Общенациональные католические конгрессы занимали чрезвычайно важное место в жизни католических стран и территорий. Конгрессы становились форумом для обсуждения наиболее актуальных вопросов современности и фундаментом объединения всех слоев населения. На конгрессах принимались резолюции, указывающие практические меры для применения в жизни, любое отвлеченное и абстрактное теоретизирование исключалось. В Германии, Франции и Венгрии к концу XIX столетия общенациональные католические съезды стали привычной реальностью. Хорватские иерархи по сравнению с ними выдвинули идею созыва общехорватского конгресса с достаточным запозданием.
Первый всехорватский католический конгресс (3-5 сентября 1900 г.) стал точкой отсчета в организационно-идеологическом оформлении хорватского католицизма и получил как у современников, так и у последующих исследователей сакраментальную характеристику «создателя клерикальной программы на весь ХХ в.»[1].
Подготовка была более чем внушительной. По решению Загребского архиепископа Юрая Посиловича в Загребе был основан Центральный координационный комитет, его участники каждые две недели проводили заседания, на которых отчитывались о ходе подготовки и разрабатывали план мероприятий на следующие 14 дней. Боснийский архиепископ Йосип Штадлер готовил для прочтения на конгрессе особый доклад. Круг соратников Штадлера состоял из каноников боснийского капитула и большинства духовенства боснийской архиепископии, но особенно – членов Иезуитской коллегии теологического факультета в Сараево. Иезуиты поддерживали Штадлера во всех его начинаниях, независимо того, касались они вопросов церковной организации, духовной жизни или общественной деятельности – во всех случаях неизменно следовало или явное, или тайное одобрение общества Сердца Иисусова. К этому времени у Штадлера оформилось представление об «исторических хорватских территориях», которые, по его мнению, должны были охватывать земли от Котора и Дрины до слияния Савы и Дуная в Белграде[2]. Примечательно приветственное послание Штадлера к Центральному комитету, в котором в качестве целей проведения католического съезда он указал, что «поздно готовится к войне, когда она уже идет, если хочешь стать героем в войне, готовься к ней во время мира… Католические конгрессы – это боевые учения для подготовки к войне»[3].
Видные граждане Загреба вошли в состав «квартирного комитета», обеспечившего 2 тыс. квартир в городе для участников конгресса. Заслугой комитета стало украшение города трехцветными хорватскими флагами – в день начала заседаний в Загребе не было практически ни одного дома, на котором не развевался бы хорватский триколор, в том числе и на домах иноверцев. К организации конгресса привлекли университетскую молодежь: студенты должны были провожать и встречать участников заседаний и наблюдать за порядком. Ректор Загребского университета Г.Арнольд в здании университета предоставил пять конференц-залов. Доступ как на торжественные, так и секционные заседания имели исключительно участники конгресса, при входе каждый из них предъявлял специальный пропуск, изготовленный в архиепископии. Центральный комитет принял решение пригласить на конгресс представителей военной и гражданской администрации Хорватии и Славонии: эрцгерцога Леопольда Салватора и бана Куэн Хедервари, мэра Загреба Адольфо Мошински и др.
На заседания конгресса в небывалом количестве собрались хорватские прелаты: Загребский архиепископ Юрай Посилович, джаковский архиепископ Йосип Юрай Штроссмайер, епископ о.Крка Антун Махнич, Люблянский епископ Антун Еглич, епископ Дубровника Йосип Марцелич, Боснийский архиепископ Йосип Штадлер и др. Заседания Первого общехорватского католического конгресса были открыты 3 сентября 1900 г. в Загребе в здании хорватского общества «Сокол» в обстановке необычайной торжественности. На первом заседании конгресса присутствовало 5 тыс. человек (!).
