Часть I.
В 1941 г. Советский Союз проходил через тяжелейшие испытания из-за отступления и катастрофических потерь Красной Армии. Для успешного противостояния врагу советской стороне не хватало ни военной техники, ни снаряжения, ни людских резервов. Поэтому советское руководство было вынужденно все оставшиеся ресурсы страны использовать для фронта. Любая помощь со стороны достойно оценивалась и всемерно поддерживалась. С этой целью 30 июля 1941 г. были восстановлены дипломатические отношения с эмигрантским правительством Польши благодаря которым начались переговоры о создании польской армии на территории СССР.
6 августа 1941 г. командующим польской армией в СССР был назначен генерал Владислав Андерс. Он происходил из семьи прибалтийских помещиков, перед Первой мировой войной окончил в Петербурге Пажеский корпус, в 1914-1917 гг. служил в царской армии. Учитывая его послужной список и знание России, руководство страны согласовало данную кандидатуру на должность командующего польской армией.
На основании Указа от 12 августа 1941 г. Президиума Верховного Совета СССР «О предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР» предоставлялась амнистия всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на Советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях[1]. Из этих амнистированных лиц и начинают формироваться польские дивизии.
14 августа 1941 г. было заключено военное соглашение между Верховным Командованием СССР и Верховным Командованием Польши[2]. Отметим в этом военном соглашении пункты, наиболее значимые для нашей страны и, главное, их последующее выполнение.
Пункт 2. Польская армия будет организована в кратчайшие сроки на территории СССР, причем:
д) во все время совместных военных действиях она будет подчинена в оперативном отношений – Верховному Командованию СССР.
Пункт 7. Польские армейские части будут двинуты на фронт по достижении полной боевой готовности. Они будут выступать, как правило, соединениями не меньше дивизии и будут использованы в соответствии с оперативными планами Верховного Командования СССР.
Пункт 13. Расходы, связанные с формированием, снабжением и содержанием польской армии на территории СССР, будут кредитованы правительством СССР и подлежат возвращению польским правительством по окончанию войны.
Hа основании протокола № 2 от 19 августа 1941 г. заседания смешанной комиссии по формированию польской армии на территории СССР формируются две польские стрелковые дивизии и один запасной полк. Срок готовности формирований – 1 октября 1941 г.[3]
Hа основании протокола № 8 от 4 декабря 1941 г. заседания Смешанной комиссии по формированию польской армии на территории СССР в дополнении к числу уже существующих двух пехотных дивизий пpедлагается сформировать дополнительно четыре пехотных дивизии, а всего иметь на территории СССР шесть пехотных дивизий[4]. Срок готовности формирований в протоколе отсутствует.
Прибытие в Москву премьер-министра польского эмигрантского правительства Сикорского В. и встреча его со Сталиным И.В. принесла неожиданное предложение с польской стороны об эвакуации польских частей из СССР, на что Сталин ответил, что в таком случае Советский Союз будет и один бороться с немцами, а эвакуация польских войск вызовет неблагоприятные отклики во всем мире. Полякам пришлось пойти на попятную и отметить, что польскую армию лучше всего создавать в СССР, и что они хотели бы эвакуировать лишь 25 тысяч солдат на Ближний Восток. Далее Сикорский выразил полную готовность оставить в СССР польские воинские части, если они будут обеспечены помещением, снаряжением и вооружением. И.В Сталин. заверил, что польские воины получат все то, что будут иметь советские воины. Было принято решение о сформировании семи дивизий. На фронт они будут направлены лишь по достижении боевой готовности[5].
3 февраля 1942 г. на вопрос Советского правительства, когда польская армия думает воевать и что желательно как можно быстрее ввести в бой готовые соединения, Андерс ответил, что вся армия будет готова к бою с 1 июня сего года, но что он считает нежелательным и нецелесообразным до этого времени вводить в бой отдельные соединения, и якобы Сталин с ним согласился. На замечания, что у англичан поляки воюют даже отдельными бригадами, Андерс ответил, что по затронутым вопросам он телеграфирует Сикорскому, и если тот прикажет соединение или часть вывести на фронт, – то он пойдет с ней сам[6].
