После воссоединения Западной Беларуси с БССР в населенном пункте Новоельня был организован пионерский лагерь, быстро получивший общесоюзную известность. За пять дней до начала Великой Отечественной войны из Москвы в лагерь «Новоельня» отправился поезд, в котором ехали дети революционеров, известных коммунистических деятелей Италии, Австрии, бывшей Чехословакии, Болгарии, Китая, Кореи и других стран (всего 21 человек). Родители этих детей за коммунистические убеждения и антиправительственную деятельность были вынуждены со своими семьями перебраться в СССР, часто жили под вымышленными русскими именами [1, с. 114]. Например, пассажирами поезда были В. Марсин – сын корейского коммуниста Ше Сун Мина [2, с. 4], П. Глюкозио – дочь ветерана Коммунистической партии Италии М. Глюкозио [3, с. 4].
29 июня 1941 г. Новоельня была оккупирована немецкими войсками. Оккупационная администрация, пытаясь продемонстрировать свою «гуманность», решила создать на базе пионерского лагеря детский приют. Его первыми постояльцами и стали дети революционеров со всего мира. Позже приют пополнялся детьми из многих регионов оккупированной Беларуси и других республик СССР. Весной 1943 г. постояльцев перевезли в Дятлово, спустя год – в лесничество близ деревни Вензовец, где хозяйничали коллаборанты под предводительством Б. В. Каминского. Условия содержания в приютах были очень тяжелыми, постоянными явлениями были голод, эпидемии [4, с. 17–85].
Под натиском войск Красной Армии, которая успешно вела наступление и освобождала населенные пункты Беларуси, каратели 6 июля 1944 г. отвезли детей на станцию Новоельня и погрузили в товарные вагоны. Детей планировалось вывезти на запад, для принудительных работ в Германии или в качестве «доноров крови». Из-за неразберихи и хаоса, которые господствовали в стане терпящих тяжелые поражения немецко-фашистских захватчиков, поезд с детьми курсировал около двух месяцев. Даже спустя десятки лет «пассажиры» этого «эшелона смерти» с ужасом вспоминали о тех событиях. М. Н. Бирюков так описывает ту страшную поездку: «Каким-то образом очутился наш эшелон на станции Лида Гродненской области. Когда эшелон въезжал на станцию, шла бомбежка… Помню, я стоял у открытой двери вагона. Горели дома – так жарко было, что мы закрывались от огня руками… Кругом были видны печные остовы, пожар и бегущие люди с лошадьми… Рядом со мной стояла девочка лет двенадцати… Осколком ей пробило руку и висок. Она сразу упала. Убило ее или тяжело ранило – так и не знаю» [5, с. 49–50]. В вагонах, в которых перевозились дети, находились большие автомобильные покрышки. Эшелон часто останавливался не на станциях, а где-то в поле. Фашисты разрешали детям сходить с платформ, но не отлучаться далее 20 метров. Тогда дети вытаскивали из дыр автопокрышек мертвых детей – своих товарищей, заворачивали трупы в их рваную одежду и укладывали рядами около насыпи. Хоронить было некогда, да и фашисты не разрешали [4, с. 92].
Когда эшелон проезжал мимо железнодорожной станции Жорнава, он подвергся бомбардировке. Дети оказались в Закарпатье – западном регионе современной Украины. Есть несколько версий того, как дети были обнаружены жителями Закарпатья. По одному из рассказов, к руководству Красного Креста в Ужгороде в конце лета 1944 г. обратился венгерский офицер с просьбой взять под опеку 186 девочек и мальчиков возрастом от 5 до 15 лет. Православный священник Василий (Пронин), который руководил этой организацией, поручил секретарю Красного Креста О. Лосиевской поехать в сёла Домбоки и Червенево и договориться с отцом Иоанном (Карбованцем) о перевозке детей в названные сёла. Существует предположение, что сам Иоанн (Карбованец) – духовник женского монастыря в Домбоках и настоятель церкви в Червенево – обнаружил детей. Наконец, есть сведения, что ключевую роль в спасении детей сыграл староста села Червенево М. И. Курта, который сам ездил в Ужгород и на автомобилях перевез детей в село [7].
