Деятели западнополесского «возрождения», развернувшегося в Советской Беларуси в период перестройки, декларировали идею существования отдельного полесского (ятвяжского) народа, обладавшего уникальной культурой и историей. По мнению активистов движения, этнокультурная самобытность полешуков позволяла ставить вопрос о законодательном закреплении их статуса и предоставлении региону национально-культурной автономии.
В апреле 1988 г. было создано Общественно-культурное объединение (далее – ОКО) «Полісьсе», которое в качестве основных целей декларировало изучение и сохранение уникальной культуры Западного Полесья. С осени 1988 г. общество действовало под эгидой Белорусского фонда культуры (Белорусского отделения Советского фонда культуры). Лидером организации и всего западнополесского движения являлся молодой филолог, поэт и публицист Н.Н. Шелягович.
ОКО «Полісьсе» с момента своего возникновения развернуло довольно бурную деятельность, одним из важнейших направлений которой стали многочисленные обращения в государственные и партийные органы, общественные организации, СМИ. Так, уже в ноябре 1988 г. от имени объединения было направлено письмо Первому секретарю Центрального комитета Коммунистической партии Белоруссии (далее – ЦК КПБ) Е.Е. Соколову. В письме содержалась просьба оказать содействие в создании «Полесского национально-культурного центра» (его должен был возглавить известный советский лингвист-славист, академик Н.И. Толстой), «Музея истории и культуры этнического Полесья» в г. Иваново, экспозиции «История полесской письменности» в музее д. Мотоль Ивановского района, издании материалов на западнополесском языке и др. [1, л. 10–10 об.].
В архивных фондах отложилась аналитическая записка с комментариями изложенных ОКО «Полісьсе» предложений, подготовленная заведующим отделом диалектологии Института языкознания АН БССР Н.А. Михайловым (в последующем именно филологи выступали в качестве основных экспертов, привлекаемых для анализа природы западнополесского движения). Н.А. Михайлов позитивно оценивал интерес активистов объединения к проблемам сохранения и изучения полесской культуры, но не видел перспектив становления полесского литературного языка: «В истории многих народов (славянских и неславянских) известны факты использования родного говора в качестве языка художественного произведения, газеты, театра. Если речь идет о лингвистической ситуации на территории Брестско-Пинского Полесья, то необходимо отметить ее довольно значительную сложность и членение, особенно на фонетическом уровне, на определенное количество мелких групп и подгрупп. Попытка же тов. Шеляговича Н.Н. предложить для этой территории какой-то литературный вариант языка (точнее, койне), как показали первые публикации в печати, очень неудачная. Этот вариант не выдерживает никакой научной критики, так как не имеет под собой никакой научной основы. Главным критерием при отборе особенностей полесского «литературного языка» для Шеляговича Н.Н. является отыскивание экзотических узкорегиональных черт, фактов, явлений, которые, таким образом, распространяются на значительно большую территорию, где они являются нехарактерными, непонятными и противоречат законам местного говора» [1, л. 6–7]. Подобные доводы стали традиционными для противников идеи кодификации западнополесского языка.
Отдельные филологи, критически относившиеся к литературному творчеству Н.Н. Шеляговича и его единомышленников, считали возможным кодификацию западнополесского языка, что могло послужить аргументом в возможных спорах с общественно-политическими силами Советской Украины, которые выдвигали свои территориальные претензии на регион. Так, на заседании Ученого совета Института языкознания АН БССР 5 февраля 1990 г. Г.А. Цыхун отметил: «Полесский микроязык может быть создан. Этому даже можно содействовать. На Украине его никто не признает, единственное место, где он может существовать – в Беларуси. Только он должен создаваться естественным путем, как и другие языки (предлагаются проекты, обсуждаются)» [2, л. 14].
Научные сотрудники Института языкознания АН БССР Ф.Д. Климчук и И.И. Лучиц-Федорец (уроженцы Брестской области, профессионально исследовавшие западнополесские диалекты) принимали участие в деятельности ОКО «Полісьсе», публиковали свои филологические очерки в газете «Збудінне». Заведующий отделом диалектологии и лингвогеографии Института языкознания Национальной академии наук Беларуси В.М. Курцова в интервью автору статьи отметила, что отношение Ф.Д. Климчука к западнополесскому движению было неоднозначным: ученый поддерживал его научно-просветительскую составляющую, но выступал против его политизации, «отрыва региональной культуры от общебелорусского контекста». После неожиданного прекращения западнополесского движения во второй половине 1990-х гг. Ф.Д. Климчук продолжил научное исследование полесских диалектов, а также стал основателем общества «Загородье», которое объединило историков, филологов, краеведов. Данная организация позиционировала себя как сугубо культурно-просветительская структура, на ее мероприятия Н.Н. Шелягович не приглашался. И.И. Лучиц-Федорец в публикациях конца 1990-х гг. позволял себе более смелые заявления: «Этому (заинтересованности жителей Западного Полесья своей культурой – авт.) содействовало бы и правовое признание западных полешуков как этнической единицы (национальности, народности), потому что «несмотря на значительные микрорегиональные различия, коренное население Западнополесского региона отличается своей спецификой и общностью языка и культуры, которые создают условия для формирования отдельного этноса» (А.Е. Супрун). Правовое признание содействовало бы и полноценной жизни западнополесской этнической культуры, а главное – языку, без которого невозможно существование и самого этноса» [3, с. 461].
