Постановление Временного Правительства «об образовании Генерального Секретариата, в качестве высшего органа управления краевыми делами на Украине» вызвало комплекс проблемам в связи с появлением в официальных бумагах слова Украина. В.В. Шульгин указывает: «В этом постановлении нельзя не видеть акта величайшего пренебрежения правителей к правам управляемых. Решение таких вопросов, как зачисление свыше тридцати миллионов народа в ту или иную национальность может принадлежать только Учредительному собранию, которое выслушает действительных представителей этих миллионов людей, представителей, выбранных ими при помощи правильных, закономерных, охраняемых всей мощью государственной власти выборов. Временное Правительство пошло по иному пути. Оно взяло на себя смелость самому решить, как вопрос самоопределения народа, населяющего Южную Россию, так и вопрос о территории новой области, созидаемой для этого народа[1].
Украинские политики пошли дальше и 9 ноября Центральной Радой был принят и опубликован III Универсал, где Украина провозглашалась «Украинской Народной Республикой». При этом предстоящая украинизация приводила в смущение всех неукраинцев, причастных к школе, науке, адвокатуре. Украинский язык, с которым впоследствии немного свыклись, вызывал аффектированные насмешки; никто не собирался учиться этому языку[2].
В области же украинской националистической политики шла ожесточенная борьба против всего российского. Началась украинизация различных учреждений – обязательное введение украинского языка.
В чехарде беспорядочно сменяющих друг друга петлюровцев, гетмана Скоропадского, большевиков, белогвардейцев, германских и австро-венгерских оккупантов остались запечатлены усилия по украинизации населения.
По мнению одного представителя Германии, «украинская самостийность, на которую опирается Рада, имеет в стране чрезвычайно слабые корни. Главным ее защитником является небольшая группа политических идеалистов. В народе часто можно встретить полное отсутствие интереса к национально самобытности[3].
Немцы со своей стороны мало внимания и уважения уделяли украинскому языку: люди практики, они видели, что все население прекрасно понимает русский язык, а поэтому свои объявления они печатали на русском языке, и если учились, то учились русскому языку, а не украинскому.
При гетмане Скоропадском часть служащих находила для себя непреодолимым препятствием требование говорить и писать на украинской «мове» пана Грушевского, что требовалось – но плохо исполнялось за незнанием этого языка – во всех правительственных учреждениях Украины[4]. Сам Скоропадский держал себя с важностью и внешней пышностью, поскольку это дозволяли местные условия. Он стремился доказать свое «щирое» украинство, помимо прочего, усиленным восхвалением украинских знаменитостей – Шевченко и Мазепы (других не нашлось), при этом почем зря клеймя будто бы испытанный Украиной в течение двух с половиной веков русский гнет, без указаний, однако, в чем он состоял.
Вся украинская затея была в принципе смехотворна: страна и народ, которые в качестве национальных знаменитостей могли выставить лишь предателя и составителя песен, едва ли могут иметь притязания на самостоятельное культурное существование.А если к этому добавить отсутствие литературного языка, роль которого исполняет народный говор, дополняемый искусственно созданными словами иноземно-галицийского или польского происхождения, то подобные притязания и вовсе смешны и жалки.
Малороссия, как и иные обширные, удаленные от правящего центра русские области, могла стремиться к широкому местному самоуправлению, но для самостоятельной государственной жизни, немыслимой без самобытной цивилизации, она просто не имела необходимых предпосылок. Сепаратизм Украины стал результатом иноземных интриг и в ее пределах опирался лишь на демагогию нескольких десятков честолюбцев, мечтавших разыграть роль государственных деятелей и превратиться в важных сановников. Эти честолюбцы усиленно учились неведомому им доселе языку, заимствуя недостающие, но необходимые в культурном обиходе слова, где угодно, но только не в русском языке. При этом нередко происходили недоразумения, ибо говорившие на этом новоиспеченном языке друг друга не всегда понимали.
Среди русского офицерства немного было желающих вступить в украинские войсковые части с введенным в них украинским командным языком. За исключение нескольких, составивших «двор» пана гетмана и вырядившихся по этому случаю в живописные, но опереточные полу-польские, полу-казацкие жупаны – русских офицеров на гетманской службе почти не было. Зато среди приближенных Скоропадского были и такие чудаки, которые выбрили себе головы, оставив лишь на затылке «оселедцы» (чубы), которые старались отрастить как можно длиннее[5]. Один из них – Петлюра – призвал к восстанию и свержению гетмана от имени Директории Украинской Народной Республики.
Украина отделилась в тот роковой момент русской революции, когда внутри страны к власти пришли и все более укреплялись большевики, а немцы решили нанести России последний удар и тем самым высвободить свою армию для решительного наступления. В Брест-Литовске начались переговоры о сепаратном мире между центральными державами и Россией. Генеральный Секретариат послал в Брест для переговоров украинскую делегацию, и Германия тотчас признала ее.
После подписания Брестского мира немцы без сопротивления вошли в Киев. Из галантности они предоставили мизерной украинской армии под командованием Петлюры возможность первыми войти в город[6]. По характеристике немцев, «украинское войско – это войско наемников, оно состоит из бывших солдат и офицеров, безработных и авантюристов. Чинов никаких нет, есть только должности командующих отдельными воинскими единицами. Власть и авторитет командующих чрезвычайно невелики. …Пользуются особой известностью генералы Прессовский и Петлюра. Последний – авантюрист, пользующийся большой популярностью»[7].
