичах. В дальнейшем эта богословская школа сыграла выдающуюся роль в подготовке униатского духовенства к возвращению в православие, в чем немалая заслуга принадлежала ее первому ректору. Именно он сформировал проправославное направление воспитания и образования учащихся в ней детей униатского духовенства, заложил традиции школы.
4 февраля 1834 года старший соборный протоиерей (с 18 апреля 1832 года) Антоний по ходатайству епископа Иосифа (Семашко) был хиротонисан во епископа Брестского, викария униатской Литовской епархии без принятия монашества. В 1834–1839 годах владыка Антоний являлся ближайшим помощником епископа Иосифа (Семашко) в подготовке униатских священнослужителей к разрыву Брестской церковной унии на территории России. Он действовал по глубокому личному убеждению. На его плечи легла основная тяжесть бесед с духовенством Литовской епархии, в которых проводилась мысль о религиозной истинности православия и необходимости общего возвращения униатов к православному вероисповеданию. Осенью 1838 года преосвященный Антоний, письменно отвечая на вопрос обер-прокурора Святейшего Синода Н.А. Протасова о возможности упразднения унии, выступил за скорейшее воссоединение униатов с православными. В феврале 1839 года епископ Антоний принял деятельное участие в Полоцком объединительном Соборе униатского духовенства. Под Соборным актом его подпись стоит третьей после подписей епископа Иосифа (Семашко) и епископа Василия (Лужинского).
После воссоединения, 28 января 1840 года, владыка Антоний был назначен правящим архиереем православной Минской и Бобруйской епархии, а в 1841 году он был возведен в сан архиепископа.
В 1848 году архиепископ Антоний был почислен на покой в связи с тяжелой болезнью (ревматизм). До 1862 года он проживал в фольварке «Антонова пустынь», выделенном для его местопребывания из имений, принадлежавших Минскому архиерейскому дому. С 1862 по 1865 год владыка жил в Успенском Жировичском мужском монастыре, а последние годы жизни провел в Успенском Пожайском мужском монастыре (ныне Литва).
18 апреля 1865 года архиепископ Антоний был избран Старшим братчиком новооткрытого Минского Петро-Павловского братства, а 2 февраля 1884 года, он стал почетным членом Гродненского Православного Софийского братства.
Скончался архиепископ Антоний (Зубко) 15 февраля 1884 года, через 11 дней после торжественного празднования 50-летия своего архиерейского служения, которое широко отмечалось православной общественностью всей России. Погребение преосвященного Антония состоялось в Пожайском монастыре. Его могила до наших дней не сохранилась.
Пребывая на покое после 1848 года, борясь с тяжелым недугом, архиепископ Антоний не переставал живо интересоваться проблемами церковной жизни. Вооруженное восстание в 1863–1864 годах революционных сил, ратовавших за возрождение Речи Посполитой в границах 1772 года и восстановление унии, побудило его выступить с обоснованием религиозной и исторической справедливости упразднения унии в 1839 году. В 1864 году в «Вестнике Западной России» была опубликована его записка «О греко-униатской церкви в западном крае» (Антоний (Зубко), архиепископ. О греко-униатской церкви в Западном Крае / Архиепископ Антоний (Зубко) // Вестник Западной России. – 1864. – Т.1. – С. 203–231. Записка владыки Антония была переиздана в 1889 г. в год 50-летия Полоцкого Собора 1839 г. : Антоний (Зубко), архиепископ. О Греко-Униатской Церкви в Западном крае России / архиепископ Антоний (Зубко) // Сборник статей, изданных Св. Синодом по поводу 50-летия воссоединения с Православной Церковью западно-русских униатов. – Санкт-Петербург, 1889. – С. 38–76). В широком смысле эта публикация была адресована всему русскому обществу, желавшему разобраться в истоках трагических событий на присоединенных от Речи Посполитой территориях. В ней владыка Антоний постарался осветить малоизвестные страницы прошлого униатской церкви, развеять туман лжи, которым революционеры и польские националисты окутали события воссоединения униатов с православными, раскрыть значение упразднения унии для народной жизни Северо-Западного края – современной Белоруссии и Литвы. В узком смысле записка преосвященного Антония предназначалась для белорусского духовенства – воссоединившихся из унии священников и нового поколения белорусских пастырей, вышедшего на духовное поприще в 1840–1860-е годы. Автор записки своими аргументами и оценкой событий стремился укрепить священников, окруженных ненавистью со стороны католической шляхты, являвшихся объектом революционной пропаганды, в преданности Вселенскому Православию и верности историческим интересам белорусского народа. Записка преосвященного Антония, посвященная положению унии в пределах Российской империи в 1820–1830-е годы, представляет собой не воспоминания на досуге. Она имела вполне конкретную апологетическую цель. Это было продолжение церковного служения ее автора на трудном этапе жизни Церкви.
