Иван Яковлевич Франко (1856-1916) являлся одним из ведущих мыслителей, учёных и писателей Галицкой Руси второй половины XIX – начала XX века, который в своей научной деятельности и публицистике затронул ряд наиболее острых для галицких русинов вопросов, включая проблему церковной унии и её влияния на историческое развитие как русинов Галиции, так и других славянских народов.
Творческое и идейное наследие И.Я. Франко ярко отразило его постепенный переход от галицко-русской культурной традиции к местной разновидности «украинизма». Так, в самом начале своей литературной и научной карьеры Иван Франко входил в галицко-русские русофильские общества и свои первые литературные труды писал на традиционном галицко-русском «язычии», представлявшим собой смесь русского литературного языка, церковнославянского языка и местных галицких диалектов. Позже под воздействием целого ряда обстоятельств он постепенно перешёл на «украинские культурные рельсы»; причём особую роль в этом непростом процессе сыграло сотрудничество И.Я. Франко с известным историком и одновременно энергичным менеджером «украинского проекта» М.С. Грушевским, который в 1890-е годы был назначен австрийской администрацией главой кафедры истории Львовского университета, получив от Вены карт-бланш и колоссальные материальные ресурсы на создание и продвижение особого украинского исторического нарратива, призванного вырвать Малую Русь из общерусского цивилизационного пространства и превратить её в отдельную от России «Украину».
Судя по всему, окончательный переход И.Я. Франко на украинские идейные позиции был в значительной степени связан с предложенной ему хорошо оплачиваемой работой в украинском периодическом научном издании «Записки Научного общества имени Шевченко», которые в качестве главного редактора возглавлял М.С. Грушевский, имевший тесные связи с официальной Веной и Берлином. Влияние Грушевского и связанные с участием в «украинском проекте» материальные бонусы, видимо, сыграли существенную роль в постепенной украинизации урождённого галицкого русина Ивана Франко (Daniš, Nevrlý 2009). Примечательно, что только благодаря участию в щедро финансируемых Веной «украинских проектах» Франко сумел, наконец, избежать постоянно довлевших над ним хронических финансовых проблем (Daniš, Nevrlý 2009). Разумеется, аналогичных предложений со стороны России, направленных на продвижение «галицко-русского проекта», Франко не получал…
Однако в отличие от радикальных галицких украинофилов, изначально отличавшихся поистине пещерной русофобией, Франко сохранил ряд важных рудиментов галицко-русского культурного наследия, прежде всего искренний интерес и уважение к русской культуре и особенно к русской литературе, тонким знатоком, поклонником и активным популяризатором которой он был. В эпоху СССР среди украинских советских литераторов было принято восхвалять Франко за то, что он «повернулся лицом к России, осознал прогрессивность великой русской культуры и литературы… И. Франко выступал против шовинизма австрийской буржуазии и польской шляхты, против ренегатства «москвофилов» и национализма «народовцев», против католической реакции…» (Сидоренко 1953: IV) . Нельзя не обратить внимание и на то обстоятельство, что вплоть до начала ХХ века И. Франко в своих публицистических трудах для обозначения коренного восточнославянского населения родной ему Галиции явно предпочитал употреблять традиционный для данного региона этноним «русин», а не экзотический и малопонятный в то время термин «украинец», энергично вводившийся в научную и общественно-политическую лексику именно Грушевским.
***
Резко критическое отношение И.Я. Франко к церковной унии и её последствиям было обусловлено как его блестящим знанием славянской и церковной истории, так и проблемными межконфессиональными реалиями современной ему Галицкой Руси второй половины XIX века.
Заключённую в 1596 году в Бресте церковную унию И. Франко рассматривал в широком социокультурном и политическом контексте глобальной экспансии католической церкви на православный славянский Восток. По словам галицко-русского и западно-украинского мыслителя, «с самого начала своей истории католицизм всегда был самым лютым ворогом всех славян. Как знать, – делился своими мыслями с читателями И. Франко, – не принесло ли католичество больше вреда славянам, чем все кровавые войны с мадьярами, немцами и татарами…» (Франко 1953: 32). По выражению И. Франко, «злосчастная церковная уния» стала закономерным результатом «коварной политики римских пап и интриг иезуитов при польском королевском дворе» и впоследствии привела к «преследованиям русского народа за его веру, за его народность и далее к кровавым казацким войнам…» (Франко 1953: 32). Показательно, что колоссальную роль иезуитов в зарождении и реализации «униатского проекта» на землях Западной Руси подчёркивал и старший современник И. Франко, известный галицко-русский церковный деятель и просветитель о. Иоанн Наумович.