«Ситуационными союзниками» западнополесского движения становились представители научного сообщества, скептически оценивавшие процессы белорусского национально-культурного возрождения. В 1990 г. в журнале «Политический собеседник» (орган ЦК КПБ) вышла статья историка, члена-корреспондента АН БССР П.Т. Петрикова «Загадки полесских пущ», в которой отмечалось право полешуков на свободное этническое развитие: «Сторонники «единой и неделимой» Белоруссии решительно выступают за такое право для себя (борьба против влияния русского языка на белорусский язык, который превращает-де «родную мову» в «трасянку», за обязательную государственность белорусского языка и т.д.) и столь же решительно отказывают в таком праве полешукам» [4, с. 30].
Основной довод противников западнополесского движения заключался в том, что активисты ОКО «Полісьсе» вместо того, чтобы вносить вклад в изучение и популяризацию культурного наследия региона, занимались ненужной и вредной политизацией проблемы. Так, в заключении, представленном Бюро Отделения гуманитарных наук АН Беларуси (26 февраля 1992 г.), подчеркивались богатые традиции научного изучения полесского региона в Беларуси институтами АН, научно-исследовательской лабораторией белорусского фольклора и диалектологии Белорусского государственного университета. Отмечалось, что ОКО «Полісьсе» не стало серьезным центром по изучению полесской культуры, занималось исключительно необоснованными политическими проектами по административному обособлению региона: «Совсем нецелесообразно создавать отдельные административные структуры, а тем более принимать Закон «О Западнополесском национальном и культурном возрождении в Республике Беларусь». Это может привести не к консолидации, а к разъединению белорусского народа» [5, л. 104]. На заседании Ученого совета Института истории АН Беларуси 3 марта 1992 г. были озвучены популярные в среде белорусской интеллигенции, но не нашедшие подтверждение гипотезы: западнополесское движение было инициировано партийными и советскими органами для «торпедирования» процесса белорусского национального возрождения (В.П. Крук, Н.М. Забавский), Н.Н. Шелягович и его соратники выступали за присоединение западнополесского региона к Украине (М.М. Чернявский) [6, л. 26–29].
Важную роль в осмыслении феномена западнополесского движения сыграли социологические исследования. 20 января 1993 г. на заседании Комиссии по национальной политике и межнациональным отношениям Верховного Совета Республики Беларусь Э.К. Дорошевич озвучил результаты исследования, проводимого в июле – декабре 1992 г. временным творческим коллективом отдела социологии культуры Института социологии АН Беларуси. Отмечалось, что «местный» язык использовался в быту значительным числом жителей Западного Полесья (на русском языке в семьях разговаривали 53,6 % опрошенных, на «местном» – 49,7 %, на белорусском – 12,6 %), однако особое «полесское» этническое самосознание в регионе практически не фиксировалось. На вопрос о возможности выделения Западного Полесья в отдельный культурно-языковой регион Беларуси положительно ответили всего 7,3 % опрошенных [7, л. 10–11]. Данные более позднего социологического исследования, опубликованные в 1997 г. П.В. Терешковичем, подтверждают данную тенденцию. Большинство жителей региона использовали в быту и в общении с друзьями местные диалекты (говоры своей деревни), однако представления о существовании единого общеполесского диалекта или языка в массовом сознании отсутствовали. Подавляющее большинство опрошенных (89,7 %) считало себя белорусами, полешуками назвали себя 4,1 % опрошенных, ятвягом – один (!) человек [8, с. 119–120].
Таким образом, западнополесское этнокультурное движение конца 1980-х – первой половины 1990-х гг. столкнулось с резкой критикой со стороны большинства представителей научного сообщества Беларуси. Н.Н. Шеляговичу и его соратникам вменялись в вину стремление к расколу белорусской нации путем ненужной политизации этнокультурных факторов, сепаратизм, желание присоединить западнополесский регион к Украине или использовать «полесскую карту» для реализации реваншистских просоветских проектов. Ученые, признававшие наличие особых диалектов в регионе, скептически относились к идее создания на основе разрозненных говоров отдельного литературного языка. В то же время некоторые ученые в силу разных причин (симпатии к родному диалекту, научный интерес, стремление использовать «полесский фактор» в качестве аргумента в спорах со сторонниками гипотезы украинской этнической природы жителей Западного Полесья и др.) в той или иной мере поддерживали деятельность ОКО «Полісьсе».
Литература
1. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 1515. Оп. 1. Д. 33.
2. Центральный научный архив Национальной академии наук Беларуси (ЦНА НАНБ). Ф. 8. Оп. 1. Д. 406.
3. Лучыц-Федарэц І.І. Мовы ў Заходнім Палессі // Гуманітарныя і сацыяльныя навукі на зыходзе ХХ стагоддзя / уклад. В.К. Шчэрбін. Мінск: АНІГН НАН Беларусі, 1998. С. 459–461.
4. Петриков П. Загадки полесских пущ // Политический собеседник. 1990. № 7. С. 30–31.
5. НАРБ. Ф. 968. Оп. 1. Д. 4091.
6. ЦНА НАНБ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 962.
7. НАРБ. Ф. 968. Оп. 1. Д. 4092.
8. Церашковіч П. Палескі рэгіяналізм у святле сацыялогіі // Беларусіка = Albaruthenica 6. Беларусь паміж Усходам і Захадам: Праблемы міжнацыянальнага, міжрэлігійнага і міжкультурнага ўзаемадзеяння, дыялогу і сінтэзу / рэд. У. Конан. Мінск: ННАЦ імя Ф. Скарыны, 1997. С. 119–122.
