После начала Варшавского восстания, поставившего Советский Союз в более чем тяжелую ситуацию, Великобритания начала усиливать давление на советское правительство, как посредством дипломатии, так и путем создания соответствующей моральной атмосферы относительно необходимости поддержки повстанцев. Так, 5 сентября 1944 г. посол Великобритании в СССР Арчибальд Кларк Керр сообщал об ужасных страданиях поляков и отмечал, что «в независимости от правильностей и неправильностей в отношениях с начала восстания в Варшаве, само население Варшавы не может нести ответственности за принятые решения. Наш народ не может понять, почему полякам не было отправлено никакой материальной помощи извне. Тот факт, что такая помощь не могла быть отправлена ввиду отказа Вашего Правительства позволить самолетам Соединенных Штатов приземляться на аэродромах России, сейчас становится общеизвестным. Если, кроме всего этого, поляки в Варшаве будут подавлены немцами, что, как нам сообщают, должно произойти в течение двух или трех дней, удар по общественному мнению здесь не сможет поддаться учету.
Сам Военный Кабинет затрудняется понять отказ Вашего Правительства принять во внимание обязательства Британского и Американского правительств оказать помощь полякам в Варшаве. Действие Вашего Правительства в предотвращении отправки этой помощи представляется нам противоречащим духу Союзного сотрудничества, которому Вы и мы придаем столь большое значение как в настоящий момент, так и на будущее.
Из уважения к Маршалу Сталину, а также к советскому народу, с которым мы искренне желаем работать в будущие годы, Военный Кабинет желает обратиться к Советскому Правительству со следующим призывом: оказать всемерную помощь, которая может быть в его силах и, кроме всего прочего предоставить возможность для самолетов Соединенных Штатов приземляться с этой целью на Ваших аэродромах»[1]. Итак, главные претензии к советской стороне – что она не стала оказывать ожидаемую материальную помощь и не открыла свои аэродромы для самолетов США.
Напомним, что в 1943 году совместная военно-техническая мощь США и Англии превосходили силы Третьего рейха и его сателлитов, однако открытие Второго фронта, вопреки духу «союзнического сотрудничества», произошло только 6 июня 1944 года. До этого момента союзники СССР по Антигитлеровской коалиции максимально выжидали, пока «немцы и русские если не перебьют, то максимально ослабят друг друга», а к началу 1944 года им стало ясно, что Красная Армия вполне способна самостоятельно освободить большую часть Европы, соответственно, последняя неизбежно попадет в сферу влияния СССР. Второй фронт, по сути, был открыт для того, чтобы для европейских народов именно англо-американский блок смог выступить как победитель-освободитель и остановить распространение советского контроля на как можно более дальних подступах. В 1944 году началась горячая фаза геополитической битвы – за послевоенное влияние в Европе, и Польша как тогда, так и сейчас, для Лондона (и Вашингтона) являлась одним из ключевых антироссийских форпостов. Командующий главной силой Варшавского восстания – Армией Крайовой – генерал Тадеуш Бур-Коморовский определял цель восстания как освобождение Варшавы от немцев и передача власти Лондонскому эмигрантскому правительству. Соответственно, «хозяином» Польши, граничащей с СССР, фактически становился бы Лондон (англо-саксонский блок). В случае успеха восстания именно Польское правительство в изгнании стало бы легитимной властью в Польше, определяющей отношения с СССР, которые, учитывая «тыл» в виде Великобритании, грозили противостоянием с коллективным Западом непосредственно на границе Советского Союза. Когда началось Варшавское восстание, Лондон поддержал операцию, во-первых, подпольного подразделения (от Красной Армии, ведущей беспрецедентные боевые операции, было бы более чем странно терпеть подобную структуру в одной из европейских столиц); во-вторых, Армия Крайова была не просто плохо вооружена, а была практически разоружена, о чем не могло не знать британское правительство, соглашаясь на подобное действо. В-третьих, дата восстания была назначена волюнтаристски, наспех, она была обусловлена как созданием 21 июля в Москве Польского комитета народного освобождения (ПКНО), который выразил поддержку Армии Людовой, осудил Польское правительство в изгнании и взял курс на послевоенные дружеские отношения с Советским Союзом, так и продвижением Красной Армии. Фактически, Варшавское восстание стало отчаянной попыткой перехватить послевоенное управление Польшей. Кроме того, Великобритания, в лице своего посла ссылаясь на «союзническое сотрудничество», своей поддержкой варшавских повстанцев грубо нарушила решения Тегеранской конференции союзников, постановившей, что освобождать Польшу будет Красная Армия. Таким образом, позиция Великобритании по поводу Варшавского восстания заключалась в требовании к Советскому Союзу не просто согласиться с нарушением союзнических договоренностей и с сумбурной акцией подпольного формирования, которая могла вызвать тяжелейшие последствия на советско-германском фронте, но оказать, как видно из донесения британского посла, этой акции всемерное материально-техническое содействие. Следует особо отметить, что трудно было выбрать более неудачный момент для требования к СССР предоставить сухопутную помощь варшавским повстанцам, поскольку тогда Красная Армия в ходе самого крупного танкового сражения на территории Польши – битве под Радзимином, проходившей с 25 июля по 5 августа – после изматывающих боев перешла к обороне. Однако с точки зрения недопущения вхождения Красной Армии в Варшаву как единственной освободительницы и передачи власти ПКНО – момент был более чем подходящий.
