Tuesday, November 5, 2024

БУМАЖНАЯ АВТОНОМИЯ. Инкорпорация Подкарпатской Руси и русинов в состав Чехословакии в 1919-1922 годах: политико-правовые аспекты. Ч.2.

Осенью 1919 г. отношения между директорией и чешскими политиками характеризовались нараставшими трениями. Свидетельством игнорирования Прагой попыток русинских деятелей принять участие в управлении Подкарпатьем является письмо Жатковича Масарику от 8 ноября 1919 г., в котором Жаткович подробно информирует президента Чехословакии о причинах задержки публикации «административного плана русинской области». По словам Жатковича, явно раздраженного пражской бюрократией, исправленный им в соответствии с пожеланиями Масарика план был с пятидневной задержкой представлен Бенешу, который принял Жатковича только после его неоднократных напоминаний на пять дней позже ранее намеченного срока. Когда же одобренный Бенешем план Жаткович передал министру внутренних дел Швегле, тот, пообещав представить данный план на заседание Совета министров к 5 ноября 1919 г., так и не выполнил своего обещания [1].

Отношения между ведущими русинскими политиками и официальной Прагой обострились еще больше в конце 1919 – начале 1920 г., когда в связи с подготовкой конституции Чехословакии и в преддверии парламентских выборов директория активизировала свои усилия, направленные на достижение автономии и ревизию границы между Словакией и Подкарпатской Русью. Ситуация осложнялась растущими культурно-национальными противоречиями между русинскими лидерами, среди которых постепенно оформились русофильское и украинофильское направления. 9 октября 1919 г. на заседании руководства Центральной Русской Народной Рады, которая 8 мая 1919 г. провозгласила объединение карпатских русинов с Чехословакией, произошел раскол на украинофильскую и русофильскую фракции. Раскол Центральной Русской Народной Рады наметился еще ранее, являясь следствием растущих политических и национально-культурных противоречий между Г. Жатковичем и А. Бескидом. Чехословацкие власти, стремясь подорвать авторитет и влияние Центральной Русской Народной Рады, умело способствовали росту этих противоречий. Так, поддерживая Жатковича и его сторонников, Прага в лице администратора Подкарпатья Брейхи в то же время заигрывала с их противником Бескидом, поддержав его поездку в США осенью 1919 г. для дискредитации Жатковича в глазах американской карпато-русской диаспоры [14, c. 90].

Русины Закарпатья. https://hist-etnol.livejournal.com/2603112.html

Ведущими представителями украинофилов, которые пользовались симпатиями Жатковича, стали А. Волошин, М. Бращайко и Ю. Бращайко. Руководителями русофильского направления были А. Бескид, А. Гагатко и И. Каминский. Вскоре представители двух направлений создали свои политические структуры, общественные и культурные организации и СМИ и повели друг с другом ожесточенную борьбу, апеллируя к чехословацким властям, которые первоначально отдавали явное предпочтение украинофильскому направлению. Один из лидеров украинофилов А. Волошин усматривал в деятельности традиционалистов-русофилов главную причину «братских междоусобиц» и основное препятствие политической консолидации в Подкарпатской Руси, обвиняя галицких москвофилов во главе с А. Гагатко в стремлении объединить Центральную Русскую Народную Раду в Ужгороде с Карпатской Русской Радой галицких москвофилов [15]. Категорически против объединения с галицкими москвофилами был и Г. Жаткович, считавший это «ирредентистской тенденцией» [15].

Примечательно, что одна из первых украинофильских газет «Русин» издавалась по инициативе вице-губернатора чеха Эренфельда на государственные средства, а в редакционный совет данного издания входили ведущие представители украинофилов А. Волошин, а также М. и Ю. Бращайко [16, c. 27]. Русофильская «Русская Земля» резко критиковала на своих страницах как украинофилов, так и Жатковича, которого она, помимо прочего, обвиняла и в мадьяронстве. Критикуя широко распространенные в то время проукраинские настроения в чешском обществе, «Русская Земля» выражала сожаление в связи с тем, что «вся чешская печать, информированная… мадьяронско-украинской кликой, заговорила о великорусской агитации и ирреденте в Карпатской Руси» и обращала внимание чехов на то, что «действительно грозящая республике опасность» исходит не от русского народа, а со стороны «мадьяров и мадьяронов» [17, c. 2].  

