После введения в Речи Посполитой Брестской церковной унии в 1596 году деятельность Православной Церкви была законодательно запрещена. Православные иерархи, не принявшие унию, – Гедеон (Балабан), епископ Львовский, и Михаил (Копыстенский), епископ Перемышльский – архипастырствовали нелегитимно и рано скончались. Первый в 1607, а второй в 1610 году. После этого единственным православным владыкой в стране оставался Львовский епископ Иеремия (Тиссаровский), деятельности которого препятствовали представители католического духовенства и государственных властей. Оскудение православной иерархии грозило полным исчезновением православного духовенства и торжеством унии в Польско-Литовском государстве. Речь шла о самом существовании православия. Поэтому восстановление иерархической структуры православной Киевской митрополии в начале XVII века являлось самой насущной проблемой церковной жизни русского населения Речи Посполитой.
Начиная с 1612 года и православное духовенство, и православная знать Польско-Литовского государства искали возможности восполнить иерархию Киевской митрополии, добиваясь разрешения на рукоположения новых епископов от короля Сигизмунда III и обращаясь к предстоятелю своей Церкви – Константинопольскому Патриарху. Эти требования находили поддержку у Московских властей и московского духовенства. Однако король, поддерживавший унию, игнорировал обращения православных, а Константинополь и Москва в силу политических обстоятельств не располагали силами и средствами для решительного преодоления этой проблемы. В то же время они в полной мере понимали её значение.
Благоприятные условия для восстановления православной иерархии в Польско-Литовском государстве сложились в 1619-м году, когда в Москву для поставления на Московский патриарший престол Ростовского митрополита Филарета (Романова) прибыл Иерусалимский патриарх Феофан. Его визит долго и тщательно готовился. Перед поездкой в Россию 1 апреля 1618 года Иерусалимский предстоятель получил от Константинопольского патриарха Тимофея письмо, в котором ему предоставлялись полномочия по пути в Москву рукополагать епископов в странах, находящихся в церковной юрисдикции Константинополя. В письме конкретные страны не назывались, но, учитывая тот факт, что иерархическая проблема имела место лишь в католической Речи Посполитой, понятно, что речь шла о белорусско-украинских землях.
24 июня 1619 года Иерусалимский патриарх совершил интронизацию митрополита Филарета на Московский патриарший престол. В начале 1620 года в Москву на переговоры с русским правительством прибыло посольство от Запорожского казачьего войска. В ходе переговоров казаки жаловались на дискриминацию православного населения в Польше и передали патриарху Феофану ранее согласованную с московским правительством просьбу гетмана Петра Сагайдачного о рукоположении новых епископов без разрешения со стороны короля. Просьба гетмана была одобрена патриархами Феофаном и Филаретом. Однако, как следует из дальнейших событий, проект восстановления православной иерархии в Речи Посполитой был уже ранее разработан Константинопольским патриархом Тимофеем, Иерусалимским патриархом Феофаном и Александрийским патриархом Кириллом (Лукарисом). В Москве в начале 1620 года обсуждались его подробности и, возможно, рассматривался список кандидатов на кафедры.
22 марта 1620 года патриарх Феофан прибыл в Киев. Король Сигизмунд III Ваза, не желая обострять отношения с казаками, предоставил ему гарантии безопасности, хотя против такого решения короля выступали его сановники.
Находясь в Киеве, патриарх Феофан не только опирался на запорожских казаков, но и наладил сотрудничество с братствами во Львове, Вильно, Луцке, Могилеве и Минске, чем обеспечил свои дальнейшие действия их поддержкой. 13 августа 1620 года он особым циркулярным письмом обратился к православным жителям Речи Посполитой с призывом выдвинуть кандидатов на епископский сан. В конце августа в Печерском монастыре состоялся съезд духовенства и мирян, на котором были названы кандидаты на Киевский митрополичий престол и епископские кафедры.
Первоначально патриарх Феофан опасался рукополагать архиереев, предполагая недовольство короля и польских властей, которые могли обрушить на православное население новые гонения. В начале октября он собирался покинуть польские пределы, оставив кандидатов во епископы в их сущем сане, только, предположительно, расширив их полномочия. Однако 20 сентября 1620 года польские войска потерпели сокрушительное поражение от турок в битве под Цецорой в Молдавии. Патриарх понял, что случившееся на короткий срок ослабление Польши, предоставляет редкую возможность решительно привести в действие проект восстановления православной иерархии. Под охраной казаков гетмана Сагайдачного осенью 1620 – весной 1621 года, он совершил 7 хиротоний: Иова (Борецкого), на Киевский митрополичий престол, Исайи (Копинского), во епископа Перемышльского, Мелетия (Смотрицкого), во епископа Полоцкого, Иосифа (Курцевича), во епикопа Владимирского и Брестского, Исаака (Борисковича), во епископа Луцкого, Паисия (Ипполитовича), во епископа Холмского. Сопровождавший патриарха Феофана епископ Авраам – грек по национальности – был назначен управляющим Пинской епархией. После этого патриарх Феофан под защитой казаков покинул пределы Польши.