Уже через два дня после занятия города Петлюрой там появились «странные люди» в цветных широких шароварах, ярких кафтанах, разговаривавшие на ломанном русском языке, но делавшие вид, что русского языка совсем не понимают[8]. То есть власть украинских националистов смогла удержаться на Украине только с помощью немецких штыков.
Время владычества Директории, около шести недель, было временем самого необузданного украинского национализма и русофобства. И вместе с тем, это было время неслыханно-кровавых и жестоких еврейских погромов.
Отношение Директории к идее федерации с Россией определялось в следующей декларации:
«Предоставляя украинскому рабочему народу полное обеспечение независимости национального развития, Директория решительно будет бороться с провозглашенными бывшим Гетманом лозунгами федерации с Россией.
Директория всеми силами будет отстаивать независимость республики украинского народа.
Всякая агитация и пропаганда лозунгов бывшего Гетмана о федерации (с Россией) будет Директорией караться по законам военного времени».
В учреждениях, управляемых петлюровцами, господствовала полная бестолковщина. Ежедневно публиковались приказы о мобилизации, которые в тот же вечер отменялись. Из учреждений были изгнаны все служащие не владевшие «украинской мовой». Единственная административное мероприятие, которое Директория успела осуществить, было снятие всех имевшихся в городе русских вывесок и замена их на украинские. Смысл данного приказа заключался не в том, чтобы каждый магазин имел обязательно украинскую вывеску, а в том, чтобы русские вывески были обязательно сняты. Русский язык не допускался даже наряду с украинским, при этом вывески на иностранных языках снятию не подлежали. Приказ о немедленной украинизации вывесок мотивировался тем, что галицийские войска, которых Петлюра призвал освобождать Украину, были весьма сконфужены, когда они, овладев наконец Киевом, оказались в совершенно русском городе. Для них русский язык был чужд и малопонятен.
Весь город в эти дни представлял собой гигантскую малярную мастерскую. Улицы были полны лестниц, ведер с красками и т.п. Особые патрули расхаживали по городу и проверяли, исполнен ли приказ[9].
Итак, разнообразные свидетели событий на Украине отмечали необычайную настойчивость украинской власти насильственно внедрить «мову» и удалить русский язык? В чем причина таких гонений?
Причина – искусственно созданное государство под названием Украина на юго-западной территории России. Произошло насильственное отторжение исконно русских земель украинским националистическим разношерстным сбродом, насквозь пропитанным тлетворным духом польской шляхты. Той шляхты, которая упорно пыталась завоевать русские земли, создать за счет России «великое польское государство» и которое каждый раз получало отпор, приводивший Польшу только к унижениям до потери собственного суверенитета.
Украинские приверженцы польской шляхты прекрасно осознавали, насколько трудно удалось захватить огромное чужое достояние, которое необходимо было удержать любыми способами. Лучшим из которых являлась «прививка» национальной ненависти между русскими, проживающими на Украине и объявленными украинцами.
Главная цель здесь – лишить своего языка русских жителей юго-запада России. Заменить развивающийся естественным путем в течение тысячелетий русский язык, соединяющий русский народ в единое целое, в единую цивилизацию, на искусственно созданный украинский; удалить русский язык из государственного и муниципального делопроизводства, образования, культуры и по возможности из бытового общения. Тем самым проложить линию разлома единого народа по языковой принадлежности – и тогда будет легко убедить обманутое население в том, что они не русские, а веков все эти территории «испокон веков» принадлежат Украине, которую Россия «готова захватить» и обобрать до «последнего куска сала».
[1] В.В. Шульгина, «Против насильственной украинизации южной Руси». Газета «Киевлянин». 1917.
[2] Из Киевских воспоминаний – А.А. Гольденвейзера. Архив русской революции. Т. 6. М. 1991.: «Терра». Л. 195-196.
[3] Доклад начальнику операционного отделения германского восточного фронта о положении дел на Украине в марте 1918 г. – Колина Росса. Архив русской революции. Т. 1. М. 1991.: «Терра». Л. 289.
[4] Как началась «Южная Армия. Архив русской революции – Герцога Г. Лейхтенбергского. Т. 8. М. 1991.: «Терра». Л. 167.
[5] Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу – В.И. Гурко. Архив русской революции. Т. 15. М. 1991.: «Терра». Л. 27-28, 30.
[6] Из Киевских воспоминаний – А.А. Гольденвейзера. Архив русской революции. Т. 6. М. 1991.: «Терра». Л. 202, 208.
[7] Доклад начальнику операционного отделения германского восточного фронта о положении дел на Украине в марте 1918 г. – Колина Росса. Архив русской революции. Т. 1. М. 1991.: «Терра». Л. 290.
[8] Екатеринослав 1917-22 г.г. – З.Ю. Арбатова. Архив русской революции. Т. 12. М. 1991.: «Терра». Л. 87.
[9] Из Киевских воспоминаний – А.А. Гольденвейзера. Архив русской революции. Т. 6. М. 1991.: «Терра». Л. 230-232.
