Во второй половине 1920-х гг. активное и систематическое вовлечение римско-католического духовенства в политическую жизнь, которое вышло далеко за рамки пастырского попечения, соединенное с Крестьянской партией С.Радича, резко активизировалось.
Со стороны местных властей и армейского командования в Генералштаб Королевства СХС поступали донесения об использовании священниками духовной власти в политических целях, об агитации населения «с алтаря» с призывами голосовать за определенные партии, придерживающиеся антигосударственного курса. Так, например, приходской священник Н.Кувач из местечка Сутомишици, около итальянской границы, в сентябре 1927 г. в проповеди, начатой со Св. Евангелия, перешел на политические темы и заявил следующее: «… не думайте, что выборы не касаются веры! Еще как касаются! Мы – католики хорваты и словенцы, находимся в том же положении, как и немцы 60 лет назад, когда Бисмарк хотел уничтожить католичество. Голосуйте только за католические партии, или масонские депутаты введут законы, запрещающие священникам проповедь в церкви и изгонят веронауку из школы… Каждый достойный христианин должен отдать свой голос за свою веру, за нашу партию – Хорватскую народную партию (партия Сеньората, руководства Хорватского католического молодежного движения – А.Ф.), а все те, кто проголосует за другие партии, идут за сатаной и выбирают масонство, вся государственная власть находится в руках у масонов!..». Далее Кувач отмечал, что «все самое лучшее на селе сосредоточено вокруг священника», а «все злое и сатанинское» – около учителей и адвокатов, «такая ситуация везде и всюду…»[1]. Упоминания о «масонском» характере власти в КСХС было одним из главных «козырей» в антигосударственной пропаганде, развиваемой римско-католическим клиром.
Поддержка партии С.Радича в преддверии выборов 8 февраля 1925 г. со стороны Римско-католической церкви резко активизировалась, причем агитация в пользу Радича прямо связывалась с сербофобией, обретении хорватской частью республиканского статуса, с хорватским сепаратизмом и экстремистскими выпадами. В донесении Генералштаба о внутренней ситуации в конце 1924 – 1925 гг. указывалось, что патер Виктор Павлинович из францисканского монастыря в Нашицах 23 декабря 1924 г. в школе в Джурдженовце на уроке веронауки среди детей «сеял адскую ненависть против нынешнего режима и нападал на все сербское, включая короля.., детям наказывал, чтобы они передали родителям, чтобы они голосовали за Радича»[2]. В январе 1925 г. приводились сведения о развитии в Баранье «чрезвычайно активной агитации за Радича со стороны католического духовенства, которое не выбирает места и агитирует в церкви, школе, в любом ином месте, как среди взрослых, так и среди детей, но особенно среди детей внедряют чувство безрассудной ненависти к сербам и существующему государственному устройству… Так, например, священник из с. Петрово Й.Ревид во время своих церковных служб не упустил ни одной возможности критики югославянского государства, короля и всего сербского». Священник в Б.Монастыре «на каждом шагу» напоминал крестьянам, «чтобы они голосовали за Радича, в то время как сам он будет голосовать за Пашича, поскольку под этой маской можно развивать эффективную пропаганду»[3]. 28 января 1925 г. «Дон Стипан Каштелян, приходской священник из села Гата, в последнее время собирает с паствы пожертвования для Радича, заявляя, что тем самым он действует ради спасения католической веры… а сербы – самые большие враги хорватского народа»[4]. 20 февраля 1925 г. Римско-католический приходской священник в Катунах сплитского среза дон Анте Соланич во время службы произнес следующую речь: «Мы – хорваты, и мы не хотим иностранцев за господ. 8 февраля голосуйте за Радича»[5]. 5 февраля 1925 г. приходской римско-католический священник Мате Депут в церкви в Сурджурджа во время службы произнес речь следующего содержания: «Братья, настало время борьбы… 8 февраля нигде не ставьте галочки, только за нашу Домовину (Отечество – А.Ф.), но никак не за предательскую»[6]. 27 февраля 1925 г. сообщалось, что «католические священники развивают агитацию за Радича особенно в Баранье и Подравине, не выбирая место для своей агитации – в школе, церкви, в любом месте, но особенно среди детей сея ненависть в отношении сербов и нынешнего государственного управления»[7]. Зачастую приходские священники с алтаря перед церковью, полной верующими, проводят проповедь, в которой заявляют: «нынешнее государство хорватам – не домовина, у хорватов только одна родина – Хорватия, хорваты должны любить только свою, хорватскую, землю, и никакую другую»[8]. 22 мая 1925 г. в донесении министерству внутренних дел говорится о том, что «последствия влияния слишком многочисленного духовенства – интенсивная вредоносная агитация против государственного и народного единства, вплоть до того, что священники отговаривают способных молодых людей идти служить в жандармерию.., подобный случай произошел на станции Водице со стороны местного приходского священника»[9]. 23 ноября 1925 г. в Боснии и Герцеговине в г. Горни Вакуф (район г. Бугойно), селах в селах Доброшина и Волица приходской священник Пашкал Думанчич проводил активную агитацию среди своей паствы за Радича и республику, в противном случае «кто проголосует за радикалов (сербскую Радикальную партию – А.Ф.), тот предает хорватство, не будет допущен к исповеди и не будет похоронен на католическом кладбище». Когда некоторые верующие-католики пришли к нему домой за советом по поводу выборов, в частности, нельзя ли проголосовать за радикалов, т.к. от «радичевой политики нет никакого толка», то священник изгнал их со словами «Как вы только смеете так говорить!»[10].
