Предлагаемый ниже перевод студенческой диссертации известного церковного деятеля митрополита Иосифа (Семашко) (1799–1868) раскрывает его взгляды на актуальную проблему современности: как относиться к людям другой веры. Автор рассматривает этот вопрос с двух сторон, с точки зрения истинности христианской веры и необходимости ее проповедовать и с точки зрения нравственных целей гражданского устройства христианского общества. Хотя это рассуждение было написано владыкой еще в молодости, он посчитал нужным включить его в свои записки уже в преклонном возрасте, предполагая их посмертное издание. Тем самым он выразил свое согласие с тем, что было им написано много лет назад. Отдавая должное памяти этой выдающейся личности, следует признать, что его мысли о веротерпимости не потеряли своего современного значения.
О веротерпимости
Одна только христианская вера установлена Богом, чтобы, уповая на нее, люди наслаждались вечным блаженством; она одна только заповедана: и одна делает того, кто ее исповедует, любезным Богу. Поэтому наша вера является наивысшим благом, какое только могут иметь люди. Тогда встает вопрос: терпимы ли язычники и отпавшие от Кафолической веры, которые теперь уже населили все страны?
При ответе на этот вопрос, необходимо различать терпимость в религии, или богословии, и терпимость гражданскую: в правилах общения нашего с отпавшими – сравните с обозначенным делением терпимости – следует запечатлеть в памяти первейшую заповедь христианской веры: «Возлюби Господа Бога твоего от всего сердца твоего и ближнего твоего как самого себя» (Мк. 12:30).
Рассмотрим же два этих вида терпимости по отдельности и увидим, разрешены ли они или нет: рассмотрим, как они могут быть связаны с важнейшей заповедью, Богом возвещенной. Религиозная терпимость основывается на том, что мы признаем все или, по крайней мере, некоторые веры одинаково позволенными, полезными и спасительными для людей. Словом, установить терпимость такого рода, было бы то же самое, что накинуть петлю безразличию и думать, что религия была учреждена для укрощения страстей и человеческого вожделения (уже эта цель сделала бы ее достойной уважения), чтобы обществам стать счастливыми в настоящей жизни, исключая иные цели, кроме предопределенной Богом.
Определим, допускает ли любовь к Богу и ближнему установить такую терпимость.
Любовь к Богу обязывает нас любить и сохранять Его заповеди, защищать Его достоинство, чтобы еретики не препятствовали распространять и возвышать Его религию. Возможно ли думать, будто все веры в равной степени или, что то же, полагать, что ни одна из них, не сохраняет заповеди от Бога переданной религии, чтобы тем самым Бога любить? – Это как считать равно животворящим приношение идолам жертве Нового Завета Телом и Кровью Христовой, как устраивать нелепейшую и постыднейшую вакханалию у какого-нибудь человека и равно посвящать дни памяти наисвятейших и спасительнейших таинств веры, открытой нам от Бога. Человека, который придерживался бы такого взгляда, малейшие поводы, малейшие выгоды легко приводят к отвержению Бога и сопротивлению Его святым заповедям. Однако наша вера не повелевает нам так самими собой распоряжаться. Согласно ее учению, христиане обязаны не только хранить в своих сердцах божественные заповеди, но также при каждом случае другим их возвещать, как единственные истины, Богом данные и совершенно необходимые для временного и вечного благополучия, потому говорит Апостол (Рим. 10:10): «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению». Никакое преследование или несчастье, даже сама смерть, не должна отклонить истинного христианина от исповедуемой им веры. «Ибо кто, –говорит Христос (Лк. 9:26), – постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда придет во славе Своей». Обдумаем же примеры, приведенные в Ветхом Завете, к нашему предмету относящиеся (которые могут быть лишь приведены перечнем): Иов, пораженный величайшими несчастьями, разве умалил как-нибудь славу Его? Три юноши, посланные Навуходоносором в печь, разве склонили колена в идолопочитании, повиновались