Tuesday, February 18, 2025

Русско-польские отношения и польское восстание 1863 г. в словацком общественном мнении и прессе

Аннотация:  Русско-польские отношения и польское восстание 1863 г. вызывали пристальное внимание словацкого общественного мнения и прессы. Находясь под сильным влиянием идеологии славянской взаимности и воспринимая русско-польский спор как общеславянскую трагедию, словацкое общественное мнение в целом критически относилось к польскому восстанию 1863 года, которое вызывало симпатии европейского общественного мнения и прессы. Подобный подход был характерен и для подавляющей части чешской прессы, хотя в целом отношение к польскому восстанию в чешском обществе было неоднозначным. На данном фоне резко выделялась словацкая газета «Пештбудинске ведомости» (Peštbudínské vedomosti), занявшая по отношению к польскому восстанию и польской шляхте критическую позицию, которая базировалась на учёте общего исторического контекста русско-польских отношений. В частности, газета рассматривала польское восстание 1863 г. не как борьбу за свободу, а как попытку польской шляхты возродить своё господство над Западной Русью и её православным населением. Многовековой русско-польский исторический спор в целом оценивался словацкой газетой как достойная всяческого сожаления братоубийственная вражда, много раз приводившая к пролитию славянской крови.

***

        Разделы Речи Посполитой и потеря поляками собственной государственности в конце XVIII в. негативно воспринимались словацким общественным мнением, которое в целом с пониманием и сочувствием относилось к стремлению польских патриотов возродить Польшу. Вместе с тем, отношение словаков к польскому национальному движению испытывало серьёзное влияние широко распространённых в словацком обществе русофильских настроений, которые резко усилились после победы России над наполеоновской Францией и освободительного похода русской армии в Европу в 1813 году. По словам словацкого историка Й. Йирасека, «общеизвестно, что русофильство красной нитью проходит через всю нашу историю».[1]  

         Русско-польское противоборство и национальный антагонизм болезненно воспринимались в словацком обществе, которое во второй четверти XIX в. находилось под колоссальным влиянием идеи славянской взаимности. Теоретиком и пропагандистом этой идеи являлся ведущий словацкий будитель Ян Коллар, рассматривавший всех славян как один народ, состоявший из четырех основных племён – русских, поляков, чехословаков и иллиров. Уже польское восстание 1830 г. вызвало серьезное размежевание среди словацкой общественности, более либеральная часть которой сочувствовала полякам, а более консервативная поддерживала Россию. В любом случае польское восстание 1830 г. и его подавление русской армией в известной степени «скомпрометировали идею славянской взаимности».[2] 

       Впрочем, крупнейший словацкий национальный деятель и мыслитель XIX в. Л. Штур в своей книге «Славянство и мир будущего», написанной в 1851 г. с учётом опыта европейских событий 1830 г. и революций 1848 – 1849 гг., весьма критически оценивал как польскую государственность и польское национальное движение в целом, так и восстание 1830 г. в частности. По словам Л. Штура, вся Польша «служила только дворянству, его прихотям и удовольствиям. Без страха перед верховной властью… оно обратило народ в самое постыдное рабство… Дворянство разучилось военному делу и легко было подкупаемо вследствие своей страсти к наслаждениям, а народ страдал в глубоком рабстве. Кто же виноват в несчастии Польши? Сами поляки. Народ, так жалко заправлявший своим государством, решительно не может иметь призвания на создание новых государственных форм или на руководство другими народами».[3] Комментируя стремление поляков возродить своё государство вооружённым путём, Штур обоснованно замечал, что «часто повторявшиеся после раздела Польши попытки её восстановления ни к чему не приводили… благодаря недостатку единодушия у поляков, и некоторые из этих попыток страдали уже слишком большою нелепостью. Поляки дерутся на всех европейских баррикадах, – с иронией писал Штур, – но это не приносит им ни пользы, ни чести. Не знают будто поляки, что от посторонних нельзя получить жизни и свободы… Со всеми почти вступали они в союзы, и только к своим ближним, к своим братьям, становились они спиною…».[4]    

***

       Польское восстание 1863 г. вспыхнуло во время резкой активизации словацкой общественно-политической жизни в Венгрии. Конец эпохи «баховского абсолютизма», издание императором Францем Иосифом Октябрьского диплома в 1860 г. и Февральского патента в 1861 г. означали существенные уступки Вены венгерскому национальному движению. В результате данных уступок был воссоздан сейм Венгрии, былой централизм, характерный для Дунайской монархии, был де-факто заменён дуализмом, в рамках которого венгерская аристократия получила контроль над Венгрией, что позволило ей приступить к политике последовательной мадьяризации невенгерских народов Венгерского королевства.

