Сугубым пресечением Святой Троицей строительства Вавилонской башни тогда и до скончания веков было языковое разделение на народы уже имеющегося разнообразия племён: «И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдём же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт.11:6-7). Из этого слова богоборцы, не оставляя общего отрицания Святого Писания как такового, делают ложный вывод: о том, что само по себе многоязычие, как и закрепляемая им раздельность народов, является злом, требующим преодоления, – чего и добиваются всевозможные глобалистско-интернационалистские идеологии (либеральные и социалистические) под предлогом обеспечения «дружбы и единства народов» (в частности, глобальной американизацией, тем более что сами США задуманы как плавильный котёл наций). Однако «дружба и единство» являются лукавым предлогом, а подлинной целью данных идеологий является именно преодоление того самого Божьего разделяющего установления – для возвращения к глобальному многонациональному строительству всемирного тоталитарного Вавилона – вкупе с упразднением границ и особенностей всех народов как таковых (как и семей, и половых границ) как необходимого условия для спасительной жизни человечества через взращивание любви.
Языковое разделение Богом одного народа на многие сделало именно язык главным отличительным свойством каждого из них и границей между ними, что особенно ярко закреплено в церковнославянском названии самих народов как «языцей». Но смысл такого разделения заключался не в том, чтобы произвести вражду между людьми (она легко устанавливается грехом и без всяких языковых границ в одном народе и даже между родными братьями – начиная с первых исторических братьев Каина и Авеля), но, напротив, – чтобы, соединив их в большие семьи (народы как роды родов), как и в малые, и заключив в них, понудить их к живой заботе о ближних (в том числе межпоколенной) и через неё – к любви (к своему народу и его Отечеству – национал-патриотизму [далее мы будем употреблять это понятие как синоним народного патриотизма, понимая народ как духовно-этнокультурный организм, а не просто население]).
Более того, этим создавалось условие для выделения богоизбранного народа из океана иных (пребывающих во тьме язычества), от которого и на языке которого всем другим народам благовествовалось бы позже спасение и путь к нему. Таким народом стало богоизбранное израильское потомство праведных Авраама, Исаака, Иакова, усвоив наследие которого, по тому же обетованию Ноя и по учению Церкви, прежде всего, потомство Иафета (включая славянские народы и среди них – русский), не лишаясь своего языка, самобытности и культуры (как утверждают христофобские неоязычники), получило бы вливание в них истины и благодати. Именно поэтому подлинная славянская (и русская, а в ней белорусская) культура была создана (а не искажена) святым Христианством, а не греховным язычеством.
Несмотря на всё противодействие сил преисподней, народ Израиля медленно исполнял данную миссию богоизбранничества (наряду с самим хранением истинной веры): достаточно привести перевод израильскими мудрецами на международный на то время греческий язык Ветхого Завета (Септуагинту). Однако полноценное исполнение онтологии языковой многонародности началось одновременно с раскрытием в полноте самой Истины – в Евангелии Нового Завета. Сам Бог, вочеловечившись во Христа и «соделавший спасение посреди земли» (Пс.73:12) – для всего человечества Распятием и Воскресением прямо на месте смерти общего отца, первозданного Адама (на Голгофе), – которое «уготовал пред лицом всех людей – свет к просвещению языческих народов и славу народа Своего Израиля» (Лк.2:31-32), – в Пятидесятницу положил начало антагонисту Вавилонского столпотворения – строительству Церкви или нового христианского народа, собираемого из всех народов земли (Откр.5:9,7:9), наполняя Её Святым Духом – то есть, Самим Собою.
Для мощного толчка этому строительству Господь, во-первых, по толкованию богословов, предварительно собрал по Промыслу значительное число народов той эпохи в единой языческой Римской империи со строгим порядком закона и богатой греческой культурой (родившись от Богородицы, когда «Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста» и «под единем царством мирским гради быша», и вольно записавшись в его подданные в боговдохновенной переписи), – против власти которой (как и против Христовой Церкви) в силу националистического заблуждения восстали иудеи, хотя во исполнение божественных обетований праведных Ноя и Симеона Богоприимца могли достаточно быстро её вместе с апостолами просветить, «вселив Иафета в шатры Симовы» (Быт.9:27). Во-вторых, особым даром Пятидесятницы в виде огненных языков Господь мгновенно дал апостолам чудесную способность владения множеством языков (Деян.2:3-4) – для донесения евангельской истины и благодати множеству разделённых грехом и языками народов.
Раскрывался смысл древних разделений (в частности, языковых), которые Господь положил народам при разрушении Вавилонской башни и которые Им же теперь и преодолевались: не позволить дьяволу создать из племён падшего человечества всемирную сатанинскую церковь, чтобы, когда созреют условия, создать на их основе всемирную Божью Церковь как земное начало Царства Божьего. Христова Церковь и мировой Вавилон – абсолютные антагонисты, строящиеся на прямо противоположных духовных началах: добра и зла, Заповедей Божьих и противоположных им требованиях греховного естества, возбуждаемых противником Бога (буквально – сатаной). Началось их двухтысячелетнее противостояние, близящееся ныне к завершению.
