Monday, February 17, 2025

Философские доводы Александра Радищева в пользу бессмертия души

Александр Николаевич Радищев (1749–1802) вошел в историю русской публицистики благодаря своему сочинению «Путешествие из Петербурга в Москву», в котором выступил с осуждением существовавших в России крепостнических несправедливых порядков и призвал радикально переустроить их на началах свободы и гражданского равенства. Высказанные им идеи, приправленные угрозой народного бунта, имели, однако, характер социальных утопий (главы «Хотилов», «Выдропуск» и «Торжок»). Сам автор подвергся заключению и более месяца ожидал смертной казни, замененной впоследствии на ссылку в далекий сибирский острог (Илимск).

В советскую эпоху, когда исторические деятели ранжировались по принципу близости к «правильному» марксизму-ленинизму, почему назывались «прогрессивными» или «реакционными», А.Н. Радищев стал записным революционером и материалистом (см. например статью о нем в Большой советской энциклопедии). Нередко подобная трактовка высказывается и сейчас, ведь этот мыслитель включен в вузовские курсы русской философии. Однако рассуждения этого русского мыслителя следует рассматривать в контексте своего времени, сохраняя их целостность, а не вырывая его мысли из общего хода их изложения. В связи с этим хотелось бы обратиться к изучению А.Н. Радищевым актуального философского вопроса о существе человека и его бессмертии, который он изложил в виде пространного размышления в четырех частях-книгах во время ссылки в Илимске в 1792 г. Трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии» стал его полноценным философским сочинением. Выступил ли здесь автор как материалист, отвергающий бессмертие и усматривающий только материальную основу человеческого сознания?

Прежде всего следует заметить, что А.Н. Радищев вовсе не был атеистом, в чем убеждают его неоднократные обращения к «Всесильному», «Всеблагому Отцу», то есть Богу-Творцу природы и человека. Бог при таком подходе становится логически необходимой причиной всего сущего: «[…] поелику определенные и конечные существа сами в себе не имеют достаточной причины своего бытия, то должно быть существу неопределенному и бесконечному; поелику существенность являющихся существ состоит в том, что они, действуя на нас, производят понятие о пространстве и, существуя в нем, суть самым тем определенны и конечны, то существо бесконечное чувственностию понято быть не может и долженствует отличествовать от существ, которые мы познаваем в пространстве и времени. А поелику познание первыя причины основано на рассуждении отвлечением от испытанного и доказывается правилом достаточности, поелику воспящено и невозможно конечным существам иметь удостоверение о безусловной необходимости вышшего существа, ибо конечное от бесконечного отделенно и не одно есть; то понятие и сведение о необходимости бытия Божия может иметь Бог един». Авторские рассуждения такого рода не имеют принципиального значения для объяснения поставленных проблем, ведь А.Н. Радищев руководствуется стремлением удалить все предрассудки и предубеждения, следуя фактам и «светильнику опытности», то есть разуму. Таким образом он опирается не на религиозные истины, а на выводы, основанные на рациональных доводах и наблюдении природы. Этот подход сохраняет свою привлекательность для многих наших современников, которые привыкли опираться на «здравый рассудок», а не на доводы веры. Тем более интересно, к каким результатам приходит А.Н. Радищев.

В первой части своего сочинения он обращается к телесному происхождению человека, обозначает сходство и различие его с миром растительным и животным. Состав и строение тела сближает человека с животными, но прямохождение и, в особенности, разум (речь, воображение, чувство жалости, умение подражать, память, рассудительность) отличают его. Человек, пишет А.Н. Радищев, – «есть единое существо на земле, ведающее худое и злое, могущее избирать и способное к добродетели и пороку, к бедствию и блаженству. Свободное его деяние сопрягло неразрывным союзом с женою, а с семейственною жизнию перешел он в общественную, подчинил себя закону, власти, ибо способен приять награду и наказание; и став на пути просвещения помощию общественного жития, сцепляя действия с причинами за пределы зримого и незримого мира, то, что прежде мог токмо чувствовать, тут познал силой умствования, что есть Бог». Как видим, автор ведет речь об уникальности человека, который хотя и принадлежит к видимой природе, своим разумом возвышается над ней и даже способен познавать мир невидимый, Самого Создателя. Об этом А.Н. Радищев пишет в другом месте вполне определенно:

