Аннотация
В статье рассматриваются основные аспекты деятельности русофильского политика из Подкарпатской Руси П. Цибере при чехословацких эмигрантских структурах в Великобритании (1940–1944 гг.). Особое внимание уделено функционированию Канцелярии по делам Подкарпатской Руси при Министерстве внутренних дел, которую возглавлял П. Цибере. Последовательно отстаивая идею о принадлежности восточнославянского (русинского) населения Подкарпатской Руси к общерусскому культурно-цивилизационному пространству и добиваясь от эмигрантских властей предоставления региону широкой автономии после окончания войны, П. Цибере фактически оказался в политической изоляции. Многие члены правительства в изгнании скрыто или явно симпатизировали силам, считавшим население Подкарпатской Руси украинцами.
________________________________________________________
В 1938–1939 гг. территория Подкарпатской Руси, входившая в межвоенный период в состав Чехословакии, была инкорпорирована хортистской Венгрией. Представители чехословацкой политической элиты, оказавшиеся в эмиграции, декларировали идею восстановления государственности в домюнхенских границах. В октябре 1940 г. в Лондоне экс-президентом Чехословакии Э. Бенешем был создан Государственный совет как совещательный орган – предпарламент. В качестве представителя Подкарпатской Руси в Государственный совет был включен П. Цибере (1910–1979 гг.) – общественно-политический деятель русофильских взглядов, бывший руководитель Аграрного союза молодежи Подкарпатской Руси, генеральный секретарь Центрального карпаторусского национального совета (образован 11 ноября 1938 г.). 12 января 1941 г. П. Цибере было поручено возглавить Канцелярию по делам Подкарпатской Руси в структуре Министерства внутренних дел. Цели данной структуры были следующие: написание статей для чешской, английской прессы; налаживание контактов с соотечественниками в армии, а также в странах Северной Америки; пропагандистская деятельность среди карпаторусов и (на английском языке) среди жителей Великобритании и США [1, s. 589].
Однако уже в самом скором времени члены эмигрантского правительства в Лондоне стали выражать свое недовольство деятельностью Канцелярии по делам Подкарпатской Руси. На заседаниях 20 и 24 марта 1942 г. была озвучена обеспокоенность тем фактом, что П. Цибере вел агитационные радиопередачи на русском языке. По мнению министра Я. Нечаса, это могло стать поводом для различных спекуляций со стороны официального Будапешта. Министр предлагал вести передачи «во-первых, на русском, во-вторых, на “местном» языке”» [2, s. 191–192]. Г. Рипка считал возможным объявить свободу действий представителям всех национально-языковых направлений (русофильского, украинофильского и русинофильского) и предлагал, подобно Я. Нечасу, вести радиопередачи попеременно на русском и русинском языках [2, s. 192–193]. В дальнейшем недовольство фигурой русофила П. Цибере, не желавшего идти на компромисс с представителями иных идеологических направлений, в правительственных кругах Чехословакии возрастало. 27 ноября 1942 г. правительство приняло решение ликвидировать Канцелярию по делам Подкарпатской Руси и возложить свойственные ей ранее задачи на отдел пропаганды Министерства иностранных дел [2, s. 758].
Параллельно с работой в эмигрантских чехословацких организациях П. Цибере вел переписку с русинскими деятелями в США. В отправленном в июле 1942 г. письме первому губернатору Подкарпатской Руси (1919–1921 гг.) Г. Жатковичу, который на протяжении нескольких десятилетий являлся одним из лидеров русинской диаспоры в Америке, П. Цибере излагал свое видение послевоенного устройства Подкарпатской Руси: возвращение региона в состав Чехословакии на правах широкой автономии, обсуждение и решение всех проблем национально-культурной жизни. При этом русофильский деятель сетовал на то, что правительство Чехословакии в эмиграции «не признало языковую проблему принципиальной», тем самым внеся «хаос и раскол в нашу нацию». В письме одному из лидеров русофильского направления русинского движения в США И. Ладыжинскому (9 июня 1942 г.) П. Цибере представил свои рассуждения относительно набиравшей популярность идеи присоединения Подкарпатской Руси к СССР (данную стратегию, в частности, отстаивала просоветская русофильская организация в США «Лемко-Союз»): «Местное население любит Россию, особенно теперь, когда она храбро воюет. Но никто не может эти чувства эксплуатировать в собственных политических целях. С другой стороны, естественный порыв масс не должен подавляться. Надо просто отделять политические проблемы от культурных вопросов. Мы, карпаторусы, как ветвь русского народа, хотим, чтобы русская культура была нашей культурой и являлась связующим звеном между нами и русским народом. Вопрос государственной принадлежности был решен в 1918 г. Мы должны не только оставаться верными гражданами Чехословацкой Республики, но и активно добиваться ее международного признания. Но мы не можем соглашаться с любыми ограничениями прав нашей нации» [3].
