Tuesday, November 5, 2024

Точка бифуркации VIII. Пособники февраля, организаторы

Что такое террор в начале ХХ века в России, более чем ясно выразился Александр Иванович Спиридович – генерал-майор отдельного корпуса жандармов, начальник киевского Охранного отделения, начальник Императорской дворцовой охраны. Согласно  его описанию, «…нам, можно сказать, везло. Кругом террор, у нас же никого еще не убили. Пока мы счастливо предупреждаем все козни революционеров, но чувствуем себя как на вулкане. Нервы напряжены до крайности. Со всех сторон тревожные сведения. Относительно себя уже просто надоело получать угрожающие или предупреждающие об опасности письма»[1].

Учитывая, что Охранное отделение имело собственную охранную команду, можно представить себе, какое воздействие оказывали террористы на все население России, включая высших сановников, имеющих своих телохранителей и все равно погибающих от пуль и бомб. Одним из самых громких преступлений 1905 года было убийство дяди царя –  великого князя Сергея Александровича, которое потрясло Россию и добавилось ко всем массовым выступлениям, забастовкам, террористическим актам, отмечает руководитель Охранного отделения Петербурга Герасимов А.В[2].

Не избежал тяжелых потрясений и потерь и сам начальник Охранного отделения генерал-майор А.И. Спиридович: «Стреляют справа; пять, – пронеслось у меня, – а сердце слева, слава Богу… Что-то кольнуло, зашумело в ушах, все потемнело… Кто-то подхватил меня.

Одна из пуль пробила правую ногу, не задев кости, другая вошла в спину между ребрами и вышла через грудь также между ребрами не задев их. Судьба. Пулю нашли в жилетке, она была от браунинга и была распилена накрест. Лежа с закрытыми глазами я слышал, как профессора спорили надо мной, надо или нет делать операцию. Один настаивал, что надо, другой говорил, что незачем мучить, все равно пуля отравлена, будет заражение крови, через сутки все кончится».

Я просил об операции. Ее сделал к вечеру профессор Волкович. Мне сильно взрезали грудь, без хлороформа, было больно. Державший голову не выдержал, ему сделалось дурно. Ночью я не спал, сверлила мысль – неужели завтра всему конец… Операция Волковича меня спасла, а доктор Козловский и близкие меня выходили.

Но были и еще лица, которые пострадали от того кровавого эпизода, пострадали жестоко, хотя и являлись совершенно неповинными в нем. То была моя жена и наши дети. Онемевшая от ужаса смотрела она, окруженная детьми, на происходившую за окном драму. Пережитое ею тогда потрясение было так велико и ужасно, что она заболела тяжкой психической болезнью, от которой ей не суждено было оправиться. А дети? А дети сперва имели около себя больную маму, не понимая ее странных поступков, а затем и совсем утратили ее. Потеряли самое лучшее, самое дорогое, что есть на свете, чего никто и никогда не может заменить – потеряли мать»[3].

Кто же эти «герои» которые калечили и убивали людей, поставили под сомнение способность государственных учреждений выполнять свои функции и стали предтечей февральского переворота, сокрушившего Российскую Империю?

Рядовые функционеры  подпольных боевых организаций, да и такие руководители, как Савинков, в большинстве своем были исполнителями, которых направляли по решению вышестоящих руководителей террора. И одной из самых загадочных фигур был некий Энно Азеф с примечательной характеристикой, отмеченной Спиридовичем: «Эвно Азеф – здоровый мужчина с толстым скуластым лицом, типа преступника, прежде всего был крайне антипатичен по наружности и производил сразу весьма неприятное и даже отталкивающее впечатление. Обладая выдающимся умом, математической аккуратностью, спокойный, рассудительный, холодный и осторожный до крайности, он был как бы рожден для крупных организаторских дел. Редкий эгоист, он преследовал прежде все свои личные интересы, для достижений которых считал пригодными все средства до убийства и предательства включительно. Властный и не терпящий возражения тон, смелость, граничащая с наглостью, необычайная хитрость и лживость, развивавшаяся до виртуозности в его всегдашней двойной крайне опасной игре, создали из него в русском революционном мире единственный в своем роде тип-монстр»[4]. По истечении стольких лет и понимания происходящего не приходится говорить о личных интересах у руководителя такого уровня. Он действовал в соответствии с жесткими установками на проведение беспощадной борьбы против существующего строя, подчиняясь решениям руководства партии – Центрального Комитета партии социалистов-революционеров. И трудно было найти более удачную фигуру, чем Азеф, который был руководителем самой эффективной террористической организации в России и в то же время – агентом полиции, действующим под руководством начальника Охранного отделения Петербурга Герасимова А.В. 

Устраняет первых лиц государства и в тоже время сдает своих «коллег» – от рядовых членов организации до руководителя Савинкова – Охранному отделению. Работает на два фронта и очень успешно, пользуясь безграничным доверием руководства партии, членов боевой организации и одновременно руководителей службы безопасности до председателя правительства России.