Недовольный систематическим игнорированием своих требований со стороны чешских властей, представителем которых был администратор Я. Брейха, Жаткович от имени директории 4 января 1920 г. обратился к правительству с конфиденциальной просьбой о смещении Брейхи с должности администратора. «На основании своего решения от 22 декабря 1919 г. директория обращается к правительству Чехословацкой республики с тайной просьбой об отмене назначения доктора Брейхи на должность администратора Подкарпатской Руси, – говорилось в обращении директории к премьер-министру ЧСР В. Тусару, подписанном Жатковичем. – Одновременно просим назначить на его место какого-либо другого подходящего чиновника» [10]. На заседании директории 22 декабря 1919 г. было также принято решение просить правительство о предоставлении возможности определить «15 граждан – уроженцев Подкарпатской Руси в качестве депутатов в парламент Чехословацкой республики» [2].

https://hist-etnol.livejournal.com/2603112.html

Во время пребывания в Праге в конце января – феврале 1920 г. Жаткович, возглавлявший делегацию директории, обратился 14 февраля 1920 г. с письмом к главе чехословацкого правительства, в котором указывал на необходимость ревизии Генерального статута в связи с ситуацией в Подкарпатской Руси. «Директория с сожалением констатирует, что положение, сложившееся благодаря Генеральному статуту, не оправдало себя… и директория как совещательный орган не может нести ответственность за временную администрацию… Генеральный статут не оправдал себя потому, что государственно-правовые принципы, на которых он был основан, не были всем в необходимой мере объяснены… и без моего согласия были либо проигнорированы, либо существенно изменены при его написании» [2], – отмечал в своем письме правительству Жаткович, указывая на то, что при составлении Генерального статута мнение русинских политиков не было принято во внимание. В этом же письме Жаткович предлагал правительству признать, что окончательное оформление автономного статуса Подкарпатья будет осуществляться только законодательным путем чехословацким парламентом и русинским сеймом и что в ведение автономии будет включен максимально широкий круг вопросов. «До окончательного оформления автономного статуса к ведению автономии будут отнесены а). Вопросы внутреннего управления, включая администрацию, полицию, жандармерию, сельское хозяйство и аграрную реформу… b). Вопросы церкви и образования… c). Суды…» [2], – предлагал Жаткович правительству. Отдельный пункт в данном документе был посвящен проблеме западной границы Подкарпатья, которую Жаткович предполагал окончательно решить при содействии чехословацкого парламента и сейма Подкарпатской Руси [2].

Руководство Чехословакии негативно отнеслось к инициативам Жатковича. Не получив внятного ответа от официальной Праги на свои предложения, 19 февраля 1920 г. директория подала в отставку. 29 февраля 1920 г. была принята конституция Чехословакии, которая повторила основные положения Сен-Жерменского договора в отношении Подкарпатской Руси «с некоторыми редакционными уточнениями в пользу центральной пражской власти. Но это особого значения не имело, поскольку обещание автономии… осталось только на бумаге…» [13, c. 71].