ли наисильнейшему Царю Вселенной в совершении поступка, который извратил бы истинное богопочитание? Даниил, брошенный ко львам, не испугался ни Навуходоносора, ни богов, которых презирал, надежду полагая на Всемогущего Бога. Знал этот святой муж, насколько велико нечестие – умаление славы Божией. Вот, что есть истинная любовь к Богу – ничего не делать противное заповедям Божиим, и это научает нас, как наш дух должен отвращаться от веротерпимости. Заповеди нашей веры, которые в Священном Писании содержатся, являются совершеннейшими, не подлежащими никакому исправлению, так как они переданы Богом. Переменчивость присуща только людям, и они меняются почти каждый день; но заповеди, Богом установленные, всегда были одни и те же, они есть, и они пребудут неизменными до конца мира, по обетованию Христову. Что же тогда думать о тех, которые как бы приписывают себе проницательность, превосходящую бесконечную и вечную премудрость – они присваивают себе власть искажать Божественные предсказания или истолковывать их как угодно по своему удовольствию, и тем самым они прельщают людей. Не должны ли мы объявить эти мнения хорошими, более того, столь же полезными, как и спасительные учения Евангелия, открытые нам Христом? Кто заповедует нам такую терпимость? Разве Священное Писание, которому мы должны следовать во всех своих действиях? – Ни в коем случае. Должны мы удерживать в памяти наставление апостола, который (в Послании к Галатам) учил: чтобы даже от самого Ангела с неба не принимали мы другого учения (кроме того, которое нам было передано). Это есть то самое учение, за истину которого претерпело мучения бесчисленное число христиан ранней Церкви, перенося самые жестокие пытки и проливая кровь: именно любовь к Богу соделала это, потому что они предпочли потерять свою жизнь, чем каким-либо действием вызвать сомнение у народов, в неуклонном постоянстве своего исповедания Веры христианской. Какой смысл далее доказывать, может ли религиозная терпимость к диссидентам иметь место среди христиан? – Давайте рассмотрим только примеры Апостолов и первых христиан, из чего мы поймем, насколько мы должны быть чужды религиозной терпимости: и если они пролили свою кровь ради веры, то мы, конечно (если любовь к Богу еще пылает в наших сердцах), обязаны охранять ее таинства от развращения злых человек и учить тому других, насколько это в нашей власти, о чем Иисус также напоминает нам (Мф. 7:15), говоря: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные».
Мы уже видели, как много разногласий имеют между любовью к Богу и религиозная терпимость; ибо тот, кто не соблюдает божественных заповедей, не может их любить: теперь задумаемся, может ли веротерпимость быть совместима с заповеданной нам Богом любовью к ближнему.
Ошибки не только простых людей, но и древних философов в исследовании первопричины всех вещей показывают, что человеческий разум слаб. Все люди развращены величайшей тьмой идолопоклонства; до сих пор вера христианская не просветила их своим светом. Что же тогда мешало вспомнить о тех же или еще худших язвах нечестия, если бы члены секты считались равнозначными по важности с религией христианской, тогда каждый создал бы себе веру, приспособленную к человеческому удовольствию (чему у нас есть много примеров), за ним следовали бы люди, наделенные слабым разумом и ограниченные страстями. Однако любовь к ближнему повелевает нам любить не только друзей, но и врагов: так христиане научены истиной веры, в частности пастыри, – они должны поддержать немощного христианина и привести его к предначертанной цели, то есть к вечному блаженству, чего нельзя сделать иначе, как просвещая истинной верой и опровергая любые другие секты: ибо чаще всего люди менее образованные довольствуются суждениями людей, наделенных добродетелью и знаниями. Язычник или еретик, получив образование и богопротивную религию своих родителей, будет умирать, даже осознавая, что ждет его в будущей жизни, к кому бы он мог бы обратиться со своими превратными представлениями, кроме тех, кто его заразил или ввел в заблуждение?
