Установившийся с лета 1941 года на территории Советской Белоруссии репрессивный немецкий оккупационный режим, проводивший по отношению к коренному белорусскому населению политику откровенного геноцида в соответствии с «расовой теорией» германских нацистов, имел свою специфику на землях Западной Белоруссии, которые вплоть до 17 сентября 1939 года находились в составе Второй Речи Посполитой. Власти межвоенной Польши проводили здесь жёсткую и последовательную политику полонизации местного населения в течение всего межвоенного периода.
На оккупированных землях Западной Белоруссии, которые польское эмиграционное правительство в Лондоне с маниакальным упрямством вопреки реалиям продолжало считать неотъемлемой частью польского государства, польские политики из Лондона и их представители на местах упорно пытались реализовать хитроумный проект, призванный обеспечить возвращение данных земель в состав возрожденной Польши после окончания войны. Созданные в областях Западной Белоруссии, в основном на Гродненщине и Виленщине, подпольные польские структуры, подчинявшиеся эмиграционному правительству в Лондоне, первоначально пытались лавировать между немецкой оккупационной администрацией и белорусскими советскими партизанскими отрядами. При этом основной силой, сразу же вступившей в вооружённую борьбу с немецко-фашистскими захватчиками, были именно советские партизанские отряды. Польские формирования Армии Крайовой, подчинявшиеся напрямую Лондону, предпочитали выжидать, рассчитывая на взаимное истощение Германии и СССР и планируя начать свои действия в благоприятный для них момент.
Однако по мере впечатляющих военных побед Красной Армии и её успешного продвижения на Запад среди польских подпольных структур на территории Западной Белоруссии, включая военные отряды Армии Крайовой, заметно усилились антисоветские и прогерманские настроения, хотя формально польское эмиграционное правительство в Лондоне являлось частью антигитлеровской коалиции. Руководители местных польских подпольных структур и командиры отрядов Армии Крайовой, будучи откровенными польскими шовинистами и страдая от характерного для польской шляхты комплекса культуртрегерства по отношению к своим восточным соседям, воспринимали Красную Армию как своего главного противника и были готовы к совместным с вермахтом действиям против Красной Армии и против белорусских советских партизанских отрядов. Подобные настроения существенно возросли после сокрушительного разгрома вермахта под Сталинградом и особенно после нашумевшего «катынского дела», разыгранного немцами весной 1943 года по сценарию министра пропаганды Третьего рейха Й. Геббельса, который, будучи неплохим знатоком польской психологии и шляхетского менталитета, расставил пропагандистские акценты в «катынском деле» именно так, как это было выгодно Третьему рейху.
Так, на встрече уполномоченного лондонского правительства пана Дембека с активистами польского подполья в селе Лугомовичи на Гродненщине 4 мая 1943 г. было единогласно принято следующее весьма красноречивое решение: «1. Стараться быть… в самых хороших отношениях со всеми гражданскими немецкими властями, чтобы получить доверие с их стороны. Использовать слабость и недостаток интеллигенции у немцев… 3). Поскольку немцы относятся очень враждебно к коммунистам, мы должны это использовать для своих целей, называя коммунистами всех белорусских народных деятелей… Пусть их бьют сами немцы, а мы будем… как будто проявлять сочувствие к невинным жертвам. Белорусы никогда не смогут этого понять потому, что это народ слабый, особенно на политической почве… 4. За посредничеством своих людей просить полицию и немцев жечь белорусские деревни под предлогом, что они помогают партизанам…» (Польша – Беларусь 1921-1953: 243-244).[1] Обращает на себя внимание стремление польских политиков при малейшей возможности использовать в своих интересах немецкую армию и полицию против белорусского населения. Особенно впечатляет письменно задекларированная здесь просьба «героических» польских подпольщиков из Армии Крайовой к немцам «жечь белорусские деревни»…
С лета 1943 г. донесения руководителей белорусских партизанских отрядов, действовавших на территории Западной Белоруссии, изобилуют многочисленными фактами вооружённых столкновений с польскими вооружёнными формированиями Армии Крайовой, которые часто действовали совместно с гестапо и немецкими оккупационными властями. В ряде случаев военнослужащие Армии Крайовой прибегали к откровенно изуверским действиям в отношении белорусского гражданского населения, участвуя в сожжении деревень и убийствах мирных жителей (Польша – Беларусь 1921-1953: 246-267)[2].
Более того, «16 февраля 1944 г. вступило в силу соглашение между немцами и Армией Крайовой в Виленской области. Фактически было установлено перемирие. В соглашении оговаривались зоны действия Армии Крайовой без вмешательства немцев, которые в свою очередь обязались обеспечивать Армию Крайову оружием, боеприпасами, медикаментами и помощью раненым в немецких военных госпиталях. При этом Армия Крайова должна была бороться с «иудео-большевистскими бандами» (Арад 2011: 244)[3].
У немцев и подчинявшихся Лондону поляков, таким образом, было очень много точек соприкосновения. Примечательно, что данное весьма красноречивое соглашение о фактическом союзе между Армией Крайовой и немецкими оккупационными войсками было заключено в Виленской области всего за несколько месяцев до начала стратегической операции «Багратион», цель которой заключалась в полном освобождении Советской Белоруссии от немецкой оккупации.
