На сайте katolik.life, освещающем церковную жизнь России и Беларуси, появилось очень интересное сообщение. В нем говорится о том, что 25 мая 2024 года Дикастерия Восточных Церквей (структурнное подразделение Римской курии – орган управления восточнокатолическими церквами) отказалась удовлетворить прошение некоторых российских униатов о переходе из униатского в латинский обряд. Вокруг этого события развернулись нешуточные страсти. Чтобы не выступать в качестве испорченного телефона, представляется целесообразным привести полный текст этого сообщения. Итак цитата:
«Многие из тех, кто перешел из православия в католичество, возмущены. Некоторые предлагают написать коллективное обращение к Папе Римскому. Почему этот вопрос принципиальный — объяснил верующий.
В сообществах российских католиков 25 мая продолжаются широкие дискуссии после того, как в приходы пришли сообщения за подписью архиепископа Павла Пецци относительно решения Ватикана на просьбы о смене обряда. Дикастерия по делам Восточных Церквей Святого Престола ответила отказом на массовые просьбы о переходе с византийского обряда в латинский.
Речь идет о бывших православных верующих, которые приняты в Католическую церковь (были крещены в православии). В таких случаях при переходе в католичество верующие автоматически становятся греко-католиками (католиками византийского (восточного) обряда). При этом многие желают перейти именно в латинский обряд.
«Приписка» к обряду является, скорее, формальностью — католики как византийского, так и латинского обрядов могут без ограничений участвовать и в греко-католической литургии, и в римской Мессе. Однако для многих это является принципиальном вопросом.
Поэтому отказ Ватикана без объяснения причин вызвал непонимание у российских верующих. Некоторые из них предложили написать коллективное обращение на этот счет к Папе Римскому Франциску.
Почему массовый отказ Ватикан вызвал столько эмоций, пояснил на своей странице католик из Москвы Антон Агапов-Стрижаков:
«Своим действием Рим показал, что вообще ничего не понимает в том, как живет Россия и российский народ, почему россияне становятся католиками, что они в это вкладывают. Объясняю на кошках: очень многие из россиян, становясь католиками, совершают не только и не столько конфессиональную конверсию, сколько конверсию культурную».
Верующий отметил, что «переход в КЦ — это возможность и реализация желания отстраниться от парадигмы изоляционизма и какого-то особого, «русского Христа», которая активно продвигается РПЦ в тесном сотрудничестве с действующей властью».
«Уход в КЦ или в любую западно-христианскую конфессию вообще — это один из аватаров внутренней эмиграции, в которой ежедневно оказываются сотни и тысячи россиян, ввиду разных обстоятельств нежелающих или неспособных оказаться в эмиграции внешней. КЦ — это вселенскость, западность, свобода, в конце концов (…) Попытка засунуть людей обратно, откуда они пришли, не дав им официально стать латинянами — это плевок в душу сродни тому, который совершает государство, отказавшее в убежище тому, кому в своей стране находиться небезопасно — он или погибнет, или сядет в тюрьму, или поедет головой».
По мнению верующего, «Рим совершил абсолютно недальновидный поступок, который очень сильно может сказаться на развитии КЦ в России»:
«Хотя, кого я обманываю — в этом развитии КЦ вообще не заинтересована».
Сотни комментариев на эту тему оставили участники интернет-сообществ. Высказываются, в том числе, мнения о том, что «время не то сейчас», «всё ради наших благ», также отмечается, что «учительство Второго Ватиканского Собора наставляет каждого католика сохранять свой обряд»[1].
В дискуссии принял участие и постарался успокоить верующих и оправдать позицию руководства Римо-Католической Церкви униатский священник Александр Самойлов. Он написал следующее:
«Большинство “наших католиков” не понимают, зачем пришли в Католическую Церковь, что это не путь веры и не путь обращения к Богу, что я хочу найти истину и полноту христианства, а “плевок” в сторону тех, кто не одобряет моих политических взглядов», — уверен священник.
Он добавил, что «если вы так против политики данного государства и за протест и т.д, то наоборот должны стать католиком восточного обряда, чтобы проявить солидарность с другой стороной в этом конфликте»:
«Не делаем из Церкви политическую партию. Обвиняя Православную Церковь в политизации и в каком-то “русском Христе”, вы делаете то же, в чем обвиняете противоположную сторону. Закон духовной жизни говорит, что когда мы обвиняем кого-то в чем то, это означает, что мы хотим оправдать себя, что именно мы имеем проблемы с тем, в чем обвиняем другого».
