Смена политического режима в результате «бархатной», или, как ее называют в Словакии, «нежной» революции 1989 г. прорвала плотину, сдерживавшую целый ряд других общественных проблем, в том числе остро поставила в повестку дня вопрос о судьбе чехословацкой федерации. Всего за три года развитие событий привело к ее распаду и возникновению 1 января 1993 г. двух новых государств – Чешской республики и Словацкой Республики, которые к сегодняшнему дню успешно подтвердили свою способность к самостоятельному существованию.
Опыт этого на первый взгляд молниеносного демонтажа совместной государственности является весьма поучительным, прежде всего с точки зрения «мирного развода», и поэтому привлекает внимание экспертов различных специальностей, в том числе и историков.[1] Значительный интерес представляют и свидетельства современников, тем более прямых участников событий, в частности воспоминания такого необычного представителя словацкой политической элиты, каким безусловно является Рудольф Шустер[2], проявивший изумительное политическое долголетие буквально «при всех режимах» и при этом до настоящего времени пользующийся уважением в словацком обществе[3].
Рудольф Шустер родился в 1934 г. в Медзеве на востоке Словакии. По национальности карпатский немец (по отцу) и венгр (по матери). Тому, кто знаком с ситуацией в послевоенной Чехословакии, понятно, как тяжело было пробиваться в жизни человеку с подобным происхождением. Тем не менее, в 1959 г, он закончил Высшую Техническую Школу в Братиславе по специальности инженер-строитель, затем специализировался в области экологии и некоторое время занимался научно-исследовательской работой в этой области. В 1964 г. вступил в Коммунистическую партию Словакии и постепенно выдвинулся как крупный коммунальный и региональный политик: в 1983-1986 гг. был мэром Кошице, второго по значению города Словакии, а затем стал председателем Восточно-словацкого краевого национального комитета. На этом посту он работал вплоть до начала «нежной революции» в ноябре 1989 г., когда растерявшееся руководство партии, в определенной степени против его воли[4], выдвинуло его, как члена Центрального комитета КПС, на должность председателя парламента – Словацкого национального совета (СНС), которым Рудольф Шустер руководил в самый критический период вплоть до первых после революции парламентских выборов в июне 1990 г. Затем он два года (до 1992 г.) года был чехословацким послом в Канаде, когда известные законы о «люстрациях», как казалось, поставили окончательную точку в карьере бывшего коммуниста. Однако, в 1994-1999 гг. мы вновь находим его на посту мэра «восточно-словацкой столицы» – г. Кошице. Одновременно он возвращается и в большую политику в качестве депутата словацкого парламента. Своей кульминации его политическая карьера достигла в 1999 году, когда Рудольф Шустер становится первым всенародно избранным президентом Словацкой Республики (1999-2004 гг.). Как видим, Шустер пришелся «ко двору» как в социалистической Чехословакии, так и в революционный период, а затем и на высших постах в независимой Словакии. При этом, по нашему убеждению, его ни в коем случае нельзя оценивать как беспринципного карьериста и приспособленца, каких много. Скорее речь идет о политике-прагматике, профессиональном управленце, «рабочей лошадке», в каких есть нужда при любом режиме, поскольку всегда кто-то должен делать дело, «тянуть лямку» и решать практические вопросы.
Понятно, что в мемуарах человека с такой биографией затрагивается очень широкий спектр вопросов, содержится огромное количество важных деталей и подробностей, сознательно или невольно приоткрываются скрытые механизмы «политической кухни». Мы коснемся только одного аспекта, обозначенного в заглавии статьи.
Распад Чехословакии является частью более широкой темы о взаимоотношениях чехов и словаков, которые были неоднозначными уже с рубежа XIX-XX вв. Словаки, с одной стороны, поддерживали проекты создания совместного государства с чехами, осознавая выгоды относительно крупного государственно-территориального образования, но, с другой стороны, стремились самостоятельно решать вопросы своей внутренней жизни в рамках автономии или федерации. С точки зрения чехов, подобное решение на практике реально работать не могло. С этой перспективы можно рассматривать и автономистское движение в Словакии во времена Первой Республики, хотя в конституции ЧСР было ясно декларировано, что республика является государством единого чехословацкого народа. Эти автономистские тенденции накануне Второй мировой войны в силу целого комплекса причин внутреннего и внешнего порядка переродились в центробежные и вылились в провозглашение самостоятельного Словацкого государства в марте 1939 г. (первая Словацкая Республика), которое чешское общество расценило как «кинжал в спину республики», а в послевоенный период – в федерализацию Чехословакии в 1968 г., которую значительная часть чехов воспринимала как излишнюю уступку словакам.
