Tuesday, November 5, 2024

Представления о католичестве на страницах церковной периодики литовско-белорусских губерний (1905–1907 гг.)

Аннотация

На страницах епархиальных ведомостей католичество трактуется как «чуждое», навязанное силой для белорусского населения вероисповедание. Стереотипный образ католика в губерниях Западного края на страницах православных периодических изданий включает в себя представления о присущей им нетерпимости, уверенности в своем превосходстве над иноверцами, большей сплоченности, организованности и активности, слепой религиозной дисциплине прихожан. Следует отметить, что католичество с точки зрения догматики оценивалось как христианская ересь. Вместе с тем при констатации очевидного религиозного противостояния нельзя сказать, что выстраивается исключительно враждебный стереотип католика. Признавался факт мирного сосуществования католиков и православных в прошлом и настоящем, возможность почитания католических святынь в повседневной религиозной жизни населения, признание того, что какая-то часть католического клира свободна от фанатизма. Спецификой восприятия католичества в белорусских губерниях являлась уверенность в его тесной связи с польской национальной идентичностью.

_________________________________________________________

Политический кризис 1905–1907 гг. особенно интересен для изучения социальных стереотипов, поскольку этот период, во-первых, сопровождался большим числом конфликтов, в процессе которых раскрываются представления противоборствующих сторон друг о друге. Во-вторых, в силу либеральных реформ российского правительства, предоставившим подданным империи достаточно широкие политические и гражданские свободы, в литовско-белорусских губерниях существенно оживилась общественно-политическая жизнь, в том числе активизировалась местная пресса. Речь идет не только об открытии новых периодических изданий, но и о заметном ослаблении цензурных ограничений, появлении на страницах печати «запретных» тем и проблем, которые прежде серьезно ретушировались или почти не поднимались. Эти изменения не обошли стороной и церковную периодику, представленную епархиальными ведомостями. Их изучение позволит получить представление о том, какие модусы восприятия идентичности разных социальных групп существовали в церковной среде представителей крупнейшей в крае христианской конфессии. 

Титульный лист Могилевских епархиальных ведомостей. Открытые источники интернет.

Представляет интерес тот факт, что в церковной периодике именно католичество рассматривалось как основной конкурент православной церкви в губерниях Западного края, причем даже там, где православное население составляло значительное большинство. В частности, элементарный контент-анализ «Могилевских епархиальных ведомостей» показал, что несмотря на то, что католики в пределах Могилевской епархии находились в меньшинстве по сравнению с православными (64040 чел. против 1681861 чел.), католическая проблематика опережала тематику раскола. Это при том, что в пределах губернии в 1905 г., по официальным сведениям, проживало относительно много раскольников – 29304 верующих. Так, в период 1905–1907 гг. католичество на страницах церковного издания Могилевской епархии упоминалось в 1,4 раза больше, чем раскол (408 против 290). Методика анализа заключалась в том, что подсчитывалось использование термина «католик» и всех однокоренных слов. Точно также производился частотный подсчет лексемы «раскол» и всех производных от нее. При анализе не учитывались другие синонимы, связанные с обозначением католичества: латиняне, паписты, иезуиты и т.п. По такой же схеме не принимались во внимание названия старообрядец, старовер, беспоповцы. Интересная ситуация сложилась в более пестрой по конфессиональному составу Витебской губернии. В ней согласно данным за 1903 г. проживало 892929 православных, 372810 католиков и 99081 раскольников. В результате контент-анализа оказалось, что упоминание католичества и раскола на страницах «Полоцких епархиальных ведомостей» практически одинаково. Так, с 1905 по 1907 г. слово «католик» со всеми вариациями упоминалось в 1035 случаях, а лексема «раскол» – в 1003. Такое соотношение можно объяснить тем, что в границах Полоцкой епархии оказалось больше всего раскольников в губерниях Западного края. Однако и в этой епархии католичество все же казалось церковным публицистам чуть большей угрозой для православной паствы, чем раскольники. В пределах православных епархий, которые находились в составе Минской, Гродненской и Виленской губерний, католичество являлось фактически ведущей темой епархиальных изданий, оставляя далеко позади раскол и прочие христианские исповедания. Например, проведенный контент-анализ «Минских епархиальных ведомостей» за 1905–1907 гг. показал, что на их страницах католичество упоминалось в 8,7 раза больше, чем раскол (1015 против 117). Это соотношение обращает на себя внимание тем, что согласно данным за 1906 г. в пределах Минской губернии православные имели существенное преимущество над католиками: 1891183 чел. против 258103 чел. Свою верность старообрядчеству продекларировали всего 17583 верующих. Такие соотношения косвенно показывают, что католицизм с точки зрения православных изданий рассматривался как основной оппонент православной церкви в белорусско-литовских губерниях, причем даже там, где позиции католиков были сравнительно слабыми и следовало бы больше опасаться влияния старообрядчества. Отнюдь неслучайно в «Минских епархиальных ведомостях» утверждали, что «Минская губерния, как и вообще Северо-Зап. край, тоже нуждается в миссионерах особого типа, а именно противокатолических» [16, с. 371]. В «Вестнике Виленского Св.-Духовского братства» полагали, что в границах Литовской епархии «непременно нужен институт, который бы сейчас, в данную пору, мог публично, открыто и властно выступить в защиту православия, попираемого латинством» [6, c. 289]. Это обусловливает необходимость анализа особенностей восприятия католической церкви, верующих-католиков на страницах церковной прессы. Следует отметить, что нами не ставится задача исследовать богословскую аргументацию, но предпринята попытка выделить некоторые общие стереотипы, связанные с образом католика, который транслировался в епархиальных ведомостях.