Целью работы конгресса провозглашалась «борьба с ослаблением религиозного чувства», «расширением религиозного индифферентизма и его проявлениями во всех гранях национальной жизни», а также его «усиление сознания хорватского народа как «Antemurale christianitatis»» (оплота христианства, т.е. опоры римско-католической церкви). Способом борьбы были определены: оживление религиозного сознания, усиление религиозной жизни, а также «поиск наиболее эффективных методов для организации хорватского народа на началах истинной веры»[4]. Идейным обоснованием послужили тезисы о «героической борьбе хорватского народа за отечество и престол», источником которой являлась «непоколебимая преданность королю и престолу», а также послания Папы Льва XIII (особенно энциклика «Grande munus») о том, что «без веры нет ни прогресса, ни свободы», «лишь католическая церковь указывает путь, способный привести народы к осуществлению идеалов патриотизма и гражданства». Для хорватского народа ставились две основные задачи: отделение от «гибельных» либеральных и революционных течений и формулирование религиозно-национальной программы.
Председатель конгресса граф Мирослав Кулмер (генерал австро-венгерской армии, немец по происхождению) указал, что именно сейчас, по его мнению, настало время признания церкви как основы государственной жизни, источника, из которого берут начало все государственные предписания. Главным тезисом в докладе М.Кулмера звучала мысль об опасности, угрожающей государству с его отходом от традиционных христианских ценностей, отказом от ведущей роли римско-католической церкви в жизни общества. Кулмер обращался к хорватам, «населяющим территорию Хорватии, Славонии, Далмации, Боснии и Герцеговины и Истрии»[5] – и здесь сразу проявляется ключевой для хорватской политики вопрос – территориальный.
Отметим, что в хорватской истории Мирослав Кулмер известен еще тем, что создал «домобранство» как форму военной организации[6]. Домобраны впоследствии стали регулярной армией Независимого Государства Хорватия, а затем, в период неоусташского «ренессанса» 1990-х гг. совместно с НАТО проводили операции «Молния» и «Шторм» (1995 г.) по этнической чистке сербского населения из Республики Хорватии.
Для постановки территориального вопроса хорватов выстраивалась сложная идеологическая схема. Во-первых, Кулмер выделил, не называя еще конкретно, наличие у хорватского народа некоего «горячего стремления, которое рано или поздно будет реализовано», выразив убеждение, что это желание, поддерживаемое церковными иерархами, «особенно полезно для католической веры и церкви, будет реализовано в наши дни». Во-вторых, унаследованная и неотъемлемо вошедшая в кровь и плоть хорватского народного организма верность и преданность Св. Престолу, заслуженное наименование хорватов как «Antemurale christianitatis» особенным образом приближают этот народ к Апостольской столице. В результате, якобы сам понтифик подсказывает хорватам наиболее эффективный способ служения римско-католической вере: «Св. Отец папа как глава церкви может подобающим образом, свободно и беспрепятственно исполнять свою апостольскую миссию лишь при условии бытности его абсолютно суверенным владельцем собственных и лишь ему одному принадлежащих территорий»[7]. Отсюда следовал вывод о том, что обязательной предпосылкой для выполнения хорватским народом миссии, возложенной на него римско-католической церковью, является появление устойчивого хорватского национального сознания. Затем этническое самосознание должно укрепиться и распространиться «среди близких хорватам народов» «на хорватских территориях»[8].
В выступлении Кулмера ярко прозвучала идея о необходимости пробуждения католицизма в хорватском народе, объединения его «без различий сословий и политических взглядов на одном поприще – обороны святой веры хорватской и католической», указав при этом что под понятием «хорватская католическая вера» он подразумевает тождество хорватства и католицизма[9]. Кулмер выразил суть хорватской политики в реализации интересов церкви: «История хорватского народа, написанная кровью, такова, что в целой Европе едва ли можно найти народ, могущий настолько гордиться свои славным прошлым. Она настолько неразрывно связана с историей церкви, что о землях, населенных хорватами, историк не может написать собственно хорватскую историю, неизбежно выйдет история церкви, а с другой стороны, если он поставит перед собой задачу написать историю церкви на хорватских землях, наполовину неизбежно будет начертана история хорватского народа»[10]. В заключительной речи на закрытии конгресса Кулмер подчеркнул, что «будущее всех хорватов от Моравы до Триглава только в католической вере, только в ней возможно осуществление национальных хорватских идеалов»[11].