В ответном послании от 5 сентября советское правительство обоснованно обращало внимание британского правительства на «варшавскую авантюру», предпринятую «без ведома Советского Военного командования и в нарушение оперативных планов последнего». «Никакое командование в мире, – отмечалось в послании, – ни английское, ни американское, не может мириться с тем, чтобы перед фронтом его войск было организовано в большом городе восстание без ведома этого командования и вопреки его оперативным планам.
Несомненно, что если бы перед восстанием в Варшаве запросили советское командование о целесообразности устройства восстания в Варшаве в начале августа, то советское командование отговорило бы от такой затеи, ибо советские войска, прошедшие с боями свыше 500 километров и достаточно уставшие, не были тогда готовы, чтобы взять штурмом Варшаву, имея при этом ввиду, что немцы к тому времени уже успели перебросить с запада свои танковые резервы в район Варшавы.
Никто не сможет упрекнуть Советское Правительство, что оно оказывает будто бы недостаточную помощь польскому народу, и в том числе в Варшаве. Наиболее действенной формой помощи являются активные военные действия советских войск против немецких оккупантов в Польше, давшие возможность освободить более четвертой части Польши. Все это дело рук советских войск и только советских войск, проливающих кровь за освобождение Польши.
Что касается Вашей попытки сделать Советское Правительство в какой-либо степени ответственным за варшавскую авантюру и за жертвы варшавцев, то Советское Правительство не может это рассматривать иначе, как желание свалить ответственность с больной головы на здоровую.
Что касается общественного мнения в той или другой стране, то Советское Правительство выражает полную уверенность в том, что правдивое изложение фактов о событиях в Варшаве даст полное основание для общественного мнения безоговорочно осудить авторов варшавской авантюры и правильно понять позицию Советского правительства. Надо только постараться, чтобы общественное мнение хорошо узнало правду о событиях в Варшаве»[2].
Однако выделим в этот период действия Польского правительства в изгнании: отличавшееся «особым» отношением к советской стороне, оно преднамеренно дезинформировало повстанцев о том, что восстание было согласовано с советским правительством, которое якобы санкционировало восстание, обещая необходимую помощь[3].
Касаясь отправки материальной помощи, советское правительство отметило малоэффективность такой формы помощи варшавцам, а именно – сбрасывание с самолетов оружия, медикаментов, продовольствия, которое вместо адресата попадает к немцам. Ввиду настойчивой просьбы западных союзников, продолжающих верить в эффективность такой поддержки поляков, советское правительство согласилось согласовать взаимодействие по этому вопросу с англичанами и американцами[4].
Вопрос о предоставлении «воздушной помощи» является камнем преткновения в череде обвинений Советского Союза, что подобную помощь можно было предоставить сразу после начала восстания, что союзники и сделали, а СССР отказался по политическим соображениям, обрекая тем самым восставших на поражение. Однако рассмотрим эффективность помощи со стороны западных союзников и советского командования по материалам военных и гражданских архивов.
Действительно, Западу удалось организовать помощь восставшим при помощи воздушного моста между союзными державами. С советской стороны это привело к дополнительной нагрузке на советские военно-воздушные силы. Первые сообщения поступили за 3, 5 и 17 августа, когда восставшим английскими самолетами было сброшено вооружение, боеприпасы и продовольствие. Однако в крайне незначительном количестве. После этого (до 15 сентября 1944 г.) английские самолеты не появлялись[5].
Из донесения командующего войсками 1-го Белорусского фронта Верховному Главнокомандующему от 21 сентября следует, что польские повстанцы получили вооружение, боеприпасы, продовольствие и медикаменты, сбрасываемые английскими самолетами, однако большинство грузов попало к немцам, поскольку груз сбрасывался со слишком большой высоты, что ставило под сомнение точность попадания. Примером является сбрасывание груза сотней американских самолетов «Летающая крепость» 18 сентября с высоты 4500 м (!). Результат был плачевным: «из наблюдаемого с нашего берега 230 парашютов с грузом – абсолютное большинство – опустилось не в районах, занимаемых повстанцами, а в расположение немцев, а отдельные в расположение наших войск, в 40 км от Варшавы»[6]. Таким образом, усилия англичан и американцев привели к тому, что вооружили они не варшавских повстанцев, а прямо противоположную сторону -немцев.
С советской стороны первое сообщение о снабжении поляков появилось от 14 сентября 1944 г. В нем сообщалось об организации заброски в очаги сопротивления боеприпасов, вооружения и продовольствия. Всего было сделано 644 самолето-вылета У-2, которыми сброшено 45 тонн продовольствия, 329 кг печенья, 83 кг сала, 3125 папирос, 6020 ручных гранат с запалами, 295 тысяч винтовочных патронов, 497 автоматов, 596 тысяч патронов ТТ, 60 50-мм минометов и к ним 7000 мин[7].