Наиболее верную характеристику действиям Азефа дает Спиридович: «Таков был непонятный в свое время ни кем: ни правительством, ни революционерами… член центрального комитета партии социал-революционеров, шеф ее Боевой организации, сотрудник Департамента полиции и в то же время провокатор, в настоящем значении этого слова»[5].

Этой провокационной деятельности не видит председатель правительства П.А. Столыпин, считая его обычным сотрудником полиции, о чем подробно изложил в своей речи о деле Азефа, произнесенной в государственной думе 11.02.1909 г.[6]

А жаль, многие ошибки можно было бы избежать, прислушиваясь к мнению начальника Императорской дворцовой охраны А.И. Спиридовича.

Финансирование для проведения терактов было такое, что на все хватало, в этот период кассы партии и специально Боевой организации были полны: доходы исчислялись в сотнях тысяч рублей.

Для сравнения: «Центральный Комитет партии социал-революционеров поручил Егору Сазонову организовать боевую группу для убийства Плеве (министр внутренних дел) и ассигновал на это предприятие 7000 рублей»[7]. Денег вполне хватило для успешного «завершения предприятия».

Никакой жалости к своим, да и чего жалеть, когда такого народа всегда хватало – готовых идти на любые противоправные действия.

А как оценивают их человеческие качества сами руководители силовых органов государства? Увидим на примере характеристики семерых террористов, приговоренных к повешению за подготовку убийства великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитого, которую высказал прокурор, официально по своей должности присутствующий на казни: «Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои»[8]. Да и сам Герасимов отмечает: «Они в этом отношении не были исключением: все террористы умирали с большим мужеством и достоинством. Особенно женщины»[9].

Кем же были эти «герои»? Как ни странно, большинство являлись выходцами из благополучных семейств, ни в чем не нуждающимися, которые могли, как и подавляющее большинство их сверстников, после окончания университета идти успешно служить в государственные учреждения, выбрать педагогическую деятельность, посвятить себя культуре или науке.

Можно было бы их понять, в случае, если в их собственных семьях были жертвы царского террора? Но и этого не было. Да и в таком случае только единицы решаться мстить и хладнокровно идти на убийство. Здесь проявляются качества, выходящие за пределы нормального человеческого состояния. Хладнокровны при убийствах, но часть не выдерживает ареста и последующего заключения, кончая жизнь самоубийством. И нет здесь никаких героев, а есть люди, зависимые от внушений целеустремленных и волевых наставников, умело манипулирующих разрушительными идеями. 

Наступил сложнейший период в истории России, когда приходилось всем органам государственной безопасности вести войну с беспощадным противником, не прощающим никаких промахов и ошибок.

Сама общественная атмосфера не способствовала успокоению. Открытие Государственной Думы и формирование партий привлекли к себе немало людей амбициозных, с демагогическими способностями и авантюристическими наклонностями.  Это они формировали общественное мнение в России через либеральную печать, разносившую антиправительственные лозунги и клеветнические статейки об императорской семье и государственных деятелях.

Государственное устройство Российской Империи носило такой своеобразный характер, что позволяло террористам пользоваться территориями Царства Польского и Великого Княжества Финляндии для укрывательства, отдыха, консолидации разносторонних антиправительственных сил и последующего продолжения подрывной деятельности в самой России, что было следствием давления европейских держав, требующих для данных областей все больших особых прав и привилегий, которыми поляки и финны благополучно пользовались во вред российской государственной безопасности.

Остается открытым вопрос – была ли польза от Азефа для органов безопасности? По заверению Герасимова, была и приносила свои положительные результаты. Приходилось делать все возможное для того, чтобы обезопасить такого ценного осведомителя от разоблачений. Но не удалось.

Так кто же выдал его боевикам? А сделал это директор Департамента полиции Российской Империи Лопухин Александр Александрович (1864-1927?), который раскрыл его В.Л. Бурцеву, известному революционеру, террористу до 1905 г.

Много интересного рассказал революционер о роли Лопухина в раскрытии Азефа: «Еще в самом начале моей борьбы с провокацией я в Петербурге в 1906-1907 гг. несколько раз виделся с А.А. Лопухиным, бывшим директором департамента полиции. Я и тогда не раз старался свести разговор с ним на борьбу с провокацией… В самом начале 1908 г., когда я скрывался в Финляндии, я послал в Петербург к Лопухину С.В. Савинкова сказать ему, что я на днях вынужден уехать за границу и хотел бы с ним переговорить. Лопухин приехал ко мне в Териоки в гостиницу, где я под чужим именем занял комнату специально для свидания с ним… Лопухин пообещал подробнее о провокации поговорить со мной на свободе за границей…

Лопухин за границу приехал только летом 1908 г. … и подтвердил Бурцеву о провокаторской роли Азефа. Мог ли он думать, что в Петербурге его будет ждать арест, а потом и ссылка, его, бывшего директора департамента полиции»[10].  

