Церковь как традиционный институт зачастую сталкивается с альтернативным прочтением традиций или с иными традициями, бытующими в обществе и не связанными с Церковью напрямую. Помимо того, Церковь, как и всё общество, вынуждена сталкиваться с тем, что традицией называется, но не является – с псевдотрадицией. Это явление, которое мимикрирует под традицию, но традиции из себя не представляет.
К таким псевдотрадициям относится и неоязычество. Оно достаточно молодо, но конструирует своё прошлое от очень давнего времени. Кстати, даже сам термин «неоязычество» не слишком корректен с точки зрения смысловой нагрузки. Если мы говорим о неоязычестве, значит, имеем в виду, что существовало язычество, на которое опирается неоязычество. Т.е. неоязычество – это язычество, которое в чём-то видоизменилось, но оставило прежнюю языческую мировоззренческую базу. Однако на самом деле это не так. Славянское язычество, существовавшее до принятия Русью христианства, достаточно быстро исчезло как духовное явление, оставив после себя лишь обрывки языческих мифов и некоторые вкрапления в массовые христианские представления. В науке даже существует термин «народное христианство», который определяет мировоззрение, состоящее из смеси канонического христианства, апокрифических представлений и остатков языческой мифологии. Вот в последнюю составляющую народного христианства и входили остатки языческих представлений. Но при всём этом, народное христианство не являлось хранителем языческих элементов. Народное христианство было христианством, которое использовало мифологическую традицию для более удобного понимания. Например, украшение резьбой деревянных предметов домашнего быта существовало у славян и в дохристианский период, но после крещения Руси узоры стали представлять собой христианские мотивы, сюжеты и образы. Прежняя суть орнамента, если она вообще существовала, забылась.
Народное христианство ни в коем случае не является консервацией дохристианских верований, отдельные явления из этих верований стали элементами народного христианства, причём настолько серьёзно переработанными, что зачастую их сложно вычленить из общих несомненно христианских представлений. Поэтому нельзя говорить о сохранении языческой традиции в среде народного христианства, эта традиция достаточно быстро исчезла, оставив о себе лишь какие-то упоминания. Однако отдельные элементы дожили, как минимум, до конца XIX в., что и было зафиксировано этнографами. А ряд элементов существует и поныне.
Не стоит путать народное христианство с двоеверием. Когда один и тот же человек исповедовал два различных культа. В случае с Древней Русью – христианство и язычество. Однако сам термин «двоеверие» вызывает у современных исследователей много вопросов. Во-первых, этим термином изначально обозначали колебание между восточным и западным христианским обрядом, т.е. двоеверие существовало внутри христианства, а не как поклонение одновременно христианскому богу и богам языческим. Стоит заметить, что чаще всего исследователями под двоеверием понималось народное христианство, которое учёные искусственно расчленяли, выделяя из него языческие элементы. Сами же средневековые люди, в том числе и знахари, не отделяли себя от православной общности и воспринимали свои практики в контексте именно Православия, без всяких отсылок к язычеству. Т.е. языческие элементы в среде простых людей настолько влились в христианское мировоззрение, что никоим образом не рассматривались как внешние, они виделись как аутентичный элемент христианства. Как пишет о жителях русских городов американская исследовательница И. Левин с конца XII в. «мы находим христианские аллюзии в письмах мирян, включая детей и представителей неэлитарных классов»[1], т.е. к этому времени идентичность русского городского населения уже была полностью христианской. Поэтому можно считать, что примерно через 200 лет после принятия христианства язычество окончательно перестало влиять на мировоззрение русского городского населения. Возможно, это произошло и ранее. Тема требует дополнительного изучения разнообразных источников. В сельской местности христианство укоренилось настолько, что термин «крестьянин», т.е. «христианин», стал названием социального слоя, проживающего в деревнях и сёлах. Окончательно этот термин закрепился за сельскими жителями в XIV в.[2]. И всё же отдельные нехристианские образцы ритуального поведения дожили до конца XIX в. Например, в Минске был известен дуб, к которому некоторые люди ходили в конце XIX в. Однако насколько эти ритуалы были наследием собственно язычества или переработанной в массовом христианском сознании практикой внешне подобной язычеству, сказать сложно.
С XV в. историки начинают попытки реконструкции славянского языческого пантеона, который соотносят с античным, т.е. стараются найти славянские аналоги античным божествам. В будущем такое конструирование получило название «кабинетной мифологии». В XVIII в. она особенно расцветает, но к середине XIX в. к ней уже относятся критически. Хотя и в то время непрофессиональные этнографы продолжали изобретать славянских богов, извлекая их имена из некорректно понятых народных песен и сказок. Попытка якобы вернуть представления о дохристианских богах была в период гражданской войны, но она не увенчалась успехом.