Таким образом, польские вооруженные отряды Армии Крайовой на территории Западной Белоруссии, а также Украины и Литвы активно боролись с советскими партизанами и терроризировали поддерживавшее их местное белорусское население, фактически выступая в роли пособников немецких оккупационных властей. Недавно опубликованные новые документы свидетельствуют, что командиры подразделений Армии Крайовой на территории Западной Белоруссии фактически использовали ресурсы немецкой оккупационной администрации для уничтожения белорусского населения, отзываясь о белорусах с пренебрежением и явным цивилизационным высокомерием вполне в стиле нацистской идеологии. Во время нацистской оккупации западнобелорусских земель военнослужащие Армии Крайовой запятнали себя убийствами советских военнопленных, сожжением мирных белорусских деревень, а также многочисленными зверствами и уничтожением мирного белорусского населения (Советский Союз и польское военно-политическое подполье 2019)[4].
После освобождения Западной Белоруссии Красной Армией в ходе операции «Багратион» летом 1944 г. отряды Армии Крайовой, не признавая новой советско-польской границы, совершили многочисленные акты террора против советских военнослужащих и органов власти. От преступных рук «аковцев» в последний год войны и уже после её окончания погибли или пострадали тысячи советских солдат, офицеров и просто лояльных СССР мирных жителей западнобелорусских земель. По сути, с лета 1944 года польские подпольные структуры и формирования Армии Крайовой открыли против Красной Армии на территории Западной Белоруссии «второй фронт», воюя на стороне нацистской Германии.
Так, в спецдонесении секретаря Свирского РК КП(Б)Б Д.И. Мартыненко секретарю Вилейского обкома КП(Б)Б И.Ф. Климову от 19 августа 1944 года говорилось о вооружённом нападении польских формирований на сельский совет в посёлке Кемелишки. «Сообщаю, что 13 августа 1944 г. в 4 часа утра вооружённая польская банда в количестве около 50 человек напала на Кемелишский с/совет (дер. Кемелишки). Завязался бой…, – говорилось в данном спецдонесении. – В результате перестрелки тяжело ранен младший лейтенант тов. Савин, областной работник ББ НКВД. Бандой уничтожены все документы Кемелишского с/совета…» (Польша – Беларусь 1921-1953: 301)[5].
В информационном сообщении заведующего оргинструкторским отделом ЦК КП(Б)Б В.И. Закурдаева в ЦК КП(Б)Б о положении в Вороновском районе Барановичской области (сейчас Гродненская обл. – прим. К.Ш.) от 24 августа 1944 года говорилось о том, что «на территории Вороновского района белопольские банды активизировали свои действия. 20 августа 1944 г. в Кодинском сельсовете в 16 часов вооружённой бандой белополяков была предпринята попытка захватить уполномоченных РК КП(Б)Б, райисполкома и бойцов Красной Армии с автомашиной воинской части… В результате боя убито 2 белополяка, ранен 1, захвачено в плен 6, с нашей стороны 1 раненый… 24 августа 1944 г. в 10 км. от райцентра Вороново бандой белополяков убит Герой Советского Союза майор Конарчик, следовавший в Москву за получением награды с группой 6 человек. Четыре трупа сожжены вместе с автомашиной, шофёру удалось уйти… В этот же день бандитами был обстрелян поезд. В Веканском сельсовете бандой белополяков убит уполномоченный РК КП(Б) т. Соболевский, ранен секретарь сельсовета. Помещение сельсовета сожжено…» (Польша – Беларусь 1921-1953: 305)[6]. Подобные сводки прекрасно отражают специфику положения в областях Западной Белоруссии сразу после их освобождения от немецкой оккупации.
Любопытная информация о настроениях значительной части польского населения Гродненщины содержалась в сообщении секретаря Барановичского обкома ЛКСМБ т. Башкинцева, подготовленного для руководства БССР в конце августа 1944 г. В частности, в данном сообщении констатировалось, что «в Ивьевском и Юратишковском районах Барановичской области среди польского населения сильно распространены националистические настроения. Поляки в этих районах составляют большинство населения… В районах появились крупные белопольские банды, насчитывающие от 50 до 200 вооружённых человек… Перед поляками поставлены задачи: увеличить число вооружённых лиц, добиваясь участия в открытом сопротивлении всего польского населения, запрещена всякая поддержка местных властей, поставлена задача уничтожать партизан, евреев, представителей советской власти…» (Польша – Беларусь 1921-1953: 306)[7]. Данные весьма красноречивые задачи, поставленные перед местными польскими подпольными структурами эмигрантским польским правительством в Лондоне, вполне гармонировали с политикой оккупационной немецкой администрации…
В итоговом отчёте об агентурно-оперативной деятельности органов МВД БССР по ликвидации антисоветского националистического подполья на территории Западной Белоруссии отмечалось, что «за первую половину 1945 г. было совершено 706 бандпроявлений, в том числе 247 террористических актов, 26 диверсий, 125 нападений на государственные учреждения и предприятия… В результате было убито работников МВД – МГБ, офицеров Советской Армии, солдат, советского и партийного актива и других граждан 554 человек, ранено 87 и уведено бандитами 22 человека» (Польша – Беларусь 1921-1953: 376)[8].