Несмотря на всё более проблемные отношения с Жатковичем, Прага была заинтересована в сотрудничестве с ним, поскольку положение в Подкарпатье оставалось сложным, а Жаткович пользовался авторитетом не только в Подкарпатской Руси, но и среди влиятельной русинской диаспоры в США. После прошедших в апреле 1920 г. выборов в чехословацкий парламент, в которых население Подкарпатья, где еще не был отменен военный режим, участия не принимало, Прага вносит серьезные коррективы в свою политику в Подкарпатской Руси. В своих «Предложениях по изменению ситуации в Подкарпатской Руси», датированных 20 апреля 1920 г., президиум чехословацкого совета министров отмечал, что хотя прошедшие в конце января – феврале 1920 г. переговоры Жатковича, Бращайко и Торонского с чехословацким правительством оказались безрезультатными из-за вопроса о границах Подкарпатья, тем не менее, в конце переговоров Жаткович согласился с точкой зрения правительства о том, что «объединение всех русинов может остаться их политическим идеалом, добиваться которого они смогут только конституционным путем. Заняв подобную позицию, доктор Жаткович сделал возможным дальнейшее с ним сотрудничество. Теперь есть возможность приступить к назначению губернатора Подкарпатской Руси в лице доктора Жатковича, – говорилось в «Предложениях» чехословацкого правительства. – Президиум совета министров предлагает назначить доктора Жатковича «временным» губернатором, поскольку окончательное назначение губернатора должно быть перенесено вплоть до выяснения отношений между автономной и центральной администрацией…» [5].

Констатируя необходимость отозвать Брейху по причине крайне напряженных отношений между ним и Жатковичем, правительственный документ определял сферу компетенции губернатора и вице-губернатора. «Отношение между губернатором и его заместителем должно быть определено как можно быстрее и таким образом, чтобы чехословацкое правительство с помощью вице-губернатора имело гарантированный и достаточный контроль и влияние на положение вещей» [5], – говорилось в «Предложениях» президиума чехословацкого совета министров. В документе также указывалось, что перед назначением Жатковича на должность временного губернатора было бы целесообразно устроить подписание им в президиуме совета министров документа следующего содержания: «Принимая во внимание, что правительство республики внесло мою кандидатуру господину президенту на пост временного губернатора Подкарпатской Руси, в случае своего назначения обязуюсь отстаивать не только интересы Подкарпатской Руси, но и всей Чехословацкой республики. Я буду стремиться к тому, чтобы в народе Подкарпатской Руси крепло осознание принадлежности к Чехословацкой республике…» [5].

26 апреля 1920 г. правительство Чехословакии отменило Генеральный статут и сместило Я. Брейху с должности администратора. 5 мая 1920 г. Г. Жаткович был назначен президентом на должность временного губернатора Подкарпатской Руси. Предполагалось, что эта должность просуществует до созыва русинского сейма, однако законодательный орган Подкарпатской Руси был созван лишь в марте 1939 г. Наряду с должностью временного губернатора был учрежден пост вице-губернатора, который был призван гарантировать «достаточный контроль и влияние правительства Чехословакии на положение вещей» в Подкарпатской Руси. Вице-губернатор, на должность которого был назначен чешский чиновник П. Эренфельд, руководил всеми отделами гражданской администрации в Подкарпатской Руси, наряду с губернатором подписывал все официальные документы и замещал губернатора в случае его отсутствия. Возможные споры и разногласия между губернатором и вице-губернатором решались чехословацким правительством, которое, таким образом, получило в лице вице-губернатора эффективный инструмент контроля над губернатором.             

Однако и в своей новой должности Жаткович продолжал испытывать трудности во взаимоотношениях с чехословацким правительством, главным образом в сфере коммуникации. «Ваше Превосходительство!… С момента моего назначения правительство ни разу не вступило в контакт со мной ни устным, ни письменным образом, – писал Жаткович Масарику 7 июня 1919 г. из Праги. – Не предпринимается решительно никаких шагов против еврейской и мадьярской агитации… Со стороны правительства не делается никаких попыток наладить сотрудничество…» [10].   

Русинская общественность в США, уже успевшая разочароваться в чехословацкой политике в Подкарпатской Руси, тем не менее, все же восприняла новое назначение Жатковича с осторожным оптимизмом. «Губернатор Жаткович торжественно введен в должность 19 июня 1920 г. в Ужгороде, – информировал своих читателей «Американский Русский Вестник». – Народ русский с великой радостью… приветствовал своего губернатора. Мы радуемся от души, что наши братья хоть что-то получили из обещанного нам самоуправления» [18, c. 3].