         В условиях усиления политики мадьяризации и подготовки к выборам в сейм Венгрии активизировалось словацкое национальное движение. Ещё до издания Февральского патента известный словацкий национальный деятель Й.М. Гурбан направил в министерство внутренних дел Австрии меморандум со словацкими требованиями, которые предусматривали соблюдение языковых и образовательных прав словаков, а также признание государственно-правового статуса Словакии и её прав в рамках Дунайской империи. Данные требования получили своё развитие в брошюре Ш.М. Дакснера «Голос из Словакии», в которой отвергалась навязываемая венгерскими политиками теория «единого венгерского политического народа» и формулировалось требование признать словаков как особый политический народ.[5]

       В марте 1861 г. в Будапеште стала издаваться словацкая политическая газета «Пештбудинске ведомости», вскоре ставшая одной из ведущих словацких газет. Данный печатный орган, главным редактором которого был известный словацкий общественный и политический деятель Я. Францисци, стал основным инструментом выражения взглядов словацкой политической элиты того времени.

       Именно «Пештбудинске ведомости» уделили наибольшее внимание и русско-польским отношениям в целом, и восстанию 1863 г. в частности. Интерес к проблемам межславянских отношений подогревался и тем обстоятельством, что в 1863 г. в Словакии широко отмечалось тысячелетие прихода славянских просветителей Кирилла и Мефодия в Великоморавскую державу. В ходе этих торжеств состоялось и учредительное общее собрание Матицы Словацкой в г. Мартин 4 августа 1863 г., что положило начало существованию этой организации, сыгравшей огромную роль в развитии словацкой литературы, языка и культуры в целом.[6]

       C началом польского восстания в январе 1863 г. симпатии европейского общественного мнения и прессы были полностью на стороне поляков, которые изображались исключительно в позитивном свете как борцы за свободу и независимость от «деспотической России». Подобный подход был характерен и для подавляющей части чешской прессы, хотя в целом отношение к польскому восстанию в чешском обществе было неоднозначным.

       На данном фоне резко выделялись словацкие «Пештбудинске ведомости», занявшие по отношению к польскому восстанию весьма критическую позицию, которая базировалась на учёте общего исторического контекста русско-польских отношений. Многовековой русско-польский исторический спор в целом оценивался словацкой газетой как достойная всяческого сожаления братоубийственная вражда, много раз приводившая к пролитию славянской крови.[7]

       Вместе с тем, по мнению газеты, русско-польский конфликт побуждает славянские народы к размышлениям о сути славянства, о взаимоотношениях славянских народов и культур, а также о том, кто прав в русско-польском споре. Отвечая на этот вопрос, редакция «Пештбудинских ведомостей», в отличие от западноевропейской и большинства чешской прессы, полностью встала на сторону России, обосновывая это аргументами, которые практически не появлялись на страницах европейских газет. Критическое отношение «Пештбудинских ведомостей» и к польской государственности, и к польскому восстанию прямо перекликалось с мыслями Л. Штура, который в своей работе «Славянство и мир будущего» подверг польское национальное движение острой критике.

