Политическая полиция Российской империи занималась обширным кругом вопросов, связанных с безопасностью государства. Порой функции политической полиции выходили далеко за пределы собственно защиты политического строя и приближались к функциям общей полиции. Среди большого количества направлений деятельности политическая полиция занималась также и противодействием тайной эмиграции подданных Российской империи. Решавшие попытать счастья за рубежом жители империи далеко не всегда выезжали за пределы Родины легальными способами.
Особенно остро эта проблема стояла в губерниях, расположенных недалеко от границы, в том числе и белорусских. Организацией тайной эмиграции, судя по жандармским документам, занимались исключительно лица еврейской национальности. Их клиентами в основном также были евреи, чьи родственники уже жили за границей. Также большой процент нелегальных эмигрантов приходился на белорусских крестьян, желающих выехать в Северную или Южную Америку на заработки. Видимо, у лиц, занимающихся тайной эмиграцией, было достаточно много информаторов в среде как еврейского населения городов и местечек, так и среди людей, часто общающихся по торговым вопросам с крестьянами. Нередко организаторы нелегальной эмиграции под видом откупщиков скота лично передвигались по деревням и выясняли, кто из крестьян хочет выехать в Америку. Политическая полиция в таком случае была вынуждена обращать пристальное внимание на всех, кто занимался покупкой скота у крестьян, т.е. под подозрение попадали в том числе и обычные евреи-откупщики. Однако за таких перед сотрудниками политического сыска или общей полиции сразу же заступались сельские старосты [1]. В принципе, сельские старосты знали лиц, постоянно покупающих крестьянский скот, поэтому при подозрении в помощи нелегальной эмиграции настоящих откупщиков, старосты могли чётко указать, что те не занимаются противоправными деяниями. Неизвестные старостам лица, называющие себя откупщиками, потенциально становились объектами жандармского интереса.
Несмотря на борьбу с тайной эмиграцией, информация к тем, кто ею занимался, о желающих нелегально выехать за рубеж попадала достаточно быстро. Порой, лица, занимающиеся тайной эмиграцией, сами приходили к желающим выехать за границу и предлагали свои услуги. Потенциальному нелегальному эмигранту даже не нужно было никого искать.
Однако лица, занимающиеся нелегальной эмиграцией, очень часто обманывали своих клиентов, обещая за определённую сумму без загранпаспорта переправить желающих за границу. Лица, занимающиеся тайной эмиграцией, зачастую имели возможность тайно переправить своих клиентов через российско-немецкую границу. Видимо, это делалось в отношении тех нелегальных эмигрантов, которые были более информированы о законных способах выезда за рубеж, поэтому попав за пределы России, они успокаивались, считая, что основные трудности уже позади. Однако таких задерживала уже за рубежом местная полиция при попытке сесть на пароходы, отправляющиеся к американскому континенту, и неудавшимся эмигрантам приходилось возвращаться домой. Для того, чтобы вернуть деньги, потерпевшие обращались в эмиграционные бюро (видимо, занимающиеся тайной эмиграцией действовали от имени реально существующих организаций). Естественно, что бюро не собирались выплачивать никаких денег, тогда потерпевшие обращались в полицию, будучи уверенными, что именно эмиграционные бюро виноваты в сложившихся обстоятельствах.
Некоторые лица (обычно, белорусские крестьяне) задерживались полицией ещё на территории Российской империи при попытке выезда. Они были слабо информированы или вообще не информированы, каким способом и при наличии каких документов можно было пересечь государственную границу, поэтому организаторы нелегальной эмиграции даже не старались тайно переправить их за рубеж. Крестьяне, будучи уверенными, что они действуют законно, или что с пограничными службами договорились отправители, чувствовали себя относительно спокойно, пока не сталкивались с суровой реальностью пересечения границы.
