Monday, February 17, 2025

Точка бифуркации: двусмысленность и провокации родственников царя

Если Верховный главнокомандующий Николай Николаевич Романов (младший) напрямую участвовал в заговоре против императора Николая II, то часть членов императорской фамилии вела себя по отношению к царю более чем двусмысленно. Не все участвовали в заговоре, но действия многих носили провокационный характер,  наносящий ущерб семье в целом и характеризующий их как людей управляемых и плохо разбирающихся в происходящих событиях.

Таким событием стало убийство Распутина, выбранного в качестве цели всеми врагами монархии в России для компрометации царской четы. Мало можно найти примеров в истории стран, чтобы массированная пропаганда против одного человека носила такой длительный и открытый характер, еще и в условиях мировой войны. И круги либеральной части общества в эту орбиту тотальной пропаганды были втянуты настолько глубоко, что их практически полное влияние на освещение известных событий сохранилось до настоящего времени.

Участником расследования преступления стал прокурор петроградской Судебной палаты С.В. Завадский и естественно, как и многие лругие, предварительно подвергнутый воздействию массированной антираспутинской пропаганды, что выразилось в его философских рассуждениях о наказании зла, которые максимально сокращаем из-за их отвлеченности от сути дела.

По его воспоминаниям: «17 декабря 1917 г. прокурор окружного суда сообщил мне, что в эту ночь, по всей видимости, убит Распутин, и что убийство, кажется, произошло во дворце князя Юсупова.

Вестником гибели Распутина был городовой Власюк, который, войдя во двор дворца, увидел молодого князя Юсупова, породнившегося с царствующим домом. Князь встретил городового неприветливо и заявил, что делать тут городовому нечего: просто великий князь Дмитрий Павлович, уезжая к себе домой, убил собаку. Власюк сделал под козырек и немедленно отправился обратно на свой пост. Несколько минут спустя Власюка позвали во дворец.

Власюка впустили в кабинет. За столом стоял князь Юсупов, а сбоку сидел неизвестный в форме гражданского чиновника военного ведомства с погонами действительного статского советника. Заметил городовой и то, что господин был в состоянии значительного опьянения. Разговор был выразителен и недолог. Знаешь меня? Я член Государственной Думы Пуришкевич. Так, знай же, что этой ночью Распутина не стало. Теперь ступай на свое место и забудь, что я тебе сказал; если любишь царя и родину, то должен об этом молчать»[1].

Необходимо отдать должное прокурору за его гражданскую и профессиональную позицию, позволившую сразу понять суть произошедшего: «Я смею утверждать, что евангелие обещает прощение за самое преступное насилие, если оно совершено во имя великой любви, т.е. ради такой цели, которая вполне чужда личных выгод решившегося на преступление и окружена для него сиянием святости.

Отправляясь от такого понимания… ощутил, что оправдываю убийц Распутина, если бы налицо были два, по мне, совершенно необходимых условия: если бы я мог думать, что смерть Распутина неизбежна для спасения России, и если бы я удостоверился, что убийцы не дышат самодовольством, а в сознании своего греха идут навстречу ответственности.

Но в том-то и дело, что ни одного этого условия не было. Во-первых, разве только Распутин являлся виновником русских зол? Во-вторых, убийцы не явились с повинною, как бы, по моему убеждению, следовало людям, принявшим на себя, хотя бы и ради великой цели, тяжкий грех, а таились подобно заурядным преступникам из личных счетов и были обнаружены лишь вследствие неосторожности чересчур самоуверенного Пуришкевича»[2].

В ходе расследования компания продолжает изворачиваться и лгать о своей непричастности к преступлению.

Князь Феликс Юсупов. Источник: https://vk.com/wall305696155_20710

Объяснения, данные Юсуповым министру юстиции, сводились к следующему: «Князь Юсупов поражен и взволнован, что его заподозрили в убийстве Распутина, которого в эту ночь и не видел. У него во дворце вчера собрались несколько знакомых; дам он не хотел назвать, а из мужчин были Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович. Ночью звонил во дворец по телефону Распутин и звал кн. Юсупова к цыганкам, но он не мог покинуть гостей и отказался, чем рассердил Распутина. Великий князь, уезжая домой, застрелил во дворе собаку, и этот выстрел услышал городовой.

