Полыхает гражданская война на юге России. Белые силы возлагают большие надежды в борьбе с большевиками на французов. Соглашение, заключенное между французским командованием и командованием Добровольческой армией, предполагало использовать громадные царские запасы военного снаряжения, располагаемые на территории Малороссии (после переворота Украина) для русской армии. Но происходит, казалось бы, невообразимое, о чём свидетельствуют документы официальных сводок вооруженных сил Юга России.
Во-первых, отношение французского командования к вопросу материального снабжения Добровольческой армии запасами, после демобилизации русской армии сосредоточенными на самых крупных складах военного имущества в Тирасполе, Николаеве и на острове Березань (около Очакова), было корыстным. Так, на просьбу оказать содействие в вывозе имущества из Тирасполя французское командование уведомило, что Тирасполь не находится в зоне Добровольческой армии, и имущество в последствии будет «правильно распределено». Такая постановка вопроса вызвала недоумение, поскольку указанное имущество полностью принадлежало русской армии и о каком бы то ни было распределении его французами, казалось, не должно быть и речи. Французы же сообщили, что имущество это принадлежит Директории (петлюровцам).
Во-вторых, в Одессе союзники (англичане и французы) захватили оставшиеся там германские авиационные ангары, о передаче которых Добровольческой армии было условлено с германским командованием. Точно также французское командование поступило и с остатками русского военного флота: прибыв в Севастополь, французский адмирал Леже заявил, что ни один способный плавать корабль Черноморского флота, даже самый незначительный, не будет передан русским[1].
В итоге все годные суда Черноморского флота были уведены союзниками в Константинополь.
Французы, разделив сферы влияния и снабжения между собой и англичанами, за все эти четыре месяца не только не доставили русской армии ни одного пуда груза, но заставили русское командование снабжать из Новороссийска части Добровольческой армии, находившиеся в Одессе и в оперативном отношении бывшие в подчинении французского командования.
Свое положение в Одессе французы не считали достаточно прочным, но, не понимая сущности украинского движения, стали на путь переговоров с Директорией (петлюровцами), не имевшей ни силы, ни власти, ни даже, наконец, территории. Кроме того,Одесса являлась городом, который за все время украинского движения был к нему наиболее оппозиционно настроен, поэтому командование французов, вступая в тесное отношение с Директорией (петлюровцами), сразу отшатнуло от себя наиболее здоровые элементы населения, поскольку, как вспоминал начальник Одесского центра Добровольческой армии вице-адмирал Д. В. Ненюков, «в Одессе… петлюровцы очень немного разнились от большевиков, отличаясь от них только крайним украинским шовинизмом»[2].
Душой «нового политического курса» стал полковник А.Фрейденберг, снискавший во Франции репутацию ярого русофоба, деятельность которого поразительно совпадала с работой немецких и большевистских агентов. Фрейденберг, равно как и французское командование в лице генерала Д`Ансельма, рассчитывал опираться исключительно на украинскую Директорию (петлюровцев), убежденный сам в «реакционном» и «не поддерживаемой населением» характере Добровольческой армии, и передавший это убеждение французскому правительству. В ответ белые обвиняли Фрайденберга в интригах, спекуляциях, масонстве и взятке в 5 миллионов, полученной им от петлюровской Директории за соглашение французов с украинцами как представителями отдельного государства[3], что проявилось в безусловной поддержке французами «самостийников» петлюровцев. Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) А.И.Деникин совершенно справедливо, на наш взгляд, упрекал французов в стремлении выделить Одессу в некую особую оккупационную зону вне компетенции ВСЮР, избрав петлюровцев в качестве инструмента практически колониального политического управления.