Зубко предваряет свой рассказ о положении греко-униатской церкви в пределах России в 1810–1830-х годах кратким историческим очерком. Начиная от времен древних, с IX века, автор старается раскрыть пред читателем исторические причины конфессионального разделения белорусско-украинского населения, оформившееся с введением в 1596 году Брестской церковной унии, а также пути развития унии в XVII–XVIII веках. Его видение этих процессов отражает не только научные достижения русской исторической школы, сложившиеся ко второй половине ХІХ века, но и сложную палитру общественно-политической жизни в западных губерниях Российской империи в 1840–1860-е годы. В наши дни научные взгляды той эпохи считаются устаревшими. В то же время многое из того, на что указывает владыка Антоний, усиленное его личными свидетельствами, может стать откровением для современного читателя, привыкшего к современным трактовкам конфессиональной истории белорусских земель.
Обращаясь к рассказу о положении унии в пределах России в первой трети ХІХ века, архиепископ Антоний поступает очень честно: он пишет только о том, чему сам был свидетелем, что лично слышал и видел, в чем участвовал. Его нельзя обвинить в домыслах и воспроизведении циркулировавших в те времена слухов и сплетен, чем часто грешат другие мемуаристы.
Владыка много внимания уделяет воспоминаниям об униатской системе образования и воспитания клириков, описывает проблемы и чаяния униатских приходских священников, свидетельствует о нездоровой атмосфере, царившей во взаимоотношениях белого и черного униатского духовенства, а также между католиками-униатами и католиками латинского обряда. Автор с болью пишет об униженном положении униатов, презрении к ним со стороны латинского духовенства и католической шляхты, о непонимании религиозных проблем в западных губерниях со стороны российского правительства и русского образованного общества. Основываясь на личных наблюдениях, владыка Антоний утверждает, что идея общего воссоединения униатов с православными не была вброшена извне, а родилась внутри унии – в среде наиболее просвещенной и энергичной части униатского духовенства, представленной выпускниками Виленского папского алюмната (существовал до 1799 года) и католической Главной духовной семинарии при Виленском университете (была открыта в 1803 году). В Главной семинарии пропагандировались идеи государственно-церковных отношений, разработанные в Австрийской империи (иосифизм), практиковалось преодоление конфессиональной узости в преподавании богословских дисциплин, допускался критический взгляд на историческую актуализацию папской власти над Церковью. Парадоксальным образом инициатор создания Виленской семинарии князь Адам Чарторыйский в такой системе видел способ воспитания в учащихся польского патриотизма и приверженности католичеству в неблагоприятных для полонизма общественно-политических условиях Российской империи. Но на практике такой подход послужил тому, что из виленской богословской школы вышли все деятели воссоединения 1839 года. Зубко описывает свою собственную эволюцию от католичества к православию, рассказывает, как выпускники виленской Главной семинарии, занимавшиеся преподаванием в Литовской духовной семинарии в Жировичах, на переломе 1820–1830-х годов постепенно приходили к осознанию, что претензии Римских Пап на власть построены на подложных документах, искаженном толковании Священного Писания, порче святоотеческих творений и не имеют под собой ни богословской, ни исторической почвы. Зубко свидетельствует, что все это резко оттолкнуло высокообразованных униатов от католичества и сочувствия политическим планам польских патриотов, послужило постепенному признанию истинности Восточного Христианства и исторической роли России, как единственного государства, способного обеспечить восточнославянскими народами достойное развитие. В то же время архиепископ Антоний полагает, что судьба унии была предрешена не действиями высокопоставленных лиц. Эту мысль он выразил следующими словами: «…жизнь народов в руке Божией… Напрасно общественные деятели приписывают себе славу будто бы произведенных ими важных событий. И против воли людей действия их способствуют предусмотренному Провидением концу. Виленские мудрецы, основавшие Главную семинарию и допустившие воспитываться в ней униатскому духовенству, не ожидали ли результатов противных тому, что оказалось на деле?»