В позднем Советском Союзе после ослабления коммунистической идеологии люди массово принялись искать информацию о прошлом. Несоветский взгляд на прошлое оказался востребован. Однако помимо профессиональных исследователей к изучению старины обратились лица, которые стремились создать идеальное прошлое. Среди таких лиц были и новые адепты дохристианских верований. Они ориентировались на доступные материалы, причём в силу отсутствия какой-либо профессиональной подготовки любые источники информации воспринимались ими некритически, в том числе и тексты «кабинетной мифологии». Таким образом в новой версии славянского язычества помимо Перуна, Велеса и других известных исследователям богов появились Лель, Лада и прочие. Т.е. вновь созданный дохристианский пантеон в большой степени был набран из придуманных божеств, не известных аутентичным славянским язычникам. Таким образом, неоязычество не является продолжением язычества, скорее, это псевдоязычество, которое основано в том числе и на «кабинетной мифологии».
Распад СССР уничтожил у людей представление о большой и сильной стране, к которой все привыкли. Советская идентичность оказывалась под угрозой исчезновения, а новые идентичности не всегда были укоренены в среде местного населения. Запрос на великое прошлое очень быстро стал реализовываться в различных мифах о предках. Казалось, что открывшаяся новая информация даст возможность понять, почему произошли те или иные события, вернуть «правильное», с точки зрения отдельных групп, мировосприятие, возродить естественные, традиционные представления и верования. Эта ситуация не минула и сторонников возрождения традиционных дохристианских верований. Однако, как говорилось выше, попытка выявить богов языческого пантеона столкнулась с большим количеством фальсификаций, созданных в рамках «кабинетной мифологии». Традиции прошлого, на которые стоит равняться нынешним поколениям? должны представлять собой достаточно разработанную систему, поддерживать которую будет почётно, которой можно гордиться. Реальное состояние языческого славянского пантеона до сих пор точно не реконструировано, поэтому его пришлось изобретать.
Помимо фальсификаций истории неоязычество отчасти политизируется, что порождает его радикальные формы. Надо сказать, что радикализация неоязыческих представлений началась ещё в СССР. Тогда же язычество стало противопоставляться христианству, причём, христианство несло в глазах неоязыческих активистов негативную нагрузку. Появились упоминания об арийском происхождении русских племён. По мнению И. Баринова, эти утверждение сформировались после знакомства разработчиков русского неоязычества с нацистской литературой, которую в советское время можно было достать в спецхранах [3]. Помимо спецхранов знания о связи нацизма с неоязыческими немецкими представлениями поступали и по другим каналам. Как пишет А. Гайдуков: «В национал-патриотическом направлении нового язычества остаются весьма популярными идеи Доброслава (А.А. Добровольского), диссидента, который во время пребывания в лагерях познакомился с военнопленными нацистами из Германии, у которых много позаимствовал в идеологическом плане»[4]. Стоит отметить, что не все неоязычники политизированы, некоторые занимаются проблемами экологии или попытками псевдореконструкций древних обрядов, но наиболее заметны на общем фоне именно политически настроенные неоязыческие организации.
Также стоит отметить, что некоторые неоязыческие группы эксплуатируют термины, относящиеся к христианству. Так одна из радикальных неоязыческих общин называется «Древнерусская инглиистическая церковь православных староверов-инглингов», но ни к Православию в целом, ни к староверам в частности эта община никакого отношения не имеет. Упоминание старой веры логически отсылает к древности, а упоминание православия к неоязыческому представлению о существовании Яви, Нави и Прави как трёх мирах – реальном, загробном и божественном. При этом стоит учесть, что в славянской мифологии встречается лишь «навь», но не в смысле загробного мира, а в смысле покойника, мертвеца. Неоязычники уверены, что предки славили Правь, т.е. были православными. Таким образом, неоязычество присваивает себе отдельные элементы или термины христианства, поскольку они достаточно удобны с точки зрения использования.
В целом, проблема неоязычества заключается в тотальной фальсификации истории, без чего не может существовать относительно стройная концепция. Политизация неоязычества представляет собой отдельную проблему, связанную с распространением радикальных идеологий. Неоязычество конструирует представление о духовности, о культурных стереотипах или же объявляет неоязыческим наследием явно христианские представления. Противодействовать распространению неоязыческих фальсификаций можно с помощью объяснения происхождения христианских традиций и научной критики неоязыческих мифов.
[1] Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России / Пер. с англ. А.Л. Топоркова и З.Н. Исидоровой. М.: Индрик, 2004. С. 57.
[2] Алексеев Н.А. Рецензия на сборник статей Ив Левин Двоеверие и народная религия в истории России / Перевод с английского А.Л. Топоркова и З.Н. Исидоровой. М., 2004. 216 с. // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. Режим доступа: https://ruthenia.ru/folklore/alekseev1.htm#_ftnref3 (дата доступа: 11.12.2022).
[3] Баринов И.И. Интеллектуальные и психологические основы российского и нацистского неоязычества: компаративный очерк // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры. 2015. №1. С. 149.
[4] Гайдуков А.В. Проблема иностранного влияния на развитие славянского нового язычества (родноверия) в России // Colloquium heptaplomeres. 2016. №3. С. 45.