В качестве первого губернатора Подкарпатья Г. Жаткович постоянно поднимал вопрос об автономии и объединении карпато-русских земель Словакии с Подкарпатской Русью во время своих переговоров с пражскими чиновниками. Нотки недовольства позицией Праги в этом вопросе заметны уже в манифесте Жатковича жителям Подкарпатской Руси от 16 июня 1920 года. Призывая население Подкарпатья к «самой строгой лояльности» по отношению к Чехословакии и обещая употребить все влияние «своего уряда для общего блага Подкарпатской Руси и Чехословацкой республики», Жаткович с заметным разочарованием сообщал, что «окончательное решение границы Словакии и Подкарпатской Руси, которое по условиям Генерального статута оставлено было русинам и словакам, не осуществилось и передано на рассмотрение конституционному правительству и парламенту Чехословацкой республики и сейму Подкарпатской Руси» [19, c. 534]. Нежелание Праги пойти навстречу русинам как в вопросе предоставления автономии, так и в объединении прешовских русинов с Подкарпатской Русью вынудило Жатковича в марте 1921 г. подать в отставку. После безрезультатных переговоров с Прагой отставка Жатковича была принята Масариком и 13 мая 1921 г. Жаткович отбыл в США. После отъезда Жатковича вся полнота власти в Подкарпатской Руси перешла в руки вице-губернатора П. Эренфельда, который единолично управлял Подкарпатской Русью вплоть до назначения нового губернатора А. Бескида осенью 1923 г.

В своих воспоминаниях, написанных сразу после ухода с должности губернатора Подкарпатской Руси, Жаткович подчеркивал, что он принял должность губернатора с непременным условием сотрудничества со стороны чехословацкого правительства. «Однако я вынужден с сожалением констатировать, – отмечал в своих мемуарах Жаткович, – что обещанная помощь состояла в основном из обещаний, но не из дел» [20, c. 33]. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Жатковича, явилось его пребывание в начале 1921 г. в отпуске в Татранской Ломнице на территории восточной Словакии, где он стал свидетелем антирусинской политики местных словацких властей в ходе проведения переписи населения. В руки Жатковича попал циркуляр жупана земплинской жупы Славика, в котором имелась оскорбившая Жатковича фраза о том, что «в Словакии нет ни русина, ни русинки.… Поэтому очевидно, что все это является не русской, а мадьяронской агитацией…» [20, c. 35]. Возмущенный подобным отношением словацких властей к русинскому меньшинству в восточной Словакии, Жаткович эмоционально назвал такую политику «террористической». В качестве основной причины своего ухода в отставку Жаткович указал «утрату доверия в искренность и добрые намерения правительства» [20, c. 36].  

Пражские чиновники, имевшие дело с Жатковичем, придерживались иной точки зрения, возлагая всю вину за конфликт на первого губернатора Подкарпатья. «Во время моего пребывания в Ужгороде… при личном общении с доктором Жатковичем я пришел к печальному заключению о том, что это человек упрямый и своенравный, который не желает видеть невозможность исполнения своих требований и который подходит к неграмотному мужику Подкарпатской Руси с теми же мерками, что и к просвещенному и образованному американскому гражданину, – делился своими впечатлениями о Жатковиче его бывший секретарь Нечас в письме Масарику в 1921 году. – Доктор Жаткович не хочет и не может понять, что для автономии нужен образованный народ, который смог бы управлять самостоятельно» [21, c. 46].

Чехов больше беспокоил не столько уход Жатковича с поста губернатора, сколько то обстоятельство, что он, будучи убежденным сторонником быстрого введения автономии в Подкарпатской Руси, мог использовать в этих целях свои широкие связи в Америке. «Его опасность состоит в том влиянии, которое он имеет у американских русинов, располагающих мощными организациями и способных оказать акциям Жатковича финансовую поддержку», – предостерегал Нечас Масарика. Главными причинами отставки Жатковича Нечас считал не столько его разногласия с чехами, сколько соображения личного и материального характера. По словам Нечаса, в США в качестве адвоката Жаткович зарабатывал в несколько раз больше денег, чем на посту губернатора Подкарпатской Руси; кроме того, его жена-американка настаивала на возвращении в США [21, c. 47]. Опасения чехов впоследствии оправдались. Вернувшись в США, Жаткович неоднократно выступал с публичной и весьма нелицеприятной критикой русинской политики чехословацких властей.