Вместе с тем необходимо верное (православное) понимание онтологии народности и новозаветной эпохи, раскрывающееся в Священном Писании и Предании. В новом человечестве, в Христовой Церкви, подобно ситуации до вавилонского разделения уже «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но всё и во всём Христос» (Кол.3:11). Богоборческие идеологи веками пытаются из этих слов вывести формулу нового Вавилона во главе с денационализацией и мультикультурным глобализмом: дескать, не нужны более никакие этнические и государственные различия и границы, необходимо однородное «общечеловечество». И точно также из продолжения «нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал.3:28) они пытаются вывести и гендерное равенство и даже ликвидацию половых различий как таковых.
Однако Церковь учит, что речь идёт о духовном единстве и равном достоинстве всех людей – и именно во Христе (то есть, в христианской Церкви), и в меру уподобления Христу, а не в обход Христа и вопреки ему, – которое при этом отнюдь не отменяет различий – ни половых, ни общественно-правовых, ни этнических. Напротив, таковые сохраняются и, более того, продолжают служить вместе с указанным единением всех в Церкви единой цели – любви, – ибо и являются не следствием и формой греха, а благотворным установлением Божьим. Все собственные различия мужчин и женщин, царей и крестьян, воинов и учёных, тех и иных народов – своей разнородностью и неравенством служат раскрытию любви в человеке и всех вытекающих из неё добродетелей (в том числе смирения, служения, заботы, благородства) и продолжают ставить барьеры перед разрушительной гордыней, которая и лежит в основании революционно-вавилонской идеологии «всеобщего равенства и смешения», неизменно порождающей свою иерархию, – но уже на гордом стремлении к превосходству, грубой силе и лжи. Поэтому в традиционном христианском обществе (и культуре) все указанные различия с неравенствами не размывались, но, напротив, сохранялись (как те самые «традиционные христианские ценности и скрепы») и символически подчёркивались: однако происходило их очищение от греховности во главе с гордыней. Это особенно ясно видно по установлениям Святого Духа через апостола Павла о мужьях и жёнах, которые утверждают богоугодную иерархию и являются абсолютным антагонистом гендерного равенства (1 Кор.11:3-15; 1 Кор.14:34-35; Еф.5:22-33; Кол.3:18-19; 1 Тим.2:11-12).
Отвергающее же евангельский вход в Ковчег Церкви человечество, накрываясь потопом греха, остаётся под древним законом разделения и противостояния – в том числе на уровне народов. Несмотря на все мантры про преодоление «благодатью» эпохи «Просвещения» всех национальных «предрассудков» и выхода в её завершении (либеральном «конце истории») к строительству «единого наднационального человечества», никакого примирения между народами (как и между прочими носителями различий в человечестве) не происходит – и не может произойти без преодоления греховности во Христе. Даже в случае воображаемого упразднения всех религиозных, языковых, культурных различий между народами (нациями) грех приведёт к вражде (и ещё более жестокой) – как Каина на Авеля, как Святополка на Бориса и Глеба. Но такого упразднения глобализация не осуществляет: напротив, глобалисты создают свои иерархии наций, в которых наверху оказываются самые порочные, в частности, англосаксы (получающие права политического, культурного и экономического господства), а внизу – славяне и, прежде всего, православные народы.
Частной версией этого иллюзорного проекта «преодоления национальности» было строительство большевиками вненациональной (как и внеклассовой) общности на основе коммунистической идеологии. Данный проект постепенно получал различные вариации и терминологические обозначения: пролетарского интернационала (с отрицанием у пролетария всякого Отечества), «советского народа», «дружбы народов», «новой исторической общности». Вместе с тем сама жизнь и борьба внутри «единого советского общества» совершенно различных по духу идей и ценностей вели к противоположности в результатах и даже в партийной политике. Если в 1920-х при власти «пламенных революционеров» национальная политика «социалистического единения» строилась по формуле «национализм по форме, социализм по содержанию» (хотя, на самом деле, ровно наоборот) – вокруг тотальной борьбы с русским народом, его православной духовностью и историко-культурным наследием, в том числе путём целенаправленного создания условий для разжигания русофобского национализма (борьба с «великоросским шовинизмом», искажение исторической правды с клеветой на русский народ, в том числе в его отношениях с малыми народами, «коренизация», украинизация и «беларусизация»). То в 1930-х произошёл разворот на путь борьбы с «нацдемовщиной», лежавшей в основе т.н. «эпохи НЭПа».
