Католический мир нужно было спасти от грядущих катастроф посредством рехристианизации общества. Однако и от партийного формата исходила явственная угроза, связанная с пунктом, обозначенным выше – любая партия основывает свою деятельность на собственной идеологии. Св. Престол довольно долгое время сомневался, что католическая партия является инструментом, пригодным для восстановления христианского общества, поскольку любая партия, поддаваясь духу времени, соревнуясь со своими оппонентами, должна предложить идеологическую программу для решения всевозможных проблем современности. Если она этого не сделает, то станет неприемлемой и заведомо проигрышно консервативной для избирателей. Католическая партия, стремящаяся выиграть битву за контроль над государством, также, как и остальные, станет относитесь к идее борьбы между различными партиями как к естественной, но это неизбежно потребовало бы партийной дисциплины по вопросам, с которыми католики могли бы законно не согласиться. Более того, у партий, имеющих собственную структуру и законы, т.е. у их лидеров, возникнет соблазн приравнять победу католической партии к победе христианства. А ничего не добившись, они будут препятствовать реальному преобразованию всего сущего во Христе.
Пути выхода из казалось бы, неразрешимых логических тупиков привели к следующим построениям. Серьезные попытки перестроить общество по католическому образцу должны выполнять несколько задач одновременно. В первую очередь для обеспечения выживания и прогресса католического образования, необходимо чтобы общество продолжало знать, что несет в себе христианство. Во-вторых, это потребует наличия ориентированных на конкретные общественные проблемы католических групп давления, Католической акции, которая продвигала бы конкретные католические подходы к различным социальным проблемам. Такие группы, хотя и должны стать политическими в том смысле, что они будут стремиться оказывать давление на государство, тем не менее, будут избегать партийности. Их ориентация на решение проблем позволит уйти от приверженности к определенной партии, избегая ловушки принуждения католиков занимать широкий спектр позиций по темам, о которых христианам не подобает высказываться. Это помешает Католической акции стать идеологическим инструментом, поскольку ее цель заключается в том, чтобы заставить государство реагировать на угрозы для католицизма, вопрос за вопросом, а не для того, чтобы придумать грандиозную схему, по которой она станет государством, предлагая свой собственный идеологический ключ к счастью. Следовательно, католики могут политически объединяться только по вопросам религиозной важности, при этом не нужно делать никаких заявлений или принимать решения по вопросам, с которыми христиане могут не согласиться. И, наконец, если бы удалось найти (или воспитать в долгосрочной перспективе) людей, которых не будет пугать участие во власти, которым не будет нравиться ожесточенная борьба за власть между партиями и которые отказывались бы строить идеологию из своих личных интересов и своей политической выгоды по решению текущих проблем, Европа могла бы питать надежду. Такие люди могли бы осуществлять власть, как того желает церковь, но не на основе той или иной идеологической программы, а их действия не нужно интерпретировать ни в левом, ни в правом спектре. Таким образом католический порядок вещей мог бы постепенно установиться без посредничества католической партии, которая сама была бы склонна принять идею партийной борьбы в либеральном государстве или превратить социальные учения церкви в собственную партийную идеологию.
Было бы раболепием ничего не предпринимать против несправедливых действий различных правительства, было бы странно или оппортунистично не принимать историческую реальность со всеми ее неудобствами, но использовать церковь для деятельности партий было бы предательством, секуляризацией ее миссии. Главное, что нужно сделать – подчеркнуть социальную ответственность в то время, когда гармоничное «корпоративное общество» Средневековья исчезло, воспрепятствовать разрушению социальной крепости и социальному распаду. В целом решение любых современных проблем, полагал «La Civilta Cattolica», требует объединения того, что было разделено: власти и общества.
Помимо прочего, подобная политика безусловно потребовала бы самого строгого церковного единства[1].
После Первой мировой войны когда был отменен non expedit – препятствие, устранение которого высвободило накопившийся спрос на участие католиков в политической жизни. Уже в 1919 г. Луиджи Стурцо в Италии основал Народную партию с целью поощрения католиков к участию в политике. Только в статье «Commonweal», опубликованной в 1944 году, Стурцо раскрыл важные детали создания партии, которое требовало одобрения Ватикана. Он получил добро, но вместе с тем и предупреждение: «[государственный секретарь кардинал Гаспарри] несколько раз повторил мне: «Вы никогда не будете говорить ни от имени Церкви, ни от имени Католической акции [самой важной организации католиков-мирян, находящейся под контролем иерархии]…. Помните, что ответственность лежит на вас. Церковь и католическая акция никогда не будут связаны с политикой партии. Если ты совершишь ошибку, вина ляжет на тебя»[2].