В телеграмме генерала Андерса премьер-министру Сикорскому от 4 февраля 2042 г. сообщается об отказе отправить польские части на фронт[7]. В ответной телеграмме Сикорский сообщает Молотову о несогласии использования отдельных польских дивизий, и что польская армия в СССР может быть использована только как одно целое под личным командованием Андерса с минимальным составом: четыре дивизии пехоты плюс соответствующие штабы, войска и службы армии[8].
Рассматривая дальнейшие действия польской стороны, советское руководство приходит к выводу, что Андерс делает все возможное по выводу всей армии из СССР. На первом этапе речь шла об ускоренном выводе 25 тысяч солдат в Иран, при этом польская сторона обещала, что после обучения и боевой подготовки все они вернутся в СССР и примут участие в борьбе на советско-германском фронте. Во время второй беседы со Сталиным И.В. Андерс стал настаивать на увеличении количества польских военных, выводимых в Иран. Но здесь Советский Союз полякам пошел навстречу, согласившись на дополнительный вывод, и выразил надежду, что оставшиеся войска на советско-германском фронте завоюют себе честь первыми вступить на землю Польши. После завершения эвакуации обговоренного количества войск советские военные власти хотели ликвидировать эвакуационные лагеря, на что Андерс не согласился, имея ввиду планы полной эвакуации польских частей в Иран.
Одновременно польское правительство настаивает на продолжении призыва в польские части, на что советское правительство ответило отказом ввиду того, что польская армия не принимает участие в боях, поэтому изменений ее численности быть не может. Ответными действиями командования польской армии стали требования к Сикорскому об эвакуации всей армии. После переговоров Сикорского с Молотовым в Лондоне премьер-министром Андерсу была отправлена инструкция с предложением польской армии остаться в СССР и воевать вместе с Красной Армией.
Андерс не только не выполнил инструкцию, но и приступил к разработке планов в случае отказа советского правительства вывести польскую армию в Иран вооруженного прорыва на его территорию через афганскую и иранскую границы. Учитывая сложившиеся отношения между польской и советскими сторонами, когда поляки делали все возможное, чтобы не участвовать в боях на советско-германском фронте, советское правительство в итоге согласилось на вывод в Иран всей польской армии. К 1 сентября 1942 г. эвакуация польской армии была закончена. Выехал 80 тыс. военнослужащих и более 37 членов их семей. Подчеркнем, что время вывода «героических поляков» из армии Андерса в Иран совпало с тяжелейшими боями на советско-германском фронте и, по сути, было ударом в спину СССР.
Противостояние Андерса и Сикорского для последнего закончилось трагедией. Ввиду брожения в польской армии Сикорский в июле 1943 г. был вынужден совершить инспекционную поездку на Ближний Восток. Однако вскоре после взлета самолет упал в море. Погибли Сикорский, сопровождающие его лица и дочь, выполняющая функции шифровальщицы премьер-министра. Причины катастрофы не были выяснены. В дальнейшем Андерс командовал польским корпусом и закончил войну в Италии в 1945 г. После окончания Второй мировой войны в эмиграции он призывал к дальнейшей борьбе за независимость Польши.
Какие причины привели к срыву военного союза между СССР и Польшей? Ответ мы найдем в докладе народного комиссара внутренних дел СССР Л.П. Берии председателю Государственного комитета обороны о ходе формирования и морально-политическом состоянии польской армии на территории СССР от 14 марта 1942 г.[9] В докладе содержались более чем показательные мнения по поводу данного союза со стороны командования польской армии:
«…Столкновение Польши и СССР после разгрома фашисткой Германии я считаю неизбежным…» (генерал Волковицкий).
