Аннотация. Статья продолжает серию материалов, посвященных анализу газеты «Прикарпатская Русь», которая издавалась в занятом русскими войсками Львове в 1914–1915 гг. Авторы издания подчеркивали конъюнктурность активистов украинского движения Австро-Венгрии, их безусловную лояльность Вене, антинаучные аргументы их пропаганды, финансируемой властями монархии Габсбургов. Выявленные авторами газеты механизмы этнокультурной инженерии в отношении украинского населения не утратили своей актуальности и сегодня.
Проблематика природы украинского национального движения в Австро-Венгрии был центральной для авторов издания «Прикарпатская Русь». В одном из первых номеров газеты утверждалось, что украинское самосознание не укоренилось в широких массах населения Галицкой Руси, а термин «украинец» чаще использовался в качестве политонима (причем в негативном значении): «Названия “Украина”, “украинский” чужды и непонятны массам галицко-русского крестьянства; поскольку оно тут и там известно крестьянству и употребляется им, то исключительно как название одной интеллигентской партии (украинской), в отличие от партии русско-народной (в крестьянстве тут и там “кацапской”). Часто в крестьянстве название “украинец” считается бранным словом. В общении с крестьянством следует избегать употребления этого названия, а то можно натолкнуться на непонимание, недоумение и даже на явное недоброжелательство» [1, с. 5].
Статья одного из лидеров русофильского крыла общественно-политической жизни Галиции С. Бендасюка была посвящена проблеме читален. Автор утверждал, что данные структуры в условиях господства украинской школы, поддерживаемой властями Австро-Венгрии, стали фактически единственным инструментом культурного развития местного населения, популяризации в его среде идей общерусского цивилизационного единства. С. Бендасюк крайне негативно оценивал образовательную политику монархии Габсбургов, направленную на развитие сети школ с украинским языком обучения: «Чужая, нерусская начальная школа не была в состоянии понизить в предполагаемой мере процент безграмотности в наших селах, несмотря на давно введенное у нас всеобщее и принудительное обучение грамоте. Молодежь по принуждению, неохотно посещала не свою, нерусскую школу, училась польскому письму и возненавиденной ею украинской “фонетике” и, отбыв обязательные 6 лет учения, скоро забывала все заученное. И только потом, после нескольколетнего перерыва, уже взрослая, посещала русскую читальню и на русской книге, на изданиях “Общества им. М. Качковского” и его букваре, становилась вполне грамотной» [2, с. 1].
На страницах нескольких номеров «Прикарпатской Руси» публиковался очерк «Каинова работа», представлявший собой анализ риторики деятелей украинского движения в Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны. Приводились цитаты из речей депутатов парламента (С. Смаль-Стоцкий, Л. Цегельский, Н. Василько и др.), иных общественно-политических деятелей проукраинских взглядов, в которых подчеркивалась полная лояльность Вене, выражалась надежда на «собирание» всех украинских земель под эгидой Габсбургов, содержались клеветнические доносы на деятелей галицко-русского движения. Пропаганда особенно усилилась после съезда украинских организаций в 1912 г.: «И наряду с гнусными доносами на русское движение, наряду с уничтожением культурных приобретений русского народа в Галичине началась просто бешеная мазепинская агитационная работа. С помощью огромных субсидий центрального и краевого правительств, выдававшихся “Просвѣтам”, “Науковим Товариствам”, “Сельским Господорям” и другим их обществам и организациям, велась на широкую ногу и агитация среди народа, которая должна была привести к осуществлению идей съезда. Если мазепинство, вскормленное в Прикарпатской Руси австрийским и краевым польским правительствми, уже со времени своего возникновения враждебно относилось к России и ко всему русскому, то теперь эта пропаганда ненависти еще более усилилась. В пропаганде янычарства и измены принимали участие и мазепиская школа, и мазепинсике газеты, и все мазепинские общества, не исключая “научных” и экономических. Яд ненависти ко всему родному и дикая злоба организованной партии янычар надеялись скоро уже праздновать свою победу над той искрою любви к Руси, к ее славному прошлому и великому будущему, которой не удалось потушить ни полякам, ни мадьярам, ни австрийским чиновникам и жандармам [3, с. 2]».
Во второй части очерка приводились обширные цитаты из газеты «Діло», авторы материалов которой призывали власти Австро-Венгрии поддержать украинское движение в качестве инструмента искоренения общерусского самосознания. Деятели украинской ориентации открыто выражали надежду на поражение России в будущей войне. Приводились примеры украинской псевдонаучной пропаганды (ее элементы и сегодня оказывают влияние на мировосприятие значительной части жителей Украины): «В школьных учебниках (например, “Оповідання з історії рідного краю” доктора Барвинского) нашей молодежи приходилось читать, что великорусы – это “финско-татарско-славянские” мешанцы, которые только “захватили” у малорусов их национальное название “Русь”. С подобными выводами не раз приходилось встречаться также и в “Діле”, не говоря уже о “Свободе” и других популярных изданиях. В “Діле” (19 ноября 1912 г.), например, можно встретить утверждение, что “Россия не является представительницей Европы даже в Азии и что там большее право на представительство европейской культуры и цивилизации должно быть признано за японцами, чем за фино-славяно-москалями”» [4, с. 2].