По поводу ареста бывшего директора департамента, Удивляет сам Бурцев, которому прекрасно известно, что бывших на таких ответственных должностях не бывает. И не просто выдал Азефа Бурцеву, а по вызову Центрального комитета партии эсеров едет в Лондон подтверждать сказанное, и заседает бывший директор Департамента полиции и личный друг Плеве вместе с террористом Савинковым – организатором убийства Плеве.

Хотя перед поездкой Герасимов предупреждает Лопухина: «Насколько я знаю, революционный суд хочет вызвать вас качестве свидетеля. Если вы появитесь на таком суде, то тем самым примете на себя бремя вины за убийство Азефа и совершите тяжкое нарушение судебной тайны… Неужели вы хотите принять участие в революционной кровавой расправе?»[11]

А Лопухин? Да его не интересуют увещевания и предупреждения, нет у него ни  чести, ни совести, требуемых для должности высшего административного лица, хранителя государственных тайн. И все оправдательные слова его брата о том, что его заставили пойти на это преступления из-за дочери, захваченной боевиками полностью опровергаются подробнейшим изложением всех обстоятельств предательства, приведенных Бурцевым и Герасимовым.

Что делает российский суд, узнав о действиях Лопухина? Присуждает бывшего директора Департамента полиции к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на 5 лет, замененной ссылкой на поселение в Сибирь. Помилован в 1912 году, после чего поступил на службу в Москву вице-директором Сибирского торгового банка. Очевидно, для восполнения всех понесенных убытков. После 1917 г. в эмиграции.

К сожалению, этот вопиющий случай предательства директором Департамента полиции подкрепляется в этом период назначением  министром внутренних дел князя Святополка-Мирского, изменившего с Высочайшего одобрения курс внутренней политики в сторону либерализма, заявив на всю Россию, что отныне таковая будет базироваться на доверии власти к обществу. Была объявлена политическая «весна».

Это изменение политики дало возможность развиваться широкому общественному противоправительственному движению, которое слилось затем с революционным. Начался террор, возникли массовые рабочие, крестьянские и солдатские беспорядки. На местах все были сбиты с толку, до представителей властей включительно. Даже чины судебного ведомства, блюстители закона, отклонились от него и поддались веянию министерства “весны»”[12].  

Либерал во главе службы безопасности России – ничего более противоестественного нельзя себе представить. За кратчайший период своей деятельности с 26 августа 1904 года по 18 января 1905 года он своей мягкой политикой сумел консолидировать все антиправительственные и антигосударственные силы, которые и потрясли Россию. 

А об Азефе можно было не беспокоиться. Это не провокатор типа попа Гапона, который после кровавого воскресения стал обременительным для революционеров и поэтому беспрепятственно был уничтожен боевиками. После суда Азеф без проблем проживет в Берлине еще 10 лет.

Что это означает? Что вся террористическая деятельность организаций, направленных против России, была бы невозможна без поддержки правительствами Западной Европы, без их финансовой помощи, без предоставления своих территорий для убежища и возможности широкой деятельности по пропаганде и агитации революционных идей. Существовал и существует единый центр принятия решений по противодействию России, подрыву ее государственности с прицелом на уничтожение. И находится он в Великобритании – в стране с руководством, обладающим редкой патологической и иррациональной ненавистью к России. Этот центр определяет – кого миловать, а кого казнить.


[1] При царском режиме – ген. А.И. Спиридович // Архив русской революции. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA», 1993. Т. 15-16. С. 198.

[2] Герасимов. А.В. На лезвии с террористами. Товарищество русских художников. Москва, 1991. С. 86.

[3] При царском режиме – ген. А.И. Спиридович // Архив русской революции. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA», 1993. Т. 15-16. С. 201-202, 206.

[4] При царском режиме – ген. А.И. Спиридович // Архив русской революции. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA», 1993. Т. 15-16. С. 177.

[5] При царском режиме – ген. А.И. Спиридович // Архив русской революции. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA», 1993. Т. 15-16. С. 178.

[6] Столыпин. П.А. Полное собрание речей в государственной думе и государственном совете 1906-1911. Москва: «Молодая гвардия», 1991. С. 188-206.

[7] Герасимов. А.В. На лезвии с террористами. Товарищество русских художников. Москва, 1991. С. 86, 136.

[8] Герасимов. А.В. На лезвии с террористами. Товарищество русских художников. Москва, 1991. С.122-123.

[9] Герасимов. А.В. На лезвии с террористами. Товарищество русских художников. Москва, 1991. С. 123.

[10] Бурцев Владимир. В погоне за провокаторами. Книжная редакция советско-британского совместного предприятия Москва: «СЛОВО/SLOVO», 1991. С. 132,138.

[11] Герасимов. А.В. На лезвии с террористами. Товарищество русских художников. Москва, 1991. С. 134, 135.

[12] При царском режиме – ген. А.И. Спиридович // Архив русской революции. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA», 1993. Т. 15-16. С. 183.

последние публикации