«… Я успокоюсь только тогда, когда большевистский генерал в моем имении поработает с тачкой вдвое больше того, что я работал в советском лагере…» (полковник Домбровский).
«… Я никогда не прощу Советской власти то, что она делала со мной на протяжении двух лет. Я не забуду своих страданий и должен буду отомстить…» (капитан Мирский).
«Наша особая линия должна заключаться в том, что не нужно спешить вводить в дело польские вооруженные силы до тех пор, пока не приблизиться развязка, и не спешить проливать польскую кровь до тех пор, пока фронт не будет проходить по польской земле…» (подполковник Крогульский, начальник Первого отдела Штаба польской армии).
«…Нашей целью должно быть – разгромить фашистов силами Красной Армии, сохранив свои, которые нам будут нужны при установлении польского государства…» (подофицер Блюдаковский).
«…Мы воевать сейчас не можем. Нам надо поправиться, отдохнуть, а воевать мы пойдем тогда, когда фронт будет под Варшавой…» (подофицеры Чернецкий, Рандо, Бочковский).
Советские органы отмечают, что в польской школе курсантов ведутся разговоры, что польскую армию в СССР, «состоящую из антикоммунистических элементов», нужно беречь «для установления порядка в будущей Польше, и что надо «дождаться, пока Германия и СССР взаимно измотают друг друга».
Кроме того, в докладе отмечалось, что в польской армии создаются нелегальные группировки, ставящие перед собой конкретные задачи: в 6-ой дивизии – пилсудчики; в 16-ом полку 6-ой дивизии сформирован батальон «Дети Львова», в штабе армии сложилась «виленская» группа, где ведется националистическая пропаганда и непримиримо относятся к вопросу о «границах 1939 г.», в 5-ой пехотной дивизии определилась пронемецкая группа польских офицеров, где утверждают, что восстановление Польши возможно только с участием Германии.
Отмечалась антисоветская пропаганда, которая ведется по линии культурно-просветительского аппарата польской армии и представителями бюро пропаганды польской армии. Антисоветские реваншистские настроения распространяются среди солдат польской армии, особенно среди той части, которая прибыла в армию из тюрем и лагерей. Польские обиды не забыты. Ко всему советскому многие из польских солдат относятся враждебно и своего враждебного отношения не скрывают. В беседах с местными жителями они откровенно заявляют: «…Мы никогда большевикам не простим все те обиды и лишения, которые испытали в лагерях»[10].
После сделанного Андерсу официального представления об антисоветских настроениях в польской армии, он собрал совещание руководящего состава Штаба армии и в резкой форме потребовал прекращение антисоветских разговоров. Вместе с тем Андерс заявил, что ему трудно решительно ликвидировать влияние антисоветских элементов, и он якобы вынужден в данном случае маневрировать. Однако весь ход последующих событий показал, что «маневрировал» он исключительно в сторону антисоветских настроений и никаких решительных мер по нормализации отношений в польской армии предпринимать и не собирался. Что именно принесло для СССР формирование польской армии на ее территории, рассмотрим во второй, заключительной, части статьи.
Продолжение следует
[1] ЦАМО РФ. Ф. 485. Оп. 768407. Д. 38. Л.16.
[2] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. T. 7. (1939-1943 гг.) М., 1973. С. 217-218.
[3] ЦАМО РФ. Ф..485. Оп. 768407. Д. 40. Л. 9-14.
[4] ЦАМО РФ. Ф. 485. Оп. 768407. Д. 40. Л. 59-61.
[5] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 7. С. 262-263.
[6] ЦАМО РФ. Ф. 485. Оп. 768407. Д. 40. Л. 17-18.
[7] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т.7. С. 287-288
[8] ЦАМО РФ. Ф. 485. Оп. 768407. Д. 50. Л. 35-36.
[9] Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 76-83.
[10] Там же.
