Аннотация
Статья представляет собой обзор монографии современного российского историка Д.С. Парфирьева «Украинское движение в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны. Между Веной, Берлином и Киевом. 1914–1918 гг.» (Москва, 2023 г.). В книге показано, как Первая мировая война катализировала развитие украинского национального движения в империи Габсбургов. Автора отличает трезвый и взвешенный взгляд на события тех лет и на природу украинского национального движения, лидеров которого отличала абсолютная преданность интересам Вены и Берлина. Д.С. Парфирьевым прекрасно вскрыты мелочные и корыстные мотивы многих «патриархов украинской политики», возведенных сегодня официальной украинской историографией в пантеон «национальных героев».
________________________________________________________
Книга научного сотрудника Института славяноведения Российской академии наук Д.С. Парфирьева, подготовленная на основе его кандидатской диссертации, вышла в свет в 2023 г. Источниковая база исследования отличается солидностью и включает документы Архива внешней политики Российской империи, Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного исторического архива, Центрального государственного исторического архива Украины (г. Львов), Архива актов новых в г. Варшаве, Национального архива в г. Кракове, материалы прессы, мемуары и др. Объективный анализ данного массива документов позволил Д.С. Парфирьеву дать непредвзятую комплексную оценку феномена украинского национального движения в Австро-Венгрии.
Автор отмечает, что несмотря на усилия украинских активистов и в целом благожелательное отношение к ним властей Габсбургской империи украинская идентичность не стала доминирующей в среде автохтонного восточнославянского населения Галиции. Так, в 1910/1911 учебном году 58 % студентов греко-католического вероисповедания указали в качестве родного языка русинский язык, вариант «украинский» предпочли 20 %, «русинско-украинский» – 11 %, столько же в качестве родного языка указали русский язык. Сам термин «украинский» понимался разными группами населения по-разному. Как отмечает Д.С. Парфирьев, «часть приверженцев украинской идентификации, несомненно, считала ее разновидностью или своего рода дополнением к русинской. Галицийские русофилы же трактовали “украинство” только как партийную принадлежность» [1, с. 34]. Труднее всего украинская идентичность приживалась в крестьянской среде. В мае 1913 г. автор докладной записки в МИД России констатировал, что в Галиции «украинство почти не коснулось крестьянства» [1, с. 34].
С началом Первой мировой войны в г. Вене возник целый ряд украинских эмигрантских структур – Главный украинский совет, Украинский комитет вспомоществования, «Союз освобождения Украины», общество «Сельский хозяин», «Просвита», Всеобщий украинский культурный совет и др. Данные организации занимались освобождением «настоящих украинцев» из Талергофа и иных мест заключения русинов, подозревавшихся в нелояльности к властям Австро-Венгрии, обвинениями поляков в русофильстве («работы с изобличениями русофильства поляков и критикой их претензий не только публиковались в прессе, но и рассылались в виде брошюр политикам и представителям властей») [1, с. 58]. «Визитной карточкой» всех украинских организаций стала безоговорочная верность властям Габсбургской монархии: «В сентябре – декабре 1914 г. украинские политики стремились убедить правящие круги в своей лояльности и представить массовые преследования русинов как результат польских интриг. Безоговорочная верность монархии Габсбургов высказывалась при любой возможности: на аудиенциях у высокопоставленных лиц, в публичных выступлениях, в прессе. “Дило” писало об “историческом единодушии украинского большинства и верности монархии и династии”, а К. Левицкий при встрече с главнокомандующим армией и наследником престола признавался в “самой тесной привязанности к императору и государству”» [1, с. 56].
Лидерами украинского движения в Австро-Венгрии были опытные политики К. Левицкий и Н. Василько, вхожие в правительственные кабинеты (так, Н. Василько регулярно контактировал с главой австрийского правительства К. фон Штюргком). Украинская эмиграция в Вене с самого начала Первой мировой войны погрязла в интригах, вызванных прежде всего финансовыми аспектами. «Яблоком раздора» стал «Союз освобождения Украины», якобы представлявший интересы выходцев из Российской империи, оказавшихся в начале войны в Австро-Венгрии. Это была единственная организация в Вене, не завесившая от К. Левицкого и Н. Василько. Вена и Берлин делали ставку на «Союз освобождения Украины» как инструмент инспирирования волнений в России и дали четко понять лидерам украинского движения, что те не должны вмешиваться в работу этой структуры. К. Левицкий, которому было поручено передать деньги руководству Союза, явно был этому не рад и даже попытался забрать часть средств себе. В результате политические организации, связанные с К. Левицким и Н. Василько, начали кампанию в прессе по дискредитации «Союза освобождения Украины». Примирить украинские политические организации удалось только весной 1915 г. благодаря вмешательству Берлина (ведущую роль здесь сыграл заместитель статс-секретаря МИД Германии А. Циммерман, один из главных лоббистов идеи революций на национальных окраинах России) [1, с. 60–64].
Вскоре часть украинских организаций попыталась укрепить свои позиции, сделав ставку на более тесные контакты с властями Германии. Украинцам Австро-Венгрии явно импонировала ограничительная политика Берлина по отношению к польским организациям. Члены Украинской национально-демократической партии рассчитывали, что «нажим Берлина» поможет им бороться с «гегемонией» К. Левицкого и Н. Василько. В то же время указанные политики сами ездили на «смотрины» в Берлин, где произвели весьма благоприятное впечатление на правящие круги этой страны [1, с. 80–84].
