Любой вооружённый конфликт порождает вокруг себя множество мифов и легенд, связанных с различными его проявлениями. Поскольку вооружённые конфликты имеют идеологический потенциал и могут быть использованы для формирования образов национальных героев, жертв, вечного врага и т.д., история войн и восстаний активно интерпретируется политическими силами и даже профессиональными исследователями, которые или из личных идеологических побуждений, или по причине политического заказа выстраивают такую версию истории конфликта, которая решает сугубо идеологические задачи. При этом, видимо, большинство исследователей не понимает, что занимается конструированием прошлого, т.к. для них в первую очередь существует национальная концепция истории, на которую они равняются как на локальную правду, представляемую в виде сугубо объективного повествования. Столкновение собственной национальной правды с такими же национальными правдами соседних стран вызывает у ангажированных исследователей в большинстве случаев обвинение оппонентов в искажениях истории.
Иногда мифологизации подвергается не весь военный конфликт, а его часть ‒ отдельные сражения, конкретные его участники и т.д. Это становится необходимым для того, чтобы акцентировать внимание на идеологически выгодных элементах конфликта, которые затем некритически могут быть перенесены на другие подобные события.
Если говорить о мифологизации отдельных боёв, то она существует для того, чтобы показать героику и трагизм, подвиг и жертвенность той или иной стороны. Естественно, что командиры подразделений, принимающих участие в боях, составляют по их итогам рапорты, в которых сообщают и примерное количество участников боя, и примерное количество жертв. Однако рапорты могут быть составлены, исходя не из реальной оценки, а предположений, иногда непонятно на чём основанных.
Если обратиться к анализу исторических источников, содержащих сведения об отдельных боях, произошедших в Северо-Западном крае в период Польского восстания 1863 – 1864 гг., станет понятно, что информация, исходящая от противоборствующих сторон, различается, и иногда очень серьёзно.
В качестве примера можно привести анализ рапортов командиров русских отрядов, опубликованных во второй части сборника «Архивные материалы муравьёвского музея» [1]. Его составитель А.И. Миловидов постарался собрать сведения обо всех боях с повстанцами на территории Северо-Западного края и в Августовской губернии, которая также контролировалась виленским генерал-губернатором М.Н. Муравьёвым. А.И. Миловидов указывает, что он собрал информацию обо всех боях и стычках, хотя и замечает, что что-то могло ускользнуть от его внимания [2]. Так же А.И. Миловидов дал перечень фамилий русских солдат и офицеров, погибших и умерших от ран в период подавления восстания. Эти фамилии были выбиты на досках Александро-Невской часовни, расположенной в Вильне [3]. Часовня была заложена М.Н. Муравьёвым в память солдат, погибших в боях с повстанцами, а открыта уже при преемнике Муравьёва генерал-губернаторе К.П. фон Кауфмане. Часовня была уничтожена в период гражданской войны, и список фамилий в сборнике Миловидова, видимо, остался единственной доступной информацией о погибших [4]. Список, основанный на данных со стен часовни, а также на анализе полковых историй частей русской армии, принимавших участие в подавлении польского восстания, можно найти на сайте научно-просветительского интернет-портала «Западная Русь» (перечень, представленный на сайте, уточнён и более удобно разбит) [5].
В сборнике А.И. Миловидова содержатся различные документы, в том числе и рапорты начальников русских отрядов или командующих войсками в определённых регионах. Там есть описание боёв, а также встречается информация о количестве повстанцев и русских войск, участвовавших в том или ином бою, о потерях с той и другой стороны, хотя полные сведения отражаются не всегда.
Информация о боях, количестве их участников и количестве жертв также содержится в воспоминаниях польского повстанца И. Арамовича. Они были написаны в Швейцарии и опубликованы в 1865 г. В 2010 г. воспоминания были переведены на белорусский язык [6]. И. Арамович был адъютантом при военном начальнике Гродненского воеводства, поэтому, как предполагается, в его воспоминаниях присутствует информация из рапортов отдельных повстанческих командиров [7]. Описывая бои с русскими войсками, И. Арамович также приводит цифры, показывающие количество сил и жертв с той и другой стороны.
В двух вышеуказанных источниках есть информация об одних и тех же боях. Сравнить её представляется интересным хотя бы потому, чтобы понять то, как воспринимали та и другая сторона свои действия и их итоги [8].