«Единому человеку между всех земных тварей удалося познать, что существует Всеотец, всему начало, источник всех сил. Я здесь не буду говорить, что он доходит до сего познания силою разума, возносяся от действий к причинам, и наконец к вышшей из всех причин; не розыщу, что познание Бога проистекло от ужаса или радости и благодарности; понятие о всевышнем существе в нем есть; сам он его себе сложил или получил откуда, того мы не рассматриваем. Но то истинно, что когда разум, а паче сердце страстями незатменно, вся плоть, все кости ощущают над собою власть, их превышающую. […] и если ты не изверг, о человек! то Отца своего ты чувствовать должен, ибо Он повсюду; Он в тебе живет, и что ты чувствуешь, есть дар Вселюбящего.

Итак, познание Бога может проистекать из единыя нашея чувствительности, и познание сие есть ее упражнение; упражнение, ведущее к вершине земного блаженства, внутреннего удовольствия, добродетели.

О, смертный, познавай Бога! утешишься, если страждешь, возблаженствуешь паче, если блаженствуешь. Он жив, и ты дышишь; Он жив будет во веки, в тебе живет надежда, что и ты причастен будешь бессмертию. О, смертный! Отверзи очи твои, и узришь Всеотца во свете».

Действительно, религиозность человека есть такой же факт, как присущая ему способность планировать свои поступки или любить. Принять этот факт, не вдаваясь в рассмотрение причины его происхождения, необходимо так же, как признать другие качества, свойственные сознанию людей.

Однако не уничтожается ли сознание человеческое по мере старения телесного? Не открывается ли тут вещественная основа разума, который перестает вместе с разрушением тела? Рассмотрению этих вопросов посвящена вторая часть сочинения, в которой автор намеревался собрать «все возможные и употребительные доводы, смертность души утверждающие, старался дать им возможную ясность и поставить их во всей их блистательности и прелестности, дабы тем явнее могла быть их слабая сторона, если она есть, и оказалось неправильное суждение, если где оно вогнездилось». Заметим, что русский мыслитель излагает противные доводы не для того, чтобы к ним присоединиться, но чтобы обнаружить их возможную несостоятельность.

Здесь А.Н. Радищев начинает с внутренне-психологического объяснения мысли о бессмертии: человек боится смерти и ищет с помощью рассудка успокоения своего страха, убеждает себя в бессмертном существовании своей души. Затем он приводит утверждение, что жизнь, чувства и мышление являются свойствами вещества (материи) наподобие теплоты, электричества и магнетизма. Сознание в человеке развивается по мере укрепления тела и слабеет вместе с его старением, кроме того, физическое состояние (болезнь, голод, холод) оказывает влияние на духовное, значит, душа имеет материальную основу. «Итак, – цитирует А.Н. Радищев слова одного отрицателя бессмертия, – если мозг и глава нужны для мысления, нервы для чувствования, то как столь безрассудно мечтать, что без них душа действовать может? Как может она быть, когда она их произведение, а они к разрушению осуждены? Не токмо не можно вообразить себе, что есть такое вещество простое, неразделимое, дух; но и того вообразить нельзя, чтобы они были по разрушении, хотя бы и существовали». Понятно, что такие размышления навевают пессимизм стоиков, почему автор приводит изречение античного философа Сенеки: по смерти все ничто и смерть сама ничто.

Переходя в третьей части к критическому рассмотрению обозначенных доводов против бессмертия души, А.Н. Радищев, по-видимому, склоняется к тому, что мысль о бессмертии есть «лучик надежды» перед лицом смерти, то есть имеет внутренне-психологическое объяснение. Затем, размышляя над образом смерти как таковым, автор приходит к заключению, что смерть не есть уничтожение, а переход из одного состояния в другое. Так, элементы тела не исчезают по смерти, а распадаются и снова собираются в других телах: «Части тела разрушаются, разделяются на стихии, из коих составлены были, которые паки преходят в другие составы. Части тела могут по чреде быть земля, растение в снедь животному, которое будет в снедь человеку; следовательно, человек, умерший за несколько лет прежде, будет частию существовать в другом последующем человеке». Следовательно, и душа человеческая по смерти не прекратит своего существования, а перейдет из одного существования в другое.