Формально в результате федерализации Словакия получила собственное правительство и парламент (Словацкий национальный совет)[5] и другие выгоды (например, так называемый запрет майоризации, т.е. гарантии против того, что словацкие депутаты при голосовании в Палате наций Федерального собрания могли остаться в меньшинстве. Поэтому проводилось отдельное голосование чешских и словацких депутатов). На практике и в дальнейшем все политические рычаги прочно держал в своих руках Президиум Центрального комитета КПЧ. Хотя при коммунистическом режиме не было даже намека на неудовлетворённость со стороны Словакии, но подспудно она существовала, что проявилось в оформлении двух самостоятельных оппозиционных движений, которые никогда не объединились, и в возникновении в 1989 г. двух революционных центров – в Праге и в Братиславе.
На волне студенческих демонстраций в ноябре 1989 г. в Праге возникает Гражданский форум (ГФ), а в Братиславе практически одновременно – движение «Общественность против насилия» (ОПН), которые вступают между собой в контакт. Следует подчеркнуть, что уже в это время заметны различия обоих национальных движений в подходе к чехословацкой федерации. Чешский ГФ добивается политических изменений по преимуществу в рамках существующего федерального устройства, тогда как словацкое ОПН выдвигает требование последовательной федерализации, которое понимается как более высокая степень автономии Словакии. Тем не менее, 29 ноября 1989 г. было принято совместное заявление о взаимном признании обоих гражданских движений, главной целью которых провозглашалось создание демократической чехословацкой федерации.
Первые признаки будущего кризиса проявились в связи с выборами президента республики. По неписаным правилам, в рамках федерации соблюдался своего рода паритет между чехами и словаками при занятии высших государственных постов. Поскольку 7 декабря 1989 г. председателем федерального правительства был назначен словак Мариан Чалфа, то это означало, что федеральным президентом должен быть чех. Это противоречило планам известного лидера «пражской весны» и словака по происхождению Александра Дубчека, который явно стремился занять должность президента и пользовался твердой поддержкой значительной части словацкого депутатского корпуса на федеральном и республиканском уровне. Рудольф Шустер так описывает обсуждение этого вопроса на заседании Президиума Словацкого национального совета:
«…депутат Владимир Минач: «От имени Матицы словенской хочу просить членов Президиума выдвинуть в качестве кандидата на пост президента страны Александра Дубчека. Это человек известный во всем мире, гарант демократии в Чехо-Словакии. Словацкий народ всецело одобряет его кандидатуру» …
«Вчера во время заседания Президиума ЦК Национального фронта ССР мы получили предложение словацких студентов о кандидатуре Александра Дубчека на пост президента ЧССР, – сообщил депутат Й. Маер.
«Хочу еще раз подчеркнуть, что это не вопрос тактики. Дело в том, что мы в долгу перед Дубчеком – ведь он относится к таким же личностям нашей истории, как Штур и Штефаник, – продолжал Владимир Минач.
За это предложение проголосовало большинство членов президиума, и, таким образом, Александр Дубчек стал кандидатом на пост президента, рекомендованным и Президиумом СНС»[6]
В этой ситуации удалось найти компромисс, когда в конце декабря 1989 г. А. Дубчек был избран председателем Федерального собрания, а Вацлав Гавел – президентом республики. В этой связи приведем одно наблюдение Р. Шустера, которое хорошо отражает политическую атмосферу в «переходный период»: «На заседании Федерального собрания во время голосования я следил, поднимет ли руку против Вацлава Гавела кто-нибудь из старых депутатов, среди которых были руководители КПЧ. Но голосование прошло как в старые времена. В гробовой тишине Владиславского зала президент был избран единогласно. Говорят, что больше всего это удивило самого Гавела… Голосование было открытым, и ни одна рука не поднялась против».[7]
Однако в начале 1990 г. напряженность в отношениях обоих народов вновь возросла в связи с вопросом об изменении названия государства, государственного герба и названия армии (так называемая «дефисная война»).