При рассмотрении информации, исходящей от повстанцев и русских войск, чтобы понять, чьи цифры потерь или количество участников того или иного боя более близки к истине, следует учитывать ряд особенностей. Во-первых, за русскими войсками практически всегда оставалось поле боя. Именно они могли подсчитать количество погибших, как собственных, так и оставленных противником. Также нужно понимать, что повстанцы, если имелась возможность, старались, отступая, забирать с собой не только своих раненых, но и убитых. Т.е. погибшие и раненые повстанцы, оставшиеся на поле боя, не всегда будут соответствовать реальному количеству жертв конкретного боя. Если повстанцы смогли кого-то эвакуировать, в русских рапортах такие потери инсургентов не отражались. В лучшем случае русские офицеры указывали, что повстанцы забрали своих раненых и убитых с поля боя. О количестве таких эвакуированных можно лишь догадываться.
Ещё одна проблема с подсчётом повстанческих потерь заключается в том, что в лесисто-болотистой местности при рассеянии повстанческого отряда, часть инсургентов могла попасть в болота и погибнуть не от пуль, а по причине случайного попадания в трясину. Такие случаи были, что отражено в русских рапортах. Однако количество подобных жертв не подсчитывалось. В рапортах указывалось лишь то, что утонувшие в болотах повстанцы есть. Иногда можно встретить упоминание о большом количестве таких жертв, но даже примерное их количество не называются. Обычно о том, что утонувших в болотах было много, русским сообщали или пленные повстанцы, или местные крестьяне. Иногда русские солдаты сами видели затонувшие в болоте трупы повстанцев. В болото погибшие попадали не только при попытке спастись. Иногда трупы погибших в болоте топили сами повстанцы, если им не хватало времени похоронить их достойно. Также повстанцы из-за отсутствия времени не хоронили своих погибших, а просто прикапывали их рядом с местом боя. Однако это происходило тогда, когда бой длился долго и повстанцы некоторое время могли удерживать свои позиции, но понимали, что для обычного захоронения времени будет недостаточно.
Количество повстанцев в отрядах русские оценивали по-разному. Во время боя это делалось на глаз, накануне боя информацию можно было получить от крестьян, видевших повстанческие отряды. Однако крестьяне тоже оценивали количество повстанцев примерно. Сами пленные инсургенты могли дать такую информацию, но снова возникает проблема, связанная с тем, что не каждый пленный мог обладать представлением о численности своего отряда. Тем более, что некоторые бои происходили между русским подразделением и группой польских отрядов. В таком случае любой пленный, за исключением, может быть, командиров отрядов, не обладал информацией об общем количестве инсургентов, принявших участие в бою.
Количество русских войск, состоявших в отрядах, занимавшихся поисками повстанцев также упоминается в документах того периода. В русских рапортах состав отрядов описывается достаточно часто. При этом возникает ряд трудностей для выяснения численности отряда. Дело в том, что помимо точного числа солдат, в рапорте может быть указаны воинские подразделения. Например, рота, полурота, эскадрон, сотня и т.д. Несмотря на то, что количество людей в подразделениях устанавливалось приказами, в реальности всё было сложнее. Во-первых, было непонятно, по штатам мирного или военного времени комплектовались подразделения. К началу восстания штаты соответствовали мирному времени, потом их стали увеличивать, но происходило это медленно и на момент конкретного боя часто по документам остаётся неясным, каков был численный состав русского подразделения, участвовавшего в данном бою. Также стоит понимать, что даже подразделение, имевшее полный штат, численно могло быть меньше формальных цифр, т.к. в нём возможно были больные или раненые в прошлых боях, поэтому находящиеся на излечении. Часть подразделения могла быть оставлена охранять обоз, или формировала резерв, не участвовавший в бою. Это также не всегда отражено в рапортах с указанием цифр.
