Аннотация
В статье анализируется пропольская деятельность Казимежа Свёнтека, который с 1991 г. фактически возглавлял римско-католическую церковь Беларуси. Работа базируется на документах Национального архива Республики Беларусь.
_________________________________________________________
В 1991 г. Ватикан явочным порядком, без согласия властей Советской Беларуси, создал на территории республики три католические епархии – Минско-Могилевскую, Пинскую и Гродненскую. Первые две из них возглавил Казимеж Свёнтек (именно такую, «польскую» форму своего имени он использовал, подписывая официальные документы), который также получил титул апостольского администратора, а в 1994 г. – кардинала. В отчетах белорусских чиновников К. Свёнтек представал как один из главных апологетов польского влияния в Беларуси, который выделялся националистическими взглядами (речь идет, разумеется, о польском национализме) даже на общем фоне католических священнослужителей того времени, традиционно следовавших стереотипу «католик – значит поляк».
Официальный Минск долгое время не признавал полномочия К. Свёнтека из-за радикальной пропольской позиции последнего. 24 мая 1991 г. на встрече с папским нунцием Ф. Колосуонно первый заместитель председателя Совета Министров БССР М. Мясникович заявил: «Мы не признаем полномочия архиепископа Свёнтека в связи с тем, что он настроен пропольски, националистически, костел в Белоруссии рассматривает как цитадель польскости и считает, что каждый верующий, посещающий костел, “должен чувствовать себя настоящим поляком”. Пока он служил в одном приходе, мы считали, что большого вреда национальным интересам республики он не несет. Но его назначение апостольским администратором, когда он получил возможность осуществлять свою политику на территории всей республики, для нас неприемлемо. Мы настаиваем, чтобы Ватикан в течение 4–6 месяцев нашел способ переместить Свёнтека на служение за пределами Белоруссии, а на его место назначить лояльного епископа, который будет уважать национальные интересы суверенной республики» [1, л. 151–152]. Эти же аргументы были приведены Министром иностранных дел П. Кравченко во время встрече с Ф. Колосуонно 20 февраля 1992 г. [2, л. 137].
В докладной записке председателя Совета по делам религий А. Жильского «О положении римско-католической церкви республики» (9 апреля 1992 г.), адресованной премьер-министру Беларуси В. Кебичу, деятельность К. Свёнтека характеризовалась следующим образом: «К. Свёнтек, 1914 года рождения, настроен пропольски. Он считает, что костел Беларуси является польским, хотя на самом деле немало прихожан других национальностей: белорусов, украинцев и т.д. Он активно способствует насаждению польского духовенства и монашества. Кадровые решения принимает по согласованию с польским католическим епископатом. В семинарии в Гродно преподавание ведется на польском языке, богослужение в костелах, за небольшим исключением, тоже на польском. Обучение религии детей, которые не знают польского языка, производится на русском с переводом и заучиванием текстов молитв на польском. Помощь литературой, наглядными пособиями, техническими средствами идет из Польши. Даже аптеку в костеле в г. Гродно открыли польские монашки. Фактически получается, что костел в Беларуси на положении филиала польского костела» [2, л. 137].
В отчетах председателя Совета по делам религий А. Жильского отмечалась двойственная позиция К. Свёнтека. По мнению чиновника, фактический глава римско-католической церкви Беларуси делал определенные реверансы, которые должны были продемонстрировать его лояльное отношение к институтам независимого государства, но при этом не отказывался от своей глубинной польскости, которая определяла его практические шаги в руководстве костелом. В докладной записке, адресованной руководству Совета Министров (25 июня 1992 г.), А. Жильский отмечал: «Его (К. Свёнтека) отношение к национальным интересам белорусского народа весьма неопределенно. В беседе с нами он высказывается за невмешательство костела и служителей культа в политику, за укрепление суверенитета республики, за соблюдение национальных традиций и даже за использование белорусского языка в богослужениях, сам нередко произносит обращения на белорусском языке. А когда поедет в Польшу, там он клянется в своей польскости. Так, в фильме, снятом польскими документалистами о нем и показанном 18–19 апреля сего года по Варшавскому телевидению, Свёнтек говорит о “расширении польскости на этих территориях” (т.е. в Беларуси), о том, что повсеместно в польской среде должно быть польское обучение: для детей – школы, для взрослых – курсы. Необходимо использовать “воеводские, поветовые” (обращает на себя внимание использование католическим священнослужителем традиционных польских наименований административно-территориальных единиц в отношении территории Беларуси – О.К.), а также более мелкие отделы Союза поляков Беларуси, следует активно посылать молодых людей в Польшу не просто на учебу, а чтобы они “набирались польского духа и патриотизма” для того, чтобы могли организовать здесь (в Беларуси) польское движение. Архиепископ закончил свой монолог перед кинокамерой словами “Я – поляк”!» [3, л. 8].
