Однажды, приехав в Белград, я по привычке решил сразу же окунуться в языковую среду и включил телевизор, чтобы тот меня в эту самую языковую среду погружал. В политике тогда что-то происходило, и захотелось не просто «погрузиться в среду», но послушать – что там народ говорит.
Для сравнения включил какой-то ТК Хорватии. И просто поразился контрасту. Вместо развязного – столь, увы, привычному уже и для нас, – тону телевизионных болтунов, тарахтящих на «молодёжном» жаргоне, услышал из уст хорватских деятелей довольно красивую славянскую речь.
И стало очень горько за наших братьев-сербов…
Как мы помним, до реформ Вука Караджича сербы в качестве языка письменности использовали смесь церковно-славянского, элементов «высокого штиля» русского языка и местной лексики. Интересно, что даже в конце XIX века сербы широко использовали многие слова, которые сегодня, спустя 200 лет, прошедших со времени деятельности этого человека, уже они не могут понять без переводчика.
В качестве примера могу привести классическое произведение Сербской литературы – комедию Стевана Сремаца «Ивкова слава» [1].
А вот уже современные сербы не понимают некоторые слова, которые звучали в комедии, опубликованной в 1895:
Алый (алев) – пламеноцрвена боjа («пламенно-красный цвет»);
Второбрачни – другобрачни (не знают смысл числительного «второй»);
Заjац – зец;
Казначеj – благаjник;
Обjатиjе – загрљаj;
Поведење – понашање;
Пољза, пољезан – корист, користан;
Публични – jавни;
А вот если почитать «Воспоминания Алексы Симича о князе Милоше», написанные в 1860-е годы, то там таких слов – непонятных современному сербу, уже огромное количество [2]. Профессор Радош Люшич, редактировавший «Воспоминания» приводит довольно пространный словарик «устаревших и непонятных слов».
Там немало турцизмов. Но турцизмы эти, может быть и непонятны хорватам, но сербы их понимают хорошо.
Иное дело – русизмы.
Они, увы, современным сербам, непонятны.
Речь идёт о следующих словах:
Визита – посета, поход, преглед;
Владетељ – владар;
Влиjаниjе – подстрек, утицаj;
Воjна – рат;
Вопрос – питање, ствар;
Втори – други;
Грош – ситан ковани новац;
Даже – чак, шта више;
Дејствително – доиста, заиста, збиља, стварно, уистину;
Дејствителност – збиља, истинитост, стварност, тачност;
Достоинство – достојанство;
Житељство – становништво;
Зданије – зграда, грађевина;
Известије – глас, извештај, саопштење;
Изобличити – обедити, оптужити;
Инародни – страни, туђи;
Качество – особина, својство;
Кончина – крај, свршетак, смрт;
Љубопитно – занимљиво;
Магновеније – тренутак, часак;
Мненије – мишљење, мнење;
Набљудавати – гледати, пазити, посматрати;
Наставленије – поука, савет, упутство;
Невредим – не повређен, читав;
Недвижим – непомичан, нопокретан;
Опорочивати – оговарати, оклеветати, осрамотити;
Опстојатељство – околности, прилика;
Оскорбити – ожалостити, вређати, принижавати;
Отечество – отаџбина;
Очајанији – безнадежност, очајање;
Пора – време;
Трогателно – дирљиво, потресно, узбудљиво;
Удовлетворение – задовољство;
Уничтожити – уништити;
Устројеније – организација, уређење;
Ходатај – заступник, заштитник, повереник, посредник;
Хранити – чувати;
Целомудрије – невиност;
Част – део;
Число – број.
Берём в руки изданную в 1838 году книгу «Знаменитiи догађаи новiє Србске исторiє на кратко у везаномъ и простомъ слогу. Списани Герасiмомъ Георгiєвићемъ Епископомъ Шабачкимъ» [3].
Тут уже появились новые литеры, придуманные Вуком Караджичем за 20 лет до того, (правда, не все, только ћ и ђ), однако же, всё ещё используются буквы азбуки, общей для тогдашней России, Болгарии, Черногории, Молдавии, Валахии, Трансильвании и, разумеется, Сербии. Факсимиле было переиздано в 2010 году, там же в качестве приложения был представлен адаптированный текст, а также примечания. Адаптация, впрочем, сводилась к тому, что текст полностью переписывался в соответствии с «вуковицей», а также переписыванием некоторых слов в соответствии с нормами современного языка. Например, вместо «О повратку мощiй Светога Краля» в адаптированном тесте мы видим «О повратку мошти Светога Краља», то же самое и с окончаниями: вместо «добрый» (как в оригинальном сербском тексте 1838 года) – «добри»; «окончанiя» – «окончања» и т.д.
Но сейчас нас интересуют как раз примечания, точнее, переводы слов, понятных сербам в 1838 году, но не понятным в 2010.
Разместим не в алфавитном порядке – как это имело место выше, а по мере появления непонятных для современных сербов слов в адаптированном тексте.
Обитель – манастир, место у ком се непрестано врше молитве;
Одолети – победити;
Скорбь – жалост, брига, мука, мучење;
Печаль – туга, жалост, брига;
Утварь – накит, украс, оппрема; утвар црквена: ствар, која употребљава у цркви при богослужењу.
Свидетель – сведок;
Второ – друго;
Вручати – предавати, препоручивати, поручивати;
Чреда – ред;
Сторично (сторицей) – стоструко;
Щастливо – срећно;
Кроме – осим, изузевши;
Прочiи – следећи, остали, други;
Плҍнъ – оно што је присвојено, отето силом (особито у рату и борби);
Походъ – војна операција, покрет војске с одређеним циљем;
Хитрость – довитљивост, лукавство, препреденост;
Чрезвычайно – изврсно, изузетно, изванредно;
Ходатай – заступник, посланик, посредник између Бога и људи;;
Изрядна – изабрана, особита, одлична.