Не менее значимой представляется идея помощника председателя конгресса народного депутата, венгра, Шандора Брештински о том, что Св. Престол не придерживается индифферентной позиции в отношении развития национального сознания, напротив, он горячо стремится к его развитию поскольку «понятие национальности обширнее государства, одна национальность может населять несколько государств при сохранении культурного единства»[12] – отсыл к идеям о том, что «исконно хорватскими землями» являются Далмация, Босния и Герцеговина и Истрия.
На заседании первой секции второго дня заседания доклад боснийского архиепископа Й.Штадлера был встречен бурными и продолжительными аплодисментами публики. Доклад содержал постулат необходимости защиты веры и дома: «…Наша обязанность – сохранить для потомков святыни отечества и веры, с тем, чтобы Хорватия, которую среди остальных народов всегда отличала любовь к отечеству и вере, и далее оставалась таковой… Мы – хорваты и католики, хотим и будем ими… Сейчас, на этой встрече, мы перед всем миром заявляем: мы – хорваты, мы – (как бы не хотелось некоторым это у нас отнять) – католики. Мы и то, и другое. Сейчас наша задача- поставить свои права и свои обязанности на твердые, ясные основы. Имея в виду, что все в мире устроено по воле Сына Божия, без его участия ничего не происходит и не делается, следовательно. И наша Хорватия устроена в соответствии с его волей. Он тот, кто дал нам хорватский язык и эти прекрасные земли для наших домов, для нашей Отчизны. Он тот, кто и сейчас решает и владеет судьбой Хорватии – значит, каждую горсть земли нашего отечества, все его права и язык мы должны уважать, любить и защищать, поскольку это воля Иисуса, кто дал нам все это..»[13], «…многие хорватские сыны своего отечества не любят, его прав не сохраняют и не защищают, материнского языка не любят… Весь мир, в том числе и наша милая Хорватия, существуют ради праведников Христовых… мы обязаны не только как католики, но и как хорваты… Поэтому мы и решили на этом католическом конгрессе выразить особое почтение и любовь к Господу нашему Иисусу Христу и достойным воспитанием и обучением молодежи исполнению обязанностей, завещанных нам Господом, сделать все, чтобы отвратить наказание Господне нашей милой Хорватии, наказания за то, что в ней нет достаточного количества праведников», «…в старой Хорватии вера отцов была святым щитом и возвышеннейшей задачей… Когда первого Габсбурга избрали своим императором, указали, что выбрал его для защиты своей святой веры. Под знаменем с изображением Матери Божьей с Сыном Иисусом на руках стремительно устремлялось хорватское войско в бой с именем Христовым. Сами себя и свою землю они считали щитом христианского мира, это было признано за ними всем миром. Мы, хорваты и католики, хотим и останемся таковыми… вместе с нашим первым хорватским католическим конгрессом. Он будет истинным очагом, к которому мы, слабые и немощные, припадем и принесем огонь в наши дома, передадим его и другим – ослабевшим в вере… Мы станем прежними хорватами, боровшимися за свой дом и веру…»[14]. Как видим, в докладе Штадлера звучит гипертрофированная идея войны, крестового похода, с отсылками к историческим событиям, которых никогда в истории не было. Однако метафоричные теологические спекуляции Штадлера служат основой для построения воинствующего хорватского национализма, «идущего в бой» против тех, кто стоит на пути хорватской самостоятельности. Доктрина Штадлера стала новым курсом хорватской политики, связавшей хорватство и католицизм как воинствующий по отношению к другим народам антагонизм.
Й.Штадлер, помимо прочего, в порыве энтузиазма откровенно провозгласил «Да здравствует боснийская Хорватия!», что с радостью подхватил Брештински: «…хорватское отечество является даром Божьим, что доказывается ее исключительной природой – от истринского морского побережья до Боки, от словенских Альп до Савы, где Дунай вливается в скалистые боснийские пейзажи»[15].