Хотя в ноябре 1989 года и произошла революция, но страна всё ещё носила название «Чехословацкая Социалистическая Республика». Поэтому президент Гавел выступил с инициативой изменить название страны на «Чехословацкая Республика». В этой связи среди словацкой общественности развернулась дискуссия, в ходе которой большинство высказалось за название «Чехо-Словакия», которое отображало тот факт, что федерация состоит из двух национальных государств. Равным образом не был воспринят и предлагаемый Гавелом проект нового государственного герба, состоявшего из гербов Чехии, Моравии и Словакии. С точки зрения словацких историков, присутствие моравского геральдического символа означало бы, что федерация складывается не из двух, а из трех частей. Эксперты требовали, чтобы федеральный «щит» был разделен только на две части: на одном поле – чешский лев, а на другом – словацкий двойной крест.
Последовали бурные дебаты в национальных парламентах и на федеральном уровне. В итоге депутат Милош Земан (позже президент Чехии) предложил, как казалось, взаимоприемлемое решение, которое и было утверждено в виде конституционного закона. Согласно новой норме, название государства по-чешски писалось без дефиса: «Чехословацкая Федеративная Республика», а по-словацки с дефисом: «Чехо-словацкая Федеративная Республика».
Однако в Словакии новый закон немедленно вызвал волну протестов, которые переросли в демонстрации.[8] Новое название отвергла и словацкая политическая элита – как правительство, так и Словацкий национальный совет. Р. Шустер приводит текст совместного заявления Президиума СНС и правительства, согласованного с демонстрантами: «СНС и правительство СР выражают сожаление, что ФС не учло постановление, которое выражало волю и желание граждан Словацкой Республики. Мы убеждены, что название нашей страны как федерации двух суверенных республик должно однозначно выражать этот факт. Мы считаем, что у одной федерации не может быть двух названий… Решение вопросов словацкой государственности и национального суверенитета СНС и правительство считают основными принципами своей политики, которые мы хотим спокойно обсудить.., используя прежний позитивный политический опыт совместного проживания словаков и чехов… СНС и правительство СР призывают всех наших граждан к поддержке этой позиции…»[9]
В этой крайне обостренной обстановке президент Гавел был вынужден 6 апреля 1990 г. созвать в своей резиденции в Ланах совещание политических элит как с чешской, так и со словацкой стороны. Как пишет Шустер, ситуация была настолько напряженной, что президент Гавел приказал охране запереть двери на ключ и заявил: «Нет, это совершенно серьезно, друзья. Я не выпущу вас из этой комнаты, пока мы не договоримся о новом названии республики».[10] В последний момент[11] удалось выработать общую позицию по названию: «Чешская и Словацкая Федеративная Республика», которое и было утверждено в качестве нового конституционного закона 20 апреля 1990 г.
Впоследствии Рудольф Шустер уже не принимал прямого участия в решении судеб чехословацкой федерации, поскольку после парламентских выборов 1990 г. по договорённости с руководством ОПН он оставил пост председателя словацкого парламента, а президент Гавел предложил ему должность посла в Канаде.
Дальнейшее развитие событий показало утопичность представлений о возможности сохранения общего государства чехов и словаков. Выборы в июне 1990 г, закончились так, как и ожидалось: в Словакии победило движение «Общественность против насилия», в Чехии – «Гражданский форум». Если присмотреться к программам, с которыми чешские и словацкие политические партии шли на выборы, то видно, что будущий конфликт был неизбежен. В частности, победоносное ОПН и другие словацкие партии требовали полного самоопределения словацкого народа, а словацкую государственность понимали, как естественное право европейской нации. То есть, они больше отстаивали самостоятельность Словакии, чем федерацию. В отличие от них чешские партии добивались скорее совершенствования и большей эффективности существующего федерального устройства. При этом политические партии обеих республик не были в состоянии занять конструктивную позицию и достигнуть консенсуса по ключевым моментам общей политики.
ЛИТЕРАТУРА
Шустер Р. Ультиматум. Воспоминания президента Словацкой республики. М.: Внештогргиздат, 2002.
