В современной Польше массовое уничтожение польского населения в годы Второй мировой войны вооруженными формированиями украинских националистов является событием, которое для исторической политики третьей Речи Посполитой остается самым неудобным сюжетом. Во времена ПНР эта проблематика была под запретом ради сохранения «дружбы народов» в духе коммунистического интернационала, а также для того, чтобы обойти трагичные и неоднозначные для польского населения и правящей ПОРП последствия мировой войны. После 1989 г., несмотря на свободу слова, эта тема по сравнению с Катынью занимала существенно меньше места на страницах прессы, в эфире телевизионных программ. Отнюдь не случайно в августе 2014 г. во время соцопросов Центра исследований общественного мнения ни один из опрошенных не вспомнил геноцид поляков на Западной Украине в числе важнейших событий Второй мировой войны в истории Польши [1, s. 8]. Катынь заняла второе место по частоте упоминаний среди участников опроса и давно превратилась в символ жертв, которые понес польский народ в период Второй мировой войны. Однако если количество погибших польских офицеров, чинов полиции, интеллигенции в советских лагерях определяется, как правило, числом 22467, то потери от рук членов ОУН-УПА в польской публицистике до сих пор далеки от подобной точности: называются цифры от 50 до 200 тыс. погибших. Чаще всего потери определяются в 100 тыс. убитых поляков.
Несмотря на такие огромные человеческие жертвы, в современном польском общественном мнении память об этом событии была первоначально относительно слабой. Еще в 2008 г. 41 % опрошенных вообще ничего не знал об уничтожении поляков в 1943 г. на Волыни [10, s. 2], в 2013 г. процент понизился до 31 %, но при этом 41 % заявили, что лишь что-то об этом слышали [9, s. 5]. Интересный факт: в начале двухтысячных ответственность за геноцид поляков в 1943 г. в польском общественном мнении разделяли украинские националисты и … советские спецслужбы. В частности, результаты опроса 2003 г. Центра исследований общественного мнения показали, что 29 % опрошенных возлагают вину за произошедшее на украинские националистические формирования, а 21 % были убеждены, что гибель поляков была организована советским НКВД [6, s. 2]. В польской исторической публицистике неоднократно высказывалась идея, что геноцид поляков является хитроумной провокацией советских спецслужб, которые якобы хотели стравить между собой поляков и украинцев. Правда, с течением времени в общественном мнении утвердилась уверенность в том, что уничтожение польского гражданского населения все же дело рук УПА и поддержавших ее украинских крестьян. Так, данные июльского соцопроса 2013 г., показали, что уже 52 % опрошенных заявили, что исполнителями и организаторами геноцида выступили последователи С. Бандеры, Р. Шухевича [9, s. 7]. Напротив, сторонники версии, что Волынская резня – дело рук СССР или Германии, составили 12 % от всех участников опроса. При этом показательно, что такой процент набрали вместе те, кто во всем винил Гитлера или Сталина. Можно сказать, что в польском общественном мнении постепенно распространилась убежденность в том, что именно радикальные украинские националисты являются виновниками геноцида. В популярной польской «Энциклопедии белых пятен» в статье, посвященной УПА, уже пишется о том, что боевики УПА в ряде акций по уничтожению поляков выдавали себя за советских партизан или офицеров Красной армии или НКВД [4, s. 250]. Показательно, что в последнем общенациональном опросе 2018 г., посвященном трагическим событиям на Волыни в 1943 г., 65 % указали виновниками событий украинскую сторону. В свою очередь ответственность за массовые убийства поляков на «оккупантов», то есть нацистскую Германию и СССР, возлагали уже всего 6 %, то есть в 2 раза меньше, чем в 2013 г. Нельзя не отметить, что такая перемена в общественных настроениях является заслугой деятельности активистов разных организаций, историков, политических деятелей и журналистов, которые актуализировали в польском обществе память о геноциде.