Акцию Радича поддержали и внешние чрезвычайно влиятельные силы – Ватикан, Австрия, а также Венгрия.
23 октября 1926 г. поступившее в адрес министра иностранных дел Момчило Нинчича донесение говорило о венской прессе, о том, что она была «традиционно враждебно настроена в отношении Сербии и сербства», всегда «поддерживала хорватов и словенцев, с планом отделить их и разъединить с сербами и как можно сильнее привязать к Австрии и Вене». Так в настоящий момент «Neue Freie Presse» («Нова свободная пресса») поддерживает болгар потому, что «они были и остались союзниками немецко-венгерского блока». Однако среди венских изданий особо следует выделить «Reichspost» – собственность типографии «Херолд», которое, в свою очередь, принадлежит римско-католическому «Обществу Пия», цель которого – расширение католической прессы. «Райхспост» – орган Христианско-социальной партии, особенно ее правого крыла, «дружественно относится к Италии и Ватикану и к болгарскому правительству… Использует каждую возможность, чтобы поддержать акцию Радича… Проявляет выраженную сербофобию…», геополитически выступает «на стороне Венгрии и Болгарии»[11].
23 декабря 1925 г. новое донесение уточняло, что «»Райхспост» и далее проводит клерикальную компанию… Главный редактор «Райхспоста» Фридрих Фундер в частном разговоре отметил, что после выборов чешские католики значительно усилены, но этого недостаточно для ослабления режима в Чехословакии, политика которого направлена против католической и Габсбургской Австрии… Венгрия должна стать суверенным и независимым государством, но вступить с Австрией в военный и таможенный союз, в персональную унию, разумеется, с Оттоном во главе. Таким образом Вена и Пешт стали бы вновь точками притяжения для стран Малой Антанты. К этому тяготели бы немцы, хорваты, словенцы и словаки… По поводу клерикализма и католицизма Фундер как адвокат иезуитов болгарами доволен – власть принадлежит католическому суверену. Югославией, напротив, недоволен – положение католичества недостаточное… Католический клир готов взбунтоваться, поскольку боится, что Радич согласиться на секуляризацию церковного имущества»[12].
В конце 1920-х гг., после убийства С.Радича (в 1928 г.), в хорватском этно-сепаратистском движении Римско-католическая церковь стала играть ключевую роль, согласно информации, поступающей в министерство иностранных дел, министерство по делам вероисповедний и министерство иностранных дел, эта церковь «играет важнейшую роль, ее влияние тайное и подлое, но оно чувствуется. Хорватский крестьянин все еще клерикал и великий католик… Среди католического духовенства в Хорватии югославян больше нет… Самая большая ошибка нашей государственной политики в том, что разрешили работу иезуитов в нашем государстве. За это нам придется дорого заплатить… Достаточно упомянуть, что самая отвратительная хорватская газета «Грудобран» печатается в иезуитской типографии. Иностранная пропаганда агрессивная и она находит благодатную почву. За всем этим стоит Австрия, а за ней – Ватикан»[13].
Один из пиков политической напряженности пришелся на 1934 г., когда в результате совместного преступления хорватских усташей и Внутренней македонской революционной организации был убит король-объединитель Александр I Карагеоргиевич и французский министр иностранных дел Л. Барту. Обвинения в адрес Римско-католической церкви усиливались, в докладах дипломатов отмечалось, что «Римско-католическая церковь в Хорватии «не имеет оснований для претензий, причины для них следует искать не в государстве: автономия хорватской бановины предоставляет католической церкви в Хорватии достаточно возможностей для успешного развития в установленных законом границах. Однако деятельность вне границ закона может привести католический клир Хорватии и саму церковь к опасному положению с непредсказуемыми и фатальными последствиями. В случае, если официальные органы католической церкви подвергнут опасности будущее нашего Королевства, опасности, вызванной взрывоопасным потенциалом настоящей международной обстановки, все части нашего народа будут считать саму церковь ответственной за злой умысел, вынашиваемый ее представителями во вред единству государству, его свободе и независимости. Деструктивность церкви в настоящий момент заключается в конспиративной, заговорщицкой и террористической деятельности вплоть до убийства короля. Устремления Ватикана в отношении Восточных церквей известны. Возможно, атмосфера христианской любви и сотрудничества и увенчают его усилия полезными плодами, лояльность и убеждения могли бы привести к духовному единству югославянских народов различного вероисповедания. Однако среди этих народов католическая церковь проводит разъединительную политику, способствует ограничению свободы и независимости в пользу иностранных сил. В результате все усилия Ватикана в отношении Востока будут не только безрезультатными, но, вместо пользы, нанесут католицизму непоправимый вред. Все это адресуется папе, государственному секретарю кардиналу Маллиони и остальным высшим церковным иерархам – кардиналу Тиссерану (секретарю Конгрегации восточных церквей, француз по национальности), кардиналу Хлонду (поляк) и Антону Прешерну (словенец, ассистент генерала ордена иезуитов словенских земель, личный друг председателя Сената А.Корошца)…»[14].
