Слова «вера» и «верить» употребляются очень широко: «вера» (религия), «вера» (чувство верующего), «принять на веру», «доверять кому-либо», «верить во что-либо» и т.д. Безусловно, у такого употребляемого понятия есть разные оттенки и смыслы. Верить можно друзьям, новостям, словам ученых, обещаниям политиков, законам и аксиомам. Без веры не бывает никакого обучения, т.к. чужой опыт и знания сначала принимаются на веру. В таком смысле «верить» значит «принимать за истину».
В советское время давалась примерно такая упрощенная трактовка религиозной веры: «согласие с определенными положениями без рассуждения или доказательства». Это не мудрено, ведь, во время богоборчества вера рассматривалась как смутное, фантастическое представление об окружающем мире и человеке. Однако попытки лидеров атеизма провести для верующих своеобразный «ликбез» с рассказами о вреде религии, ее «реакционной сущности», противоречивости ее заповедей и проч. не привели к исчезновению религии в обществе. Не помогли здесь и такие средства, как насаждение атеистического миропонимания в школе, репрессии против духовных лиц, «демонстрации мощей» в музеях и закрытие храмов. Религиозное чувство оказалось неистребимым, более того, коммунистическая идеология сама им питалась, когда создавала свои священные дни, праздники и символику, культ своих героев, мавзолей и проч. Те же явления можно обнаружить в идеологии национализма (германский нацизм здесь самый показательный пример). Религиозность в тех или иных формах присуща человеку, в виде ли различных суеверий или атеистическом культе разума.
Религия иногда определяется как «вера в сверхъестественное бытие» (английский этнограф Э. Тайлор), вера в Бога, например. Определение это не совсем точное. Религия предполагает определенную практику веры, а не простое признание, что Бог (где-то) есть. Возможно, очень многие люди сделают такое признание («у меня Бог в душе»), но это не будет означать их религиозности. Веру иногда рассматривают как способ разрешения человеком предельных вопросов бытия (протестантский теолог П. Тиллих), вопроса о смысле жизни, например. Действительно, спасение души в христианстве есть наивысшая цель земной жизни. Однако веру нельзя свести к интеллектуальному интересу и философским размышлениям. В Православии — это гораздо большее, всеобъемлющее состояние души. Это своего рода внутреннее знание о сокровенном, внутреннее озарение, просвещение. В библейском понимании нет противопоставления: есть Бог — нет Бога (вообще). Предлагается иное: есть ты перед Богом или Его нет перед тобой. Это значит, либо человек помнит о Боге и Его заповедях и ведет свою жизнь так, как бы перед Лицом Божиим, или же он грешит, как в псалме сказано — «несть Бога пред ним» (Пс. 9,25). Таким образом, вера — это особое чувство присутствия Бога в душе человека, то, что переживает сердце и постигает разум.
«Я помню рассказ молодого человека. Как-то во время войны он шел ночью по городу, проходил по мосту. Он шел с опасностью для жизни; полная луна ярко освещала его путь, и он знал, что если его заметят, он будет просто застрелен на месте. И вдруг сознание Божиего присутствия охватило его с такой силой, с такой ясностью, что он остановился, забыв о грозящей опасности, и прямо посреди этого моста упал на колени и поклонился до земли — невидимому Богу, чье присутствие стало настолько ярко ощутимо, что он только и мог: до земли поклониться. Вот момент, когда можно сказать: он встретил Бога. Чувство присутствия Божия его бросило на колени, причем не раболепно, а в сознании, что это единственный способ Богу сказать: я Тебя почитаю, я Тебе поклоняюсь, я всю свою жизнь Тебе хочу отдать, если только смогу и если Ты мне поможешь!» (Митр. Сурожский Антоний. «Войду в Дом Твой»).
В том и видится задача христианина, чтобы «умножить веру», «стоять в вере», «ходить пред Богом», как говорится в Священном Писании. Это чувство должно стать постоянным, насущным. «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11,1). Это чувство многое дает человеку: стойкость в испытаниях, целостность мировоззрения, смысл жизни. Безусловно, у каждого свой путь к такому внутреннему прозрению.
Одним из дискуссионных вопросов нашего времени является вопрос о взаимоотношении религии и науки, веры и знания. В определенной степени от его разрешения зависит приход человека в Церковь. В ходе жарких дискуссий, ведущихся уже не одно столетие, обозначились три подхода к решению проблемы. Первый останавливается на такой модели взаимоотношений, когда эти объекты противопоставляются другу, второй — когда они дополняют друг друга, и третий — когда они не влияют друг на друга, находясь в несмежных областях человеческой деятельности. Каждое решение имеет своих сторонников и противников.