             

Редактор Минских епархиальных ведомостей Д.В. Скрынченко Источник: https://drevo-info.ru/pictures/21103.html

Католичество на страницах церковной прессы описывалось преимущественно как инициатор конфликтов и столкновений на религиозной почве между православными и католиками. В частности, в ответ на письмо мирянина-католика, критиковавшего публикации в «Минских епархиальных ведомостях» за их боевой тон в отношении католической церкви, редактор издания Д. Скрынченко утверждал, что «не наши православные люди – священники и миряне – затеяли и поддерживают вражду к католикам, а наоборот» [15, с. 646]. При этом католическое вероисповедание в губерниях Западного края отождествлялось с польской идентичностью, поскольку «религия обычно неразрывно сливается с народностью, сливается с душой» [15, с. 646]. В другой формулировке: «ни одно вероисповедание так тесно не связно с нацией, как латинство с поляками» [13, с. 705]. Это, по мнению церковных публицистов, приводило к тому, что только «русский человек здешнего края принял католицизм, он уже и свой родной язык ломает на панский – польский, всерьез считает себя поляком». В этом заключается сущность католичества в крае, поскольку «русский ли родом, или литовец, или латыш, но раз католик, он должен стать поляком» [15, с. 649]. При этом в публицистике выделяются белорусы-католики, к которым обращались с призывом «всеми силами» оберегать «свою народность, свой родной язык» и вернуться «к вере своих отцов – вере православной» [15, с. 649].   

Сам католицизм трактовался как христианская ересь, отклонившаяся от церковного предания, хранимого исключительно православной церковью. В частности, католичество «допустило у себя столько надстроек и извращений, что стало прямо еретичеством» [15, с. 646]. Неоднократно утверждалось, что именно католическая церковь была инициатором церковного раскола. Более того, вся католическая церковь «до X века была Православной, исповедывала с нами одни догматы веры, признавала наши таинства в том смысле, как мы их понимаем, и образ совершения их» [14, с. 223]. Одновременно католицизм многократно определяется как «чужая» вера. Например, в Полоцких епархиальных ведомостях утверждалось, что если бы православные знали догматику, то «никогда они не ушли бы в чужую веру; они поняли бы, что идут от света во тьму, от спасения в погибель» [11, с. 959]. В Могилевских епархиальных ведомостях писалось, что православные окружены «многочисленными и опасными своим фанатизмом его исконными врагами» [17, с. 132], в число которых попали католичество, раскольники и штундисты. В целом католическая церковь обвинялась не только в искажении догматики христианской церкви, но в том, что в целях расширения своего влияния католицизм стал менее требователен к соблюдению церковных канонов, более светским. В частности, утверждалось, что католическая церковь пошла по пути «злою волею грешных людей, ради услаждения плоти, посты – рождественский, апостольский и успенский совершенно уничтожили» [1, с. 289]. Можно отметить, что в итоге складывается представление об избирательном или свободном отношении католической практики к церковным канонам по сравнению с православными. Католическое духовенство обвинялось во властных амбициях, в жертву которым приносилось христианство. Например, анонимный автор «Минских епархиальных ведомостей» утверждал, что ксендзы «действуют не для Іезуса, а для папежа и хлеба куса. Христианство – так, между прочим, а главное власть» [5, с. 511].