После того, как кн. Юсупов удалился, министр решительно объявил мне, что он безоговорочно верит «молодому человеку». И тут я не нашел в себе силы возражать, хотя ни на волос «молодому человеку» не верил.

Следствием все же скоро было установлено два факта: кн. Юсупов, прежде относившийся к Распутину брезгливо-высокомерно и усилено избегавший встреч с ним, в последнее время изменил свое поведение, сблизился со старцем… И второй факт: в ночь убийства, не позже часа, за Распутиным заехал на автомобиле в одежде шофера Юсупов и увез его с собой, но не прямо к себе, потому что убит Распутин был часа два спустя, а убили его, по-видимому, едва лишь он появился в княжеском дворце. 

Спустя около двух лет, я как-то ночью прочел книжку Пуришкевича об убийстве Распутина, и его рассказ не совпадает с выводами экспертов. Врачи, производившие судебное вскрытие, пришли к заключению, что Распутину были нанесены три смертельные раны: в почки, в печень и в мозг; по мнению вскрывших, после первой раны Распутин не мог жить более 20 минут, а все три были прижизненные, следовательно, третья должна была последовать за первою в промежуток времени самое большее около четверти часа, что находится в непримиримом противоречии с повествованием Пуришкевича. Первый выстрел был произведен в Распутина спереди, когда он стоял в кабинете кн. Юсупова; раненый Распутин повернулся и выбежал во двор через боковую дверь, вслед ему был дан второй выстрел, ранивший его сзади; Распутин имел, однако, достаточной силы, чтобы добежать до решетки, но там, по-видимому, упал, и тогда кто-то подошел к нему и покончил с ним выстрелом в затылок”[3].

Если бы прокурор мог еще ознакомиться с мемуарами князя Феликса Юсупова, то перед нами предстанет, верно описанный им, заурядный преступник. Сколько страниц уделено, чтобы скрыть свою вину и доказать благородство побуждений. Но в описании этого преступления нет главного – искренности и правды.

И интереснейший факт из мемуаров: «Выйдя ужинать, на лестнице я столкнулся с приятелем, оксфордским своим однокашником, английским офицером Освальдом Райнером. Он был в курсе наших дел и пришел узнать новости, Я его успокоил»[4].

Освальд Райнер. Источник: http://blagovolenie.narod.ru/blog/216/2018-05-02-216

Чем же успокоил своего приятеля Юсупов? Сообщением, что контрольный выстрел, произведенный Райнером в затылок Распутину, оказался смертельным. О его участии в покушении и сделанном им последнем выстреле сообщают рассекреченные материалы из Англии. Это ещё один подданный Великобритании, задействованный в заговоре против России, контролирующий ход событий и сам непосредственно участвующий в убийстве для дальнейшего перехода более высокопоставленных участников к насильственным методам отречения государя. Мелкие марионетки сделали свое дело и могли уходить.

Вторым событием было обращенное к государю ходатайство одиннадцати великих князей о прекращении следственного дела, начатого по поводу смерти Распутина. Царь на прошение великих князей положил известную резолюцию об отказе в ходатайстве, резолюцию решительную и резкую.

Проясняет конкретность наказания председатель городской думы М.В. Родзянко: «А сила и значение Распутина как бы подтверждались теми небывалыми репрессиями, которые были применены императором к членам императорской фамилии. Целый ряд великих князей был выслан из столицы в армию и другие места»[5].

После происшедшего прокурор делает логичный вывод, что в убийстве Распутина участвовали круги, очень близкие к престолу; не может быть, чтобы они не имели определенной программы действий на случай, если государь не одобрит их поступка, а в таком случае у них уже обдуман план переворота и готов новый император.

Одного из них описывает Юсупов: «В конце марта меня освободили… В Харькове мы сошли с поезда подкрепиться в привокзальном буфете… Тут мы узнали, что прибыл поезд, в котором едет с Кавказа великий князь Николай Николаевич. Великий князь расцеловал меня. «Наконец, – сказал он мне, – расправимся с врагами России»[6].