Конфликт с Жатковичем и его последующий отъезд в США вызвал серьезную обеспокоенность в чехословацких политических верхах. Сразу после отъезда Жатковича на родину Масарик подготовил документ, содержащий анализ возможных действий Жатковича и перечень мер, призванных нейтрализовать его деятельность. К замыслам Жатковича в Чехословакии Масарик относил «движение за автономию с возможной поддержкой из-за рубежа и со стороны Глинки», а к его замыслам за рубежом – «издание книги… и работу в Америке» [11]. Для нейтрализации влияния Жатковича в Подкарпатской Руси Масарик считал необходимым создание «коалиции аграриев и социал-демократов, а в случае невозможности этой коалиции – обеспечение пассивности русинских деятелей. Нужны срочные действия…» [11]. Масарик также считал целесообразным парализовать действия Жатковича за рубежом как среди «американских украинцев», так и среди словаков.

В этом же документе Масарик писал о необходимости поддержки украинофильской культурно-просветительной организации «Просвита» в Подкарпатской Руси, отмечая, что «министерство уже выделило на это 25.000, но им необходимо 200.000» [11]. Нейтрализации деятельности Жатковича был посвящен пространный аналитический доклад сотрудника канцелярии президента Я. Нечаса, занимавшегося вопросами Подкарпатской Руси. Данный документ был представлен Масарику 2 декабря 1921 г. В своем докладе Нечас констатировал невозможность найти «надежных русинов», которых можно было бы послать в США для противодействия Жатковичу. По мнению Нечаса, наиболее эффективным методом противодействия деятельности Жатковича было бы наведение порядка и консолидация положения в Подкарпатской Руси [11].

Волнения чехословацких политиков по поводу возможного негативного воздействия Жатковича на имидж Чехословакии в США были обоснованными. Обстоятельства ухода Жатковича с поста губернатора были критически восприняты русинской общественностью в США. «…Почему он сделал это и что будет теперь? – такими вопросами задавался «Американский Русский Вестник», комментируя решение Жатковича подать в отставку. – На первый вопрос ответ дал сам губернатор 17 марта на чайном вечере, устроенном для русской интеллигенции. Тогда он сказал, что руки его связаны, и он не может работать для своего народа так, как он бы хотел… Мы видим, что наша автономия существует лишь на бумаге… » [22, c. 3]. 

Чехословацкая политика в отношении Подкарпатья после ухода Жатковича определялась указанием Масарика о необходимости обеспечить «пассивность русинских деятелей» и была направлена на максимальную нейтрализацию возможных действий по достижению автономии Подкарпатской Руси. Чехословацкие власти в течение двух с половиной лет после отставки Жатковича не назначали губернатора, предпочитая управлять Подкарпатьем с помощью вице-губернатора Эренфельда и пытаясь создать за это время необходимые условия для обеспечения требуемой Масариком «пассивности русинских деятелей».

Широкие либеральные свободы и демократические институты, провозглашенные чехословацкой конституцией по примеру западных демократий, в отношении Подкарпатской Руси имели декларативно-пропагандистский характер. Так, предусмотренный конституцией парламент (сейм) Подкарпатской Руси так и не был созван за все время существования первой чехословацкой республики. Два главных обещания чешских политиков русинам – территориальное объединение русинских земель в рамках Чехословакии и предоставление русинской административной единице широкой автономии – остались невыполненными.