Причём на пике славы и могущества СССР после Победы в Великой Отечественной войне дело дошло до борьбы с безродным космополитизмом (который является догматом и столпом классической марксистско-ленинской идеологии) и введения коллективной национальной ответственности (в частности, за коллаборационизм), до которой никогда не доходило в Российской Империи. Колебания курса национальной политики потом происходили не раз и порой хаотично (так, верный сталинист Берия из тактических расчётов вернулся к радикальной троцкистско-ленинской коренизации, посредством чего был свергнут троцкистом Хрущёвым под предлогом защиты русских). Но чего точно не удавалось – это реализовать утопию о «наднациональном братстве»: вся «дружба» удерживалась силовой угрозой, и к концу СССР выявились огромный потенциал повсеместной межнациональной вражды и небывалая до эпохи социализма готовность широких слоёв населения воспринимать идеологию этно-националистического фашизма. По-другому в государстве, отрекшемся от Бога и лишившем своё население христианской духовной жизни, и быть не могло: «национальное единение» в обход Церкви и уставов добродетели, на началах нового Вавилонского столпотворения, не могло не привести к той же вражде, что и в древности.
Между тем, христианское мировоззрение и духовность, воспитываемые в Церкви и удостоверяемые богословием святых Отцов, не просто обосновывали смысл и значимость народов в новом христианском мире, но и указывали на правильный способ устроения их совместной жизни. Идеалом нового человечества во Христе было мирное сосуществование народов – и не только христианских между собой, но и рядом с нехристианскими, что, однако, наталкивалось на собственное сопротивление последних, обусловленное их языческими религиями, которые неизменно содержат племенной эгоизм и гордость. Но и мир между христианскими народами в новую эру отнюдь не был данностью: борьба греха против святости, зла против добра в душах продолжалась и с веками только усиливалась. Поэтому Господь положил в основание и новозаветной эпохи (как и ветхозаветной) существование избранных народов – и также не для господства, а для хранения Истины и ненасильственного несения её другим народам. Что, конечно, не отменяло подобное призвание и для всех христианских народов в целом.
Для всех же прочих народов смысл их существования и всего их историко-культурного творчества (который искажается, но чаще просто отрицается секулярной наукой и идеологией) остался не в чём ином, как в том же, что и в ветхозаветные времена: «От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли» (Деян.17:26-27). Однако «оставляя времена неведения, ныне Бог повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить Вселенную» (Деян.17:30-31).
Сам же избранный народ призван Богом к созданию (самоотверженным трудом и служением) особого государства, которое бы не только строилось на началах христианских добродетелей – от справедливости до просвещения и милосердия, – но и было мощной державой народов. Божья воля о таком государстве запечатлена в самом Священном Писании – об Удерживающем, который будет организованно и с помощью Божьей благодати изо всех сил сопротивляться неизбежной всемирной апостасии или «тайне беззакония» (2 Фес.2:7) – хранить не только свои народы, но и, по возможности, весь мiр от воцарения в нём зла в лице Антихриста и его глобального диктаторского интернационального государства по образу и подобию Вавилонского столпотворения во главе с хамитом Нимродом. Хоть значение библейского Удерживающего и многогранно и иерархично в толкованиях святых Отцов – от Святого Духа и христианского уклада жизни (культуры) в целом до всякой законной государственной и семейной власти – именно держава благочестивого народа-богоносца в семье братских народов (то есть, христианская империя) суть его средоточие.
Вначале таким народом стали господствующие римляне-этруски, но они не смогли преодолеть в себе древнее язычество со всеми сопутствующими духовно-нравственными пороками, и Первый Рим (христианская Римская Империя) продержался совсем не долго. Он ещё не успел вполне рухнуть под спудом собственного разложения и напора германских варварских племён, – как его центр был перенесён в созданный равноапостольным императором Константином Константинополь, сделавший греков новым народом-богоносцем, а греческую ромейско-византийскую Империю – Вторым Римом. Данная Империя прошла длинную и тяжёлую историю, дала славу и торжество православной Христианской Церкви, включая сонм святых Отцов, великих аскетов и все Семь Вселенских соборов, и пример подлинного устроения многонационального единства и той самой не просто дружбы, но братства народов.
Основой такого единства и братства было господство Православной Церкви и государствообразующая роль греческого народа-богоносца, собирающего вокруг себя, своего языка, православной веры и соответствующей культуры другие народы. Однако более могущественная на земле (из-за соблазнительности греха) сила зла постепенно ослабляла Второй Рим – прежде всего, отступлением от Православия и нарушением органического единства народов Империи, – и он, в конечном итоге, пал. И благодать народа-богоносца с послушанием в восстановлении и строительстве Удерживающего (как Третьего Рима) перешла русскому народу, – строившего государственность на точно тех же началах и сталкивавшегося примерно с теми же испытаниями, что и византийские греки. Среди трудов Церкви, освещающих катехоническую онтологию новозаветных народов, особо следует выделить «Очерки христианской государственности» митрополита Санкт-Петербургского Иоанна.
