Начальный этап христианизации Чешских земель, Моравии и Словакии был неразрывно и самым непосредственным образом связан с церковно-просветительской и культурной миссией славянских апостолов святых Кирилла и Мефодия во второй половине IX века. По словам архиепископа Пражского и Чешских земель Христофора, благодаря своей мудрости, проницательности и терпению, святые солунские братья «стали не только миссионерами, но и основателями славянской письменности и культуры», пустившими глубокие корни и среди чешских славян (Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель 2006: 82)[1].
Главным местом церковно-просветительской деятельности Кирилла и Мефодия стали земли Великоморавского княжества – обширного западнославянского государства, возникшего в начале IX века и в период своего расцвета включившего в свой состав земли Моравии, Словакии, Чехии, Венгрии, южной Польши и даже области проживания лужицких сербов на территории современной юго-восточной Саксонии.
Показательно, что один из первых представителей древнейшей чешской династии Пршемысловцев, чешский князь Борживой и его супруга, княгиня Людмила, приняли крещение от архиепископа Мефодия. По мнению крупнейшего чешского историка XIX века Ф. Палацкого, считающегося основателем современной чешской историографии, именно крещение князя Борживоя и княгини Людмилы означало «окончательную победу христианства над язычеством в Чехии» (Palacký 1976: 40)[2]. Сразу после крещения княжеской семьи и их приближенных, в котором самое непосредственное участие принимал архиепископ Мефодий, по примеру своего князя в христианство стало переходить и большинство чешского народа. Именно крещённая Мефодием княгиня Людмила, супруга князя Борживоя, оказала решающее влияние на воспитание и образование своего внука Вацлава, который, став князем и признав зависимость Чехии от соседней Германии, продолжал демонстрировать интерес и уважение к церковнославянскому культурному наследию и обрядам Восточной церкви. После убийства князя Вацлава в 935 г. он был канонизирован и стал одним из первых чешских святых, а место его захоронения в храме св. Вита в Праге быстро стало местом массового паломничества.
После смерти Мефодия в 885 г. и падения основанного им Моравского архиепископства просветительскую миссию солунских братьев продолжили их ученики среди других славянских народов, прежде всего в Болгарии. Однако богатое наследие Кирилла и Мефодия длительное время продолжало оказывать влияние и на чешско-моравские земли, которые после смерти Мефодия и изгнания его учеников великоморавским князем Святополком, попавшим под влияние немецкого католического духовенства, постепенно вошли в сферу влияния римско-католической церкви.
Ярким примером продолжения кирилло-мефодиевской традиции в Чешских землях и Моравии стало основание чешским святым Прокопом Сазавским (1033-1096) знаменитого в Чехии Сазавского монастыря, который стал известен в XI веке как крупный центр славянского богослужения и образованности. По словам известного русского историка-слависта А.В. Флоровского, «средоточие славянской культуры, этот монастырь мог быть связующим звеном между чешским церковным обществом, верным идеям славянского обряда, и восточным славянством. Имеются основания говорить о культурном общении между Чехией и Русью при посредничестве этого средоточия славянской церковной традиции. Это могло случиться в течение почти всего XI столетия – от основания Сазавского монастыря вплоть до изгнания из него славянских монахов в 1096 году» (Флоровский 2020: 85)[3].
А.В. Флоровский также полагал, что ставшая популярной на Руси легенда о святом Вацлаве (в русской традиции Вячеславе) могла проникнуть в древнерусские земли благодаря культурной деятельности монахов Сазавского монастыря, поддерживавших тесные связи с русскими монастырями, включая Киево-Печерскую Лавру (Флоровский 2020: 854)[4]. Таким образом, Сазавский монастырь на протяжении XI столетия выступал в роли своего рода передаточного звена, благодаря которому сведения об одном из самых первых чешских святых проникали в Древнюю Русь.
Любопытным примером тесных связей чешского Сазавского монастыря с Древней Русью стал перенос в 1095 году части мощей святого Глеба и, возможно, святого Бориса в Сазавский монастырь, откуда, в свою очередь, на Русь проникали старославянские тексты чешского или моравского происхождения. Как подчёркивает современный чешский историк М. Тера, «поклонение святому Вацлаву и святой Людмиле проникло и на Русь… Древнерусская культурная традиция сохранила целый ряд чешских старославянских памятников, возникших в Чехии в IX – XI веках» (Téra 2019: 590)[5]. В свою очередь, в средневековой Чехии были широко известны древнерусские святые Борис и Глеб, погибшие от братоубийственной руки и разделившие, таким образом, трагическую судьбу чешского князя святого Вацлава, принявшего мученическую смерть от своего младшего брата Болеслава.
Взаимные интенсивные и весьма плодотворные контакты между центрами славянской образованности в Чехии, Венгрии, Сербии, Хорватии, Болгарии и на Руси образовали общее церковно-культурное пространство, объединённое кирилло-мефодиевской традицией, «значение которой для развития культур молодых славянских народов невозможно переоценить» (Téra 2019: 590)[6]. При этом, как обоснованно подчёркивает чешский историк М. Тера, в рамках общеславянского церковно-культурного пространства длительное время совершенно не ощущались последствия церковного раскола 1054 г.; однако уже с XIII в. постепенно начинается всё возрастающий католический натиск на русские и другие земли православных славянских народов, впоследствии превратившийся в открытую агрессию (Téra 2019)[7].