Характерной чертой взаимоотношений чехословацких властей и русинов в течение всего двадцатилетнего периода их нахождения в едином государстве было нарастающее разочарование русинов в Праге, вызванное невыполнением чехословацкими лидерами тех обещаний, которые щедро раздавались ими русинским деятелям в ходе переговоров о присоединении Подкарпатья к Чехословакии. Завышенные ожидания русинских общественных деятелей в отношении чехословацкой политики в своем большинстве не оправдались, что психологически способствовало распространению всеобщего разочарования, раздражения и обиды.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Archiv Ústavu T.G.Masaryka – AÚTGM, fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1919, krabice 400.

       2. AÚTGM, fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1919, 22 A, krabice 403.

       3. Русская Земля. 19 августа 1919. Сверхочередный выпуск.

       4. Русская Земля. 21 августа 1919. – № 5.

       5. Архив Института Т. Г. Масарика, фонд Т. Г. Масарик. Подкарпатская Русь       

           1919, 23 А, картон 403 (AÚTGM, fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1919,

            23 A, krabice 403.

       6.  Amerikansky Russky Viestnik. – Homestead, PA. 14 augusta, 1919. – № 31.

       7.  Amerikansky Russky Viestnik. – Homestead, PA. 18 septembra, 1919. – № 36.

       8.   Traité entre Les Principales Puissances Alliées et Associées et La Tchéco- 

             Slovaque Signé a Saint-Germain-en-Laye Le 10. Septembre 1919. Smlouva mezi

             čelnými mocnostmi spojenými a přidruženými a Československem podepsaná v 

             Saint-Germain-en-Laye dne 10. září 1919. Příloha k tisku 1630. Zasedání

             Národního shromáždění československého roku 1919. – 37 c.

        9.  Encyclopedia of Rusyn History and Culture. Revised and expanded edition.

             Edited by Paul Robert Magocsi and Ivan Pop. – University of Toronto Press,  

             2005. – 698 C.

       10. Архив Института Т. Г. Масарика, фонд Т. Г. Масарик. Подкарпатская Русь       

             1920, картон 400 (AÚTGM, fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1920,   

             krabice 400).

       11. Архив Института Т. Г. Масарика, фонд Т. Г. Масарик. Подкарпатская Русь       

             1922, картон 401 (AÚTGM, fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1922,  

             krabice 401).

       12. Маркусь, В. Політично-правова еволюція Підкарпатської Русі в   

             Чехословаччини / В. Маркусь // Zakarpatská Ukrajina v rámci Československa.

             – Prešov, 2000.

        13. Пушкаш, А. Цивилизация или варварство. Закарпатье 1918-1945 / А.  

              Пушкаш. – Москва: Европа, 2006. – 557  с.

        14. Ванат, І. Нариси новітньої історії українців Східної Словаччини. I (1918-1938) / І.  

              Ванат. – Братіславa: Словацьке педагогічне видавництво. Відділ української

              літератури в Пряшеві, 1990. – 385 с.

        15. Русин. 25.02.1923. – № 11.

        16. Тихий, Ф. Ужгород 1923 / Ф. Тихий. – Перечин, 1992. – 127 c.

        17. Русская Земля. 15 ноября 1919. – № 17.

        18. Американский Русский Вестник. – Гомстед, ПА. 25 юнья, 1920. – № 25.

        19. Bratislava. Časopis učené společnosti Šafaříkovy. – 1931. Roč. 5. – Číslo 3.

        20. Exposé Dr. G.I. Žatkoviča, byvšego Gubernatora Podkarpatskoj Rusi, o Podkarpatskoj  

              Rusi. – Homestead, 1921. – 132 c.

        21. Nečas J. Politická situace na Podkarpatské Rusi. Rok 1921 / J. Nečas. – Praha, 1997. –

             119 c.

        22. Американский Русский Вестник. – Гомстед, ПА. 8 апреля, 1921. – № 15.

Кирилл ШЕВЧЕНКО
Кирилл ШЕВЧЕНКО
Кирилл Владимирович Шевченко - доктор исторических наук, профессор Филиала РГСУ в Минске.

последние публикации