Как отметил священник, для него обряд является проявлением духовной жизни:
«Никто не запрещает, будучи католиками восточного обряда, посещать храмы латинского обряда и пользоваться таинствами латинского обряда. Я служу каждый день и Божественную Литургию, и Святую Мессу».
При этом то, что он слышит от большинства просящих о смене обряда, «в большей степени мотивация остаётся на примитивном, эмоциональном и политическом (протестном) уровне».
«Что мы ищем в Католической Церкви? Ищем ли мы действительно этой полноты истины — или хайпа, чтобы быть не такими как все?», — предложил он ответить на вопрос.
В то же время другие участники сообщества отметили, что даже в Москве нет ни одного греко-католического храма, как и нет экзарха для католиков византийского обряда»[2].
Интересные тексты, не правда ли? Как же их можно прокомментировать?
Это небольшое нестроение внутри Католической Церкви в России вряд ли является для нее опасным. В то же время оно заставляет задуматься о сути униатского феномена и цели его существования в современных России, Беларуси и на Украине.
Без сомнения Брестская церковная уния, продолжателями которой видят себя современный российские и белорусские униаты, представляет собой средневековое средство вестернизации восточных славян религиозными средствами, на что указывал еще Арнольд Тойнби. Он же заявлял об утрате смысла существования церковной унии с того момента, когда Россия пошла по пути светской вестернизации – со времени царствования императора Петра I. В последнем с Тойнби можно соглашаться или не соглашаться, но то, что униатство является религиозным инструментом изменения смыслов русской высокой культуры, т.е. культурного кода русской цивилизации – трудно спорить. Отсюда следует политизированность этого феномена. Практически все православные ученые отмечают использование униатства теми силами, которые ставили и ставят своей политической целью уничтожение российской государственности и ее духовного фундамента – Русской Православной Церкви. Далеко не случайным является ведущая роль Украинской греко-католической церкви в процессе пестования украинского национализма в XX веке, трансформации его в современный украинский нацизм, в превращении Украины в Антироссию. Не случайным видится стремление священников Белорусской греко-католической церкви превратить Беларусь в следующую Антироссию, что ярко проявилось в ходе неудавшейся попытки политической дестабилизации и геополитической переориентации Республики Беларусь в 2020 году.
Итак, церковная уния представляет собой многогранное явление. С одной стороны, – это церковный феномен; другой стороны, – культурный, а в более широком смысле цивилизационный инструмент; с третьей стороны, – политический инструмент.
Учитывая сказанное обретает смысл нынешнее решение Дикастерии Восточных Церквей отказать российским униатам в переходе в латинский обряд. Дело в том, что Рим никогда не призывал униатов переходить в латинство, но неизменно старался поставить препоны для таких переходов. Латинским прозелитизмом среди украинских и белорусских униатов в XVII – XIX веках активно занималось польское латинское духовенство, пораженное русоненавистничеством, но оно действовало без санкции Римской курии. Единственным непрямым актом, направленным на ликвидации униатского обряда со стороны Рима, было дозволение униатским монахам-василианам служить в своих монастырях латинскую мессу, которое имело место в январе 1787 года. Это дозволение послужило толчком для мощного процесса латинизации униатского богослужения и всех сторон жизни униатской церкви в пределах Российской империи. Таким способом Рим пытался обеспечить поглощение унии Польским Костелом и тем предотвратить массовое возвращение униатов в православие в границах Российской империи.
Таким образом, негодование современных российских униатов выглядит странным. Прав униатский священник Александр Самойлов, который защищает позицию Дикастерии. Правда, он мог бы сослаться не только на постановления Второго Ватинканского Собора, но также на старинную практику руководства Римо-Католической Церкви.
В то же время возникает закономерный вопрос: а, собственно, зачем Риму российские униаты, да и белорусские тоже? Украинские, понятно, нужны. Их более четырех с половиной миллионов, и они успешно играют ту историческую роль, которая им отводится. А вот что же с российскими и белорусскими униатами? Во-первых, их крайне мало. Число белорусских униатов не превышает пятисот человек на девятимиллионное население Республики Беларусь, а количество российских униатов немногим больше. Во-вторых, униаты находятся под пристальным вниманием правительственных структур, отвечающих за безопасность России и Беларуси, и подозревающих культивируемую среди униатов политическую нелояльность. Здесь стоит вспомнить недавнее закрытие Омского униатского прихода, священники которого пропагандировали идеи украинского нацизма, а также сообщения о неоднократных привлечениях к ответственности белорусских униатских священников в ходе протестных акций 2020 года и в последующее время.