Далее, А.Н. Радищев обращается к рассмотрению вопроса, может ли душа считаться произведением вещественных элементов. Она не является следствием механического сложения телесных частей. Так, например, можно различить звуки аккорда, но его благозвучие неделимо. Оно, как и другие понятия (красоты, гармонии, соразмерности, добродетель), существует не в видимой природе, а в сознании человека, в его душе. Поскольку благозвучие или соразмерность не сводимы к их составным элементам, они представляют собой иное качество, то есть имеют духовную, а не вещественную природу: «Сила мысленная не может проистекать из частей, таковой же силы не имеющих; следует, что сила мыслящая в целом или сложенном должна проистекать из частей, силами равными одаренных, то есть из сил мыслящих» (как известно, диалектический материализм попытается преодолеть это затруднение указанием на закон перехода количества в новое качество). Подводя итог своим размышлениям, А.Н. Радищев писал: «Не можно после всего сказанного усумняться более, чтобы душа в человеке не была существо само по себе, от телесности отличное, дающее ему движение, жизнь, чувствование, мысль. Она такова и есть в самом деле: проста, непротяженна, неразделима, среда всех чувствований и мыслей, словом, есть истинно душа, то есть существо, от вещественности отменное, и хотя между ними двумя и есть сходствия (действие их взаимное то доказывает), но силы, известные нам одной суть от сил другой отличны». И далее он продолжает: «Всегда нужно мыслящее существо, чтобы было понимаемо протяженное и образованное; понимающее предшествует всегда понимаемому, мысленное идет во след мыслящему; нужно мыслящее существо для составления целого; без мыслящего существа не было бы ни прошедшего, ни настоящего, ни будущего; не было бы ни постепенности, ни продолжения; исчезло бы время, пресеклося бы движение, хаос возродился бы ветхий». Из этих выписок со всей очевидностью открывается ошибочность мнения о материализме А.Н. Радищева.

Развивая далее мысль об особом существовании души, автор обращается к иерархическому устройству мироздания, которое от простых форм (ископаемых) следует к более сложному миру растительности, затем животному царству и наделенному разумом человеку. Но не продолжается ли эта лестница далее по мере усложнения организации, не ведет ли она к существам превыше человека? Логически допустить такое вполне возможно.

Из других доводов А.Н. Радищева обращает на себя внимание его рассуждение о власти мысли (души) над телом. Ведь во время болезни можно наблюдать не только ослабление духовных сил, но и обратное, когда человек преодолевал свои физические страдания силой духа, побеждал страх смерти, даже находясь в телесном здравии, решался наложить на себя руки по одним умственным побуждениям. Из этого следует, что нельзя объяснить все состояния сознания (души) физическим состоянием.

В конце четвертой части своего сочинения, где высказываются предположения о состоянии души после смерти, А.Н. Радищев заключает: «Повторим все сказанное краткими словами; человек по смерти своей пребудет жив; тело его разрушится, но душа разрушиться не может: ибо несложная есть; цель его на земли есть совершенствование, та же пребудет целию и по смерти; а из того следует, как средство совершенствования его было его организациею, то должно заключать, что он иметь будет другую, совершеннейшую и усовершенствованному его состоянию соразмерную».

Таким образом, несмотря на некоторую избыточность и отстраненность общих рассуждений русского мыслителя, можно сказать, что А.Н. Радищев не был последователем материалистов (Джона Локка, Клода Гельвеция), чьи взгляды он приводит в своем сочинении «О человеке». По своим взглядам на двусоставную (духовно-физическую) природу человека он выступает последователем немецкого философа Иоганна Гердера. Превратные интерпретации мыслей А.Н. Радищева, существовавшие в советской литературе, должны быть отвергнуты. Значение этого русского философа заключается в том, что он, следуя западной философской традиции, опирался на рациональные доводы при решении вопросов антропологии, полагая, что доводами «здравого рассудка» можно доказать существование души и ее бессмертие. Этот путь русского просвещенного «западничества» был ограниченным способом разрешения философских проблем в сравнении с подходом сердечного разума, просвещенного верой, который был характерен для прежней традиции русского византизма.

последние публикации