Поскольку в современном обществе знания о прошлом преимущественно распространяются посредством школы, продуктов массовой культуры (кино, ток-шоу), то такая ситуация с памятью о геноциде поляков на Волыни и в Восточной Галиции является очевидным следствием исторической политики государства. В свою очередь последняя диктуется интересами его внешней и внутренней политики. Интересно, что еще до государственного переворота февраля 2014 г. продвижение на Украине идей ОУН-УПА, непризнание геноцидом массовых убийств польского населения украинской стороной старательно купировалось польским МИД, депутатами сейма от партии Гражданская платформа и бывшим президентом страны Б. Коморовским. В частности, в 2013 г. чиновники МИД Польши в своих разъяснениях убеждали, что в современной Украине культ ОУН не направлен против поляков [3]. В решении польского сейма от 12 июля 2013 г. события на Волыни 1943 г., первоначально именовавшиеся геноцидом, превратились в политкорректную «этническую чистку с признаками геноцида». Впрочем, активисты, выступающие за признание Украиной факта геноцида польского населения, указывают на то, что такая политика началась еще со времен президентства Леха Валенсы, т.е. после окончательного падения власти коммунистов в Польше.
В одном из своих интервью один из инициаторов кампании по увековечиванию памяти жертв геноцида ксендз Т. Исакович-Залеский заметил, что во время президентства Л. Качиньского произошло окончательное разделение погибших в годы войны поляков на «хорошие» жертвы, о которых следует постоянно напоминать, и «плохие» [2]. О последних стоит побыстрее забыть. В число “политкорректных” смертей попали те, кто был расстрелян в советских лагерях или уничтожен нацистскими оккупантами, а вот неудобными оказались десятки тысяч «кресовян», погибших от рук украинских националистов. Причиной такого отношения, по мнению ряда польских общественно-политических деятелей, стала внешняя политика Польши, одним из идейных оснований которой стали геополитические идеи Е. Гедройца. Последний считал, что независимость Польши обеспечивается суверенитетом ее восточных соседей, которые должны выйти из сферы влияния России. В свою очередь инструментом создания этих государств является национализм, с которым Польше придется мириться.
Поскольку Польша в начале 90-х гг. XX в. поставила себе целью играть роль «старшего брата», ведущего своих восточных соседей к европейской интеграции и вступлению в Европейский Союз, то все, что препятствовало этой концепции, подлежало забвению. Украинский национализм показался выгодным партнером в этом деле, однако политическое сотрудничество с Украиной потребовало отказа от исторической памяти о деятельности ОУН – УПА в отношении поляков. Если России приходилось неоднократно на разных уровнях держать ответ за польские жертвы в Катыне, то Украина, в которой идеология национализма фашистского толка постепенно превращалась в официальную идеологию властей страны, была абсолютно свободна от подобных внешнеполитических кампаний и демаршей. Более того, в польской периодике иногда заявляют, что возвращение к этой теме является делом рук «агентов Путина», которые хотят спровоцировать польско-украинский конфликт.
На Украине идеологи ОУН, командиры и бойцы УПА возведены официальной исторической политикой практически в ранг национальных героев, а их действия в отношении польского населения подаются в лучшем случае как реакция на враждебные действия поляков или месть за дискриминацию в 1921–1939 гг. Массовые убийства по национальному признаку представляются как конфликт, в котором обе стороны в равной степени несут вину за произошедшее. В этой связи отнюдь не случайно, что в польском общественном мнении такая трактовка не встречает сочувствия. Прошлое остается существенным препятствием в современных польско-украинских отношениях и является помехой для современной внешней политики Польши на Украине. Показательно, что в семидесятилетие геноцида поляков на Волыни 54 % поляков были уверены в том, что история скорее разделяет поляков и украинцев [3, s. 3]. Только каждый четвертый был убежден в том, что прошлое работает на объединение этих народов. В 2018 г. уже 60 % опрошенных склонялись к тому, что исторический опыт препятствует сближению между соседями. Современные события на Украине, деятельность таких радикальных националистических организаций, как «Правый сектор», так называемые добровольческие батальоны, воюющие под символикой ОУН, усилили такие опасения. В отдельных польских периодических изданиях в 2015 году несколько раз публиковались материалы, осуждавшие нежелание украинской стороны признать геноцид поляков, восхваление деятельности ОУН-УПА, причем делались недвусмысленные параллели с современными наследниками украинских националистов.