Однако закрытие Сазавского монастыря в 1096 г. и изгнание из него славянских монахов не прервали кирилло-мефодиевское наследие в Чешских землях, к чему всячески стремилась римская курия и немецкое католическое духовенство. Церковнославянская литургическая и образовательная традиция «была возрождена и продолжена в XIV веке чешским королём и римским императором Карлом IV, основавшим в Праге монастырь «На Слованех» (Эмаусский монастырь)» (Лозовюк, Шевченко 2024: 197)[8]. Именно этот монастырь при поддержке Карла IV стал оплотом славянского богослужения и церковнославянского культурного наследия в Чешских землях.
Примечательно, что в конце эпохи правления Карла IV в Чехии начинают складываться предпосылки для зарождения гуситского движения, ведущие идеологи которого «осознавали, хотя и с опозданием, общность своих усилий с верой и обрядом, сохранившимися в Восточной церкви» (Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель 2006: 84)[9]. Гуситское движение в Чехии в известной степени подпитывалось сохранявшейся здесь кирилло-мефодиевской традицией и демонстрировало подчёркнутый интерес и уважение к Восточной церкви. Так, именно основанный Карлом IV Славянский Эмаусский монастырь (монастырь «На Слованех» в Праге) оказывал всемерную поддержку гуситам и даже инициировал обращение гуситской церкви к Константинопольскому патриархату с просьбой о рукоположении духовенства (Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель 2006: 85)[10].
Ещё одним ярким примером этого стала деятельность одного из ближайших соратников Яна Гуса святого мученика Иеронима Пражского, который «в 1413 г. предпринял путешествие на Восток, где был принят в евхаристическое общение местными церквами» (Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель 2006: 84)[11]. В ходе своей поездки на славянский Восток Иероним Пражский посетил Полоцк, Витебск и другие исторические центры Западной Руси, активно общаясь с местным православным духовенством и небезуспешно пытаясь найти здесь союзников чешскому гуситскому движению (Головацкий 1865: 15)[12]. Подобная демонстративная поддержка Православия в Западной Руси со стороны одного из ведущих представителей гуситского движения была в это время важна ещё и потому, что после Кревской унии 1385 г. и стремительного обращения в католичество ранее языческого литовского населения в Литве началась дискриминация православных верующих, которая постепенно усиливалась.
По словам известного чешского историка Й. Первольфа, сделавшего карьеру в императорском Варшавском университете, к русским и к их православному вероисповеданию Иероним Пражский «относился дружелюбно и с сочувствием. Если бы Ян Гус и Иероним остались дольше в живых, то гуситские чехи, при известных условиях, могли бы сблизиться с православной церковью… Но дело прекратилось в самом зародыше, вследствие скоро последовавшего завладения турками Царьграда…» (Первольф 1874: 59)[13].
***
Очередное заметное оживление интереса к Православию в Чехии будет иметь место уже в эпоху чешского национального возрождения в XIX веке. Именно в это время «дистанцирование от католицизма было для некоторых чешских славянофильски ориентированных деятелей основным условием для выражения славянского мышления и проявления культурной принадлежности к другим славянским народам. Это отмежевание от католицизма, который рассматривался как религия, насильно навязанная чешской среде, также принимало форму симпатии к православию» (Лозовюк, Шевченко 2024: 198)[14].
ЛИТЕРАТУРА
Головацкий Я.Ф. Несколько слов о Библии Скорины и о рукописной русской Библии из XVI столетия, обретающейся в библиотеке монастыря Святого Онуфрия во Львове. Львов, 1865.
Лозовюк П., Шевченко К. Очерки истории русско-чешских культурных связей. События, личности, идеи. Минск: Колорград, 2023.
Первольф Й. Славянская взаимность с древнейших времён до XVIII века. Санкт-Петербург, 1874.
Флоровский А.В. Труды по истории России, Центральной Европы и историографии. Из архивного наследия. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2020.
Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель. Православие в Словакии и Чехии. Истоки, современное состояние, перспективы // Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. 2006. № 2(35).
Palacký F. Z dějin národu českého. Praha: Československý spisovatel, 1976.
Téra M. Kyjevská Rus. Dějiny, kultura, společnost. Univerzita Pardubice: Pavel Mervart, 2019.
[1] Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель. Православие в Словакии и Чехии. Истоки, современное состояние, перспективы // Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. 2006. № 2(35). С. 82.
[2] Palacký F. Z dějin národu českého. Praha: Československý spisovatel, 1976. S. 40.
[3] Флоровский А.В. Труды по истории России, Центральной Европы и историографии. Из архивного наследия. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2020. С. 85.
[4] Там же. С. 84.
[5] Téra M. Kyjevská Rus. Dějiny, kultura, společnost. Univerzita Pardubice: Pavel Mervart, 2019. S. 590.
[6] Там же.
[7] Там же.
[8] Лозовюк П., Шевченко К. Очерки истории русско-чешских культурных связей. События, личности, идеи. Минск: Колорград, 2023. С. 197.
[9] Христофор, Архиепископ Пражский и Чешских земель. Православие в Словакии и Чехии. Истоки, современное состояние, перспективы // Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. 2006. № 2(35). С. 84.
[10] Там же. С. 85.
[11] Там же.
[12] Головацкий Я.Ф. Несколько слов о Библии Скорины и о рукописной русской Библии из XVI столетия, обретающейся в библиотеке монастыря Святого Онуфрия во Львове. Львов, 1865. С. 15.
[13] Первольф Й. Славянская взаимность с древнейших времён до XVIII века. Санкт-Петербург, 1874. С. 59.
[14] Лозовюк П., Шевченко К. Очерки истории русско-чешских культурных связей. События, личности, идеи. Минск: Колорград, 2023. С. 198.