***
Любопытно, что подобная эволюция польского вооружённого подполья находилась в разительном контрасте с эволюцией находившихся на Восточном фронте словацких Охранной и Быстрой дивизий. Так, факты перехода военнослужащих расквартированной на территории Беларуси словацкой Охранной дивизии на сторону партизан имели место уже с конца 1942 г., при этом случаи перехода словацких солдат и офицеров к партизанам были зафиксированы от Молодечно на севере Беларуси до Петрикова и Мозыря на юге. К январю 1943 г. на сторону партизан перешло несколько десятков военнослужащих словацкой Охранной дивизии; после Сталинградской битвы этот процесс резко усилился; многие словацкие офицеры установили личные контакты с командирами советских партизанских отрядов и в ходе встреч передавали им важную информацию военного характера (Začátek velké cesty. Sborník k 30. výročí SNP 1974: 15)[9]. Всего в 1942-1943 гг. на сторону белорусских и украинских советских партизан перешло более 800 солдат и офицеров словацкой Охранной дивизии. В октябре 1943 г. на сторону Красной Армии перешёл костяк бывшей Быстрой дивизии словацкой армии в составе около 3 тысяч человек, после чего она практически перестала существовать (Falt’an 1957: 135)[10].
Поручик словацкой армии П. Гайдош, перешедший на сторону Красной Армии ещё летом 1942 г., в обращении к словацким солдатам в июле 1942 г. писал: «Я добровольно перешёл на сторону Красной армии, потому что не хотел воевать с русскими… Войну против Советской России считаю преступлением… Наш словацкий народ всегда с любовью и надеждой смотрел на русский народ… Русские воюют за освобождение всех славянских народов…».[11] В мае 1943 г. к белорусским партизанам перешёл капитан словацкой Охранной дивизии Ян Налепка с группой словацких офицеров-антифашистов; позже Налепка возглавил чехословацкое партизанское подразделение, успешно воевавшее в составе партизанской бригады Сабурова. В ходе боя за освобождение украинского Овруча в ноябре 1943 г. Ян Налепка геройски погиб. По решению Президиума Верховного Совета СССР ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Если военнослужащие словацкой армии – армии страны-сателлита нацистской Германии – с 1943 г. всё активнее переходили на антифашистские и просоветские позиции, то вооружённые формирования польского лондонского правительства – формального участника антигитлеровской коалиции – в это же время вступали во всё более активное вооружённое противостояние с советскими партизанами. По сути, будучи формальными членами антигитлеровской коалиции, польские вооружённые формирования в лице Армии Крайовой на территории Белоруссии де-факто выступали в роли союзников германского вермахта. Данное обстоятельство оказало существенное влияние на советскую политику в Польше и на выбор конкретных механизмов её последующей и неизбежной «сателлизации», начавшейся со вступления Красной Армии на польскую территорию летом 1944 года.
Литература
Арад И. Они сражалась за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне. Перевод с иврита. Иерусалим-Москва: Мосты культуры, 2011.
Польша – Беларусь 1921-1953. Сборник документов и материалов. Минск: Беларуская навука, 2018.
Советский Союз и польское военно-политическое подполье. Апрель 1943 г. – декабрь 1945 г. В 3 т. Т. 1: Апрель 1943 г. – август 1944 г. Ч. 2: Апрель 1944 г. – август 1944 г. / Под ред. А.Н. Артизова. М., 2019.
Falt’an S. Slováci v partyzánskych bojoch v Sovietskom Sväze. Bratislava: Slovenské vydavatel‘stvo politickej literatúry, 1957.
Začátek velké cesty. Sborník k 30. výročí SNP. České Budějovice: Krajská knihovna, 1974.
[1] Польша – Беларусь 1921-1953. Сборник документов и материалов. Минск: Беларуская навука, 2018. С. 243-244.
[2] Там же. С. 246-267.
[3] Арад И. Они сражалась за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне. Перевод с иврита. Иерусалим-Москва: Мосты культуры, 2011. С. 244.
[4] См. Советский Союз и польское военно-политическое подполье. Апрель 1943 г. – декабрь 1945 г. В 3 т. Т. 1: Апрель 1943 г. – август 1944 г. Ч. 2: Апрель 1944 г. – август 1944 г. / Под ред. А.Н. Артизова. М., 2019.
[5] Польша – Беларусь 1921-1953. Сборник документов и материалов. Минск: Беларуская навука, 2018. С. 301.
[6] Там же. С. 305.
[7] Там же. С. 306.
[8] Там же. С. 376.
[9] Začátek velké cesty. Sborník k 30. výročí SNP. České Budějovice: Krajská knihovna, 1974. S. 15.
[10] Falt’an S. Slováci v partyzánskych bojoch v Sovietskom Sväze. Bratislava: Slovenské vydavatel‘stvo politickej literatúry, 1957. S. 135, 177-178.
[11] Ibidem. S. 65-66.