В этой связи нельзя не заметить, что польская внешняя политика, влиятельные печатные СМИ отражают скорее не эти настроения. Можно сказать, что в Польше наблюдается некоторый диссонанс между массовыми настроениями, взглядами значительной части интеллигенции, представителей кресовых общественных объединений и политикой государства. В критически настроенных к современной польской политике электронных и, отчасти, печатных, СМИ общим местом стало указание на то, что историческая память и интересы поляков приносятся в жертву внешней политике во имя поддержки курса на поддержку Украины в ее конфликте с Россией. Последнее не означает, что в этой части польской общественности господствуют обязательно русофильские настроения или поддержка российской политики. По результатам недавних соцопросов среди граничащих с Польшей соседей русские получили максимально негативные оценки: каждый второй опрошенный поляк выразил к ним отрицательное отношение. Очень часто возмущение вызывает то, что в ответ на польские усилия, направленные на интеграцию Украины в состав Европейского Союза или ее поддержку против России, Верховная Рада принимает, по мнению ряда польских публицистов и общественно-политических деятелей, беспрецедентные по бестактности решения о героизации членов УПА. Вопреки уверениям таких влиятельных в Польше СМИ, как «Газета Выборча», полякам не понравилось то, что на киевском Майдане во время телетрансляций можно было заметить портреты Шухевича и Бандеры. Негативно оценивается то, что вместо сброшенных памятников Ленину, против чего в польском обществе никто выступать не будет, на постаментах появляются не менее одиозные для поляков личности идеологов украинского национализма. В частности, генерал армии в отставке В. Скшыпчак, командовавший сухопутными войсками польской армии, а затем отвечавший за модернизацию вооружений в Министерстве обороны, заявлял, что необходимо отправлять на Украину оружие и даже войска. Однако после известного постановления Верховной рады в апреле 2015 г. он не выдержал и сказал, что пока украинцы не откажутся от национализма, сотрудничество между двумя странами невозможно в принципе. В интервью он рассказал о том, что бандеровцами был убит его дядя и даже немцы приходили в ужас от жесткости боевиков УПА. Для обеспечения безопасности Польши от «российской угрозы» отставной генерал предлагал переориентироваться на страны Скандинавии [7]. Этот пример отчасти комичный, но показательный: даже настроенная в духе конфронтации с Россией часть польского истеблишмента с трудом примиряется с восхвалением на Украине деятельности ОУН.
Противоречивость положения привела к тому, что официальными властями была предпринята попытка развести, с одной стороны, память об уничтоженных в 1943-1945 гг. поляках на территории Западной Украины, с другой стороны, поддержку современной Украины, невзирая на категорическое нежелание последней осудить идеологию и практику С. Бандеры, Р. Шухевича и их последователей. В частности, это проявилось в принятом сеймом постановлении от 22 июля 2016 г. об утверждении 11 июля Национального дня памяти жертв геноцида, осуществленного украинскими националистами над гражданами Польши. В постановлении указывалось и на то, что до сих пор точно не установлено число жертв, места захоронений погибших, исполнителями террора назывались ОУН-УПА, дивизия СС «Галичина». Однако глубинной причиной произошедшей трагедии объявлялись действия «немецких и советских оккупантов», создавших «условия для пробуждения ненависти на национальной и религиозной основе», и безрезультатность попыток компромисса между польским подпольем и украинскими организациями. В концовке же постановления польские власти посчитали необходимым включить абзац о том, что сейм «выражает солидарность с Украиной, борющейся против внешней агрессии за свою территориальную целостность». При этом были высказаны пожелания о продолжении сотрудничества и диалога между украинскими и польскими властями, историками с целью «объединения и взаимного прощения».