Всё же при изучении боёв, происходивших во время Польского восстания, предпочтение следует отдавать русским рапортам. Во-первых, практически всегда поле боя оставалось за русскими. Именно они могли подсчитать количество погибших. Во-вторых, русским не было смысла занижать собственные потери. Ведь начальству пришлось бы объяснять, почему реальная убыль солдат серьёзно отличается от заявленной в рапортах. В-третьих, повстанцы могли подсчитать потери лишь приблизительно. И. Арамович в своих воспоминаниях раскрывает тайну подсчёта потерь противника. После того, как повстанцы отступили, они снова собрались и «потери москалей подсчитали в Пружанах – 176, из них 65 раненых» [9]. Таким образом, повстанцы попросту заявили о конкретном количестве убитых и раненых русских, находясь далеко от поля боя, при этом покинув его под давлением русских. Естественно, что в таком случае русские потери будут представлены повстанцами большими, чем они были на самом деле.
Ещё один пример подсчёта повстанцами русских потерь приводит в своих воспоминаниях бывший польский повстанец А. Ягмин. Он описывает один из эпизодов восстания. Повстанцы решили напасть на поезд, перевозивший, по слухам, русские войска. Была сделана засада. Как пишет А. Ягмин: «Между тем поезд проехал совершенно спокойно. Повстанцы дали по нему несколько залпов, после чего каждый хвастался, что убил несколько москалей». Позже повстанцы узнали, что обстреляли товарный поезд, перевозивший в Варшаву шерсть, а из окон выглядывали не солдаты, а сопровождавшие груз еврейские купцы. Тем не менее, командир повстанческого отряда «послал известие в Варшаву, что разбил наголову целую роту солдат» [10]. Таким образом, в жертвы было записано примерно 150 – 180 русских солдат, не подозревавших, что доблестные повстанцы их разбили.
В целом, при выяснении цифр потерь той и другой стороны всё же следует признать, что русские данные более корректны, чем данные польских повстанцев.
[1] Архивные материалы Муравьёвского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863 – 1864 гг. в пределах Северо-Западного края. Кн. VI, В 2 ч. Ч. 2: Переписка о военных действиях с 10 января 1863 года по 7 января 1864 года. / сост. А. Миловидов. Вильна: Губернская типография, 1915. LXII с. + 466 с.
[2] Там же. С. L.
[3] О судьбе часовни см.: Гронский А. История Вильны-Вильнюса через главные символы памяти с 1860-х по 1990‑е гг. // Наука. Вера. Культура. Режим доступа: https://naukaverakuljtura.com/история-вильны-вильнюса-через-главны/ (дата обращения: 20.04.2023).
[4] Архивные материалы Муравьёвского музея… LII–LIV
[5] Список русских солдат и офицеров, погибших в период подавления польского восстания 1863 – 1864 гг. в пределах Северо-Западного края Российской империи / подг. к публ. А. Гронский // Западная Русь. Режим доступа: http://zapadrus.su/bibli/arhbib/85-spisok-pogibshih-russkih-soldat-v-1863.html (дата обращения: 20.04.2023).
[6] Арамовіч І. Мары. Успаміны пра партызанскі рух у Гродзенскім ваяводстсве ў 1863 і 1864 гг. // Архэ. 2010. № 12. С. 18–71.
[7] Радзюк А. «Мары» Ігната Арамовіча // Архэ. 2010. № 12. С. 17
[8] Это было сделано в следующих статьях: Гронский А. Идеологическая арифметика польского восстания 1863 – 1864 гг. Часть 1: Бой под Миловидами 22 мая (3 июня ст.ст.) 1863 г. // Наука. Вера. Культура. Режим доступа: https://naukaverakuljtura.com/идеологическая-арифметика-польского/ (дата обращения: 30.04.2023); Гронский А. Идеологическая арифметика польского восстания 1863 – 1864 гг. Часть 2. Бои у деревень Склянск и Сельцо в апреле-мае 1863 г. // Наука. Вера. Культура. Режим доступа: https://naukaverakuljtura.com/идеологическая-арифметика-польског-2/ (дата обращения: 30.04.2023); Гронский А. Идеологическая арифметика польского восстания 1863 – 1864 гг. Часть 3. Бои в Одрыженском лесу (начало мая 1863 г.) и на мызе Пухлы (конец июля 1863 г.) // Наука. Вера. Культура. Режим доступа: https://naukaverakuljtura.com/идеологическая-арифметика-польског-3/ (дата обращения: 30.04.2023).
[9] Арамовіч І. С. 29.
[10] Ягмин А. Воспоминания польского повстанца 1863 г. [продолжение] // Исторический вестник. 1892. Т. L. С. 415.