Однако «украинское движение» было наименее жизнеспособным, подавляющее большинство политических партий Одессы осознавали беспочвенность петлюровцев и бесплодность политики Фрейденберга, поэтому, если последнего и поддерживали единичные лица, то они менее всего были заинтересованы в благе России, а преследовали свои эгоистические цели, часто близкие к авантюризму. В результате нечистоплотный на руку Фрейденберг, не желающий ни воевать, ни разбираться в происходящем, повел политику разрушения. Примечательно, что французам, с великим подозрением и недоверием относящимся к Добровольческой армии, сваливающим на нее все провалы и неудачи, в Одессе совершенно не мешала пропаганда большевиков, с течением времени набиравшая все больший размах. Так, беспрепятственно в общественных местах – площадях, трактирах и чайных – большевики вели агитацию среди войск интервентов, расклеивали листовки, в заброшенной каменоломне работала подпольная типография, выпускавшая газету «Коммунист» на русском и французском языках[4]. Большевистская пропаганда приводила французскую армию к разложению.
Подчеркнем, что эта была не личная инициатива Фрейденберга, направляющего свою деятельность в основном на коммерческие сделки в Одессе, но являлось курсом высшего руководства Франции, задавшегося целью отделения от России Украины, для чего поддерживало петлюровцев, проводивших дерусификацию страны.
В.В.Шульгин вспоминал: «Боролись мы и против местной пропаганды — украинцев, склонявших французов к игнорированию Деникина и образованию “Украины” под французским протекторатом»[5].
Уже в конце февраля 1919 года начали сказываться плоды политики французов: союзные войска понесли поражение под Херсоном.
Потерпев неудачу, союзники по совершенно неясным причинам решили эвакуировать Николаев, вывести оттуда все свои войска, отдав без всякого сопротивления богатейший район Херсонской губернии с крепостью Очаков и островом Березань, на котором находился крупнейший склад артиллерийских снарядов.
Положение в Одессе становилось все более тревожным, но французское командование продолжало проводить в жизнь политику сепаратизма в отношении вооруженных сил Юга России.
И если даже полковник Фрейденберг вел компанию против Добровольческой армии хитро и осторожно, то приехавший в Одессу генерал д`Эспери пошел против добровольцев открыто, резко и решительно.
Уже 6 марта произошло неудачное для союзников столкновение с большевиками под Березовкой. При отступлении союзники бросили весь обоз, оружие, снаряжение и даже шинели.
23 марта французское командование сообщило о перемене политики Франции в русском вопросе и сообщило о выводе всех войск из пределов России в трехдневный срок, а эвакуацию из Одессы закончить за 48 часов.
В первый же день эвакуация города приняла донельзя беспорядочные формы; произошла полнейшая сумятица, прежде всего потому, что французы захватили себе несколько транспортов, ранее ими же самими предназначенными для эвакуации русских. 21 марта началась эвакуация французских войск, носившая панический характер, что вылилось в постыдное бегство.
Части вооруженных сил юга России в тяжелое время оставления Одессы и отхода в Румынию не только не получали никакой помощи со стороны французского командования, но после ряда оскорблений от французских начальников, исключительно вследствие распоряжений французского командования, вынуждены были оставить почти всю материальную часть, лошадей и обоз.
При эвакуации в румынский город Тульчу также по настоянию французского командования только одна русская бригада лишилась всей своей материальной части и конского состава: 26 орудий, 6 бронированных автомобилей, 35 автомобилей, 40 походных кухонь, 600 парных повозок, 3000 лошадей, не считая при этом цейхгаузов с громадным количеством продовольствия, обмундирования, снаряжения и белья брошенных в Одессе[6].
С оставлением союзными войсками Херсона и Николаева готовился к эвакуации и Севастополь, в порту которого находились десятки исправных русских судов. Одновременно с эвакуацией войсковых частей и учреждений сухопутного ведомства происходили подготовительные работы по эвакуации судов. Задача эта являлась наиболее сложной, так как весь Севастополь эвакуировался морем, и от правильного и планомерного распределения транспортных и буксирных средств зависел ее успех.
Французскому командованию было своевременно сообщено, что собственных буксирных средств для эвакуации всех судов не хватит. Французы обещали помочь, с этой целью почти все суда были выведены на рейд. Однако французское командование не только не оказало помощи, но задерживая суда, пыталось отобрать последние русские буксиры, невзирая на то, что главные буксирные средства порта уже находились в их руках. В итоге лишь «немногие русские суда, способные к самостоятельному ходу, и небольшая часть судов, располагавшая остатками буксирных средств, вышли в море. Все же остальные суда, благодаря захвату французами наших буксиров, остались в Севастополе»[7].