        Критические оценки польского восстания 1863 г. «Пештбудинскими ведомостями» были связаны с более широкой критикой социального и общественного устройства Польши и польской шляхты как сословия. «Наш взгляд состоит в том, что Польша в действительности не воюет за то, что начертано на её знамени: за нашу и вашу свободу, – писали «Пештбудинске ведомости» 12 июня 1863 г. – средневековая религиозная битва ведётся не против русского правительства, но против русского народа…».[8]  Поясняя свою мысль, словацкая газета подчёркивала, что «та самая шляхта, которая сейчас провозглашает свободу, в других местах объявляла войну свободным славянским народам… или же стремилась укрыться под охраной чужеземцев, будучи чуждой своему собственному народу…».[9]

       Предметом особой критики и раздражения «Пештбудинских ведомостей» являлся пафосный лозунг восставших – «за нашу и вашу свободу», который газета считала ярким примером фальши и отъявленной демагогии. «Наше мнение состоит в том, – указывали «Пештбудинске ведомости», – что восстание не является битвой «за нашу и вашу свободу», а борьбой польской шляхты за свои неограниченные права. Желание возродить национальное польское государство означает в настоящее время господство поляков над литовским и малорусским народом. Если поляки стремятся к свободе, то в первую очередь им следует отказаться от прав на литванов и малорусов, которые чужды полякам».[10] Именно таким образом газета комментировала стремление лидеров восстания 1863 г. к восстановлению Речи Посполитой в границах 1772 г., что предполагало включение в состав Польши обширных территорий Белой и Малой Руси с доминировавшим здесь православным восточнославянским населением.   

       Столь критические мысли по поводу польской государственности и польского восстания вытекали из общего отношения редакции «Пештбудинских ведомостей» к Польше и России, которое имело много общего со взглядами русских славянофилов. «Мы считаем и поляков, и русских своими братьями, однако нам далеко не все равно, кто одержит победу, поскольку Россия сейчас является единственным представителем славянства. В этой роли поляки никогда не выступали и ничего в интересах славянства они не сделали…, – подчёркивала газета. – Если Польша хочет найти своё спасение в славянстве, то ей лучше принять новую русскую политику. Они же, напротив, стремятся всячески задержать прогресс России».[11] 

       Подобные мысли, однако, критически воспринимались более поздним поколением словацких либеральных интеллектуалов, считавших позицию «Пештбудинских ведомостей» в вопросе польского восстания чрезмерно консервативной и не вполне точной и соответствующей реалиям. Так, Й. Йирасек писал в 1923 г., что тезис о польском восстании 1863 г. как об исключительно шляхетской борьбе за свои привилегии «совершенно не соответствует действительности. Всё наоборот. Тот, кто анализирует зарубежную деятельность польской эмиграции в течение 15 лет до восстания 1863 г. видит, что их лозунгом было «всё для народа и для славянской свободы». Полное освобождение крестьян без какого-либо выкупа и ликвидация шляхетских привилегий были условием и побудительным мотивом польского восстания…».[12] Подчёркивая, что польская шляхта в ходе восстания 1863 г. была готова принести большие жертвы на благо своей родины, чем русские дворяне, Йирасек замечал, что «Пештбудинске ведомости» оказались «в плену идеологии Каткова».[13] Впрочем, Йирасек предпочёл умолчать о том, насколько последовательно красивые лозунги об освобождении крестьян польская шляхта проводила в жизнь. Оценка польского восстания газетой «Пештбудинске ведомости» в целом была близка позиции известного русского историка-славянофила А.Ф. Гильфердинга, об отношении которого к польскому национальному движению словацкая газета подробно информировала своих читателей.[14]

        Весьма эмоционально и критически «Пештбудинске ведомости» отреагировали и на освещение польского восстания 1863 г. в чешской прессе, которая отдавала явное предпочтение польским повстанцам, критикуя Россию за насилия и за нежелание пойти навстречу полякам. Так, 12 июня 1863 г. «Пештбудинске ведомости» опубликовали пространное письмо одного из своих читателей, в котором эмоционально выражалось негодование по поводу антирусской истерии, охватившей значительную часть чешской прессы. «Борьба против петербургского двора зашла уже так далеко, что… на месте русского народа перед глазами публики на карте Европы возникает империя каких-то азиатских дикарей. Славные мужи и будители чешского народа Коллар, Ганка, Гавличек, Шафарик позабыты, – с сарказмом писала словацкая газета. – Журналы состязаются с немцами в ругани в адрес русских, тщательно выискивая, вынюхивая и придумывая что-нибудь во вред России. Даже православная вера, даже славянская церковная служба, даже кириллическая письменность не могут избежать их ехидных насмешек».[15] При этом, выступая в защиту России, «Пештбудинске ведомости» подчёркивали, что «Россия никогда не выступала против других славян; наоборот, русский всегда был искренним братом остальным славянам. Нам известно, что у русских нравы, речь, письменность сохранились лучше, чем на Западе, где они были нарушены западной культурой…».[16]