Священник Березвечского женского монастыря А.С. Вераксин, автор «Вестника Виленского Православного Св.-Духовского братства». Источник https://ru.wikipedia.org/wiki/%

Не менее любопытным является встречающийся стереотип об интеллектуальном превосходстве католиков над православными крестьянами. Например, священник Минской епархии С. Воеводский писал, что «не только в умственно-религиозном отношении, но и в практически-бытовом наш православный крестьянин развит меньше католика, и это свое умственное убожество наш бедняжка мужичек, если не сознает, то инстинктивно чувствует при встрече с католиком, смотря на него снизу вверх, наделяя его эпитетом «пана» и говоря ему «вы» [2, с. 286]. С этим взглядом соседствует представление о социальной успешности католичества, наглядным свидетельством чего является бедное убранство православных храмов по сравнению с католическими костелами [3]. В целом неоднократно отмечалась внешняя эффектность католической церковной повседневности: от порядка проведения праздничных шествий до некоторых особенностей церковной службы. Например, выигрышная сторона католической мессы заключалась в привлекательном для православных крестьян ходе богослужения, когда «все поют какую-нибудь священную песню под аккомпанемент органа», что придает «их богослужению красоту и торжественность» [10, с. 600].

Интересно, что в отличие от православной паствы католические прихожане всех социальных слоев представляются церковным авторам ведомостей сплоченными и дисциплинированными сторонниками своего исповедания, беспрекословно подчиняющимися своему духовенству. Если православный священник в большинстве случаев одинок и не пользуется поддержкой своих прихожан, то ксендз имеет за собой сплоченное сообщество от «католической интеллигенции» до «фанатически настроенного простонародья», не зная ни материальной нужды, ни отсутствия поддержки со стороны верующих [9, с. 569]. 

В печати высказывалось мнение о том, что католикам присуща вера в свою исключительность и чувство превосходства по отношению к представителям иных конфессий. По словам постоянного автора миссионерского отдела Полоцких епархиальных ведомостей священника К. Зайца, ему «приходится наблюдать постоянно» такие черты как «обособленность в своем вероисповедании, не любовь к людям чужого исповедания, горделивое мнение, что только их, католиков, Бог любит» [7, с. 255]. При этом утверждалось, что католикам присущ фанатизм, враждебное отношение «к лицам другого вероисповедания, особенно к православным» [8, с. 236]. Расхожим представлением являлась убежденность в том, что в смешанных браках именно женщины-католички проявляют большую преданность своему исповеданию. Так, священниками утверждалось, что эта склонность неоднократно приводила к переходам в смешанных семьях из православия в католичество. На съезде духовенства Витебской губернии в епархиальном управлении 31 мая 1905 г. говорилось, что «католички-матери остаются всегда верными костелу и влияют и на мужа, и на детей» [4, с. 288]. Еще одной стороной в восприятии католицизма была уверенность в более осмысленном отношении среднестатистического верующего-католика к догматической стороне вероучения по сравнению с православным. Так, утверждалось, что католики «гораздо более, чем православные, осведомлены с истинами своей веры и исповедуют посему ее более сознательно и твердо» [4, с. 289]. Следующей особенностью являлось признание за католицизмом большей организованности и дисциплинированности. Так, комментируя итоги собрания благочинных Могилевской епархии, священник А. Лобковский отмечал, что стоит поучиться «у католиков организации и дисциплине» [12, с. 688].