Только 16 сентября в район № 1 было сброшено: ружей ПТР – 68, автоматов – 439, патронов ПТР – 4960, патронов маузер – 1500, патронов ТТ – 442 тысячи, патронов парабеллум – 15 тысяч, сухарей – 1940 кг. В район № 3 сброшено: винтовочных патронов – 915 тысяч, маузеров – 24 тысячи, сухарей – 8925 кг. Повстанцы выкладывали сигналы, подтверждающие прием сброшенных грузов[8].
В целом за период с 13 сентября по 1 октября 1944 г. повстанцам в городе Варшава авиацией фронта было сброшено: орудий 45 мм – 1, автоматов – 1478, минометов 50-мм – 156, противотанковых ружей – 505, винтовок русских – 170, винтовок немецких – 350, карабинов – 669, снарядов 45-мм – 300, мин 50-мм – 37216, патронов винтовочных – 1312600, патронов ТТ – 1360984, патронов ПТР – 57640, патронов 7,7-мм – 75000, патронов маузер – 260600, патронов парабеллум – 312760, ручных гранат – 18428, ручных гранат немецких – 18270, медикаментов – 515 кг, продовольствия разного – 131221 кг[9].
Из сообщения английского радио: главнокомандующий повстанцами генерал Бур подтверждает, что советские самолеты непрерывно сбрасывают оружие и продовольствие, и что он установил полный контакт со штабом маршала Рокоссовского. Военный совет Красной Армии отмечает, что, с одной стороны Бур подтверждает советские мероприятия по оказанию помощи повстанцам, но широко рекламирует и извращает характер установленной связи, видимо желая нажить политический капитал и реабилитировать себя[10].
Любопытный документ показывает, с кем именно имел дело Советский Союз в период Варшавского восстания. По донесению представителя Генерального штаба Красной Армии в западной части Праги (район Варшавы) найден документ – приказ Главного коменданта вооруженных сил (в Польше) генерала Бура. Документ был отпечатан на польском языке, формат – лист для расклеивания на стенах домов. В нем (приводится концовка) провозглашалось следующее:
«Большевики под Варшавой. Они заявляют, что они друзья польского народа. Это коварная ложь. Наша окраина, Вильно и Люблин взывают к мести. Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России является изменой родине. Час польского восстания еще не пробил. Приказы советских приспешников аннулирую. Коменданта Армии Крайовой обязал подавить всякие попытки поддержки Советов. Немцы удирают. К борьбе с Советами.
Да здравствует свободная Польша. Бур – Главный Комендант вооруженных сил в стране». В этой листовке также указывается, что «великая и независимая Польша» вскоре «воспрянет рядом с нашими союзниками – с Америкой и Англией, но никогда не будет под немецким сапогом и под советским ярмом»[11]. По этому документу видно действительное отношение лондонского эмигрантского правительства к России: патологическая ненависть, двуличность, двурушничество и клевета – характерные качества именно для польской стороны, обвиняющей в неудаче своего антисоветского блицкрига Советский Союз.
Таким образом, польским повстанцам в Варшаве с советской стороны осуществлялась непрерывная поставка вооружения и продовольствия вплоть до прекращения сопротивления. Советское правительство пошло навстречу Великобритании и Соединенным Штатам, учитывая совместные усилия против гитлеровской Германии и ту помощь, которую эти страны оказывали России в поставках вооружения и продовольствия. Помощь, организованная советским командованием, была эффективна и позволяла польским силам сопротивления какое-то время удерживать обороняемые позиции в отдельных районах столицы, но ввиду их малочисленности поражение было неизбежным.
[1] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 6 Д. 352. Л. 37-39.
[2] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 6 Д. 352. Л. 43-46.
[3] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2380. Д. 23. Л. 13-16.
[4] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 6 Д. 352. Л. 43-46.
[5] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2360. Д. 23. Л. 1-6.
[6] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 26. Л. 39-41.
[7] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2360. Д. 23. Л. 1-6.
[8] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2360. Д. 23. Л. 13-16.
[9] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 8. С. 255.
[10] ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2380. Д. 23. Л. 36-38.
[11] №264. ДОНЕСЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА В 1-Й АРМИИ ВОЙСКА ПОЛЬСКОГО Н.М. МОЛОТКОВА ЗАМЕСТИТЕЛЮ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КРАСНОЙ АРМИЕЙ Г.К. ЖУКОВУ ОБ ОБНАРУЖЕНИИ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО АРМИИ КРАЙОВОЙ С ПРИЗЫВОМ «К БОРЬБЕ С СОВЕТАМИ» И О ПОЛОЖЕНИИ ПОВСТАНЦЕВ В ГОРОДЕ. 19 сентября 1944 г. ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 178503. Д. 4. Л. 127-130.