       Полемическая статья с критикой пропольской позиции чешской прессы была использована прорусски настроенной частью чешской общественности в её журналистской полемике с оппонентами. Так, известный чешский литератор и публицист Ф.Й. Йезбера в своей полемической брошюре, изданной в 1863 г. и критикующей позицию ведущих чешских газет в польском вопросе, привёл обширный отрывок из публикации «Пештбудинских ведомостей». Отвечая на упрёк пражской газеты «Народни листы», критиковавшей словацкие газеты за то, что они пишут «полностью в интересах русского правительства», Йезбера указывал, что чешские газеты, в свою очередь, пишут «в интересах» подпольного польского правительства.

        Традиции весьма критического отношения к польскому национальному движению, заложенные Штуром и «Пештбудинскими ведомостями», были продолжены и впоследствии, оказав влияние на восприятие польско-русских отношений словацкой общественностью. Так, обсуждая польский вопрос в 1877 г. словацкая газета «Народне новины» констатировала, что вопрос возрождения польской государственности имеет лишь «местное значение» и только «фантазия раздула его до вопроса мирового масштаба».[17] Более того, в 1906 г. в разгар русской революции и активизации польского национального движения «Народне новины» выступили против предоставления полякам автономии, объясняя это тем, что «поляки сохранили в России свой язык, веру и культурные особенности… Россия не может дать автономию, так как эта автономия угрожала бы самой польской народности. Будущее польского народа связано с судьбой русского народа!».[18] 

ЛИТЕРАТУРА

Штур Л. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная. Перевод неизданной немецкой рукописи с примечаниями Владимира Ламанского. Москва: В университетской типографии, 1867.

Dejiny Slovenska. D. Čaplovič, V. Čičaj, D. Kovač, L. Liptak, J. Lukačka. Bratislava: AEP, 2000.

Jirásek J. Slováci a Rusko // Prúdy. Ročník VII. 1923. Číslo 7.

Jirásek J. Slováci a Rusko // Prúdy. Ročník VII. 1923. Číslo 8.

Peštbudínské vedomosti. Ročník 1861. Číslo 9.

Peštbudínské vedomosti. Ročník 1863. Číslo 47.

Peštbudínské vedomosti. Ročník 1863. Číslo 52.


[1] Jirásek J. Slováci a Rusko // Prúdy. Ročník VII. 1923. Číslo 7. S. 325.

[2] Dejiny Slovenska. D. Čaplovič, V. Čičaj, D. Kovač, L. Liptak, J. Lukačka. Bratislava: AEP, 2000. S. 185.

[3] Штур Л. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная. Перевод неизданной немецкой рукописи с примечаниями Владимира Ламанского. Москва: В университетской типографии, 1867. С. 162. 

[4] Там же. С. 163-164.

[5] Dejiny Slovenska. D. Čaplovič, V. Čičaj, D. Kovač, L. Liptak, J. Lukačka. Bratislava: AEP, 2000. S. 195.

[6] Ibidem. S. 197.

[7] Peštbudínské vedomosti. Ročník 1861. Číslo 9. S. 1.

[8] Peštbudínské vedomosti. Ročník 1863. Číslo 47. S. 1.

[9] Ibidem.

[10] Ibidem.

[11] Ibidem.

[12] Jirásek J. Slováci a Rusko // Prúdy. Ročník VII. 1923. Číslo 8. S. 397.

[13] Ibidem. S. 398.

[14] Peštbudínské vedomosti. Ročník 1863. Číslo 52.

[15] Peštbudínské vedomosti. Ročník 1863. Číslo 47. S. 1.

[16] Ibidem.

[17] Jirásek J. Slováci a Rusko // Prúdy. Ročník VII. 1923. Číslo 8. S. 399.

[18] Ibidem. S. 400.

Кирилл ШЕВЧЕНКО
Кирилл ШЕВЧЕНКО
Кирилл Владимирович Шевченко - доктор исторических наук, профессор Филиала РГСУ в Минске.

последние публикации