Период с начала правления в Речи Посполитой Казимира Великого (1333–1370) до вступления на престол Сигизмунда III (1587–1632) характеризуется В.А. Бедновым как время «постепенного усиления православия в юридическом отношении и стремления его к уравнению с господствующим в Польско-Литовском государстве католицизмом»[1]. Однако в конце XVI века положение Православной Церкви в Речи Посполитой кардинально меняется.
В октябре 1596 г. в г. Бресте состоялся униатский Собор, на котором был предан гласности факт присоединения части высшей православной иерархии к Католической Церкви с сохранением византийского богослужебного обряда. Переход в Унию православного митрополита и части православных епископов интерпретировался католической стороной как инкорпорация всей Православной Церкви в Церковь Католическую, т.е. как прекращение существования Православной Церкви и появление вместо нее Церкви Униатской.
15 декабря 1596 г. итоги униатского Брестского Собора были утверждены королем Речи Посполитой Сигизмундом III (1587-1632)[2], соответственно, решение Униатской Церкви приобрело силу закона. Таким образом, государственные власти оказали поддержку Униатской Церкви и лишили юридического статуса в законодательном поле Речи Посполитой Церковь Православную. Иными словами, правительство Речи Посполитой, преследуя цель религиозной унификации, заняло позицию защиты только одной Церкви – Униатской. Православная Церковь была признана властями Речи Посполитой незаконной и не имеющей права на дальнейшее существование. Для всех православных отныне принятие Унии стало обязательным[3].
Однако, православное население не подчинилось решению Брестского униатского Собора, вопреки воле правительства Речи Посполитой. Православные приняли к исполнению постановления Брестского православного Собора 1596 г., сохранив приверженность своему вероисповеданию.
Несмотря на это, правительство Речи Посполитой в период с 1596 по 1632 гг. юридически игнорировало существование Православия, все прежние права и акты законодательства в пользу Православной Церкви перенося на Унию. Поддержка королевской властью Униатской Церкви и дискриминация Православия, направленная на его упразднение, осуществлялись посредством многочисленных жалованных грамот и указов.
Королевскими грамотами, вместо православных, производилось назначение лиц униатского вероисповедания на должности епископов и архимандритов ведущих православных монастырей.
Так, например, жалованной грамотой от 7 мая 1604 г. Сигизмунд III назначил Ивана Андреевского на епископию Холмскую при условии его посвящения и конфирмации униатским Киевским митрополитом, а также пребывания в Унии и послушании «верховному понтифику» Католической Церкви[4].
10 марта 1621 г. был выдан королевский привилегий отцу Никодиму Шибинскому на архимандритство Жидичинское по случаю смерти православного епископа Гедеона Балабана, бывшего одновременно архимандритом Жидичинским, с обязательством пребывать в Унии с Римской Церковью[5].
Таким образом, право на социальный престиж в обществе и Церкви получали те, кто брал на себя обязательство соблюдать Унию. Раздачей церковных должностей и, следовательно, земельных владений королем поощрялся переход в Унию и пребывание в ней. Сохранившиеся документы свидетельствуют также о том, что в Речи Посполитой происходило систематическое замещение церковных должностей, занимаемых православными, униатами.
От королевской власти исходило также принуждение православных повиноваться униатским пастырям, подкрепленное нередко угрозой штрафа в случае игнорирования соответствующих распоряжений короля.
Вскоре после Брестского церковного Собора 1596 г., 2 декабря 1597 г. Сигизмунд III издал две грамоты Киевскому православному духовенству и магистратским сановникам Киева со строгим повелением быть во всем послушными униатскому митрополиту[6].
8 апреля 1600 г. датируется грамота Сигизмунда III униатскому епископу Владимирскому и Брестскому Ипатию Потею на сан митрополита Киевского с приказом всем православным подданным Киевской митрополии, в т.ч. духовенству, признавать его правящим митрополитом[7].