В очерке «Каинова работа» приводились фрагменты выступления будущего кумира ультраправых украинских националистов, теоретика «интегрального национализма» Д. Донцова на «Всеукраинском съезде молодежи» 1913 г.: «Оторвать южную Русь от России, порвать всякие связи с ней, провозгласить программу решительного политического сепаратизма – вот наш насущный, реальный и конкретный клич в настоящий момент. Украинцам следует со всей энергией проповедовать идею политического сепаратизма среди малорусского населения и его интеллигенции в России и Австрии и организовать милитарное воспитание и милитарные организации молодежи, чтобы в решительный момент бросить все наши силы на сторону врагов России». Д. Донцов призывал начать массированную пропагандистскую кампанию в прессе и завершать все публикации фразой «Карфаген (читай – Россия) должен быть разрушен» [4, с. 2].
Автор очерка отметил любопытный факт: многие представители украинофильской интеллигенции, находясь в России, пытались позиционировать свою деятельность как сугубо культурную, не несущую в себе опасности политического сепаратизма. Только после переезда в габсбургскую Галицию они демонтировали свои истинные намерения: «Дух изменника Мазепы витал над этим безумным движением. Перед Россией и русским обществом они выносили громкие протесты против обвинения их в сепаратистских стремлениях и вместе с тем уверяли в своей любви к русскому народу, его культуре и государственности. Там они отказывались от Мазепы и протестовали против названия “мазепинцы”. А здесь, в Карпатской Руси, под покровительством австрийского правительства и огромного большинства польско-еврейского общества, они всеми силами распространяли среди молодежи и народных масс культ “осененной ореолом патриотизма” личности Мазепы» [4, с. 2].
Завершающая часть очерка «Каинова работа» представляет собой заочный спор с представителями российской интеллигенции, которые не видели в украинском движении Австро-Венгрии какой-либо серьезной опасности («Приходится очень часто встречаться с утверждением, что мазепинцы вовсе не враги русского народа, русской культуры и русского государства и что только обстоятельства вынудили их стоять в оппозиции к русскому правительству» [6, с. 1]). Приводился разбор статьи «Что такое Москали», опубликованной накануне войны в львовской газете «Новое слово». Автор очерка «Каинова работа» утверждал, что в указанном материале приводились антинаучные, расистские по своей сути аргументы в пользу якобы имевшей место значительной этнической дистанцированности между украинцами и русскими: «Автор этой статьи жалуется на то, что в селах все еще есть “непросвещенные” люди, которые говорят, что “москаль” – это и есть настоящий русский человек. Этот факт, свидетельствующий о том, что в “непросвещенной” мазепиской “наукой” душе карпато-русского народа не заглохло еще сознание национального единства Руси, крайне огорчает мазепинского писаку: он в качестве популяризатора мазепиской “науки” старается объяснить своим простодушным читателям, что то, о чем говорили их деды и прадеды, о чем говорило им их неотравленное ядом мазепиской измены, русское сердце, является неправдой. “Москали и Белорусы, – пишет этот “ученый” мазепиский янычар, – принадлежат к северному Славянству, а украинцы вместе с болгарами и сербами – к южному славянству”. Первые принадлежат к народам привисленской расы, вторые – к расе адриатической, а потому малороссы “похожи на хорватов, а москали – на финнов и татар”. И вообще малороссы значительно отличаются от москалей. Тут автор статьи приводит своеобразные “данные”, относящиеся к различию антропологических типов малорусского и великорусского народов, к различию форм черепа, носа, лица и даже рук, которые, по его словам, “у украинцев длиною в 45 см, у москалей же 46 см”, и ног, которые опять же у москалей на 3 см короче украинских» [5, с. 1].
Автор очерка «Каинова работа» делает неутешительный вывод: «Этот бред безумной злобы мазепиского янычара – не единичный случайный голос. Это – характерный образчик всей той “науки”, которой мазепинцы в продолжение десятков лет отравляли душу нашего народа и его молодежи, с помощью которой они воспитывали кадры новых, молодых янычар. В духе этой статьи велась мазепинцами вся их пресловутая “культурная” работа, которую перед лицом русского общества так расхваливали, да и сейчас еще пробуют расхваливать господа Славинские, Ефремовы, Луценки и Грушевские, которой, как это ни печально, так восхищались многие благодушные русские люди, с некоторыми членами русской Академии Наук во главе» [5, с. 2].
В период украинизации (начиная с 1920-х гг.) многие деятели украинского национального движения Галиции начала ХХ в. сумели найти применение своим русофобским взглядам в Советской Украине. В условиях независимой Украины описанные в данной статье идеи стали господствующими в общественно-политическом и публицистическом дискурсе, нашли закрепление в учебных пособиях и некоторых научных изданиях. Идеологи современного украинского государства не без успеха завершают работу по переформатированию национального сознания украинцев, длящуюся уже более 100 лет.
Литература
1. Національныя, племенныя и мѣстныя наименованія населенія; говоръ // Прикарпатская Русь. 1914. 10 августа. С. 5.
2. Бендасюк С. Дѣло народныхъ читаленъ // Прикарпатская Русь. 1914. 7 октября. С. 1.
3. Марковъ О. Каинова работа // Прикарпатская Русь. 1914. 24 октября. С. 1–2.
4. Марковъ О. Каинова работа // Прикарпатская Русь. 1914. 27 октября. С. 1–2.
5. Марковъ О. Каинова работа // Прикарпатская Русь. 1914. 8 ноября. С. 1–2.