Представленные документальные свидетельства доказывают наличие системной инфильтрации римско-католического духовенства в политическую борьбу. Призывы голосовать за определенные хорватские партии, демонизация правящего режима через призму «масонского заговора» и, что выглядит особенно зловеще, целенаправленное отравление юных умов ядом сербофобии — все это говорит о сознательном и масштабном использовании духовного авторитета как политического оружия.
Клерикальная политическая интервенция, подкрепленная негласной, а порой и явной поддержкой со стороны внешних факторов – Ватикана, Австрии и Венгрии, – создавала мощный геополитический антиюгославский и антисербский резонанс. Венская пресса, ставшая рупором антисербских настроений, и обеспокоенность Ватикана положением католицизма в Югославии подпитывали внутренние хорватские экстремистские, сербофобские и центробежные силы. Католикам-хорватам внушались тезисы, что им не нужны ни сербская власть, ни интегральное югославянство, ни вообще государственный союз с сербами, а нужно только и лишь свое собственное самостоятельное государство, границы, которого, однако, включали бы не только «узкую» Хорватию, но и Славонию, и Далмацию (знаменитое, но никогда прежде не существовавшее в реальности «Триединое королевство Хорватия, Славония и Далмация»).
Деятельность францисканского ордена прокладывала путь и к освоению Боснии и Герцеговины, в период Независимого Государства Хорватия самые лютые усташи вышли из западной Герцеговины – оплота францисканского ордена. Широки Брег с окрестностями во Второй мировой войне породил огромное число усташей, среди которых – самые чудовищные преступники. В самом Широки Бреге в мае 1941 г., спустя всего месяц после провозглашения Независимого Государства Хорватия, было убито около 4 000 сербов[15]. Особенно «выделился» будущий министр внутренних дел, а затем министр юстиции и вероисповеданий НГХ Андрия Артукович (1899-1988), в свое время закончивший францисканскую классическую гимназию в Широки Бреге. Артукович несет прямую ответственность за массовые казни сербов в Глине, Беловаре, отправке сотен тысяч сербов, а также евреев и цыган, в лагеря смерти Ясеновац, Стара Градишка, Джаково, Лобор, Ястребарско, Уштици и др. Комендант лагеря Ясеновац Любо Милош образование получил в той же францисканской гимназии. „Брат Сатана“ – печально известный маньяк-усташ, виновный в массовых пытках и казнях, Мирослав Филипович-Майсторович, также одно время комендант Ясеновца, был священником францисканского ордена, в самом начале Второй миовой войны лично участвовавший в убийстве 2300 чел. в окрестностях Баня Луки[16]. Именно францисканцы в НГХ стали движущей силой геноцида, а после окончания войны усташи из Широки Брега вели подпольную борьбу вплоть до 1948 г.
Римско-католическая церковь, вместо того чтобы быть цементирующим раствором в многонациональном государстве, превратилась в троянского коня для его деконструкции, непрестанно культивируя радикальный этно-шовинизм. Сербская элита, несмотря на более чем ясные мотивы и действия со стороны как церкви, так и сопрягающихся с ней политических сил, подобные сигналы просто-напросто не воспринимала, полагая возможным уступки хорватам и усиление идеологии интегрализма. С другой, сербской стороны, в этот период аккумулируется сербская национальная трагедия – когда династия Карагеоргиевичей все дальше расходится с цивилизационно-культурным вектором собственного народа, теряет свою главную опору – в лице армии и постепенно утрачивает контроль над процессами в Хорватии.
[1] Архив Југославије. Фонд 63 «Министарство правде КЈ, Верско одељење». Фасцикла 53.
[2] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[3] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[4] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[5] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[6] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[7] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[8] Архив Југославије. Фонд 74 «Двор Краљевине Југославије 1918-1948». Фасцикла 11.
[9] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[10] Архив Југославије. Фонд 69 «Министарство вера КСХС 1919-1929». Фасцикла 182.
[11] Архив Југославије. Фонд 334 «Министарство иностраних послова Краљевине Југославије – политичко одељење 1918-1941». Фасцикла 7.
[12] Архив Југославије. Фонд 334 «Министарство иностраних послова Краљевине Југославије – политичко одељење 1918-1941». Фасцикла 7.
[13] Архив Југославије. Фонд 37 «Збирка Милана Стојадиновића». Фасцикла 9.
[14] Архив Југославије. Фонд 372 «Посланство КЈ при Светој Столици у Риму (1919-1945)». Фасцикла 16.
[15] Дмитровић Радомир Крст на крижу. Београд, 2016. С. 71.
[16] “Фра Сотона” и Макс Лубурић – убице од којих су зазирали и њемачки официри [Электронный ресурс] // РТРС. 28.04.2017. URL: https://www.rtrs.tv/vijesti/vijest.php?id=251327