Отсюда видно, как пагубна религиозная терпимость: она похищает у людей высшее благо, вечное блаженство. Поэтому она не может согласиться с любовью к ближнему, которая требует, чтобы мы помогли каждому в достижении счастья, почему веротерпимости следует избегать. Более того, религиозная толерантность также вредна для временного блага человеческого общества; ибо она, приводя людей к равнодушию, делает их атеистами, а насколько пагубна чума атеизма для общественных дел, очевидно каждому.
Мы уже видели, насколько религиозная терпимость противоречит любви Божией и губительна для всего человеческого рода: теперь нам надлежит увидеть, необходима ли гражданская терпимость и в чем она заключается. Гражданская толерантность состоит в том, что отделившиеся от нашей веры не только нами с ненавистью не преследуются, но, кроме того, и тот долг милосердия, который по отношению к каждому ближнему мы обязаны отдавать, воздается и им. Отсюда легко понять: насколько религиозная толерантность по отношению к инакомыслящим противозаконна и недопустима, настолько она рекомендуется в гражданском понимании и необходима для временного и вечного счастья.
Христос заповедует нам сохранять эту терпимость почти на каждой странице открытого нам Им учения, одновременно указывая любовь к ближнему, даже к врагу: «Любите, – говорит Он (Мф. 5:44), – врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Есть правило, которому мы должны следовать в разговоре с несогласными и которое христиане ранней Церкви сохраняли очень тщательно. Никто не осмелился обвинить христиан в каком-либо вредном для человечества деянии: никто не показал, что христиане восстают против постановлений верховной, пусть даже и языческой, власти; они предпочли лучше умереть, чем согрешить против божественных заповедей. Христос просил Апостолов, чтобы они следили за своим гневом на неверных самаритян, говоря (Лк. 11:55): «Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать». Помимо этого, есть и другие почти бесчисленные примеры, в которых Христос проявляет свою доброту к людям всех религий, и тем самым повелевает нам вести себя с ними так же. Наконец, задумаемся, не скажет ли нам сам разум то же самое, что Христос (Мф. 7:12) заповедует: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Для христиан, живущих среди турок, персов или других народов иной религии, чего еще требовать, как не того, чтобы они проводили свою жизнь в безопасности и свободно пользовались плодами своего труда и промыслов, даже если они исповедуют свою религию наедине – почему же мы не должны позволить нашим ближним делать то же самое? Власть, равно гражданская и церковная, должна использовать все средства, чтобы помешать развитию любой секты, особенно при ее зарождении. Но когда она широко распространена и ее приверженцы не делают ничего вредного человеческому обществу, тогда было бы большим преступлением преследовать их. Тогда гражданская власть должна относиться к ним наравне с другими подданными согласно заповедями христианской веры: на церковного человека возлагается забота о них самыми добрыми средствами и примерами, достойными христианина, привести их к истинной вере и искоренить прежние заблуждения. Наконец, необходимо принять во внимание и слабость человеческого разума; которая затрудняет познание истины, ведь без Божественной помощи, мы не приходим к ней. Рассмотрим же сами себя. Если бы мы были воспитаны родителями-еретиками и учителями ложной веры, разве мы не стали бы упорно защищать ее? Неужели мы не считали бы ее лучшей? Поэтому, возблагодарив Бога за то, что он позволил нам родиться в религии христианской, будем учитывать, что есть небольшая часть еретиков, явно виновных в грехе, и мы не должны презирать их, но давать им добрые советы к Богу. Еретики, приверженные заблуждению, не осознают этого, считают себя верными, а не предателями веры, как хорошо говорит Сальвиан («Об управлении Божием, или Провидении»): «Еретики есть среди нас, но не между собой. Ибо они считают себя правоверными до такой степени, что поносят нас, называя еретиками. То, что они для нас, мы для них. Истина с нами, но и они полагают, то же самое. Поэтому хотя они и заблуждаются, но заблуждаются с добрым сердцем, не с ненавистью, но с любовью к Богу, будучи убеждены, что чтут и любят Господа». Кто же тогда захотел бы вынудить еретиков отвергнуть свое заблуждение? Они скорее предпочтут стяжать жизнь, чем отвергнуть; ибо они считают свою религию превосходнейшей и угодной Богу. В чем же тогда их вина? Разве в слепоте, которая возникает из-за слабости человеческой природы и которую можно устранить с божественной помощью и заботой христиан. Наконец, какой смысл в насильственном отвращении еретиков от их заблуждения: какими бы они были христианами? Как тогда обратились бы первые ученики Христа? Конечно, они были бы лицемерами, а не истинными христианами, притворяясь верными, и внутренне склоняясь к старой религии, они возвратились бы к ней при малейшей возможности. В чем же тогда заслуга перед Богом от такого обращения? Поэтому в нашем рассуждении о гражданской толерантности необходимо следовать призыву самого Христа, повелевающего нам любить ближних.