Любопытные процессы имели место в среде украинской интеллигенции, оставшейся во Львове в период, когда город был занят российской армией (1914–1915 гг.). 6 сентября 1914 г. делегация украинских активистов во главе с ученым и педагогом В. Шухевичем посетила военного губернатора города С.В. Шереметева и попросила не прекращать деятельность украинских организаций и не заменять украинский язык русским. Редакция газеты «Діло» – главного рупора украинской националистической пропаганды – планировала выпуск номеров с нейтральным содержанием. И. Свенцицкий, руководивший украинским музеем во Львове, был готов издавать газету на русском языке. Одни считали, что ходатайство о разрешение на деятельность украинских организаций следовало бы составить на украинском языке, другие – что на русском. Однако новый губернатор Г.А. Бобринский запретил издание газет на украинском языке («изобретении мазепинцев»), инициировал закрытие всех украинских организаций. Данные меры были встречены неоднозначно даже в среде убежденных русофилов. Так, А. Геровский считал, что более мягкое отношение к украинским культурным инициативам могло повлиять на переход их активистов на прорусские позиции [1, с. 67–68].
Следует отметить, что дискуссии по вопросу национальной политики в Галиции развернулись и в российской прессе. 30 июля 1914 г. в издававшемся в Москве журнале «Украинская жизнь» вышла программная статья издателя-редактора Я. Шеремецицкого «Война и украинцы». Автор выражал надежду на осторожную и взвешенную политику России в Галиции: «Толерантное отношение к украинцам Австрии, продиктованное обстоятельствами времени, открыло бы большие возможности: оно обусловило бы притяжение оторванной историческими условиями части к национальному украинскому целому, связанному с Россией» [2, с. 97]. Альтернативную позицию, более близкую политике России в Галиции в годы войны (и не лишенную объективных доводов), представил П.Б. Струве. По его мнению, именно в Галиции, «оторванность которой от общерусской культуры и раздула “областное” и “местное” до значения “национального”, эти идеи и требования служили радикальной “украинской” интеллигенции материалом для любезной австрийцам и германцам противорусской агитации, направленной на отторжение от России целых громадных ее областей, как якобы не русских, но “украинских”, и на вытеснение России чуть ли не в Азию». П.Б. Струве подчеркнул, что «всякое расширение украинства за пределы начала областного, всякое превращение его в начало национальное сталкивает украинство с фактом и идеей единой и нераздельной России, той великой России, которая в 1914 г. вступила в бой с австрийской ложью и германским насилием» [2, с. 98].
Большой интерес представляет характеристика Д.С. Парфирьевым работы украинских структур по украинизации Волыни, Холмщины (российские земли, которые были оккупированы австро-венгерскими войсками), Подляшья и Полесья (были оккупированы германскими войсками). Так, в 1916 г. австрийское командование разрешило создать на Волыни вербовочные пункты Украинских сечевых стрельцов, которые вели активную просветительскую работу среди местного восточнославянского населения. Комиссар Украинских сечевых стрельцов в г. Ковеле Д. Витовский сокрушался: «Чтобы кто-то назвал себя не то что украинцем, а хохлом, это была бы редкость, которая до сих пор не встречалась». При всей своей идейности он трезво оценивал ситуацию и в личных письмах признавался, что работа сечевых стрельцов на Волыни – не «большой национальный успех», как полагали галичане, а «большой ноль». Приехав в г. Ковель, Д. Витовский оказался там практически единственным, кто считал себя украинцем. Объехав десятки сёл, он не смог никого привлечь к украинской национальной работе [1, с. 103].
Лидеры украинского движения в Австро-Венгрии воспользовались «окном возможностей», предоставленным событиями 1917–1918 гг. На протяжении всей войны требования активистов движения не выходили за рамки автономии, но в условиях краха монархии Габсбургов появилась возможность провозгласить независимость Западно-Украинской народной республики (ЗУНР), история которой, однако, оказалась крайне недолгой. Заслуживающую внимания оценку данного события представил А.А. Тесля в своей рецензии на монографию Д.С. Парфирьева: «В итоге к моменту распада Австро-Венгрии украинское движение в империи окажется вынужденным провозгласить независимость ЗУНР, в том числе пытаясь ускользнуть от поглощения “возрождаемой” Речью Посполитой. Возможность этого провозглашения будет связана и с ориентацией на другие образцы славянского политического движения в империи, и с опытом Украинской республики в Киеве – и опираться на многие тысячи участников украинских воинских формирований, пошедших на службу как под влиянием уже сформированной национальной идентичности, так во многом приобретая ее в процессе. Они оказываются подталкиваемы к логике провозглашения национальной независимости, во многом понимая всю нежелательность этого для них самих в ситуации 1917–1918 гг., плетясь в хвосте у событий – поскольку распадающееся имперское целое теперь сталкивает их напрямую с Польшей без особых шансов на успех».
Монография Д.С. Парфирьева, без сомнения, позволяет сформировать представление о сложной и противоречивой природе украинского национального движения.
Литература
1. Парфирьев Д.С. Украинское движение в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны. Между Веной, Берлином и Киевом. 1914–1918 гг. М.: Центрполиграф, 2023. 223 с.
2. Клопова М.Э. Русско-украинский диалог на страницах журнала «Украинская жизнь» (1912–1917 гг.) // Восточнославянские исследования. 2023. Вып. 2. С. 87–104.
3. Тесля А.А. Украинцы Дунайской монархии в эпоху Первой мировой войны: На пути к Западно-Украинской народной республике. URL: https:// www.istorex.org/post/а-а-тесля-украинцы-дунайской-монархии-в-эпоху-первой-мировой-войны-на-пути-к-западно-украинской (дата обращения:08.07.2024).