Следует отметить, что постановление сейма вызвало неоднозначное отношение среди общественных объединений выходцев с Кресов. Сразу было обращено внимание на то, что резолюция сейма не имела статуса обязательного законодательного акта. От имени Патриотического союза кресовых и ветеранских организаций 30 июля 2016 г. требовали, во-первых, распространить действие постановления на период до 1947 г., во-вторых, предлагалось установить бессрочное уголовное преследование исполнителей, попыток отрицания факта геноцида, распространение бандеровской символики; в-третьих, запретить нелегально установленные бандеровские памятники. Особое недоумение вызвала продекларированная поддержка Украины в ее борьбе за территориальную целостность, в условиях когда «на Украине слышим призывы к отбору этнических земель, охватывающих 19 польских поветов Подкарпатского и Люблинского воеводств» [8].
Достаточно сложная реакция была продемонстрирована на вышедший в 2016 г. на польские экраны фильм режиссера Войтеха Смажовского «Волынь». В целом кино вызвало заметный интерес среди зрителей: по кассовым сборам фильм занял третье место в польском прокате. Если в кругах активистов кресовых общественных объединений, части правой польской общественности кино встретило безусловное одобрение, то в другой части общественно-политического спектра отношение было далеко от безоговорочной поддержки. В частности, на страницах «главного» польского ежедневника «Республика» высказывались опасения о том, что украинские зрители не поймут, что кино направлено против национализма вообще, а не против украинцев [5]. Относительно взвешенные и осторожные оценки «Республики» не устроили другие издания. Так, публицисты «Либеральной культуры» вообще отказали фильму в художественной ценности, окрестив «Волынь» «кичем зла». Причина такого негативного отношения во многом обусловливалась текущей политической ситуацией. Так, по словам обозревателей, «изображенные в нем украинцы агрессивными голосами выкрикивают лозунг: «Слава Украине! Героям слава». У молодого поколения поляков, которое вместе с украинцами выкрикивало эти лозунги в совершенно ином значении на киевском Майдане, отбирают спонтанный язык объединения, который родился во время мирных революций в 2004 и 2014 гг.» [11].
В текущем 2022 году активисты многочисленных общественных объединений кресовян в очередной раз предлагают полякам принять участие в общенациональной акции памяти, приуроченной к 11 июля. Граждан призывают посетить поминальные церковные службы, принять участие в маршах памяти, вечером выставить в окнах зажженные свечи, посетить мемориальные памятники, зажигая лампады в память о погибших от рук украинских националистов. К этой дате приурочены исторические конференции, посвященные событиям, связанным с геноцидом поляков. Характерно, что на уровне официальных властей – сейма, президента – никаких мероприятий пока не анонсировано. Несмотря на то, что гражданские инициативы, как правило, не направлены против текущей политики Польши в отношении Украины, такая сдержанность властей, по всей видимости, обусловлена нежеланием лишний раз напоминать польской общественности об отношении к политической традиции и практике ОУН в современной Украине.