Бесспорно, что человек познает окружающий мир опытным путем с помощью наблюдений, измерений, а затем рассудочным образом с помощью размышлений, обобщений, формулировкой законов. Постигнутая таким образом окружающая действительность представляется в человеческом сознании как некая целостная картина, охватываемая как чувственным зрением, так и мысленным взором. Картина эта с течением времени меняется. Нередко можно встретить утверждение, что образцовой наукой, рисующей картину мира, является физика с ее развитыми экспериментальными и математическими методами. Она берет на себя роль проводника, объясняющего зрителю детали и целостное устройство, открывающейся мировой панорамы. Ограничиваясь своими констатациями, физика не идет дальше в объяснении того, что должен делать человек, к чему он должен стремиться.
Здесь важно отметить разницу между миропониманием (научной картиной мира) и мировоззрением. Первое представляет собой систему знаний об окружающем мире, полученных научными методами. Второе — систему взглядов, определяющих отношение человека к окружающему миру. Научная картина мира претендует быть объективной, в то время как мировоззрение остается субъективным качеством. Дело в том, что в структуре мировоззрения ведущими являются не знания, а ценностные установки, сформированные обществом. Например то, что окружающую природу нужно эксплуатировать для своих нужд, но делать это бережно, не нарушая экологического баланса, есть социальная установка, основанная на признании ценности природных ресурсов для существования человека. С естественнонаучной точки зрения, однако, человек имеет не большую ценность, чем несколько кубов дров, которые он сжигает зимой для поддержания комфорта своего существования. Именно наличие ценностных ориентиров в структуре мировоззрения делает фиктивным т.н. «научное мировоззрение», которое было фундаментом советской образовательной системы.
Из древности задачей познания, впоследствии понятого как «научное», было установить правильное соответствие между окружающим миром и его картиной, бытующей в сознании человека. Такое соответствие считалось «истиной», т.е. установлением того, что есть на самом деле. Однако с развитием естествознания и критического мышления обнаружилось, что мир остается малодоступной «вещью в себе», а человек имеет дело только со своими образами, которые формирует его восприятие. Причем эти образы не есть «слепки» действительности, а произведения творческого существа, обращающего все в выгоду своего существования. Истина в таком контексте перестает быть абсолютной, независящей от человеческого сознания. Есть только множество относительных «истин», которые определяют люди сами для себя, исходя из своих ценностных ориентиров. Вопрос об истине опять приобрел тот же смысл, что и риторическое восклицание Понтия Пилата, полное скепсиса и иронии: «Что есть истина?»
Религиозное мировоззрение утверждает существование абсолютной истины и наличие объективной цели существования человека. Здесь уместно вспомнить три известных философских вопроса Э. Канта (1724—1804): «Что мы можем знать? Что нам следует делать? На что мы должны надеяться?» Ответы на эти вопросы не лежат в сфере науки. «Я вынужден … упразднить знание, чтобы дать место вере», — писал все тот же Э. Кант в «Критике чистого разума». Наряду с растущим или, как еще говорится, «прогрессирующим» знанием, которое приводится научным сообществом в единую непротиворечивую систему «научной картины мира», утверждается религиозное мировоззрение, основанное на откровении. Впрочем, и многие ученые, паря на высотах своего ума и находя ту или иную гениальную формулу, воспринимали открывающиеся виды именно как внезапное озарение или откровение. Разница между двумя подходами к картине мира в том, что наука объясняет его устройство, а религия — смысл и конечную цель его существования.
Религия видит задачу разума, этого великого дара Божия, отличающего человека от животного, как раз в том, чтобы питаться откровением свыше. «Верою познаем» — эта формула ап. Павла (Евр. 11,3) словно открывает огромную область бытия духовного мира. Здесь ценностные установки приобретают свое непреходящее значение в виде заповедей, духовных законов существования. Мир и его устройство, человек с его нравственными ориентирами становятся здесь перед лицом Бога — Истины абсолютной. Без выхода в эту духовную сферу строгое и формальное научное мышление остается леденящим, томящим сердце. В самом деле, что была бы за радость ответить на вопрос как что-либо устроено без углубления в вопрос, зачем оно существует?