Первоначально значительная часть детей была размещена в женском монастыре села Домбоки. Абсолютное большинство православного духовенства Подкарпатской Руси спустя несколько месяцев с воодушевлением и надеждой встречало войска Красной Армии, вступившие в регион в октябре 1944 г. Данное утверждение содержалось в докладе Политического управления 4-го Украинского фронта. В докладе сообщалось о речи, произнесенной представителем православной епархии Мукачево Иоанном (Мучико) и отцом Гавриилом (Потрашем) перед представителем командования фронта: «Мы можем сказать, что мы русские и хотим быть русскими. Такова наша историческая ориентация. Мукачевская епархия всегда вела борьбу за русских. Мы никогда не забываем, что мы с Вами одно тело, один дух, одна вера. Мы всегда боролись и защищали наш язык, язык Пушкина и великих мучеников православия. В Закарпатской Украине имеется около 170000 православных, и все они, как один, горячо приветствовали приход Красной Армии, как приход своих родных братьев, которые избавили нас от подлых притеснителей» [9, л. 202–205].
Огромная роль в спасении детей принадлежит монахиням женского монастыря в Домбоках и его духовнику отцу Иоанну (Карбованцу). Т. Хахина вспоминала, что монахини фактически спасли от голодной смерти изможденных детей [7]. Однако монастырь находился недалеко от шоссе, в него часто наведывались венгерские и немецкие солдаты в поисках еды. Дабы не подвергать детей опасности, их было решено отправить в менее оживленное место – село Червенево. Отец Иоанн вместе с монахинями обеспечил расселение детей на новом месте и сам взял в свой дом М. Пискунова [7].
В советской литературе лишь вскользь упоминалось о роли православного духовенства в спасении детей. Исследователь проблемы, историк О. Д. Довганич отмечал, что районные власти давали неофициальную установку игнорировать сюжеты, связанные с ролью духовенства в спасении советских детей [10]. В публицистической литературе советского периода встречаются немногочисленные саркастические упоминания об отце Иоанне и монахинях, спасших «детей лихолетья». В одной из статей Б. Е. Галанова Иоанн (Карбованец) описывается как «крепко сбитый лысый мужчина лет пятидесяти, с черной седеющей бородой и разбойничьими глазами», который разговаривал «на своеобразном русско-украинско-чешско-венгерском языке» [11, с. 8]. Журналист также приводит слова, якобы произнесенные одной из девочек солдатам Красной Армии после освобождения края: «Что же, мне теперь с монахинями оставаться? Думаете, я вела себя хуже всех?» [11, с. 8].
В 1945 г. Закарпатье входит в состав СССР (Советской Украины). В первое время православная церковь в какой-то степени содействовала советизации новой территории и для этих целей использовалась советским государством. После ликвидации греко-католической церкви в Закарпатье (1949 г.) хрупкое «мирное сосуществование» православной церкви и советской власти в регионе прекратилось. Начались репрессии против православного духовенства, которые коснулись и отца Иоанна (Карбованца). 11 октября 1951 г. Судебной коллегией по уголовным делам Закарпатского областного суда Иоанн (Карбованец) был осужден по статьям 54-2 и 54-10 часть 2 Уголовного кодекса УССР на 25 лет лишения свободы с конфискацией имущества и поражением в правах сроком на пять лет. В обвинительном приговоре сообщалось: «Карбованец, будучи православным священником в с. Червенево и проживая на территории Закарпатья, оккупированной немецко-фашистскими оккупантами с 1939 г. по 1944 г., систематически используя церковный амвон, проводил антисоветскую агитацию, направленную против советской действительности, советского народа, коммунистической партии. Так, при отправлении богослужения за весь период оккупации оглашал послания мадьярского ставленника администратора православных церквей Венгрии Попова. Сопровождал эти послания антисоветскими проповедями перед верующими, направленными против Красной Армии и советской действительности. При этом Карбованец призывал население выполнять все распоряжения венгерских властей, оказывать материальную помощь венгерской армии одеждой и др. в войне против СССР. В 1942 г. венгерским жандармом Ловошем был завербован и дал свое согласие работать в качестве агента жандармерии. После освобождения Закарпатья, т.е. в 1944 г. с ноября месяца и по день ареста Карбованец, будучи враждебно настроенным к советской власти, систематически среди населения проводил антисоветские высказывания против колхозного строительства на Закарпатье и советской власти. Кроме того, до дня ареста Карбованец у себя дома хранил антисоветскую религиозную литературу» [12, арк. 94 – 94 зв.].