В сфере национального сознания хорватского народа участники конгресса утвердили еще ряд формул. Крешимир Кватерник охарактеризовал хорватский народ как «имманентно католический» и призвал всех, «дышащих католическим духом» твердо придерживаться позиции «брат мне тот, кто по вере брат», «несмотря на то, что Бог заповедовал нам любить ближнего своего независимо от веры, мы не должны за этой любовью скрывать и предавать себя как неотъемлемо христианский народ, за крест честной и свободу золотую проливший реки крови; не можем позволить трактовать эти слова тенденциозно и неверно, не смеем за любовью к ближнему, основанной на любви к Богу, согласиться с индифферентизмом и стереть с нашего чела несмываемую печать знака святого креста, отстраниться от распятия по воле тех, кто не видит в них того, что следует видеть, не смеем под покровом толерантности впасть в религиозный индифферентизм и моральное разложение»[16]. Мирослав Кулмер подчеркнул, что для хорватского народа просвещение и прогресс связаны исключительно с римско-католической церковью[17]. Защиту веры, церкви и отечества Брештински назвал обязанностью хорватского народа, понятие хорватской национальности он связал не с государством, а с неким «культурным единством», «неразрывными узами связанным с римско-католической церковью», «которой хорватский народ предан безусловно и никогда не будет требовать создания церкви, независимой от Ватикана»[18]. Так хорватский народ был выделен особо, на конгрессе ему был присвоен почетный титул «оплота христианства» («Antemurale Christianitatis»). Суть выведенных формул заключалась в сплочении хорватского и словенского общества во главе с римско-католической церковью как наиважнейшего национального института, «соединении» этих народов в Габсбургской монархии на основе католицизма с его разветвленной системой католических организаций, орденов, конгрегаций и политических партий, направленных на утверждение идеологии клерикализма как парадигмы развития национального сознания.
На конгрессе было принято восемь резолюций: о католической печати, образовании, воспитании, искусстве, книгоиздании и пр. Штадлер настоял на изменении и упрощении первого пункта итоговой резолюции по проблеме взаимоотношений государства и церкви. Он предложил формулу «Государство и церковь от Бога», обосновав свою точку зрения тем, что поскольку и государство, и церковь предназначены для одних и тех же граждан, следовательно, обе власти не могут функционировать независимо друг от друга. Государство выполняет временные задачи, церковь – вечные, они взаимозависимы, следовательно, церковь вполне обоснованно может присваивать некоторые функции государства, однако подобные действия со стороны государства следует расценивать исключительно как противозаконные. Последний, шестой пункт резолюции представляется особенно важным, поскольку предписывал католикам исполнять гражданские права и обязанности согласно церковному закону, но в случае противоречия государственных постановлений под руководством епископата им следовало использовать «все морально законные средства» с целью упразднения законов, противоречащих церковным[19]. Обратим внимание на формулу: следует использовать не моральные и законные, не просто законные средства для упразднения чего-либо неподобающего с точки зрения церкви, но лишь «морально законные», то есть оправданные лишь с точки зрения морали, но не закона, средства. Так отчетливо прозвучало намерение реанимировать консервативное ультрамонтанистское учение о государстве времен Реформации об абсолютной власти над всеми народами земли, принадлежащей церкви и папе как наместнику Бога. Так конгресс постарался провести идею Св. Престола о восстановлении контроля над средоточием общественной жизни, в то время как государству отводилась роль регулировать политические отношения в обществе, т.е. быть формой, в котором существовало так называемое гражданское общество, подчиненное римско-католической церкви[20].
*****
Таким образом, на Первом общехорватском католическом конгрессе (Загреб, сентябрь 1900 г.) была выработана доктрина усиления католицизма на основе расширения хорватского национального самосознания «вширь и вглубь». «Вглубь» понималось как углубление религиозного сознания и гомогенизация на его основе хорватов, «вширь» – охват хорватским национальным сознанием других балканских территорий. Прежде всего «исторически и этнически хорватской» была провозглашена Босния и Герцеговина (в условиях, когда католического населения было значительное меньшинство по сравнению с православными сербами и мусульманами). Доктрина конгресса вводила в политическую практику хорватско-католическую исключительность, что по умолчанию означало антисербскую направленность.