6 марта 1618 г. на сейме было зафиксировано королевское решение о подчинении униатскому епископу Паисию православного духовенства Пинской епархии и распространении его юрисдикции на православные церкви в данной епархии[8].
Таким образом, Униатская Церковь опиралась на защиту государственной власти, поскольку не была уверена в силе своей дисциплинарной власти. На помощь ей приходило государство, которое своей силой поддерживало церковную дисциплину и власть епископата над паствой в Униатской Церкви.
Кроме того, король передал Униатской Церкви все права, которыми ранее обладала Церковь Православная.
На Варшавском сейме жалованной королевской грамотой от 16 марта 1600 г. униатскому духовенству Речи Посполитой были предоставлены все те права и преимущества, которыми издавна пользовалась православная иерархия Киевской митрополии[9].
Грамотой от 22 февраля 1605 г. король Сигизмунд III по просьбе Ипатия Потея утвердил за униатским Киевским митрополитом и его преемниками все права, касающиеся юрисдикции над всеми православными церквями и духовенством, дарованные православным митрополитам князем Витовтом, а также другими великими князьями и королями и утвержденные Сигизмундом I [10].
Еще одной формой поддержки государством Униатской Церкви и одновременно дискриминации Православной Церкви явилась передача церковного имущества Православной Церкви в собственность униатов. Сохранилось множество документов, свидетельствующих, что изъятие православных монастырей и церквей с их земельными угодьями в пользу Униатской Церкви происходило при поддержке королевской власти.
Например, 20 февраля 1609 г. последовал королевский приказ Виленской ратуше об отобрании виленских церквей со всем их имуществом у православного духовенства из-за отказа повиноваться униатскому Киевскому митрополиту Потею[11].
11 августа 1609 г. королевскими чиновниками был подан отчет об отнятии виленских церквей у православных и передаче их униатскому митрополиту Потею. Всего в документе перечислено 11 церквей, одна из которых – соборная. В данном документе противящиеся власти униатского епископа православные приравнивались к противникам «звирхности» самого короля, а также «права посполитого»[12].
Таким образом, православные церкви со всеми их имениями насильственно изымались из юрисдикции православной иерархии и передавались в собственность Униатской Церкви.
Принятие Унии в Речи Посполитой было сопряжено с получением материальных выгод. Принявшие Унию иерархи получали от короля его благорасположение и богатые пожертвования в виде монастырей и имений[13]. Король наделял различными чинами и бенефициями только католиков, особенно жалуя перешедших из Православия в Католицизм, вследствие чего православные дворянские фамилии беднели либо, не выдерживая, отступали от Православия[14].
По словам И. Чистовича, «… принявшие католическую веру дворяне получали права польского шляхетства, доступ ко всем государственным и общественным должностям; мещане уравнивались с поляками во всех правах городского сословия, могли вступать в ремесленные цехи, строить дома во всех частях города, вести всякого рода торговлю. Напротив, нежелавшие принять Католичество или Унию, не только лишались всех этих прав, но еще подвергались всякого рода стеснениям. В некоторых городах даже вовсе запрещено было селиться русским, и тех, кои уже имели в них жительство, заставляли переселяться в другие места»[15]. Государственные постановления, касающиеся православных, «направлены были к тому, чтобы различными приманками привлечь их в католичество, унию, а упорных стеснить во всех политических и гражданских правах»[16].
Таким образом, можно утверждать, что королевская власть применяла в религиозной борьбе метод «кнута и пряника», который действовал «на гордость одних, на тщеславие других, на жадность к поживе третьих»[17].
После Брестской Унии в большинстве случаев залогом успешной карьеры для представителей украинской и белорусской шляхты должен был быть отказ от православной конфессии и пропольская ориентация.
Правительством Речи Посполитой широко практиковалось издание указов об изгнании из государства, так называемых «баниций» или «баницыйных листов», для наказания православных, проявлявших упорство в борьбе за принадлежность к Православной Церкви и оказывавших серьезное сопротивление Унии.