Особое место в своей многовековой экспансии на православный славянский Восток Рим изначально отводил Австрии во главе с католической династией Габсбургов. Как подчёркивал И. Франко, руководители римско-католической церкви «никогда не сводят глаз с России, до сих пор православной. Австрия с её католической и апостольской династией является в глазах Рима тем рассадником, который распространит буйные всходы католичества далеко на восток и на север. По римским планам Австрия должна стать могучим и хорошо организованным авангардом католической церкви, которая раньше либо позже должна отправиться в поход на восток. Неудивительно поэтому, – констатировал галицко-русский и западно-украинский мыслитель в 1884 году, – что в последние годы пропаганда католицизма в Австрии приобрела самый широкий размах и стала вопросом первостепенной важности для всего католического мира…» (Франко 1953: 63).
В многострадальной Галицкой Руси это выразилось в резком усилении польского и римско-католического давления на местных галицко-русских униатов и в принявшей колоссальные масштабы латинизации греко-католической церкви. Именно в это время, как отмечал И. Франко, в полной мере дали о себе знать совершенно разные, подчас диаметрально противоположные трактовки унии со стороны галицко-русских униатов и иерархов римско-католической церкви.
По словам галицко-русского и западно-украинского мыслителя, «если русины понимают под унией такое объединение восточной и западной церквей, при котором наряду с единством в основных догматах восточная церковь имеет полную автономию в обрядовых вопросах, то иезуиты и змартвыхвстанцы (польские католические священники-миссионеры, являвшиеся агентами папы римского и стремившиеся к возрождению Польши и продвижению католичества на восток – прим. К.Ш.) считают это стремление к автономии наибольшим грехом; по их мнению, в католической церкви не должно быть никаких сепаратизмов, никаких автономий… Змартвыхвстанец считает последования предписаниям восточной церкви основным грехом русского духовенства…» (Франко 1953: 68). Более того, имевшие место во второй половине XIX века попытки части униатского галицко-русского духовенства во главе с И. Наумовичем очистить традиционный восточный обряд от многочисленных римско-католических наслоений именно в духе самой унии пробудило, как отмечал И. Франко, «старую иезуитскую нетерпимость» (Франко 1953: 68).
Характеризуя межконфессиональные отношения и резко ухудшившееся положение униатов в Галицкой Руси в последние десятилетия XIX века, И. Франко констатировал, что верхи римско-католической церкви «перестали считать унию достаточной» и что в это время ярко проявилась «тенденция иезуитов и змартвыхвстанцев перевести наш народ из унии в полное латинство и духовенство наше в целибат, заставив полностью подчиняться строгой иезуитской дисциплине…» (Франко 1953: 69).
Подобное положение дел И. Франко находил исключительно опасным для самого национального существования галицко-русского народа. По мнению галицко-русского общественного деятеля и мыслителя, «приняв латинский обряд, русины сразу оказались бы отделёнными непроходимой пропастью от своих православных братьев в Буковине и на Украине; они стали бы «овцой, лишившейся своего стада», превратились бы в национальный осколок без опоры и без будущего… Католичество, – подводил печальный итог И.Я. Франко, – потребовало бы от русинов и отречения от русской национальной истории с её «гайдамацкими и схизматическими» героями, и отречения от русской письменности, той самой «московской гражданки», и от русских праздников, и, кто знает, может быть и от самого русского языка, того самого языка, которым говорит 17 миллионов схизматиков-украинцев» (Франко 1953: 70).
Окончательный вердикт, вынесенный И.Я. Франко в 1884 году, был предельно чётким и ясным: «Латинизация русинов стала бы одновременно и их отречением от русской народности, их ополячиванием…» (Франко 1953: 70). Тем самым И.Я. Франко повторил мысль своего знаменитого земляка и старшего современника, известного галицко-русского церковного и общественного деятеля о. Иоанна Наумовича, который в своих публицистических трудах неоднократно подчёркивал, что уния была изначально задумана Римом и иезуитами как «мост, по которому православные не сразу, а лишь со временем должны пройти от востока к западу, от православия к настоящему латинству…» (Наумович 1889: 10).
Литература
Протоиерей И. Наумович. Пятидесятилетие (1839-1889) воссоединения с православной церковью западно-русских униатов. Исторический очерк.
– Санкт-Петербург: В Синодальной типографии, 1889.
Сидоренко Г. Зброєю слова // Франко І. Публіцистика. Вибрані статті. Київ: Державне видавництво художньої літератури, 1953.
Франко І. Католицький панславізм // Франко І. Публіцистика. Вибрані статті. Київ: Державне видавництво художньої літератури, 1953.
Франко І. Воскресіння чи погребіння? // Франко І. Публіцистика. Вибрані статті. Київ: Державне видавництво художньої літератури, 1953.
Daniš M., Nevrlý M. Ivan Franko. Život a dielo. Prešov: Vydavatelstvo Michala Vaška, 2009.