Возможно, кто-то скажет: если преследование инакомыслящих в религии христианской недопустимо, то почему Бог повелевает евреям, войдя в Святую Землю, искоренить все народы, населявшие ее? Причины этому, представляется, следующие: 1. Бог хотел отдать землю, которую обещал Аврааму, его потомкам; 2. Он хотел, евреев, грубый и развращенный народ (как учит история, содержащаяся в Священном Писании), что угодил ему исключительно из-за веры своих предков, отвести от идолопоклонства жестоким наказанием язычников; 3. Бог хотел привести даже язычников, ослепленных самыми гнусными преступлениями, к познанию Своего всемогущества, чего Он не показал бы иначе, как посредством физической силы, ибо и они не боялись иного и не думали, что существует что-либо, кроме физической силы; 4. наконец, Закон Ветхого Завета был приспособлен к людям своей эпохи, изуродованным преступлениями. Тогда нужно было наказать людей в этой жизни, чтобы сохранить среди народов бесконечную идею истины Божией; которая подготовила бы их к легкому принятию благ, предлагаемых людям Спасителем. Таким образом, закон Ветхого Завета был приноровлен к людям, виновным как в грехах своих прародителей, так и в своих собственных грехах. Но пока наступит время, желанное всеми, когда Бог изольет Свои блага на людей всего мира через Сына Своего, нам данного, когда Он назначит вечные наказания или вечные награды людям за их преступления или добродетели, пока закон рабства уступит закону благодати, как говорит святой Павел (Рим. 6:14) «ибо вы не под законом, но под благодатью», Бог не требует, чтобы проливалась кровь для распространения Его познания; Он показывает другие способы, с помощью которых неверующие могут прийти к истинной религии. Итак, для возражений такого рода нет места, поскольку они относятся только к евреям; ибо, как говорит Апостол, «конец закона – Христос» (Рим. 10:4). Так что состояние людей, изуродованных преступлениями тогда, нельзя сравнивать с состоянием людей сегодня, находящихся под законом Евангелия, – следовательно, необходима гражданская терпимость.