Главной функцией мирян (лаиката) провозглашалась христианская апологетика, задачей – хранить единство веры. Однако эти возвышенные идеалы создавали религиозную модель, трансформированную в культурную, и служили они лишь политической инструментализацией идеи формирования особого типа хорватского католического сознания и реализации «хорватского государственного католического проекта». Оставляя в стороне вопрос о том, какая судьба будет ждать тех, кто будет трактоваться как препятствие на его пути. Сербская история не знала такого явления, как клерикализм, в то время как в хорватской истории он занимает ключевое место. Хорватские прелаты следовали традиционной формуле Св. Престола о «восточной» и «западной» культуре, воспринимая восточную традицию как нечто низшее, что следует подчинить и чем следует управлять. При этом дело было не в интересах хорватов, они как народ предназначались только для выполнения указанной исторической миссии. Архиепископ Штадлер алгоритмом, связующим сербские территории, никогда в истории не принадлежащие ни хорватам, ни католической церкви, с хорватской национально-клерикальной политикой, заложил основы будущего клероусташского геноцида над сербами, евреями и цыганами в период Независимого Государства Хорватии.
После окончания конгресса все политические партии Хорватии и Славонии разделились на те, что тяготели либо к хорватизации, либо к католицизации общества, но одно не исключало другое, вопрос стоял лишь о том, что выдвигается как доминирующий компонент. До создания Независимого Государства Хорватия с реализацией на государственном уровне геноцида над сербами оставалось несколько организационных этапов. В связи с этим Первый общехорватский загребский конгресс является настолько значимым событием, что, без преувеличения, следует считать его одной из наиболее значимых вех в современной хорватской истории. Со времен Тридентского собора церковное войско было призвано в бой, не отмененный с XVI в. Хорватские иерархи, вооружившись «традицией и знанием», начали подготовку «миролюбивой армии хорватов-католиков» к войне – не случайно и не метафорично прямо о войне говорил Йосип Штадлер.
Наследником Штадлера станет Иван Шарич – ближайший соратник Алойзия Степинца – военного викария усташского войска. Франьо Туджман, основатель неоусташской хорватской партии Hrvatska Demokratska Zajednica (Хорватское демократическое содружество) на первом общем партийном съезде 24 феврале 1990 г. заявил: «Независимое Государство Хорватия не было только плодом квислингского и фашистского образования, но отражением исторических устремлений хорватского народа к своему самостоятельному государству»[21]…
[1]Архив Српске Академије Наука и Умјетности. Заоштавштина В.Новака. Бр. 14474.
[2] Đaković L. Političke organizacije bosanskohercegovačkih katolika. Zagreb, 1985. S. 181-183.
[3] Цит. По: Korenić S. Op. Cit. S. XXI-XXIII.
[4] Ibid. S. 17.
[5] Ibid. S. 14.
[6] Дмитровић Р. Крст на крижу. Београд: „Новости“, 2016 (Бачки Петровац: HL Print). С. 94.
[7] Korenić S. Op. Cit. S. 19.
[8] Ibid. S. 19.
[9] Ibid. S. 331.
[10] Ibidem.
[11] Korenić S. Op. Cit. S. 399.
[12] Ibid. S. 75.
[13] Ibid. S. 211.
[14] Ibid. S. 216-218.
[15] Ibid. S. 337.
[16] Ibid. S. 241.
[17] Цит. по: Жутић Н. Римокатоличка црква и хрватство од илирске идеје до великохрватске реализације 1453–1941. Београд, 1997. С. 145.
[18] Там же.
[19] Korenić S. Op. Cit. S. 97-98.
[20] Dimić Lj. Žutić N. Rimokatolički klerikalizm u Kraljevini Jugoslaviji: 1918-1941: Prilozi za istoriju. Beograd, 1992. S. 135.
[21] Керблер Ј. (2020) Тридесет година од озлоглашеног обраћања вође ХДЗ: Туђманов говор дao нова крила усташтву [Электронный ресурс] // Novosti onlajn, 23 фебруар. URL: https://www.novosti.rs/вести/планета.480.html:849022-Тридесет-година-од-озлоглашеног-обраћања-вође-ХДЗ-Туђманов-говор-дao-нова-крила-усташтву