В первые годы существования суверенной Беларуси сложилась несколько странная ситуация: уставы Минско-Могилевской и Пинской епархий не были зарегистрированы в установленном порядке, однако К. Свёнтек осуществлял фактическое руководство указанными епархиями. Председатель Совета по делам религий А. Жильский, отдавая себе отчет в пропольской линии поведения К. Свёнтека, тем не менее склонялся к необходимости официального признания властями его статуса. В письме А. Жильского, адресованном руководству Совета Министров, Верховного Совета, областных и Минского городского исполнительных комитетов (7 мая 1993 г.), отмечалось, что проблема непризнания статуса К. Свёнтека оказывала негативное влияние на имидж государственных органов: «В этой связи в СМИ, в том числе иностранных, постоянно муссируется вопрос о дискриминации католической церкви в Беларуси, о том, что правительство не признает К. Свёнтека якобы потому, что он поляк по национальности» [4, л. 122]. Аналогичное видение ситуации было изложено в письме исполняющего обязанности председателя Комитета государственной безопасности Республики Беларусь Г. Лавицкого заместителю председателя Совета Министров М. Демчуку (13 февраля 1992 г.). По мнению чиновника, непризнание К. Свёнтека официальным Минском привело к тому, что Ватикан пытался оказать давление на белорусские власти через политиков различных государств (прежде всего, стран Восточной Европы). Отменять решение относительно К. Свёнтека Святой Престол не собирался, однако, не желая острой конфронтации с белорусскими властями, рекомендовал главе костела вести себя более осторожно: «Пока же через личного представителя Ватикана папского нунция Ф. Колосуонно К. Свёнтеку рекомендовано воздерживаться от открытой конфронтации с органами власти, выполнять предъявляемые к нему требования о введении белорусского языка в богослужение, приглашении ксендзов не только из Польши, но и их других стран Европы, … не давать повода в обвинении его в пропольской агитации. … Кроме этого, нельзя не принимать во внимание возможность спекулирования этой проблемой для инспирирования отдельными экстремистски настроенными лицами негативных проявлений на религиозной основе, разжигания польского национализма и сепаратизма в ряде районов республики с преобладающим населением польской национальности» [2, л. 118–119].
В докладной записке, направленной в Совет Министров 28 января 1994 г., председатель Совета по делам религий предлагал перечень конкретных условий признания статуса К. Свёнтека: «1. Строго соблюдать законодательство о вероисповедании и религиозных организациях; 2. Проводить линию на то, что костел в Беларуси римско-католический, а не польский, не допускать отождествления католического вероисповедания с принадлежностью к польской нации; 3. Управление римско-католической церковью в Беларуси осуществлять напрямую, поддерживая контакты с Ватиканом, без посредничества и вмешательства в какой-либо форме епископатов третьих стран; 4. Прекращение приглашения в республику ксендзов и монашек из Польши. Замена польских ксендзов, которые служат по частным приглашениям, служителями культа из других стран, а в последующем – выпускниками Гродненской духовной семинарии. 5. Более активно проводить работу в католических приходах по реализации закона Республики Беларусь о языках. 6. В текущем году решить вопрос об увеличении количества часов на изучение белорусского языка в Гродненской духовной семинарии с тем, чтобы создать условия для переводв в ближайшее время всего учебного процесса на белорусский язык» [5, л. 29].
Признания К. Свёнтека активно добивался Апостольский нунций в Республике Беларусь А. Маркетто, приступивший к исполнению своих обязанностей в мае 1994 г. В частности, этот вопрос обсуждался на встрече А. Маркетто с премьер-министром Беларуси М. Чигирем 25 августа 1994 г. [3, л. 123]. Чиновники среднего звена в своих аналитических документах отмечали желательность положительного решения затянувшейся коллизии. Так, заместитель заведующего секретариатом заместителя премьер-министра В. Гончара в докладной записке на имя своего непосредственного начальника отмечал: «За это время его (К. Свёнтека – О.К.) поведение во многом изменилось, епископ правильно реагирует на законные требования государственного органа по делам религий, стал осторожнее в своих публичных высказываниях» [3, л. 123].
Регистрация уставов Минско-Могилевской и Пинской епархий была осуществлена 19 октября 1994 г., тем самым статус К. Свёнтека был официально признан официальным Минском. Однако коренного изменения позиции костела в национальном вопросе, вопреки надеждам белорусских властей, не произошло. А. Жильский отмечал, что после назначения А. Маркетто Апостольским нунцием польское влияние в католическом костеле не стало меньшим. А. Маркетто считал, что священнослужители должны приглашаться в Беларусь именно из Польши, о чем заявил, например, в ходе встречи с Министром культуры и печати А. Бутевичем 19 апреля 1995 г. [5, л. 100]. К весне 1995 г. из 178 католических священнослужителей в Беларуси 120 были иностранцами (114 из них – гражданами Польши). А. Маркетто в докладной записке А. Жильского, направленной в Кабинет Министров (27 марта 1995 г.), характеризовался как «активный, волевой и честолюбивый служитель, настойчиво отстаивающий интересы Святого Престола и не считающийся с национальными интересами Республики Беларусь» [6, л. 125]. В «цитадели польскости», выстроенной под чутким руководством К. Свёнтека, продолжилась планомерная работа по закреплению в сознании жителей Беларуси формулы «католик – значит поляк».
Литература
1. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 136. Оп. 1. Д. 111.
2. НАРБ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 3.
3. НАРБ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 4.
4. НАРБ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 9.
5. НАРБ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 22.
6. НАРБ. Ф. 136. Оп. 3. Д. 30.