Потерпев неудачу в попытке эмигрировать, они требовали у отсылавших их возвратить свои деньги. Однако отправители отказывались делать это, продолжая вводить неудавшихся эмигрантов в заблуждение утверждениями, что деньги должны возвращать те, кто их задерживал. Некоторые из крестьян, веря в это, шли в полицию и жандармерию, требуя возместить им убытки. Иногда лица, занимающиеся нелегальной эмиграцией, оплачивали из своего кармана затраты людям, не имеющим средств оплатить поездку самим. Правда потом с этих лиц взыскивалась сумма, в два раза превышающая реальные затраты на нелегальную эмиграцию. К слову, расценки на эмиграцию за границу перед Первой мировой войной были следующие: в Нью-Йорк – 128-135 руб., в Чикаго – 156 руб., в Аргентину и Бразилию – 125-150 руб. [2].
Жандармерия боролась с тайной эмиграцией, привлекая к этому и общую полицию. Так, по просьбе жандармов полиция проводила обыски у подозреваемых, вела тайное наблюдение, советовалась с жандармами о целесообразности той или иной меры в отношении подозреваемых. Иногда полицейские, получив оперативные сведения о готовящемся выезде, сами принимали меры к задержанию эмигрантов [3].
Очень часто за лиц, подозреваемых в тайной эмиграции, заступались их родственники, утверждая, что те ничем противозаконным не занимались. Однако жандармерия в основном игнорировала подобное заступничество, поскольку практически всегда против подозреваемых имелось достаточно неоспоримых улик. Чаще всего, подозреваемые занимались содействием нелегальной эмиграции продолжительное время и в силу этого, против них накапливалось немало улик. Если подозреваемый был единственным кормильцем в семье, его на время расследования отпускали под надзор полиции. К остальным отношение было однозначным – их содержали под стражей. Из-под предварительного заключения можно было выйти только при условии полного расчёта с обманутыми людьми по предъявлении расписки в этом [4]. Некоторые из организаторов нелегальной эмиграции после получения информации о своём предполагаемом задержании пускались в бега. Занимающиеся тайной эмиграцией не составляли каких-либо сообществ, но имели общую кассу на случай подкупа должностных лиц при аресте кого-нибудь из них. Насколько эта касса помогала в случае ареста, остаётся непонятным. Большинство организаторов нелегальной эмиграции не хранило дома никаких бумаг, могущих скомпрометировать их, однако так поступали не все, иногда полиция обнаруживала таковые во время обыска [5].
Тайная эмиграция с территории белорусских губерний была развита достаточно сильно. Так, отдел торгового мореплавания уведомлял минского губернатора, что только в Минской губернии тайной эмиграцией занимаются несколько десятков человек. Причём, делают они это при поддержке иностранных пароходных компаний. В списке, приложенном к сообщению отдела торгового мореплавания, было 36 фамилий, а также утверждалось, что они связаны с некоторыми чиновниками, сообщающими им за деньги, интересуется ли ими полиция [6].
К занимающимся тайной эмиграцией применялись меры административного порядка. Некоторым из них хватало высылки, после чего они прекращали занятие тайной эмиграцией и даже советовали МВД, как бороться с подобной деятельностью. Основная же масса занимающихся тайной эмиграцией высылалась на 2-4 года преимущественно в соседние, но не пограничные губернии [7].
Таким образом, тайная эмиграция с территории Белоруссии в начале ХХ в. являлась для властей достаточно серьёзной проблемой. Для её преодоления использовались силы, как политической, так и общей полиции. Однако, несмотря на усиление наблюдения за лицами, занимающимися тайной эмиграцией, бороться с этим явлением было сложно, поскольку на тайный выезд за границу существовал устойчивый спрос.
[1] Национальный исторический архив Республики Беларусь. Ф. 705. Оп. 1. Д. 9. Л. 54.
[2] Там же. Л. 160 об.
[3] Там же. Л. 132-135 об.
[4] Там же. Л. 18.
[5] Там же. С. 161 об.
[6] Национальный исторический архив Республики Беларусь. Ф. 705. Оп. 1. Д. 8. Л. 8-8 об.
[7] Национальный исторический архив Республики Беларусь. Ф. 705. Оп. 1. Д. 9. Л. 165 об.