Перед выездом из Речи Посполитой Иерусалимский патриарх обнародовал два послания, имевших как религиозное, так и политическое значение. В первом он запрещал казакам воевать с Московским царством, а во втором извещал православное население о восстановлении им Киевской митрополии с семью епархиями и о предании униатов анафеме. В этом документе также устанавливался порядок избрания Киевского митрополита и закреплялась каноническая зависимость Киевской митрополии от Константинопольского патриарха. Помимо этого, новорукоположенные архиереи призывались устранить все чуждые православию церковные традиции.
Рукоположение православных епископов было воспринято королем Сигизмундом III и польскими правящими кругами как акт нелояльности православных по отношению к Речи Посполитой. Католическая иерархия латинского и униатского обрядов объявила патриарха Феофана «самозванцем» и «турецким шпионом» и склоняла короля к решительному устранению возрождённой православной иерархии. Однако политические обстоятельства и защита новых епископов со стороны казаков не позволили Сигизмунду III сделать это. Король вынужден был ограничиться универсалом, в котором осудил произошедшее на том основании, что хиротонии были совершены без его согласия.
Положение иерархов, поставленных патриархом Феофаном, было весьма тягостным. Практически никто из них так и не смог утвердиться в своих кафедральных городах, где им угрожали репрессии со стороны королевской власти. Лишь один митрополит Иов мог беспрепятственно пребывать на своей кафедре в Киеве под защитой казачества и управлять отсюда делами своей гонимой паствы. Здесь же в Киеве или в окрестных монастырях собрались после отъезда патриарха Феофана почти все поставленные им архиереи. Тем не менее, восстановление православной иерархии в 1620-м году имело огромное значение для выживания православия Польско-Литовском государстве. Во-первых, была устранена угроза исчезновения православного духовенства. Униаты уже не могли надеяться подменить собой православие, присвоив себе права и привилегии, некогда дарованные королями Православной Церкви. Во-вторых, православные верующие убедились в силе Вселенского Православия, способного преодолеть враждебность католического правительства, и получили стимул сопротивляться насильственному насаждению униатства. События 1620 года заставили нового короля Речи Посполитой Владислава IV пойти на легализацию деятельности Православной Церкви в 1632 году.
Таким образом, восстановление иерархической структуры Киевской митрополии после введения Брестской церковной унии являлось общеправославным проектом, в котором участвовали четыре патриарха: Иерусалимский, Константинопольский, Московский и Александрийский. Трудно сомневаться в том, что рукоположение епископов в Речи Посполитой Иерусалимским патриархом Феофаном 400 лет назад, стало одним из тех исторических событий, без которых существование современного Белорусского Православия было бы невозможно.
Большое значение для Православной Церкви Беларуси имеет и другая круглая дата – 400-летие со дня блаженной кончины преподобного Леонтия (Карповича), архимандрита Виленского.
О жизни преподобного Леонтия известно совсем мало. Тем не менее, дошедшие до нашего времени факты свидетельствуют о духовном величии этого человека и значимости его трудов для выживания православия в Польско-Литовском государстве в начале XVII века. Как пишет современный исследователь жизни и творчества преподобного Леонтия Л.В. Левшун: «По воле Божией и силой собственных убеждений преподобный Леонтий оказался в самой гуще трагических событий, которые сразу припоминаются при грозном для слуха каждого православного словосочетании «Брестская церковная уния», когда, по свидетельству Густинской летописи, «на православных гонение бысть, якоже во дне Арианския или Нероновы». Преподобный Леонтий – из тех немногих, кто выстоял во время гонений, выстрадал и не сломился, не озлобился под пытками, донёс свой крест до конца, не предав ни своей веры, ни своего народа».
Преподобный Леонтий, в миру носивший имя Лонгин, родился в конце 1579 года и происходил из старинного боярского рода, некоторые члены которого служили Православной Церкви в священническом сане. Его отцом, предположительно, был священник Пинской замковой Димитровской церкви Федор Михайлович Карпович.