Отрадно, что тут, по крайней мере, не растолковывается смысл слов правление, настоятель, властитель.
Попросил прокомментировать вышеизложенное своего постоянного собеседника из Черногории, филолога и философа Огнена Войводича.
«- Помню, моя бабушка в селе на севере Черногории использовала большинство вышеперечисленных слов, называя их «славизмами». Сербы всегда использовали «славизмы» или «русизмы», но поскольку задача была расщепить единое тело сербского народа, то была навязана языковая политика немецкой славистики (австро-славистики), направленная на фрагментацию славянских языков на племенные диалекты и вытеснение общеславянских слов, а для славянских народов, находящихся под османской оккупацией, – на внедрение тюркизмов или арабизмов. Это было следствием политики сотрудничества Австро-Венгерской и Османской империй, разделивших Балканы.
Кроме того, христианское население краёв современной Черногории, таких как север Черногории, который назывался Брд, и регион Черногория вокруг города Цетинье, где находились епископы Петровича-Негоша, на протяжении столетий с оружием в руках сопротивлялось османской оккупации, – использовали меньше тюркизмов или арабизмов. Но тюркизмы были введены в сербский язык через немецкую реформу сербского языка (которую точнее было бы назвать немецко-турецкой реформой сербского языка), что было преподнесено сербскому народу под видом «реформы Сербского языка Караджича», который был сотрудником Немецкого славянского ведомства в Австрии в колониальной программе югославской языковой политики.
А теперь языковая политика является выражением идеологической позиции – дальнейшее дробление, которое преподносится леволиберальными лингвистами и немецкие славистами в качестве реализации национальной политики».
Всё правильно, у нас именно так и поступают. Канон Литературного Русского языка, действительно Великого и Могучего – если судить о Золотом (да и Серебряном, тоже) веках Русской Литературы – попирается отвратительным жаргоном. А братские славянские народы, бывшие веками в едином духовно-культурном пространстве, под предлогом того, что язык блогеров не имеет ничего общего с языком Пушкина, пускаются во все тяжкие, лишь бы дистанцироваться от некогда единого для наших народов языка.
У нас принято посмеиваться над языковым пуризмом современных хорватов, которые тщательно очищают свою речь от турцизмов (называя их презрительно «сербизмами»), и при этом они усердствуют в словотворчестве, изобретая словечки, ставшие уже анекдотами, типа «муневоз» (электровоз) или «ногомёт» (футбол). Конечно, вот эта политика выискивания заимствованных слов нередко доходит до абсурда. Но, вместе с тем, хорваты поступают куда логичнее сербов, которые 200 лет назад с подачи Вука Караджича и социальных инженеров из Вены отказались от славяно-сербского языка, а сегодня – отказываются уже и от сербской кириллицы, перейдя на латиницу и славяно-турко-английский жаргон вместо литературного языка.
Так что я бы не торопился посмеиваться над хорватскими филологами.
Склонность хорватов к пуризму свидетельствует об их способности к национальной мобилизации. Пуризм является не только показателем национальной мобилизации, но и её генератором. Равнодушие сербов к чистоте языка свидетельствует об очень печальных процессах.
Навязчивое дистанцирование хорватами от «азиатчины» подхлёстывает национализм, который, как показывает практика, рано или поздно заканчивается усташеством.
В сети [4] попались горькие рассуждения на эту тему:
«Как это ни парадоксально, хорваты – самые ярые чистильщики сербского языка от иностранщины!
А мы, сербы, имеем ли мы языковую политику?
Впервые я задумалась об этой теме три года назад.
А началось всё с разговоров о разных словах в сербском языке, обозначающих тот или иной предмет, в настоящее время и в прошлом.
Меня заинтересовало постоянно слышимое мною: «Вот в молодости (или в детстве) все вокруг говорили так, а сейчас говорят так…»
Вот мои наблюдения за пожилыми сербами и их разговоры…
– А помнишь? Так начинаются многие беседы, в которых я почерпнула много интересных моментов!
– Помнишь в молодости мы катались на ВЕЛОСИПЕДАХ и у кого не было денег его купить, брали на прокат в магазине с вывеской «ВЕЛОСИПЕДЫ».
И не о каких «бициклах» никто и слыхом не слыхивал!
– А помнишь летали АЭРОПЛАНЫ, а теперь «авионы».
– А помнишь все кругом говорили ПОМИДОРЫ и даже не могу понять куда это делось, и как все стали говорить «парадайз»?
– И уж точно каких то несколько десятков лет назад рядом жил СУСЕД, а не «комшиjа»!
– Помню мои старики говорили ГЛАВИЦА ЧЕШНЯКА (головка чеснока). Теперь это осталось только в хорватском.
– А новорожденных малышей называли МАЛЕН и МАЛЕНА (девочка и мальчик). И никаких западных беби как сейчас!
Прямым следствием лингвистической реформы Вука Стефановича Караджича стало исчезновение славяно-сербского языка!
Да, его больше не существует…»
Литература:
[1] Сремац Стеван. Ивкова слава. – Београд, 2004. ISBN 86-7748-021-8
[2] Радош Љушић. Сећања Алексе Симића на кнеза Милоша.– Крагуевац, 1997
[3] Знаменитiи догађаи новiє Србске исторiє на кратко у везаномъ и простомъ слогу. Списани Герасiмомъ Георгiєвићемъ Епископомъ Шабачкимъ. – Београд: Службени Гласник; Горњи Милановац: Музеј рудничко-таковског краја, 2010. ISBN 978-86-519-0554-7