В кассационной жалобе, направленной в Верховный суд УССР, Иоанн (Карбованец) отмечал, что никогда не вел антисоветской агитации, более того, в 1937 г. арестовывался чехословацкими властями за распространение просоветских настроений. Вспоминал отец Иоанн и о спасении советских детей, заботе об их размещении в Червенево, «что могли подтвердить многие свидетели и жители села» [12, арк. 130]. В письме Генеральному прокурору УССР отец Иоанн также упомянул о данном эпизоде: «Дети были определены в монастырь в Домбоках, так как в монастыре не хватало места, я лично забрал детей в с. Червенево и нашел им квартиры, снабжал детей продуктами и медикаментами, в которых они нуждались, я их уберег от фашистов до дня прихода Красной Армии, о чем можно спросить Совет и всех жителей села Червенево» [12, арк. 139]. В деле также содержалась справка, выданная председателем Червеневского сельсовета М. И. Куртой: «Настоящая справка выдана Карбованцу Ивану Ивановичу в том, что он действительно никаких злоупотреблений не делал против советского государства. Во время мировой войны он защищал русских детей, которые были вывезены немецко-венгерскими фашистами за время до освобождения Закарпатской области Советской армией» [12, арк. 153]. Однако прошения о пересмотре дела не были удовлетворены сразу – Иоанн (Карбованец) более трех лет отбывал наказание в с. Хром-Тау Новороссийского района Актюбинской области в Казахстане. Был освобожден 9 января 1955 г., вернулся к церковной службе.
В 1961 г. командир военной части в г. Мукачево выдал Иоанну (Карбованцу) справку следующего содержания: «Справка. Дана мною, бывшим директором Детского приюта (Институт охраны детей и матерей) г. Мукачево, ул. Франка, о том, что мною было принято от гр. Карбованца Ивана Ивановича, проживавшего в селе Червенево – Домбоки, 180 советских детей, забранных и брошенных немецкой армией в месяце августе 1944 г. Тов. Карбованец оказал неоценимую помощь детям, захваченным и брошенным немецкими оккупантами в околице г. Мукачево, о чем свидетельствует документ, оформленный гербовой печатью и данный мне Воинской частью 4-го Украинского фронта за № 13233 дня 7 декабря 1944 г.» [13, с. 139]. В 1974 г., за три года до смерти, Иоанн (Карбованец) получил скромную награду – Грамоту, подписанную Патриархом Московским и Всея Руси Пименом. Текст Грамоты был следующим: «Дана Протоиерею Иоанну Карбованцу за помощь детям, захваченным и брошенным немецкими оккупантами в околице г. Мукачево, с благословением за усердные труды во благо Святой Церкви» [14].
В 1989 г. помощник прокурора Закарпатской области М. А. Конькова в порядке надзора осуществила проверку уголовного дела Иоанна (Карбованца). В заключении отмечалось: «В судебном заседании осужденный не признал себя виновным в антисоветской деятельности и показал, что ничего не делал против СССР во время мадьярской оккупации. Выполнял предписания вышестоящей церковной власти. С мадьярской жандармерией не сотрудничал, никого не предал. На предварительном следствии не выдержал многочисленных допросов, которые проводились в основном в ночное время, подписывал протоколы, которые составлялись по усмотрению следователя. В действительности он никому никакого вреда не причинял, а наоборот, спас советских детей от немецкой неволи. Все его проповеди носили характер богослужения. К сбору одежды и продуктов питания для мадьярской армии никакого отношения не имел. Никакой антисоветской литературы у него не было. Хранились старые календари, которые нужны были для растопки печи. … Из показаний свидетелей, на которых имеется ссылка в приговоре, видно, что осужденный в своем поведении не выходил за рамки священнослужителя. Его преклонение перед мадьярским режимом, как объяснил сам осужденный, исходило из библейских законов о подчинении существующей власти, т.е. без преследования политической цели, а по религиозным мотивам» [12, арк. 164–165]. Иоанн (Карбованец) был посмертно реабилитирован в 1992 г., уже в независимой Украине.