Таким образом, современная польская внешняя политика и часть влиятельных СМИ, отражающих мнение политического истеблишмента и части общественности, сознательно замалчивают, искажают или преуменьшают значение Волынской резни 1943 г., геноцида поляков вооруженными формированиями украинских националистов во время Второй мировой войны. Польское правительство не выразило официальных протестов и не пошло на иные дипломатические демарши в знак несогласия с поддержкой идеологии украинского национализма правительством Украины. В этом отношении политический курс правительства явно не совпадает с общественными настроениями в отношении этого исторического события. Согласно данным социологических опросов в общественном мнении память об уничтожении поляков украинскими националистами скорее усиливается, чем ослабевает. В ряде печатных и электронных СМИ неоднократно высказывается осуждение политики правительства по этому вопросу, которая воспринимается как предательство погибших от террора в годы войны. По крайней мере, визит бывшего польского президента Б. Коморовского в Верховную раду, принявшую неприемлемую с польской точки зрения резолюцию, внес свою лепту в его поражение на выборах. Во многом такая ситуация с внешней политикой третьей Речи Посполитой, по мнению ряда польских публицистов, обусловлена тем, что ее целью согласно концепции Е. Гедройца является максимальное ослабление российского влияния в Беларуси, Украине и странах Прибалтики. В этой связи поддержка наиболее антироссийских сил на Украине неизбежно приводила к ставке на деятелей, партии и организации, которые на Украине заявляли о преемственности с идеологами ОУН. Иные публицисты полагают, что вовлечение Польши в украинский конфликт обусловлено не столько догматами концепции Е. Гедройца, сколько несамостоятельностью польской внешней политики, которая, вопреки своим интересам, следует, по мнению одних, диктату США или, по словам других авторов, одного из основателей Европейского Союза – Германии. И в первом и во втором случае Польше приходится поступиться памятью о своих жертвах во имя поддержки украинского правительства в его конфликте с Россией. Поскольку сам факт десятков тысяч погибших поставить под сомнение невозможно, то до сих пор встречаются попытки обоснования версии того, что в этнических чистках виновато НКВД, которое спровоцировало украинскую агрессию в адрес польского населения. Однако нельзя не заметить, что такие версии не пользуются существенной популярностью в академических кругах польских историков и уже не доминируют в общественных настроениях.
- 75 rocznica wybuchu II wojny światowoj. – Warszawa: CBOS, 2014. –№ 114. – 9 s.
- Isakowicz-Zaleski, T. Giedroyć i Kaczyński się mylili / T. Isakowicz-Zaleski // Najwyższy Czas! – 2013. – № 27–28. – S. 10–11.
- Ministerstwo Spraw Zagranicznych Rzeczypospolitej Polskiej [Electronic resource]. – Mode of access: http://www.msz.gov.pl/pl/c/MOBILE/aktualnosci/msz_w_medi-ach/msz_relacje_z_ukraina-_budujmy_na_prawdzie__ale_z_wrazliwoscia-__depesza_pap_19 062013. – Date of access: 18.09.2015.
- Poliszczuk, W. Ukraińska powstańcza armia / W. Poliszczuk // Encykłopedia «Białych plam». – Radom: Polwen, 2006. – Tom. XVII. – S. 246–252.
- Recenzja filmu “Wołyń” Wojciecha Smarzowskiego. – Mode of access: https://www.rp.pl/kultura/art3269701-recenzja-filmu-wolyn-wojciecha-smarzowskiego. – Date of access: 28.06.2022.
- Rocznica zbrodni na Wołyniu – pamięć i pojednanie. – Warszawa: CBOS, 2003. – № 117. – 5 s.
- Skrzypczak, W. Ze mnie dupa nie polityk. Ukraina nie liczy się z Polską / W. Skrzypczak [Electronic resource]. – Mode of access: http://wiadomosci.dziennik.pl/opinie/artykuly/488161,general-waldemar-skrzypczak-w-dgp-ze-mnie-dupa-nie-polityk-ukraina-nie-liczy-sie-z-polska.html. – Date of access: 18.09.2015.
- Stanowisko Kresowian w/s uchwały ustanawiającej dzień 11 lipca. – Mode of access: http://kresykedzierzynkozle.pl/patriotyczny-zwiazek-org-kresowych-i-kombatan-ckich/bie-zace-informacje/#ustawa – Date of access: 30.06.2022.
- Trudna pamięć: Wołyń 1943. – Warszawa: CBOS, 2013. – № 93. – 9 s.
- Wołyń 1943. – Warszawa: CBOS, 2008. – № 110. – 4 s.
- «Wołyń». Kicz zła. – Mode of access: https://kulturaliberalna.pl/2016/10/11/wo-lyn-recenzja-wigura-kuisz-przebaczenie/. – Date of access: 30.06.2022.
