Значение трудов белорусского филолога академика Евфимия Федоровича Карского (1860‑1931) невозможно преувеличить. Между тем его взгляды на белорусский язык и культуру нередко толкуются совершенно превратно, будто бы он доказал в своих работах национальную самобытность белорусов. В связи с этим мнением уместно обратиться непосредственно к рассмотрению научных сочинений.
Родился будущий академик в деревне Лаша, находящейся в 30 км. от Гродно, в семье псаломщика (дьячка), бывшего также местным учителем. После начальной школы учился в Минской духовной семинарии, Нежинском историко-филологическом институте. Преподавательскую деятельность он начал во 2-й гимназии в Вильно и продолжил в Варшавском университете, где прошел должности от преподавателя и декана до ректора. Ученый с мировым именем, Евфимий Карский был избран в 1916 г. академиком Российской академии наук. В 1917 г. он был избран почетным председателем Всебелорусского съезда, часть деятелей которого, организовав особое совещание (Раду), в марте 1918 г. объявили о создании в Беларуси народной республики. Однако Карский не был сторонником провозглашения этой декларации. До конца своей жизни он оставался академическим ученым, а не политиканом. Его приглашали для организации в Беларуси академии наук и государственного университета, но белорусским националистам Карский пришелся не по вкусу. В середине 20-х годов он подвергся настоящей травле в белорусской советской прессе как «обруситель», вынужден был покинуть Минск. Ученый был затем недолгое время директором Музея антропологии и этнографии в Ленинграде (Кунсткамера), заведовал секцией научных работников Академии наук. Умер он в Ленинграде и был похоронен на Смоленском кладбище.
Наследие Карского огромно и насчитывает более 1000 книг и статей по разным аспектам филологии, сравнительного языкознания и этнографии. Широкой популярностью до революции 1917 г. пользовались его учебники по русскому языку и церковнославянской грамматике, выдержавшие 19 изданий. Большое значение имеет подготовленная Карским этнографическая карта «белорусского племени». Но звание академика Евфимий Карский получил за капитальное исследование «Белорусы», вышедшее в 3 томах в 7 частях. Именно это издание является своего рода энциклопедией белорусоведения и с ним вынуждены считаться даже белорусские националисты. Отсюда звучат в их устах странные пассажи, что Евфимий Карский «вынужден был пользоваться академической терминологией российской науки, называл белорусский язык русским диалектом, но своими работами доказал его самостоятельность». Получается, что филолог-специалист не понимал разницу между языком, наречием и диалектом, между народом (этносом) и народностью (этнической группой), брался изучать одно и делал выводы об одном, а доказывал совсем другое, сам того не понимая. Но достаточно непосредственно обратиться к трудам Евфимия Карского, чтобы убедиться в его научной компетентности и объективности.
Правда, необходимо сделать важную оговорку в отношении текста «Белорусов» Карского. Они выходили частями при жизни автора с 1903 по 1922 гг. Заметим, что с 1917 г. никто не мешал ученому выражать свои мнения, навязывая якобы «официальную» терминологию. Однако он не только не отступил от принятой им системы, но и открыто критиковал искусственное отмежевание белорусской речи от русского языка. Так, характеризуя современное «белорусское движение» (то есть белорусских националистов), он писал в 3 части 3 тома (изданном в 1922 г.), что «крайние руководители «возрождения» Белоруссии» заимствуют слова из польского языка, прибавляют к ним белорусские окончания, «преднамеренно стараясь отдалить этот язык от русского литературного, в выработке которого участвовало все русское племя, в том числе и белорусы)». Неудобная для националистов прямота известного ученого затрудняла переиздание его трудов. Выраженные в первом и третьем томах его воззрения мало подходили под марксистские схемы о классовой борьбе, поэтому в советское время был издан только второй том «Белорусов» под названием «Язык белорусского народа» (в двух частях: Москва, 1955 и 1956 гг.). Однако редактор В.И. Борковский открыто написал в предисловии к первому выпуску, что в новом издании были опущены авторские слова «белорусское племя», «белорусское наречие», «западнорусское наречие», а оставлены только «белорусский народ», «белорусский язык», «западнорусский язык», которые якобы «отражают подлинное мнение самого автора».
В 2001 г. «Белорусы» Евфимия Карского снова были переизданы, но теперь уже в усеченном виде в серии «Беларускі кнігазбор». В книгу вошли только 5 глав I тома и фольклорные материалы из III тома. Авторы предисловия утверждали, что исследования Е. Карского «сами собой говорили о национальной особенности и неопровержимой самобытности белорусского народа и его языка». Показательно, что в издании нет 6 главы I тома, где говорится о воссоединении белорусов с общерусской жизнью, о сохранении внутренних связей между частями русского народа и об их взаимном родстве: «Находясь под властью Литвы, западная Русь окончательно объединилась во второй половине XVI века с Польшей и тем была поставлена во враждебное отношение к Руси Московской; однако этим не были совершенно уничтожены внутренние связи между названными частями русского народа: духовное общение, а иногда и внешние отношения хотя и в слабой степени поддерживались». По мнению ученого, даже войны между Речью Посполитой и Московским государством не разрывали взаимного родства между западной и восточной Русью.
Наконец, в 2005-2007 годах произошло переиздание всех выпусков «Белорусов» в 3 томах издательством «Белорусская энциклопедия», причем основой для II тома послужило издание советских времен с его исправлениями. Книги снабжены многочисленными примечаниями, в которых не только даются необходимые пояснения, но и поправки к «устаревшим» воззрениям Евфимия Карского.
Чтение «Белорусов» в первоначальном виде показывает принадлежность автора к так называемому «западнорусизму», исконному белорусскому движению, направленному на единение с восточной Русью.
Вот характерная оценка со стороны Евфимия Карского, данная современным ему белорусским «возрожденцам», сохраняющая свою актуальность и сегодня: «Белорусское движение с самого своего зарождения (Богушевич), как это отчасти было заметно и у некоторых старых белорусских писателей (Верыга, Кондратович, Коротынский) из поляков, в известном круге своих представителей (обыкновенно католиков) питало сепаратистские тенденции. Для того чтобы отвлечь внимание недальновидных читателей от главной цели своих стремлений, более умные вожаки движения прибегали к импонирующим средствам, могущим льстить местному патриотизму: пытались создать из белорусов особую славянскую, отличную от русских нацию; старались подчеркивать «славное прошлое» белорусского народа; выдвигали своеобразные особенности языка белорусского, избегая и преследуя название его наречием и видя в нем также не русскую разновидность. Не прочь были опереться на католическую религию и вспомнили унию, ‑ словом, привлекали к делу все, чем, по их мнению, белорус мог отличаться от великоруса. Но этого было мало. В белорусах сильно заложены основы общерусской культуры: необходимо было их как-нибудь вытравить; средство для этого придумано настоящее – нужно было приняться за уничтожение русской школы. … Поступая таким образом, старались убедить всех, что стремятся к «незалежности», которая одна может, по их мнению, спасти Белоруссию от поглощения соседями; на самом же деле все мобилизовалось затем, чтобы скрыть истинный облик белорусской народности, убить в ней сознание принадлежности к русскому племени…» (Белорусы. Минск, 2007. Т. 3. Кн. 2. С. 646).
В этой цитате ясно выражены собственные взгляды Е. Карского на белорусский народ. Его как ученого не могли не возмущать манипуляции в сфере языка и культуры. Он старался всю свою жизнь, чтобы осуществление народных чаяний шло не от партийных деятелей, вещающих от лица народных «масс», а от понимания конкретных условий народной жизни, вытекающих из научного изучения белорусского прошлого.