Так зачем же Католической Церкви такой малочисленный и беспокойный актив в России и в Беларуси? Почему Риму важно поддерживать численность российских униатов, запрещая им переходить на латинский обряд? Ведь люди хотят быть латинянами, готовы идти на конфликт ради этого. Ведь, очевидно, своим запретом Дикастерия нарушает свободу членов паствы Католической Церкви.
Здесь стоит сразу оговориться: решение Дикастерии Восточных Церквей известно в его точной формулировке, но не известна логика размышлений функционеров Дикастерии. Для ее определения нужно знакомиться с делопроизводственными документами Ватикана, что невозможно сейчас, да и вряд ли будет возможно в ближайшие десятилетия. Ватикан умеет хранить свои секреты. Поэтому ответы на поставленные вопросы могут носить только характер предположений. Тем не менее немного порассуждать на эту тему весьма интересно.
Итак, как уже было сказано, униатство представляет собой сложный и многогранный феномен, призванный обеспечить перерождение русской цивилизации. Своим внешним относительным сходством с православием уния призвана обманывать православных верующих, незаметно для них подменять православное мироощущение католическим. А эти мироощущения очень разные. В силу этого униатство является для Ватикана наиболее приемлемым миссионерским средством для России и Беларуси. Проповедовать латинство в чистом виде на канонической территории Русской Православной Церкви можно, но из-за приверженности православных русских восточному обряду не слишком перспективно.
Представляется, что взгляд Ватикана на унию, как на почти идеальный миссионерский метод, заставляет его: во-первых, не компрометировать унию фактами перехода униатов в латинский обряд (иначе оправдаются обвинения православных богословов, называющих унию не самостоятельным явлением, а только мостом между православием и латинством); во-вторых, уход униатов в латинский обряд приведет к сокращению и без того малого количества униатов, что дискредитирует унию, делая ее несерьезной в глазах окружающего православного общества, а также это в значительной степени снизит миссионерский потенциал унии.
В данный момент трудно найти более подходящее объяснение решению Дикастерии не допускать перехода униатов в латинский обряд. Учитывая то, что и в России, и в Беларуси имеет место свобода вероисповедания, и люди могут беспрепятственно выбирать в каком церковном обществе идти по пути спасения, уния, как некая прокладка между православием и католичеством не имеет никакого смысла, кроме миссионерского не столько в религиозном, сколько в культуртрегерском его преломлении.
Наконец, нельзя не сказать несколько слов и о политической составляющей этого вопроса. Очевидно, что Ватикан сохраняет ничтожные по численности униатские общины в России и в Беларуси ради возможности действовать сейчас и в будущем. Сейчас для католичества в этих странах не лучшие времена. В России наблюдается патриотический подъем, в котором места католичеству нет, кроме среды либеральной интеллигенции, настроенной прозападно и антивоенно. В Беларуси католичество запятнало себя активным вмешательством в политику в 2020 году на стороне антиправительственных сил. Поэтому можно предположить, что униатские церковные структуры в Союзном государстве могут использоваться Ватиканом как политический актив, которому можно поручать совершение прикрытых религиозной риторикой политических действий, которые неудобно предпринимать самому Риму. С этим можно связать подчеркивание Римской курии некоторой самостоятельности унии. Ради этого Дикастерия и нарушает свободу выбора верующих, не оглядываясь на постановления Второго Ватиканского Собора. Помимо этого, нельзя не заметить, что Рим умеет ждать и надеется на изменение общественно-политической обстановке и в России, и в Беларуси. Руководство Римо-Католической Церкви, как и в прежние времена, прекрасно знает, что никакая власть не вечна, ожидает, что не если, а когда политическая ситуация изменится, уния сможет в полной мере раскрыть свой миссионерский потенциал, послужить трансформации России в нечто другое, приемлемое для цивилизации Запада. Так что уния сохраняется Ватиканом в качестве задела на будущее, в котором он видит победу Запада и уничтожение известной сейчас русской цивилизации.
Принимая во внимание сказанное, хочется успокоить униатов, обиженных тем, что им не дают перейти на латинский обряд. Они не нуждаются в обращении к ним со стороны. Тем не менее хочется сказать им следующее:
Вникните в глубокие резоны руководства вашей Церкви, примите от него все, проявив послушание. Вы надежда Ватикана, его опора.
Вот только не проклятие ли вы своего народа?
[1] Ватикан отказал российским католикам в переходе в западный обряд (katolik.life)
[2] «Что мы ищем?» Священник ответил католикам, которым отказано в смене обряда (katolik.life)