19 января 1602 г. была издана окружная королевская грамота об изгнании из Речи Посполитой архимандрита Супрасльского православного монастыря Илариона Масальского. Причиной «баниции» явилось неповиновение православного Супрасльского архимандрита униатскому Киевскому митрополиту Ипатию Потею. Иларион сначала находился в рядах поборников Унии, но, пробыв три года архимандритом, вернулся в Православие, за что и подвергся изгнанию из отечества. Интерес представляет и то обстоятельство, что приняв меры для церковного наказания Илариона Масальского (отлучение от Церкви и извержение из сана), Киевский униатский митрополит не удовлетворился этим, но обратился еще и к королю, результатом чего и явился данный указ об изгнании[18].
Таким образом, Униатское вероисповедание в Речи Посполитой вводилось путем принудительного обращения православных в Унию и при помощи светских властей. Проводником продуманной и целенаправленной государственной политики дискриминации Православной Церкви служила администрация Речи Посполитой, оказывая всяческую поддержку Унии и подвергая притеснениям противившихся ей.
В целом, в Речи Посполитой в период с 1596 по 1632 гг. происходило целенаправленное упразднение Православной Церкви путем лишения ее иерархии, духовенства, паствы, а также отторжения ее имущества и присвоения его Униатской Церковью. Все это свидетельствует о системном характере религиозной политики Речи Посполитой, направленной на уничтожение Православной Церкви как религиозного института в названном государстве.
[1] Беднов, В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по Volumina Legum) / В. А. Беднов. – Минск : Лучи Софии, 2002. – С. 124.
[2] Уния в документах / сост. В. А. Теплова, З. И. Зуева ; гл. ред. И. В. Оржеховский. – Минск : Лучи Софии, 1997. – С. 147–150.
[3] Коялович, М. О. Литовская церковная уния : в II т. / М. О. Коялович. – СПб. : тип. В. Тихменева, 1859–1861. – Т. II. – 1861. – С. 18.
[4] Aрхив Юго-Западной России, издаваемый Временною комиссиею для разбора древних актов : в 8 ч. – Киев : Унив. тип., 1859–1911. – Ч. 1, т. VI : Акты о церковно-религиозных отношениях в Юго-Западной Руси (1322–1648 гг.). – 1883. – С. 342–343.
[5] Там же. С. 495–497.
[6] Aкты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею : в 5 т. – СПб. : Археографическая комиссия, 1846–1853. – Т. 4 : 1588–1632. – 1851. – С. 177–178.
[7] Aкты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею : в 15 т. – СПб. : Археографическая комиссия, 1863–1892. – Т. 2 : 1599–1637. – 1865. – С. 7–8.
[8] Aрхеографический сборник документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси : в 14 т. – Вильна : Печатня Губернского правления, 1867–1904. – Т. 6. – 1869. – С. 95–100.
[9] Aкты, относящиеся к истории Западной России… Т. 4. С. 236–237.
[10] Aрхив Юго-Западной России… Ч. 1, т. VI. С. 352–357.
[11] Aрхеографический сборник документов…Т. 6. С. 131–132.
[12] Aрхеографический сборник документов… Т. 6. С. 153–154.
[13] Коялович, М. О. Литовская церковная уния. Т. II. С. 17.
[14] Антонович, В. Б. Очерк отношений польского государства к православию и православной церкви / В. Б. Антонович. – Киев : тип. Киевопечерской лавры, 1866. – С. 3–4.
[15] Чистович, И. Очерк истории западно-русской Церкви : в 2 ч. / И. Чистович. – СПб. : Тип. Департамента уделов, 1882–1884. – Ч. 2. – 1884. – С. 317.
[16] Там же.
[17] Кулиш, П. А. История возсоединения Руси : в 3 т. / П. А. Кулиш. – СПб. : Обществ. польза, 1874–1877. – Т. 3 : Религиозное, социальное и национальное движение в эпоху Иова Борецкого. – 1877. – С. 163.
[18] Aкты, относящиеся к истории Западной России… Т. 4. С. 242–243.