20 июля 1943 г. П. Цибере отправил в адрес правительства и Президента Э. Бенеша специальный меморандум. Представитель Подкарпатской Руси в Государственном совете выдвигал претензии Праге в излишнем централизме по отношению к карпаторусскому народу, который представлялся властным кругам Чехословакии «не до конца сформированной этнографической массой». Автор меморандума оставался верен своим русофильским взглядам: «Чехословацкие правящее круги боялись свободного развития настоящей русской культуры и русского литературного языка в Подкарпатской Руси, так как это могло привести к уверенному доминированию русского народа в регионе, что наиболее полно соответствует духу культурно-национального возрождения карпаторусского народа». Политик также отмечал: «Мы не против культуры западных славян, но придерживаемся национального и культурного единства с великим русским народом. … Карпаторусы были и остаются ветвью русского народа и никогда не представляли и не представляют возможности своего национального возрождения без естественного развития русской культуры, русского языка и самой тесной связи с русской нацией». П. Цибере справедливо указывал, что в межвоенный период власти Чехословакии благосклонно относились к переселенцам из соседней Галиции (входила в состав Польши), которые работали в учебных заведениях Подкарпатской Руси и активно пропагандировали украинскую модель национальной идентичности. В меморандуме отмечалось, что правительство в Лондоне не отказалось от прежней политики Праги, фактически сняло с актуальной повестки дня вопрос Подкарпатской Руси, в своей публицистике использовало для наименования региона и его населения термины «Карпатская Украина», «украинский», что не соответствовало историческим реалиям. Кроме того, П. Цибере выдвигал требование предоставления обещанной автономии Подкарпатской Руси сразу после восстановления чехословацкой власти в регионе [4]. Не получив ответа на свой меморандум, П. Цибере 9 ноября 1943 г. отправил письмо Э. Бенешу, в котором просил снять с себя полномочия члена Государственного совета [5, s. 450].
После долгих обсуждений правительство поручило министру внутренних дел Ю. Славику подготовить ответ П. Цибере. Соответствующее письмо было отправлено 7 декабря 1943 г. Министр внутренних дел сообщал о том, что прошение об отставке члена Государственного совета не было принято, и декларировал желание правительства сотрудничать с приверженцами всех национально-языковых ориентаций, в том числе с русофилами: «Правительство не может занимать односторонней позиции в языковых и других вопросах, в которых между представителями Подкарпатской Руси в эмиграции нет единства. Эти вопросы должны быть решены демократическим путем и только дома» [5, s. 450].
В 1943–1944 гг. П. Цибере не принимал активного участия в жизни чехословацкой эмиграции. Однако обвинения в его адрес не переставали поступать. В условиях нарастающего конфликта с русофильским деятелем на ведущие позиции в среде эмигрантов из Подкарпатской Руси в Лондоне вышел украинофил И. Петрущак. В 1930-е гг. он являлся секретарем краевого комитета коммунистических «красных профсоюзов» в Подкарпатской Руси, редактором газет «Рабочая молодежь» и «Голос жизни». После событий марта 1939 г. И. Петрущак по заданию Коммунистической партии Чехословакии эмигрировал в Англию. После нападения Германии на СССР последовало сближение на антифашистской основе всех течений чехословацкой эмиграции, вследствие чего И. Петрущак был делегирован руководством Коммунистической партии Чехословакии как один из ее представителей в Государственный совет. Выступая на пленарном заседании Государственного совета 15 марта 1944 г., И. Петрущак обрушился с резкой критикой на П. Цибере, обвиняя того в расколе русинского населения: «Жаль, что вместо организованной общей борьбы, вместо помощи этой борьбе начали раздувать языковые споры, как это с охотой делали некоторые люди дома. Начались споры о полномочиях [автономных властей Подкарпатской Руси в составе Чехословакии] вместо усилий решить все вопросы сообща, вместо того, чтобы сделать возможным решение других вопросов в будущем. Бывший член Государственного совета П. Цибере пошел именно этим ложным путем. Во-первых, он не хотел признавать украинцев, которые составляют подавляющее большинство нашего народа. Когда, наконец, он был вынужден смириться с фактом их существования, он отвергал любые усилия по поиску общего пути к сотрудничеству. Он подал меморандум правительству и Президенту в нарушение процедур, минуя Государственный совет. Когда это не принесло результата, просто вышел из Государственного совета». Украинофильский деятель, заявлявший о своей полной лояльности Праге, критиковал своего оппонента за «устаревшие» идеи «неделимого русского народа», «терминологию партии И. Куртяка» (И. Куртяк – лидер русофильской провенгерской партии «Подкарпатский хлеборобский союз» и ее приемника – партии «Автономный земледельческий союз» – в 1920–1933 г.). И. Петрущак считал, что мнения русинской диаспоры в Северной Америке не должны определять контуры национальной политики в Подкарпатской Руси после возвращения региона в состав Чехословакии: «Организации в США и Канаде – на самом деле направления русского, русинского или карпаторусского, но это не имеет никакого влияния на развитие дел дома. Это – представление предвоенного времени, панславизм старого типа, а народ дома развился в своем правильном, украинском, национальном сознании» [6].