Здесь прокурор прав, но сами по себе все эти родственники, задействованные в заговоре, часть из них вслепую, даже при поддержке Николая Николаевича (младшего), не были способны к активным действиям, где требовались недюжинные организаторские качества и способность умело направлять общественные силы на создание соответствующих условий. Те силы, которые обладали этими качествами, отличались от родственников одним – им не нужны были никакие Романовы, ни в каком виде. И они прекрасно использовали недалеких родственников для достижения своих целей.

О завершении расследования громкого дела сообщает прокурор в короткой строчке:

«Следствие о гибели Распутина пережило мое прокурорство не очень-то долго: временное правительство издало амнистию для всех, кто совершил преступление по мотивам политического характера»[7].

А как вёл себя самый близкий родственник царя (его брат), можно судить по описанию М.В. Родзянко: «8 января (1917 г.) ко мне на квартиру неожиданно приехал в. к. Михаил Александрович. Мне хотелось с вами переговорить о том, что происходит и посоветоваться как поступить… Мы отлично понимаем положение, сказал великий князь.

Родзянко – «Да, ваше высочество, положение настолько серьезное, что терять нельзя ни минуты и спасать Россию надо немедленно. Правительство и императрица Александра Федоровна ведут Россию к сепаратному миру и к позору, отдают нас в руки Германии. Этого нация не снесет и, если бы это подтвердилось, а довольно того, что об этом ходят слухи – чтобы наступила самая ужасная революция, которая сметет престол, династию, всех вас и нас. Надо назначить министров, которым верит страна, которые не оскорбляли народные чувства. К сожалению, я должен вам сказать, что это достижимо только при условии удаления царицы. Она вредно влияет на все назначения, даже в армии. Ее и царя окружают темные, негодные и бездарные лица. Александру Федоровну яростно ненавидят, всюду и во всех кругах требуют ее удаления. Пока она у власти – мы будем идти к гибели.

Представьте, сказал Михаил Александрович, то же самое говорил моему брату Бьюкенен. Вся семья сознает, насколько вредна Александра Федоровна. Брата и ее окружают только изменники. Все порядочные люди ушли

Не только в.к. Михаил Александрович понимал угрожающее положение, сознавали это и другие члены царской семьи»[8].  

Посол Великобритании в России Джордж Бьюкенен. Источник: https://politika-v-rashke.ru/dokumentyi-zastavivshie-nikolaya-ii-otrechsya-ot-prestola/posol-velikobritanii-v-rossii-byukenen-1917-god/

Здесь перед нами предстал брат царя, который не нашел ничего лучшего, как посоветоваться с непримиримым врагом государя, по ходу беседы оболгавшего правительство и императрицу, выслушать его клевету о положении дел в стране, и со всем согласиться. И еще удивиться, как мнение председателя Государственной Думы совпадает с мнением английского посла, не предполагая, что это – одна шайка заговорщиков и предателей России.

Приходится констатировать, что родственники царя в этих событиях проявили малодушие, слабохарактерность, отсутствие здравомыслия и неосознанное подыгрывание разрушительным силам страны.

Расплата не заставила себя ждать, когда одни из них оказались в изгнании, а другие насильственным путем закончили свое существование.  


[1] На великом изломе. Отчет гражданина о пережитом 1916-17 годах С.В. Завадского // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т. 8. С. 31-32.

[2] На великом изломе. Отчет гражданина о пережитом 1916-17 годах С.В. Завадского // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т. 8. С. 33-34.

[3] На великом изломе. Отчет гражданина о пережитом 1916-17 годах С.В. Завадского // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т. 8. С. 36, 38-40.

[4] Феликс Юсупов До изгнания. 1887-1919. В изгнании. М.: «Захаров», 2001. С. 216.

[5] Крушение империи. Записки председателя Русской Государственной Думы М.В. Родзянко // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т. 17. С. 153.

[6] Феликс Юсупов До изгнания. 1887-1919. В изгнании. М.: «Захаров», 2001. С. 216.

[7] На великом изломе. Отчет гражданина о пережитом 1916-17 годах С.В. Завадского // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т.8. С. 41.

[8] Крушение империи. Записки председателя Русской Государственной Думы М.В. Родзянко // Архив русской революции. М.: «ТЕРРА-TERRA», 1991. Т. 17. С. 160-161.

последние публикации