Начавшийся в XII — середине XIII века процесс политического разъединения Руси коренным образом изменил геополитическое положение восточнославянских земель. Он привёл к постепенной утрате значения древних политических и культурных центров: Киева, Новгорода, Полоцка, Турова. Этот процесс был ускорен монголо-татарским нашествием с юго-востока, литовским, шведским и немецких рыцарей — с севера и северо-запада, польской и венгерской экспансией с юга и юго-запада. Уже к середине XIII века северо-восточная Русь оказалась в вассальной зависимости от Орды; к XIV веку Полоцкая, Турово-Пинская, Витебская, Смоленская, земли Черной Руси, Северская земля, Волынь, Подолия и Киев входят в состав Великого княжества Литовского, Червонная Русь в 1339–1340 годах была присоединена к Польше. Следует заметить, что монголо-татарская оккупация восточно славянских земель существенно отличается от литовско-польской: татары не собирались колонизировать Русь и обращать в свою веру её жителей. По верному наблюдению Л.В. Левшун, описанные в летописях факты принуждения русских князей поклоняться идолам свидетельствуют скорее об отношении ханов к князьям, но не о намерении «оязычить» всю Русь. Северо-восточная Русь выступала, прежде всего, как данник Орды; а в период «великой замятни» — и как союзник ордынского «царя». В свою очередь в русских феодальных усобицах удельного периода татары зачастую «наводили порядок», приглашённые «на помощь» тем или иным князем. Татарские погромы разрушали лишь материальную культуру. На пепелищах вырастали новые храмы и города. Культура северо-восточной Руси в условиях иноземного ига, даже утрачивая лучшие свои достижения, оставалась самоидентичной и была ориентирована на домонгольскую культуру, продолжала её традиции[1].
Иначе складывались отношения Церкви и государства в Великом княжестве Литовском, в состав которого во второй половине XIII–XIV веков вошли древние западнорусские земли. Если Русь Восточная под водительством князя Александра Невского в тяжёлой борьбе с орденом сумела отстоять свою независимость на берегах Невы и льду Чудского озера, то Великий князь Литовский Миндовг, испуганный угрозой утраты государственной независимости, в 1252 году обратился к католичеству. С ослаблением опасности со стороны ливонцев в 1260 году он вернулся в язычество, которого, по существу, никогда не оставлял.
Иначе вёл себя его сын, Войшелк. По сообщению Ипатьевской летописи он крестился в Новогородке, принял монашество и даже пробовал совершить паломничество на святую гору Афон. Вернувшись, Войшелк основал «на реке Немне межи Литвою и Новым городъкомъ» монастырь, в котором сохранилось Лавришевское Евангелие конца XIII–XIV веков[2].
Занимавшие великокняжеский стол Витень (1293–1316 гг.), Гедимин (1316–1341 гг.), Ольгерд (1345–1377 гг.), Кейстут († 1381 г.), как и подавляющее число их соплеменников, были язычниками. Привязанностью к язычеству правителей Великого княжества Литовского (далее — ВКЛ) объясняется то обстоятельство, что в XIII веке — первой половине XIV века Киевские митрополиты, уже проживавшие с разрешения патриаршего Синода в северо-восточной Руси, ни разу не посетили западнорусские епархии. Когда же митрополит Алексий в 1358 году приехал в Киев, входивший в сферу политического влияния Ольгерда, он был схвачен и посажен в темницу, из которой с трудом бежал. В XIII–XV веках на древнерусских землях Великого княжества Литовского строительство каменных храмов почти прекратилось, количество основанных монастырей было невелико. Тем не менее, кафедра митрополита при этом оставалась единой для православных всей Руси.
Процесс собирания русских земель, проводимый Великими князьями Московскими в XIV веке, сопровождался идеей о наследовании духовно-политического авторитета Византии в восточноевропейском регионе. Не была чужда эта идея и Великим князьям Литовским. Скорее всего, именно она побудила Гедимина, враждовавшего с Московским княжеством и проживавшим в его пределах Киевским митрополитом, предпринять попытку устроить в своём государстве особую митрополию с центром в Новогрудке. В 1316 году ему удалось добиться в Константинополе поставления в новую митрополию митрополита Феофила, под управление которого перешли канонические территории Полоцкой и Туровской епархий. Значение её создания определяется и тем, что митрополит трижды — в 1317, 1327 и 1329 годах — присутствовал на заседаниях патриаршего синода. Возможно, в Константинополе созданию Новогрудско-Литовской митрополии также придавалось особое значение. Это было время, когда патриарх Афанасий I, осуществляя широкую программу церковных реформ, предполагал для усиления миссионерской деятельности Церкви создавать и укреплять митрополии, способные существовать самостоятельно. Такими центрами были: Владимир-на-Клязьме, Галич на украинских землях, Новогрудок в Великом княжестве Литовском.