FIALA, Petr, PŠEJA, Pavel, et al. Komunismus v České republice. Brno: Masarykova univerzita, 1999.
RYCHLÍK, Jan. Rozpad Československa : Česko-slovenské vztahy 1989-1992. Bratislava: Academic Eletronic Press, 2002.
RYCHLÍK, Jan. Průběh rozpadu Československa v letech 1989-92. In VODIČKA, Karel (ed.). Dělení Československa : 10 let poté… Praha : Volvox Globator, 2003.
STEIN, Eric. Česko – Slovensko : konflikt, roztržka, rozpad. Praha: Academia, 2000.
WOLF, Karol. Podruhé a naposled aneb Mírové dělení Československa. Praha: G plus G, 1998
[1] К настоящему времени накоплена солидная историография проблемы, в рамках которой укажем лишь на основополагающие работы: FIALA, Petr, PŠEJA, Pavel, et al. Komunismus v České republice. Brno: Masarykova univerzita, 1999. RYCHLÍK, Jan. Rozpad Československa : Česko-slovenské vztahy 1989-1992. Bratislava: Academic Eletronic Press, 2002. RYCHLÍK, Jan. Průběh rozpadu Československa v letech 1989-92. In VODIČKA, Karel (ed.). Dělení Československa : 10 let poté… Praha : Volvox Globator, 2003. STEIN, Eric. Česko – Slovensko : konflikt, roztržka, rozpad. Praha: Academia, 2000. WOLF, Karol. Podruhé a naposled aneb Mírové dělení Československa. Praha: G plus G, 1998
[2]Schuster, Rudolf. Ultimátum. Praha: Svoboda, 1997. В предлагаемой статье используется перевод книги на русский язык, вышедший в 2002 г.: Шустер Р. Ультиматум. Воспоминания президента Словацкой республики. М.: Внештогргиздат, 2002.
[3] При этом нет недостатка и в критических характеристиках. В качестве примера укажем на книгу известного в Словакии публициста и политика, выходца из Советского Союза Сергея Хелемендика, проницательного взгляда и острого языка которого в свое время опасались многие словацкие политики: Chelemendik, Sergej. Markíz de Schuster alebo choroba šialených médií. Bratislava: Slovanský dom, 1999.
[4]Сам Р. Шустер так описывает свои чувства в этот момент: «В моей голове пронесся вихрь негодования, гнева и бессилия. Когда распределялись спокойные, теплые местечки про меня никто не вспомнил… Все эти годы они отравляли мне жизнь. Сколько времени, здоровья и энергии ушло на борьбу с их нерешительностью и медлительностью! А теперь хотят поставить меня, чтобы я спасал их шкуры». См.: Шустер Р. Ультиматум. С. 256.
[5]Аналогичные органы были созданы и для Чешской социалистической республики
[6]Шустер Р. Ультиматум. С. 41
[7]Шустер Р. Ультиматум. С. 61
[8]«Реакция не заставила себя ждать, примерно через час после утверждения нового названия республики перед зданием СНС начали собираться люди. … , они начали скандировать лозунги.
«Мы хотим тире и большое С! Господин Шустер, сделайте что-нибудь, словацкие депутаты ФС нас предали…»
«…Принятое название республики – позор для словаков… мы хотим самостоятельной Словакии».Шустер Р. Ультиматум С. 253-257
[9]Шустер Р. Ультиматум С. 254-255
[10]Шустер Р. Ультиматум С. 262
[11]Шустер так описывает итог, казалось бы, безнадежной дискуссии: «После перерыва мы вернулись к названию «Чешская и Словацкая федеративная республика» с той разницей, что все слова в названии должны были писаться с большой буквы. Около двенадцати часов ночи я взял чистый лист и написал сверху: «Список присутствующих – Ланы, 06.04.90, 23-50. Программа совещания: проект нового названия республики – «Чешская и Словацкая Федеративная Республика». Я передал лист своему соседу, чтобы он его подписал и передал дальше. Листок вернулся ко мне с подписями всех участников. Он мог бы стать историческим документом, потому что никакого официального протокола или списка присутствующих на этом совещании не было составлено». По утверждению Р. Шустера в совещании участвовало 22 человека. См. Шустер Р. Ультиматум С. 263.