О детстве и отрочестве Лонгина ничего не известно, кроме того, что он был слабым и болезненным ребенком. О том, где Лонгин получил образование точных сведений нет. Предполагается, что он поначалу учился в домашних условиях, а потом либо в школе Лещинского Рождества Богородицкого монастыря, либо в одной из Острожских школ. Наиболее вероятно, что завершил он свое образование в школе Виленского Свято-Троицкого братства. Так или иначе, но доподлинно известно, что преподобный Леонтий обладал глубочайшими познаниями в богословии, Священном Писании, церковной истории, владел диалектикой, риторикой и несколькими языками: греческим, латинским, церковнославянским, польским.
В 15-летнем возрасте будущий преподобный оказался в Вильне, где стал членом православного Свято-Троицкого (впоследствии переименованного в Свято-Духово) церковного братства, с которым, исполняя разные обязанности и пребывая в разном достоинстве, связал всю свою жизнь.
В условиях нарастания преследований со стороны королевской власти и нападок со стороны униатов Лонгин Карпович в 1600-е годы развивал социальное служение Виленского братства, возглавлял братскую типографию, преподавал в братской школе, будучи шляхтичем, отстаивал права православных в органах государственного управления. Весной 1609 года Лонгин принял монашеский постриг с именем Леонтий. Летом того же года он был рукоположен, а в первой половине 1610 года возведен в сан архимандрита. С этого времени для него начинается период испытаний.
В 1610 году за издание в братской типографии антиуниатского произведения Максима (в монашестве Мелетия) Смотрицкого «Фринос» отец Леонтий на два года был брошен в тюрьму, где подвергся пыткам и издевательствам, следы которых он носил на теле до конца своих дней. После освобождения, несмотря на то, что его и без того слабое здоровье оказалось подорвано, он не устранился от активной деятельности в качестве старшины Свято-Духова братства, братского «казнодея», педагога, руководителя типографии.
Архимандрит Леонтий был известен современникам как молитвенник, он каждый день совершал Божественную Литургию, основатель общежительного монашеского делания в Вильне, замечательный проповедник, церковный педагог и писатель. Его безупречный духовный облик, стойкость в православном вероисповедании и служение слова как устного, так и печатного поддерживали веру людей и удерживали их, уставших от продолжавшихся годами и десятилетиями гонений, от проявления слабости и отступления от православной веры. С личностью Виленского архимандрита связывается наступившее в Великом княжестве Литовском в начале XVII века стремительное, пусть и недолгое, православное возрождение, которого он был вдохновителем и своеобразным олицетворением. В короткий период с 1613 по 1620 год, когда братством, братской школой и братским монастырем руководил преподобный Леонтий, православное Виленское братство имело своих членов и приверженцев во всех концах Великого княжества Литовского, и любая мера короля и униатов против братства в Вильне тут же вызывала широкий резонанс во всем государстве и даже за его пределами.
Не удивительно, что в 1620-м году кандидатура архимандрита Леонтия была предложена Иерусалимскому патриарху Феофану для рукоположения во епископа. Однако отец Леонтий уже находился на смертном одре. Его кончина последовала 24 сентября 1620 года. Уходя из жизни он, всего себя посвятивший церковному служению, все повторял: «Просите, братие, Господа Бога, абы мне даровал еще Церкви».
Останки преподобного Леонтия были положены в Свято-Духовом соборе Вильны. Они оказались нетленными. Надо сказать, что Виленский архимандрит почитался православным населением на просторах Великого княжества Литовского святым уже в первые десятилетия после его кончины.
15 мая 2011 года, в неделю 4-ю по Пасхе, в Петропавловском соборе г. Минска было совершено прославление преподобного Леонтия, архимандрита Виленского в лике местночтимых святых Белорусской Православной Церкви. Божественную литургию и чин канонизации возглавил митрополит Минский и Слуцкий Филарет Патриарший Экзарх Всея Беларуси в сослужении епископата Белорусской Православной Церкви и духовенства Минской и Виленской епархий, а также в молитвенном присутствии многочленных прихожан.
По окончании богослужения Патриарший экзарх обратился к собравшимся: «Взирая на подвиг святых угодников Божиих, которых мы почитаем и прославляем, и ныне прославленного Виленского исповедника, будем оставаться верными Церкви Христовой, не ослабляя сил в проведении жизни своей в смирении, стяжании любви друг ко другу».
Днем памяти преподобного Леонтия, архимандрита Виленского, установлено 24 сентября по юлианскому календарю (7 октября по григорианскому), в день его праведной кончины.
