Богослужение христианское, новозаветное, в определенной степени является продолжением богослужения ветхозаветного. Ученики Христовы после вознесения Спасителя «возвратились в Иерусалим с великой радостью, – читаем у св. ев. Луки, – и пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Лк. 24,52-53). Понятно, что прославлять и благословлять Бога в храме для них было совершенно естественно в формах ветхозаветного храмового богослужения. Однако, имеется важное примечание о первых христианах в книге Деяний: «И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца» (2,46). Здесь мы видим указание на богослужение храмовое и домашнее. Хотя св. Лука не говорит прямо, что по домам совершалось именно богослужение, упоминая только об общей трапезе, но мы с уверенностью полагаем, что главное таинство Нового Завета – таинство Евхаристии – должно было обязательно совершаться во исполнение слов Христовых «сие творите в Мое воспоминание». И совершалась Евхаристия именно на дому (как и первая вечеря Господня) вместе с общей братской трапезой.
Богослужение ветхозаветное уже по тому должно было почитаться у первых христиан, что Сам Господь пребывал и учил в храме особенно на великие праздники. Однако, после убиения св. архид. Стефана и гонения на христиан, воздвигнутого Иродом Агриппой (казнь ап. Иакова в 44 г. от Р.Х.), связь христиан с храмовым богослужением ослабла, а после разрушения самого Иерусалимского храма Титом в 70 г. и совершенно прекратилась. Впрочем, разрушение Иерусалимского храма и прекращение ветхозаветных приношений придавало еще большее значение богослужению христианскому, которое приняв традицию Ветхого Завета, упразднило букву и вдохнуло новый дух в старые богослужебные формы.
Иерусалимский храм был средоточием религиозной жизни Израиля. Будь то будничные или праздничные жертвоприношения, богослужебный чин здесь имел торжественный и молитвенный характер. Еще во времена царя Давида из 38000 потомков Левия были отобраны 4000 певцов и музыкантов для исполнения при богослужении священных напевов и мелодий. С того времени профессия певца или музыканта стала наследственной. Само пение и музыка рассматривались как особого рода невещественная жертва подле вещественных жертвоприношений. Перед началом службы (утром и вечером) раздавался сигнал труб, в которые могли созывать народ только священники. Как только жертвенное животное полагалось на жертвенник, хор певцов начинал исполнение определенного псалма, положенного на каждый день недели или какой-либо праздник. В знак того, что пение должно было совершаться в веселии сердца, на жертву возливалось вино. Пока огонь всесожжения делал свое дело, левиты продолжали пение псалма, который разделялся на три части продолжительными паузами, во время которых священники трубили в трубы, а все молящиеся люди в священном трепете повергались ниц. После принесения жертвоприношения и окончания пения народ восклицал: «Аминь. Аллилуйя». Священник, приносивший жертву, поворачивался лицом к людям и совершал благословение (говорил известную молитву с возвышением рук), что было знаком окончания службы.
Пение и музыка были рассчитаны на громкость. Пели в один голос, допускалось октавное звучание высоких голосов левитских жен. Хор голосов и еще более музыка инструментов были настолько пронзительными, что говорили: «Когда играют в храме, слышно бывает до Самарии».
Пока во дворе храма совершалось это громогласное служение, во внутренней его части, во святилище и святая святых, в благоговейной тишине, священник приготовлял семисвещник для того, чтобы он горел с вечера всю ночь. Одновременно совершалось и курение фимиама на жертвеннике кадильном.
Христианское богослужение заимствовало ветхозаветную традицию деления псалмов (на кафизмах) на три части, а также вообще чтение или пение псалма (псалмов) в начале каждой службы. Заимствовало общенародное «аминь» и «аллилуйя». Пение стало неотъемлемой его принадлежностью, так же и каждение фимиамом, и возжигание светильников (лампад и свечей). Конечно, и сама обстановка торжественности, богослужения как священнодействия, принесения бескровной жертвы являются естественным продолжением ветхозаветной традиции.
Немалое влияние на богослужебный чин Христианской Церкви оказало и синагогальное богослужение, развившееся у евреев во времена вавилонского плена. В отличие от богослужения храмового синагогальный чин имел преимущественно не сакральный, а учительный характер. Здесь читалась главная вероучительная молитва (своего рода Символ веры) – Шема (с евр. «слушай»), представлявшая собой отрывки из Св. Писания (Втор.6,4-9; 11,13-21; Числ.15,37-41). И важное место уделялось чтению библейских Закона и Пророков. Все чтения разделялись на небольшие отделы (как и в Христианской Церкви – «зачала»). Пятикнижие Моисея прочитывалось один раз в три года. Чтению из Пятикнижия соответствовало чтение из книг кого-либо из пророков (ср. с правилом евангельского и апостольского зачала).
Таким образом, христианское богослужение впитало в себя лучшее из ветхозаветной богослужебной традиции. Не напрасно в молитве идущего в церковь есть слова из псалма Давидова: «Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс.121,1). Этот дом Господень – теперь всякий храм, где совершается христианское богослужение и поется новая слава «людей Твоих, Израиля». Эта слава и честь – Спасителю нашему Христу Богу. Истину сказал пророк от лица Божия: «Дом Мой назовется домом молитвы для всех народов…» (Ис.56,7).