Особый интерес вызывает то, как архиепископ Антоний описывает ход подготовки воссоединения 1839 года и свое участие в нем. Как уже говорилось, Зубко занимался убеждением приходских священников Литовской епархии в религиозной истинности православия и необходимости униатам в полном составе вернуться к православному исповеданию веры. Он не видит в этой работе ничего предосудительного, что могло бы быть противным христианской совести, а потому без утайки раскрывает методы и содержание своих разговоров со священнослужителями. Преосвященный Антоний развеивает мифы о решающей роли правительственных структур России в упразднении унии, о насилии над религиозной совестью униатского духовенства. В то же время он не обходит стороной и острые вопросы, связанные с несогласием некоторых священников на православие.
Зачастую современные историки подвергают сомнению объективность этой части воспоминаний Антония (Зубко), обвиняют его в предвзятости, в том, что своей запиской он стремился оправдать себя в неблаговидном деле упразднения унии, а также услужить правящим кругам России, неизменно уничтожающим вокруг себя все инаковое, но скрывающим свою религиозную и этнокультурную нетерпимость. Эти историки не допускают возможность того, о чем рассказал преосвященный Антоний (Зубко), того, что инициатива упразднения унии исходила из среды самих униатов, что воссоединение совершилось без бесцеремонного вмешательства российской власти, что меры строгости в отношении несогласных на православие униатов имели незначительный масштаб. В итоге приходится констатировать имеющееся противоречие между интерпретацией событий воссоединения униатов с православными в 1839 году, принадлежащей архиепископу Антонию – непосредственному их участнику – и мнением некоторых представителей современной исторической науки. Чтобы разобраться в этой проблеме нужно основательно погрузиться в изучение источников, раскрывающих генезис и упразднение Брестской церковной унии на белорусских землях.
Наконец, нельзя обойти вниманием мнение архиепископа Антония (Зубко) касательно многовековых польских претензий на политическое, культурное и религиозное господство над восточнославянскими народами. Его рассуждения на эту тему фиксируют православное и правительственное видение политической ситуации первой половины 1860-х годов, сложившейся в белорусско-литовских губерниях. Здесь нужно отметить, что при некоторой резкости высказываний владыки Антония в адрес польских религиозных и политических амбиций, он не допускал полонофобии. Его задушевной мыслью было не подавление всего польского, а соединение русских и польских сил и талантов для построения могучей многонациональной страны, в которой все народы смогут найти достойное место и получить возможности счастливой жизни и беспрепятственного развития.
Записка владыки Антония «О греко-унитской церкви в западном крае России» стоит в одном ряду и в некоторых случаях дополняет и уточняет воспоминания двух других деятелей упразднения унии в пределах Российской империи – митрополита Иосифа (Семашко) и архиепископа Василия (Лужинского). Она хорошо известна специалистам по конфессиональной истории стран восточноевропейского региона и давно введена в научный оборот. Ее значение велико. Без знакомства с этим произведением мемуарного жанра невозможно не только понимание истории Белоруссии в XIX веке, но и осмысление современных событий как в конфессиональной, так и в общественно-политической сферах Беларуси, Польши, Литвы и Украины.