Таким образом, если говорить о католичестве, то последнее трактуется как «чуждая», навязанная силой для белорусского населения вера, которая при этом угрожает православию, воспринимается как нападающая и враждебная сторона, которая прибегает к неконвенциональным методам борьбы за влияние на верующих. Стереотипный образ католика в губерниях Западного края на страницах православных периодических изданий включает в себя представления о присущей им нетерпимости, уверенности в своем превосходстве над иноверцами, большей сплоченности, организованности и активности, слепой религиозной дисциплине прихожан. Католичество ассоциируется с выигрышной внешней, материальной стороной церковной жизни, привлекающей к себе внимание православных верующих: от выразительного в эстетическом плане богослужения, богатого убранства костелов до высокого уровня жизни католических священников. Следует отметить, что католичество с точки зрения догматики оценивалось как христианская ересь. Вместе с тем при констатации очевидного религиозного противостояния нельзя сказать, что выстраивается исключительно враждебный стереотип католика. Признавался факт мирного сосуществования католиков и православных в прошлом и настоящем, возможность почитания католических святынь в повседневной религиозной жизни населения, признание того, что какая-то часть католического клира свободна от фанатизма. На католиков смотрели как на тех, кто может вернуться назад, воссоединиться с православной церковью, из «чужих» стать «своим», но такой взгляд распространялся преимущественно на католиков-белорусов. Наконец, неоднократно отмечавшейся в историографии и этнографии спецификой восприятия католичества в белорусских губерниях являлась уверенность в его тесной связи с польской национальной идентичностью.

  1. Вераксин, А. Слово о православии / А. Вераксин // Литовские епархиальные ведомости. – 1905. – № 32–33. – С. 288–290.    
  2. Воеводский, С. Впечатления от манифеста 17 апреля / С. Воеводский // Минские епархиальные ведомости. – 1906. –  № 10. – С. 283–288.
  3. Воеводский, С. К вопросу о борьбе с католицизмом // С. Воеводский // Минские епархиальные ведомости. – 1906. – № 8. – С. 215–223.
  4. Воинствующий католицизм // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1905. – С. 297.
  5. Гость Новые враги православия / Гость // Минские епархиальные ведомости. – 1906. – № 18. – С. 510–514.
  6. Задача современного проповедничества // Вестник Виленского Православного Св.-Духовского братства. – 1907. – № 14. – С. 288–289.
  7. Зайц, К. Среди католиков / К. Зайц // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1905. – № 15. – С. 254–259.
  8. Зайцев, К. Письма в редакцию / К. Зайцев // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1905. – № 14. – С. 236–238.
  9. Квятковский, Д. Где и в чем наше оружие? / Д. Квятковский // Минские епархиальные ведомости. – 1906. – № 20. – С. 566–574.
  10. Квятковский, Д. Где и в чем наше оружие? / Д. Квятковский // Минские епархиальные ведомости. – 1906. – № 21. – С. 600–605.
  11. Кто глава церкви христовой? // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1907. – № 37. – С. 958–962.
  12. Лобковский, В.А. Собрание благочинных у Его Преосвященства / В.А. Лобковский // Могилевские епархиальные ведомости. – 1906. –№ 20. – С. 681–693.
  13. Наблюдатель Чем крепко и действенно римско-католичество в нашем Западном крае / Наблюдатель // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1907. – № 24. – С. 702–706.
  14.  Никандр Окружное Архипастырское послание к пастве Литовской / Никандр // Литовские епархиальные ведомости. – 1905. –  № 25– 26. – С. 222–225.   
  15. Скрынченко, Д. Ответ католику и воззвание к белорусскому народу / Д. Скрынченко // Минские епархиальные ведомости. – 1906. – № 22. – С. 645–650.
  16.  Скрынченко, Д. По поводу текущих событий. Необходимость особой миссии / Д. Скрынченко // Минские епархиальные ведомости. – 1907. – № 19. – С. 371–373.
  17.  Учреждение викариатства в Могилевской епархии // Могилевские епархиальные ведомости. – 1907. – № 4. – С. 131–140.
Александр КИСЕЛЕВ
Александр КИСЕЛЕВ
Киселёв Александр Александрович - кандидат исторических наук, сотрудник Центра евразийских исследований филиала РГСУ (Минск).

последние публикации