26 октября 1944 г. Червенево было освобождено войсками Красной Армии. Новость о том, что в селе находились дети из советских приютов, быстро распространилась среди военных. В населенный пункт прибыли военные корреспонденты газеты 18-й армии 4-го Украинского фронта «Знамя родины» капитаны Б. Е. Галанов и Б. Л. Милявский. Журналисты сфотографировали детей и записали рассказы об их тяжелой судьбе. Военная газета выпустила листовку. Руководство 18-й армии распорядилось направить в село машину с продуктами питания и подарками для детей [15, с. 4].
Жители закарпатских сёл Червенево и Домбоки летом 1944 г. проявили удивительную самоотверженность, не отказав в помощи почти 200 детям, вывезенным оккупантами с территории Гродненщины. В то время Закарпатье находилось в условиях фактически двойной оккупации, в регионе хозяйничали венгерские и немецкие военные. Поэтому местные жители, спасавшие детей, в прямом смысле слова рисковали своими жизнями. В советский период роль православного духовенства в этих событиях фактически не освещалась, и лишь в последние годы ряд историков делает успешные попытки исправить данную историческую несправедливость.
Список использованных источников:
1. Памяць. Дзятлаўскі раён / рэдкал. : П. М. Бараноўскі [і інш.]. – Мінск : Універсітэцкае, 1997. – 397 с.
2. Анохін, Ю. Дзеці ліхалецця / Ю. Анохін // Звязда. – 1983. – 18 жніўня. – С. 4.
3. Анохін, Ю. Дзеці ліхалецця / Ю. Анохін // Звязда. – 1983. – 20 жніўня. – С. 4.
4. Васюкевич, И. И. Трагедия белорусского «Артека» / И. И. Васюкевич. – Минск : Полибиг, 1998. – 266 с.
5. Томин, В. Р. Дорога к дому / В. Р. Томин. – М. : Знание, 1980. – 112 с.
6. Казак, О. Г. Просоветские настроения восточнославянского населения Подкарпатской Руси в 1939–1944 гг. / О. Г. Казак // Российские и славянские исследования: сб. науч. трудов. – 2016. – Вып. 11. – С. 141–147.
7. Данилец, Ю. В. «Дети войны» в закарпатских селах Червенево и Домбоки [Электронный ресурс] / Ю. В. Данилец // Сайт «Православие». – Режим доступа : https://pravoslavie.ru/32972.html. – Дата доступа : 04.03.2020.
8. Записи бесед с О. Д. Довганичем // Личный архив историка Ю. В. Данильца.
9. Доклад Политического управления 4-го Украинского фронта «Борьба народа Закарпатской Украины за воссоединение с Советской Украиной», подготовленный полковником Тюльпановым и направленный Л.В. Мехлису // Российский государственный архив социально-политической истории. – Ф. 386. Оп. 2. Д. 5. Л. 106–348.
10. Записи бесед с О. Д. Довганичем // Личный архив историка Ю. В. Данильца.
11. Галанов, Б. Возвращение в Червенево / Б. Галанов // Литературная газета. – 1981. – 5 августа. – С. 8.
12. Архів Управління Служби безпеки України в Закарпатській області. – Архівно-кримінальна справа № 4337 (Карбованець І. І.).
13. Сповідники та подвижники Православної Церкви на Закарпатті в ХХ ст. / Ю. Данилець [та ін.]. – Мукачево : Мукачівська Православна єпархія, 2011. – 412 с.
14. Данилець, Ю. «Діти війни» в закарпатських селах Червеньово і Домбоки [Электронный ресурс] / Ю. Данилець // Сайт Мукачевской епархии Украинской Православной Церкви. – Режим доступа : https://m-church.org.ua/2018/12/12/dity-viiny-v-zakarpatskykh-selakh-chervenovo-i-domboky/ – Дата доступа : 04.03.2020.
15. Даўганіч, Е. Дзеці ліхалецця / Е. Даўганіч // Звязда. – 1984. – 4 лютага. – С. 4.
16. Анохін, Ю. Дзеці ліхалецця / Ю. Анохін // Звязда. – 1983. – 17 жніўня. – С. 4.