В середине 1944 г. П. Цибере совершил последнюю заметную попытку повлиять на ситуацию в Подкарпатской Руси, передав советским инстанциям «Краткую записку о Карпатской Руси и карпаторусском движении». В данном документе политик выражал несогласие со взглядами Э. Бенеша на будущее Подкарпатской Руси как на «какой-то депозитум России», а также с украинизацией русинов. В документе был дан обзор понятия «Русская территория в Венгрии» начиная с XIV в. В завершении записки П. Цибере сделал вывод: «К сожалению, в прошлом Россия никак не участвовала в решении карпаторусского вопроса» [7, с. 101]. Какой-либо реакции на документ П. Цибере со стороны компетентных советских институтов не последовало.
Осенью 1944 г. (по другим сведениям – весной 1945 г.) П. Цибере вернулся в Подкарпатскую Русь, на тот момент занятую войсками Красной Армии. В регионе проводилась превентивная советизация, ускоренная после подписания советско-чехословацкого договора о передаче Подкарпатской Руси в состав Советской Украины. П. Цибере был арестован и осужден, вышел на свободу в 1956 г. После этого непродолжительное время преподавал в высших учебных заведениях Харькова, позже работал учителем иностранных языков в школах Ужгородского района. Последние годы жизни П. Цибере провел в полном одиночестве в закарпатском городе Мукачево. Умер 27 июля 1979 г.
Таким образом, чехословацкое правительство в Лондоне заняло двойственную позицию относительно национально-культурной природы жителей Подкарпатской Руси. С одной стороны, декларировалась свобода выбора населением собственной идентичности. С другой стороны, многие члены правительства скрыто или явно симпатизировали силам, считавшим население края украинцами. Во многом это было связано с неопределенной позицией чехословацкой политической эмиграции, в которой сочеталось желание возродить Чехословакию в домюнхенских границах и понимание факта заинтересованности СССР в присоединении Подкарпатской Руси. По мнению В.В. Марьиной, «естественно было предположить, что, отойдя к СССР, эта область будет присоединена к Украинской ССР». Не желая портить отношения с потенциальным мощным соседом в лице СССР, представители чехословацких эмигрантских кругов принимали видение украинского вопроса, господствовавшее в Советском Союзе [8, с. 28–29]. П. Цибере как главный сторонник общерусской природы жителей Подкарпатской Руси фактически оказался в политической изоляции. Чехословакии не удалось сохранить регион в своем составе. По договору между СССР и Чехословакией от 29 июня 1945 г. регион вошел в состав Украинской ССР. Население Подкарпатской Руси в директивном порядке было объявлено украинцами, начался очередной драматичный этап в судьбе региона.
Список литературы
- Zápisy ze schůzí československé vlády v Londýně. Т. 1. Praha: Historický ústav Akademie věd ČR; Masarykův ústav a Archiv Akademie věd ČR, 2008.
- Zápisy ze schůzí československé vlády v Londýně. Т. 2. Praha: Historický ústav Akademie věd ČR; Masarykův ústav a Archiv Akademie věd ČR, 2011.
- Národní archiv České Republiky (NAČR). F. MV-L. Sign. 2-10-20. Kart. 115.
- NAČR. F. MV-L. Sign. 2-51-4. Kart. 218.
- Zápisy ze schůzí československé vlády v Londýně. Т. 3/1. Praha: Historický ústav Akademie věd ČR; Masarykův ústav a Archiv Akademie věd ČR, 2012.
- NAČR. F. MV-L. Sign. 2-2-10. Kart. 88.
- Сальков А.П. Национально-территориальные конфликты в Центрально-Восточной Европе во внешней политике СССР (1938–1949 гг.). Минск: БГУ, 2019.
- Марьина, В.В. Закарпатская Украина (Подкарпатская Русь) в политике Бенеша и Сталина. 1939–1945 гг. М.: Новый хронограф, 2003. 304 с.