Создание нового церковного религиозного центра в Великом княжестве Литовском способствовало и более тесному включению его населения в общность народов византийского типа ментальности и христианской культуры. В первой половине XIV века в Новогрудке, на детинце, была возведена каменная церковь Пресв. Богородицы. Скорее всего, она являлась кафедральным собором новой митрополии. Однако через два десятилетия Новогрудско-Литовская митрополия, вероятно, потеряла значение для церковной политики Константинополя, и после кончины её первого митрополита Феофила (1335 г.) новый митрополит в Литву поставлен не был. Таким образом, возникновение независимых Галицкой и Новогрудско-Литовской митрополий не произвело в то время раскола церковного единства Руси.
По-иному встал вопрос о самостоятельности Православной Церкви в пределах ВКЛ 50–60-х годов XIV века. Задача приобретения влияния на внутренние дела Православной Церкви в общерусском масштабе стала одной из центральных в политике Ольгерда, остававшегося в язычестве. Именно в это время три придворных Великого князя Литовского Ольгерда — Антоний, Евстафий и Иоанн — приняли мученическую кончину (1347 г.) за исповедание Православной веры и нежелание поступиться своими убеждениями. По существу, это событие отражало сложный характер взаимоотношений православного населения ВКЛ и государства, для политической элиты которого Православие оставалось лишь аргументом в борьбе за власть. В 1354 году Ольгерд при поддержке главы автокефальной Болгарской церкви посадил на Киевскую кафедру церковного авантюриста Феодорита. Возмущённый грубым вмешательством Ольгерда в церковные дела и неканоническими действиями патриарха Тырновского, патриарх Константинопольский Филофей особым указом подтвердил акт перенесения кафедры митрополита всея Руси из Киева во Владимир-на-Клязьме с сохранением титула «Киевский».
Однако, не желая возникновения военно-политических осложнений между Московским и Литовским княжествами, Константинопольский патриарх в 1354 году возрождает Литовскую митрополию в составе Галицкой, Владимиро-Волынской, Луцкой, Холмской, Перемышльской, Туровской и Полоцкой епархий. В 1364 году митрополит Московский Алексий, не желая допустить искусственного разрыва живого церковного единства, установил во всея Русской Церкви празднование памяти святых Виленских мучеников — Антония, Евстафия и Иоанна.
Литовская митрополия просуществовала до кончины нового ставленника Ольгерда митрополита Романа (1361 г.). В 1364 году патриарх Константинопольский Каллист особым указом восстановил единство митрополии всея Руси. Однако это решение вновь вызвало противодействие со стороны Ольгерда, стремящегося возвратить Киеву значение общерусского церковного центра. Результатом возникших разногласий стало рукоположение в 1375 году в сан митрополита Литовского иеромонаха Киприана с правом занятия кафедры митрополита Московского Алексия. Только в 1396 году Киприан († 1406 г.), избранный на московскую кафедру, в сложных политических условиях восстановил единство Русской Православной Церкви и умело поддерживал мир на всём обширном пространстве Православной Руси. Таким образом, пошатнувшееся единство Русской Православной Церкви было вновь восстановлено. Можно смело утверждать, что Православие в середине XIII века и первой половине XIV века явилось той духовной основой, которая помогла противостоять военной агрессии со стороны католического запада и сформировать основы государственности Великого княжества Литовского. Литовские князья осознавали значение культурного воздействия православного населения и старались поддерживать его.
Православное вероисповедание населения Руси, никогда не отличавшегося миссионерской экспансивностью, воспринималось литовцами как составляющая славянской культуры и не вызывало противодействия. Этому весьма способствовали браки между литовскими князьями и русскими православными княжнами. Однако сам великий князь «до конца XIV в. оставался язычником и христианство принял только на смертном одре». Но уже тогда Великое Княжество Литовское, «будучи прямым продолжением государственности древнерусской, не было тождественно ей…». Не вызывает удивления тот факт, что ещё в 1274 году независимый «Смоленск предпочёл добровольное присоединение к Золотой орде литовской оккупации… просил принять его в состав улуса Джучиева, чтобы получать помощь против посягательств Литвы, и на время стал щитом России… А ведь татары даже близко не подходили к Смоленску»[3]. Не случайно, в XIII–XV веках в Великом княжестве Литовском были прославлены лишь прп. Елисей Лавришский (на Виленском Соборе 1514 года) и, возможно, свт. Макарий, митрополит Киевский († 1497 г.).