Но чтобы никто не мог противоречить этой истине, обратимся к примерам прошлых веков, которые в большом изобилии открываются в истории. Вместо ответа на подобное возражение; посмотрим, к каким последствиям привело жестокое преследование несогласных, какая выгода или недостаток от этого вытекал. Что касается выгоды, ее, вероятно, не было: ибо нельзя доказать, что число христиан увеличилось от преследования несогласных. Но мы видим большие недостатки, которые они причинили, как в отношении религии, так и в отношении политического состояния человеческого общества. Мария (королева Англии – примеч. переводчика), например, чего добилась своим насилием в Англии из-за религии, разве что не приблизила ее к падению? Елизавета (королева Англии – примеч. переводчика) непременно вернулась бы к вере уже в начале ее ухода из Церкви, если бы к ней относились с апостольской добротой. В этом смысле англичане когда-то были примером христиан, чьи лидеры заслужили прославленное имя защитников религии: они стали предателями той же самой веры. Перейдем к французам: столько лет они вели между собой войны из-за религии; какая польза ей отсюда? Никакой. – Какой эффект? Сто тысяч диссидентов были убиты в один день, и человеческая кровь, пролитая по всей Франции, – вот плоды этого преследования. – Разве диссиденты успокоились этим поражением? Нет, они направили всю свою энергию на то, чтобы заставить своих противников дать им мир и свободу исповедовать свою религию. Вся Германия была залита кровью тех, кто ее населял и боролся за дело веры. Короче говоря, вся Европа в эти времена пережила самые жестокие события религиозных войн. Тогда бы мученики могли открыться (почитаемые за таковых собственным народом) среди несогласных, благодаря кому? Тем, кто постоянством в гонениях, призывая помощь Божию, распространял веру. Разве таким образом Иисус повелевает Своим почитателям вести себя с ближними? Можно было бы добавить бесчисленное множество примеров из истории, из которых легко заключить, что гражданская толерантность очень полезна и обязательно нуждается в сохранении: и наоборот, нетерпимость низводит людей до диких зверей, является вредителем человеческого общества и всячески противостоит заповеданной Богом любви к ближнему[1].
Но спросит кто-либо: если гражданская толерантность должна быть сохранена по отношению к диссидентам, как можно сохранить религию неиспорченной? Но тогда необходимо задуматься: как же Апостолы среди неверных народов, едва имеющих представление о Боге, так быстро и широко сеяли свет евангельского учения? Можно ли было достичь этого физическим принуждением или преследованием народов? Действительно, Бог поручил проповедь Своего учения и сохранение его не князьям, а священникам; Он оставил не оружие, а смирение, которым повелевает, говоря (Мф. 2:29): «Научитесь у меня, ибо я кроток и смирен сердцем». Священники должны охранять свою паству от всех духовных опасностей, имея в виду наставление, данное святым Павлом своему ученику Тимофею: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4:2). Они обязаны добрым примером вести христиан к спасительным делам: ибо, как говорит св. Златоуст, «добрые дела убедительнее чудес». Искореняя пороки, священники должны вести себя скорее с добротой, чем со строгостью, вспоминая слова св. Августина «они устраняются скорее обучением, чем приказанием; предупреждением, а не угрозой» (Письмо 64). Тогда каждый христианин должен запечатлеть в своей памяти первое правило апостола Матфея: если христианин не обратит своего ближнего в христианскую веру добрыми делами, он будет признан виновным. Так что есть иные средства, которые не требуют отмены гражданской толерантности.
Теперь мы знаем, в чем состоит как религиозная, так и гражданская терпимость: мы знаем, что одна наиболее разрушительна, а другая наиболее полезна: поэтому мы должны вести себя согласно Божественным заповедям. Защищать честь Бога и веру, переданную нам, не оружием, а христианскими добродетелями. С другой стороны, мы должны сохранить свободу, данную всем людям Богом: ибо от этого зависит христианская добродетель. Мы должны почитать всех людей братьями, следовательно, должны позаботиться об их временном и вечном счастье. Из всего этого можно сделать вывод, что любовь к Богу и ближнему должна быть основой общения с людьми. Наконец, каждый христианин должен помнить эти слова святого Августина об обращении с язычниками и грешниками: христианин есть враг проступков, но друг самого человека.
De Tolerantia // Записки Иосифа митрополита Литовского. СПб. : Тип. Императорской Академии Наук, 1883. Т. 1. С. 422–429.
[1] Могут еще возразить: наказания смертной казнью или сожжением выносились еретикам Вселенскими соборами, ибо авторитет оных принадлежит как бы самому Христу, и приговоры непогрешимы. На это ответим кратко: что такого рода еретики, подлежащие суду Соборов, подвергались смертной казни не за заблуждения против учений религии, а за гражданские преступления, которые они чаще всего добавляли к своим нечестивым учениям. И тогда отцы, совлекши с себя свою должность, с разрешения гражданской власти, стали судьями гражданской, а не церковной власти.