Дальнейшая переправа в Румынию была сопряжена с большими трудностями и неприятностями, так как румынские власти производили разоружение русских частей и реквизицию имущества, в этом отношении не отставали и французы, стараясь на перебой захватить что-нибудь – автомобиль или лошадей[8].
Бригада генерала Тимановского также принуждена была отойти в Румынию, где по распоряжению французских властей, была обезоружена и затем, испытав массу унижений и оскорблений, была на транспортах доставлена в Новороссийск. Прибывшие части бригады не имели ни одной лошади, ни одной походной кухни, ни одной повозки, ни одной палатки. Артиллерию представляла только один личный состав. Люди два месяца не были в бане и многие два месяца не меняли белье. Вообще вид людей был самый жалкий, несчастный и ободранный.
Надо сказать правду: прибытие в таком виде бригады, работающей под Одессой совместно с французами и отошедшей по их требованию в Румынию и там разоруженной, произвело удручающее впечатление и вызвало взрыв негодования против французов.
Из английских источников мы узнаем, что эвакуация Одессы, вопреки мнению англичан, последовала по постановлению Совета десяти в Париже, на основании донесений генерала ДˈАнсельма о катастрофическом продовольственном положении и «прекрасном» состоянии большевистских войск.
Весенний период 1919 года ознаменовался не только крупными военными неудачами на фронте вооруженных сил юга России, но и полным разочарованием в размерах той помощи, которую добровольцы ожидали от союзников, основываясь на заявлениях их представителей при армии[9].
Итогом оккупации юга России французскими вооруженными силами явились:
- Создание беспорядка и хаоса в районе их расположения и последующее постыдное бегство и брошенное население, которому обещали оказать помощь в эвакуации.
- Военная и дипломатическая поддержка украинским радикалам и сепаратистам.
- Создание продовольственного кризиса на территории оккупации, в то время как вся Украина изобиловала продуктами питания.
- Причинение ущерба русским вооруженным силам по причинам:
– запрета в передаче вооружения, снаряжения и других материальных ценностей из русских складов, подготовленных царским правительством для нужд фронта;
– разоружения воинских формирований Добровольческой армии, которым обещали всяческое содействие и помощь;
– отказ в мобилизации населения для пополнения русских частей;
– мобилизация населения для пополнения вооруженных отрядов петлюровцев, с обеспечением их вооружением для противодействия русской армии.
- Захват русского флота и материальных ценностей военного и гражданского назначения.
Вот что значит постоянство национального характера. Ничего не изменилось со времен Наполеона при вторжении в Россию, где французы проявили себя как воры и грабители. Тогда ущерб, нанесенный стране, был просто чудовищным, безвозвратные потери только культурных ценностей были огромны и сравнимы только с гитлеровским грабежом.
Не выдержал проверку временем и союз России с Францией. Оккупация юга России показала несовместимость интересов русских с оккупационными французскими властями.
[1] Очерк взаимоотношений вооруженных сил Юга России и представителей французского командования. Архив русской революции. Т. 16. М. 1991.: «Терра». С. 243.
[2] Пученков А.С. «Большой город дает возможность развернуться»: из истории французской интервенции в Одессе // Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2013. №14. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/bolshoy-gorod-daet-vozmozhnost-razvernutsya-iz-istorii-frantsuzskoy-interventsii-v-odesse
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Там же.
[6] Очерк взаимоотношений вооруженных сил Юга России и представителей французского командования. Архив русской революции. Т. 16. М. 1991.: «Терра». С. 247-252.
[7] Очерк взаимоотношений вооруженных сил Юга России и представителей французского командования. Архив русской революции. Т. 16. М. 1991.: «Терра». С. 255-256, 259, 262.
[8] С французами – Владимира Майбородова. Т. 16. М. 1991.: «Терра». С. 143.
[9] Из воспоминаний – ген. Лукомского. Архив русской революции. Т. 6. М. 1991.: «Терра». С. 118, 122.