В Италии 1922 год ознаменовался важным поворотным моментом как в истории церкви, так и государства: в феврале папа Пий XI вступил на папский престол, а восемь месяцев спустя, в октябре, Бенито Муссолини пришел к власти. Почти сразу после вступления в должность премьер-министра Муссолини начал заявлять о своем желании достичь урегулирования с Ватиканом, признавая, что соглашение с Ватиканом придаст его режиму огромную легитимность. Partito Popolare, исходившей из положений энциклики «Rerum novarum» (1891) Льва XIII, отражавших его взгляды на политику, общество и экономику, тем не менее в реальной политике стала препятствием между Ватиканом и Муссолини, блокируя прямые переговоры между ними и бросая вызов церкви, главной заботой которой были не фашисты, а коммунисты, как в Италии, так и за рубежом. В 1923 г. Ватикан вынудил Стурцо отказаться от руководства партией и уже в 1924 г., на фоне кампании убийств, развязанной фашистами против своих политических оппонентов, он бежал из Италии в Лондон. После ухода Стурцо Ватикан официально дезавуировал Народную партию и начал прямые переговоры с Муссолини, который, заключив сделку с Пием XI, в конечном итоге добился роспуска партии — ключевой шаг к заключению Латеранских договоров 1929 г., которые помогли предотвратить любое возможное политическое сотрудничество между католиками и социалистами в итальянской политике. Примечательно, что, пребывая в эмиграции в Лондоне, Стурцо установил связи с самым влиятельным тайным обществом Великобритании «Круглый стол» и с Королевским институтом международных отношений («Чатем хаус»)[3].
Необходимость консолидации католического мира на пространстве бывшей империи Габсбургов также обусловлена тем, что в результате поражения и распада Центральных держав оказались потерянными традиционные консервативные политические партнеры Ватикана (Германия, Австро-Венгрия), в которых существовал союз между алтарем и престолом. Кроме того, между созданными на ее месте государствами и Ватиканом возникли спорные вопросы из-за новых границ церковных епархий – это вынудило Св. Престол искать административные способы урегулирования конфликтов, при этом нужно было вновь подчеркнуть роль и влияние римско-католической церкви.
23 декабря 1922 г. папа Пий XI обнародовал знаменитую энциклику «Ubi arcano Dei», в которой провозгласил формирование Католической акции (в советской историографии утвердился термин Католическое действие – А.Ф.). Функциональным отличием Католической акции, согласно энциклике, стало «содействие мирян в иерархическом апостолате», инструментом – образовательные и просветительные организации, ранее входившие в компетенцию католических движений, переходивших в этого момента в ведомство Католической акции. Католическая акция стала «насаждением сверху» – в отличие от католических движений, которые являлись формой организации католиков-мирян и возникли «по инициативе снизу». Главную цель Католической акции Пий XI обозначил как «возвращение Христу королевского скипетра в семье и обществе», поставил задачу найти иные организационные формы, способные охватить всех верующих-католиков и все сферы общественной жизни и утвердил основные направления Католической акции на европейских землях.
В своей энциклике папа констатировал наиболее важные нарушения прав церкви в современном мире: «…отлучение религии от школы, скрытые и прямые нападки на веру, в результате которых дети приобретают убеждение, что для хорошей жизни Бог и религия особого значения не имеют… Поскольку школа лишена Бога и его законов, отнимается и сама возможность формирования совести молодежи и устройства жизни на основах уважения к Церкви – установленной Богом хранительницы, единственно способной объяснить истину.., только она имеет поистине неисчерпаемый источник силы для изгнания из частной и общественной человеческой жизни материализма, принесшего столько зла и для объединения всех сословий граждан и всех народов в единое тело – истинное братство.., облагородить достоинство человека и общественные институты гражданского общества в направлении глубокого понимания смысла святых обязанностей… Только Церковь – правда и сила Христова – способна должным образом формировать сознание. Не существует ни одного человеческого института, способного обеспечить все народы единым международным законом подобным существовавшей в средние века христианской обители – Божественного института, принадлежащего всем народам, стоящего над всеми народами, обладающего верховной властью. Лишь Церковь Христова, наделенная божественными полномочиями и обладающая великими традициями, показала способность справляться с такими великими начинаниями… Необходимо вернуть Иисуса Христа в гражданское общество… Поскольку лишь Бог является источником власти, за Церковью должно быть признано право, определенное ей Создателем, быть наставником и главой всех остальных учреждений не с целью умалить их власть, но их совершенствовать и реставрировать Христово Царство»[4].
Продолжение следует…
[1] Rao John C. Catholicism, Liberalism, the Right: A Sketch from the 1920’s // FAITH & rEASON. Spring 1983. Vol. IX. No. 1. Рр. 2-5.
[2] Faggioli Massimo Sturzo in Exile. The Democratic Legacy of an Italian Priest [Электронный ресурс] // Commonweal. September 23, 2019. URL: https://www.commonwealmagazine.org/sturzo-exile
[3] Faggioli Massimo Sturzo in Exile. The Democratic Legacy of an Italian Priest [Электронный ресурс] // Commonweal. September 23, 2019. URL: https://www.commonwealmagazine.org/sturzo-exile
[4] Архив Југославије. Фонд 63 «Министарство правде КЈ, Поверљива архива». Фасцикла 6.