До присоединения к польской короне в 1340 году и Червоная Русь, сохраняя самостоятельность, имела возможность свободно общаться с Византией и западными странами. Однако после смерти последнего правящего там представителя дома Рюриковичей польский король Казимир Великий фактически оккупировал эти земли, правда, придав оккупации форму династической унии. Казимир оставил Галицкой земле полное самоуправление, удержал в ней все прежние законы и учреждения, выработанный веками общественный строй и полную свободу исповедания по обряду Восточной Церкви[4].
Однако на деле началась активная колонизация Галицкой Руси со стороны поляков. Основным средством колонизации и полонизации края Казимир считал распространение здесь католицизма; по инициативе Казимира в Галиции создаются католические епископские кафедры (правда, из-за отсутствия католической паствы в этих областях епископы не сразу стали здесь жить). Позже в Галицкую Русь вызываются братья-францисканцы для миссионерской деятельности среди «схизматиков», как теперь начинают называть здесь православных, которыми являлось всё славянское население. В результате целенаправленной колонизации захваченных земель польско-католический элемент к началу XV века занимает в Галицкой Руси господствующее положение. Православие превращается здесь в конфессию в лучшем случае терпимую, но чаще откровенно теснимую. Постепенно эта часть Руси утрачивает свою культурную и историческую идентичность, перетягивается в сферу влияния западноевропейской католической культуры, под воздействием которой здесь формируются особая внутренняя организация, обычаи, язык и т. д., так что «эта Русь… значительно отличалась от других русских земель».
Конфессиональная ситуация резко меняется и на западнорусских землях ВКЛ. По условиям Кревской унии, все литовцы-язычники должны были принять католичество, им запрещалось вступать в браки с православными, «пока наперёд русин или русинка не признает покорности Римской Церкви». В 1387 году в Вильно была учреждена Римско-католическая кафедра, пользовавшаяся покровительством великих князей литовских. Её юрисдикция распространялась не только на земли Литвы, но и на Западную Русь. Кревская уния сразу же превратила вновь крестившихся в привилегированную часть общества. Система привилегий, с помощью которых распространялась новая конфессия, привела государство к расколу населения по религиозному признаку, посеяла недоверие, вражду и религиозный фанатизм.
В 1413 году Ягайло совместно с Витовтом издал Городельский привилей, декларировавший, что только католики могут занимать в ВКЛ высшие государственные должности, пользоваться имущественными льготами и иметь личные родовые гербы[5]. В документах, сохранившихся от времени Ягайло и Витовта, христианами назывались только католики, православные храмы зачастую именовались синагогами. Витовт запретил строительство новых и ремонт старых православных храмов на государственных землях. Однако, по-видимому, этот запрет действовал лишь на территории «Литвы» (к западу от р. Березины) и в столице Великого княжества Литовского.
Витовтом была предпринята и попытка создания национально-государственной церкви. В 1415 году Великий князь Литовский собрал в Новогрудке православных епископов, управляющих епархиями на подластных ему территориях, и потребовал от них избрать независимого от Москвы митрополита. Владыки «возвели» в Киевские митрополиты архимандрита Григория Цамблака, болгарина по национальности, который был лишён сана Константинопольским патриархом. В планы Витовта и Григория входило максимальное расширение пределов западнорусской митрополии (с центром в Киеве) вплоть до объединения под её властью всех русских земель. В этом же году Григорий по требованию Витовта посетил Констанцкий собор, где обсуждалась возможность унии между Православной и Католической церквами. И только угроза разделения княжества на две части по религиозному признаку и образования на землях нынешней Беларуси и Украины самостоятельного «Русского государства» с опорой на православную часть населения заставила Великих князей Литовских уравнять в той или иной степени православное население с католическим. Частичное уравнение в правах православных и католиков было оформлено привилеями 1432 и 1434 годов. Лишь одно очень важное положение Городельского привилея — право занимать высшие государственные должности — не было распространено на православных.
[1] Левшун, Л. В. О специфике белорусского этногенеза в XIV–XVII вв. / Л. В. Левшун // Rossicaantique. Исследования и материалы / отв. ред.: А. Б. Дворниченко, А. В. Майоров. — Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2007. — Вып. 2. — С.
[2]Полное собрание русских летописей 1843: Стб. 859.
[3] Гумилев, Л. Н. Древняя Руси и Великая степь / Л. Н. Гумилев. — Санкт-Петербург: Кристалл, 2001. — С. 476,486с.
[4] Беднов, В. А. Православная Церковь в Польше и Литве / В. А. Беднов. — Минск: Лучи Софии, 2002. — С. 15.
[5] Из постановления Городельского сейма об унии Великого княжества Литовского с Польшей // Уния в документах: сб. — Минск: Лучи Софии, 1997. — С. 68–71.
